О стиле работы Верховного. Зима 1942г. ч. 6

О стиле работы Верховного. Зима 1942г. Продолжение.

(Продолжение. Предыдущая глава:http://proza.ru/2020/07/23/791)


Продолжим разговор  о том, какие проблемы заботили Ставку Верховного главнокомандования зимой 1941/42 года, и как И.В. Сталин пытался их решать.
Безусловно, главной ударной силой на полях Великой Отечественной войны были танковые войска. Их состоянию, совершенствованию, развитию Сталин уделял немало своего внимания и времени.

Для рассмотрения этой темы вернемся к книге Н. И. Бирюкова «Танки — фронту!»
Напомню, что книга эта была написана на основании служебных записок генерал-полковника танковых войск Николая Ивановича Бирюкова, которые он составлял «по горячим следам», после телефонных разговоров с И.В. Сталиным, для записи указаний Верховного.

В ходе первого полугодия войны выяснились как сильные стороны наших новейших танков (Т-34 и КВ), так и их недостатки, которых тоже хватало.
К сильным сторонам этих боевых машин можно отнести: хорошее бронирование, мощные (для 1941и 1942 г.г.) 76 мм башенные орудия, неплохую маневренность (для Т-34) и их внезапное (для немцев) массированное появление на поле боя, летом –осенью 1941 года.
 
(В то время в СССР  не было принято «пиариться» и хвастаться успехами своей военной промышленности.
Перед войной никому и в голову не пришло бы демонстрировать на парадах в Москве новейшие Т-34, или  КВ).
Поэтому их появление на поле боя, поначалу, вызывало настоящий шок  у немцев.

К примеру, лейтенант Гельмут Ритген, из немецкой 6-й танковой дивизии, вспоминал:
«…в корне изменилось само понятие ведения танковой войны, машины «КВ» ознаменовали совершенно иной уровень вооружений, бронезащиты и веса танков. Немецкие танки вмиг перешли в разряд исключительно противопехотного оружия…
Отныне основной угрозой стали неприятельские танки, и необходимость борьбы с ними потребовала нового вооружения — мощных длинноствольных пушек большего калибра…
(Роберт Кершоу. «1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо Железных». — М: Эксмо, 2011)

О примеров подобных отзывов германских военачальников о КВ и Т-34 можно привести немало.

Однако у этих танков имелись и ОЧЕНЬ серьезные недостатки, существенно подрывавшие их боевые возможности и тактическую ценность на поле боя.
Прежде всего к ним можно отнести неудовлетворительное качество оптики средств наблюдения и прицелов.
 
Общая обзорность танка КВ-1 ещё в 1940 году оценивалась в докладной записке Л. З. Мехлису от военинженера Каливоды как крайне неудовлетворительная.
Командир машины имел смотровой прибор в башне — панораму ПТК, имевший 2,5-кратное увеличение и поле зрения 26 градусов (!!!), бортовой перископ и смотровую щель.
(Только летом  1942 году для уменьшения «слепоты» командира КВ, за счет уменьшения толщины брони, была установлена командирская «башенка», позволявшая командиру улучшить наблюдение за полем боя).

Другим серьезным недостатком КВ оказалась слабая трансмиссия, не выдерживавшая нагрузок тяжелого танка и очень часто выходившая из строя.
И если в открытом бою с немецкими танками, в 1941-42 годах, КВ действительно не имел себе равных, то в условиях отступлений очень  многие КВ даже с мелкими поломками приходилось бросать или уничтожать. Чинить или эвакуировать их не было никакой возможности.
Тягачей для эвакуации тяжелых, 43-х тонных, танков (да еще по бездорожью) в РККА тогда попросту не было.

Не слишком-то «неуязвимым» КВ оказывался  и с боковых ракурсов и  тем более с кормового сектора, где его броня была слабовата (60 мм). Для сравнения, у английской «Матильды», которая считалась средним танком, броня корпуса на корме была 55 мм.

К чему это порой приводило, вспоминал лейтенант Б.Н. Соколов, который летом 1941 года командовал огневым взводом 76 мм орудий на 4 км шоссе Гатчина-Луга:
«На нашей позиции стоят два огромных высоких танка KB, что означает Клим Ворошилов. Стоят они в сцепе задом к немцам. Передний сгоревший, а из заднего взрывом через люк выдуло всю начинку.
Видимо, один хотел вытащить другого, но потом сгорел сам. У обоих сзади аккуратные маленькие дырочки, как раз как мои карманные часы «Кировец». Через них и вошла к ним смерть. Но как это было, я не знаю, так как танки стояли здесь еще до нас.
Позади пушек по моему настоянию для всего расчета вырыты индивидуальные окопы. Однако солдаты явно предпочитают подкопы под танками, сделанные ими по собственной инициативе. Там они и спят…»
(Соколов Б.Н. В плену. — СПб.: Галея-принт, 2000)

Как видим, по какой-то причине, один из КВ (скорее всего с поломанной трансмиссией) остановился, а  второй попытался его вытащить, и оба они были расстреляны бронебойными снарядами немецкой противотанковой артиллерии,  со стороны кормы…


Можно упомянуть и о других недостатках наших танков, проявившихся в ходе войны: низкое качество боеприпасов, которые детонировали при возгорании в танке,  неудачное расположение люков (в башне КВ был всего один люк и при пожаре быстро выбраться через него втроём было очень сложно), отсутствие радиостанций на многих танках и т.д.
 
Но ГЛАВНОЙ проблемой, серьезно осложнявшей боевое применение КВ  была его низкая проходимость, особенно в условиях фронтового бездорожья.
Вот что, в своих дневниковых записях, об этом отмечает Н.И. Бирюков:

«14 февраля 1942 г.
В 23 ч. 20 мин. тов. Молотов по телефону сообщил, что на Керченском полуострове танки Т-60 садятся в грязи и не идут.
Танки KB в час продвигаются на 6 км. Тов. Молотов поручил собрать танкистов и обсудить меры для увеличения проходимости танков. Через два дня доложить тов. Молотову».

Обратите внимание на сроки, которые тогда ставились для выработки решения: никаких многодневных заседаний и прений. Болтать было некогда.
Было дано только ДВА дня для того чтобы определиться с этой проблемой и путями ее решения!
И оно было найдено.
 
24 февраля 1942 года Н.И. Бирюков записывает указание Верховного главнокомандующего:
«Подготовить проект приказа по всем фронтам о немедленном облегчении веса танка KB:
— траки с гребнем ставить в гусеницы через один:
— снять дополнительные топливные баки».

Эта проблема постоянно была на контроле у Ставки.
5 июня 1942 года в своем дневнике Н.И. Бирюков снова записывает такие указания Верховного главнокомандующего:
«Указания тов. Сталина
1. Полтора-два месяца проводить улучшение существующего танка Т-34.
2. Основной дефект наших танков в том, что они не могут совершать больших переходов.
3. Слабым местом в танках является ненадежность механизмов передачи, трансмиссии.
4. Танк должен быть простым, грубым, выносливым, рассчитанным на среднего танкиста.
5. Сосредоточить внимание на улучшении танков…»

Как видим, И.В. Сталин не ограничивался общими «руководящими указаниями», а внимательно вникал  в СУТЬ проблем с боевым применением танковых войск.
2 июля 1942 года он вновь возвращается к вопросу организации танковых частей (корпусов и бригад)   и их тактики:

«Указания тов. Сталина.
В корпусных бригадах иметь по 32 танка Т-34 и по 21 танку Т-70. Два танка Т-34 с рацией — командиру корпуса. В танковом корпусе иметь 96 ед. Т-34 и 63 ед. Т-70, а в корпусе иметь 161 танк. Танки Т-60 в корпусные бригады не давать. В отдельных танковых бригадах иметь 32 танка Т-34 и 21 танк Т-60 или Т-70.
Можно составить корпус из английских танков по 32 «Матильды» или «Валентайна» и 21 Т-70 в бригадах.
Для корпусов можно давать только английские танки, американские танки можно собирать в одной бригаде (средние танки).
Три иностранные бригады послать Калининскому фронту…
 
ГАБТУ не знает, какая должна быть наиболее выгодная организация танковых бригад.
Танк KB отстает от Т-34 на марше. Бригада неоднородна по танкам. Т-60 и KB задерживают Т-34.
 
Почему немцы, имея танки хуже наших, бьют наших?!
Я сказал, что это происходит потому, что наши танки плохо используют командиры. Немцы лучше маневрируют танками.»
 
Летом  1942 года была проведена серьезная модификация танка КВ:
За счёт уменьшения толщины брони снизили массу машины.  Были устранены различные крупные и мелкие недостатки, в том числе установлена командирская башенка, появилась новая радиостанция 10РК.
Начали установку литых опорных катков усиленной конструкции, отказались от попыток  установки дополнительных 25 мм экранов на бортовые бронеплиты ( в таком варианте вес  КВ-1 достигал уже 50 тонн!) 
Новая версия была названа КВ-1с.
И все эти мероприятия касались только одного типа танков, стоявших тогда на вооружении РККА!

А ведь пристального внимания требовало и совершенствование Т-34, и создание надежного легкого танка (а их было несколько: Т-60, затем Т-70), не говоря уже о «старичках»: БТ разных модификаций и  оставшихся от «экспериментов» Тухачевского десятков тысяч Т-26, Т-37, Т-38 и т.д.
Срочно создавались «самоходки» с 76 мм орудиями, модифицировали бронеавтомобили, строили бронепоезда.

Вот какой вопрос Верховному, в феврале 1942 года,  записывает Н.И. Бирюков:
«…В Москве имеется готовых к отправке шесть дивизионов бронепоездов. Разрешите направить:
а) Калининскому фронту — один дивизион — на участок Осташков — Андреаполь;
б) Западному фронту — два дивизиона: один на участок Сухиничи — Тихонова Пустынь и один на участок Горбачева — Белев; …
8. Рассмотреть заявку Максимова на командиров танковых бригад и представить наркому на утверждение.
9. Проверить рассылку приказа наркома об облегчении танка КВ.
10. Заслушать доклад Волоха о ходе формирования танковых бригад.
11. Проверить отправку танков с заводов.
12. Дать указание Коробкову и Волоку выдать в Сталинграде танки Т-34 для 85-й пгбр, формируемой для 3-го гв. корпуса».

Не правда ли,  широк и  многообразен круг задач, стоявших у Н.И.Бирюкова «на контроле»?
В тот же день «В  23 ч. 05 мин, тов. Сталин по телефону приказал послать 20 танков Т-34 Федюнинскому, 20 танков Т-34 Ленинградскому фронту и 20 танков Т-34 для Мерецкова, для 7-й гвардейской танковой бригады. Бригаду для 3-го гвард. стрелкового корпуса послать из Москвы.
Относительно экипажей тов. Сталин приказал выяснить у Федюнинского, сколько ему их нужно, и столько послать. Что будет отправлено, тов. Сталин приказал письменно донести ему.
Составить план отправки, когда, сколько будет отправлено, и донести тов. Сталину».

Подготовка и направление танкистов на фронты, как видим,  находились тогда под жестким личным контролем Верховного Главнокомандующего. Танкистов остро не хватало. Много их погибло в сражениях начального периода войны...
Был даже издан  строгий приказ Сталина, категорически запрещавший направлять излечившихся от ран и болезней танкистов в пехоту, или другие рода войск.

Серьезное внимание Верховный уделял также сокращению управленческого звена, стремясь максимально усилить кадрами боевые подразделения, непосредственно участвующие в сражениях.
Вот какие указания он продиктовал Н.И. Бирюкову  30 марта 1942 года:

«1. Сократить численность личного состава и машин в корпусном управлении.
2. Ремонтное управление выбросить.
3. Управление должно быть не более 90–100 чел.
4. Заложить под Москвой 4 корпуса: Лизюкова, М. Е. Катукова, В. А. Мишулина, Д. К. Мостовенко. Поскорее сформировать корпуса.
5. Сформировать 4 мотострелковые бригады. Дислокация корпусов: Воронеж, Мичуринск, Тула, Ряжск,
6. В составе корпуса иметь два танковых и одну мотострелковую бригаду.
7. Украинцам не позже 15 апреля дать 10 танковых бригад…
 
Сначала вновь создаваемые танковые корпуса не имели официальных номеров. Через две недели будет определено, что войска генерала М. Е. Катукова станут именоваться 1-м танковым, А. И. Лизюкова — 2-м, Д. К. Мостовенко — 3-м, В. А. Мишулина — 4-м танковым корпусами.

Интересно, что среди забот о нуждах фронтов, Сталин находил время и для подготовки  к параду войск Московского гарнизона на Красной площади Москвы 1 мая 1942 года!
Принцип отбора танков, участвующих в этом параде, был определен лично Верховным Главнокомандующим.
Вот его указание от 14 апреля 1942 года:
«Указание тов. Сталина
1. Отправить в Мичуринск Лизюкова в составе 4 танковых бригад и одной мотострелковой бригады. Одну из четырех танковых бригад иметь в резерве.
2. Для парада подготовить русские танки».

И.В. Сталин отлично понимал значение морального фактора для бойцов своей армии, поддержания их веры в мощь своего оружия и считал, что в параде на Красной площади Москвы должны были пройти ТОЛЬКО русские танки!

А тем временем весной 1942 года полным ходом шло и формирование новых танковых корпусов, подготовка и «сколачивание» экипажей обучение командного состава.
Вот запись в дневнике Н.И. Бирюкова об этом:
«Корпуса
1-й тк Катуков Бойко Брянск. фр.
2-й тк Лизюков Туманян Резерв.
3-й тк Мостовенко Широкое Брянск. фр.
4-й тк Мишулин Синицин Брянск. фр.
5-й тк Семенненко Костылев Зап. фр.
6-й тк Гетман Гришин Зап. фр.
7-й тк Ротмистров Шаталов Калинин.
8-й тк Саломатин Шклярук Ст. Оскол (Резерв).
9-й тк Маслов Грищенко Зап. фр. Серпухов, Подольск
10-й тк Бурков Зап. фр.
21-й тк Кузьмин ЮЗН
22-й тк Шамшин
23-й тк Пушкин
24-й тк Баданов

А ведь совсем недавно, в декабре 1941 года Сталин лично распределял танки для разных  фронтов буквально ПОШТУЧНО!

А теперь подготовка танковых корпусов и бригад, и средств их усиления, была поставлена «на поток».
Посмотрите запись в дневнике Н.И. Бирюкова от 10 мая 1942 года:
«Формирования в мае:
1. Пять танковых корпусов:
а) пять управлений корпусов,
б) четырнадцать танковых бригад (из числа ста двадцати).
2. Четыре огнеметных б-на.
3. Четыре противотанковых б-на бронетранспортеров.
4. Двадцать пять истребительных танковых б-нов.
5. Три мотоциклетных б-на.
6. Два танковых б-на для 7-го и 5-го кав. корп. Брянского фр.
7. Два танковых б-на для 7-го и 8-го гвард. стр. корп. Запад, фр.
8. Два танковых б-на для 7-и армии и Волховского фр.
…
Срок готовности корпусов: 11-й тк — 30 мая, г. Горький; 12-й тк — 25 мая, г. Москва; 13-й тк — 30 мая, г. Сталинград; 14-й тк — 30 мая, г. Кропоткина; 15-й тк — 30 мая, Костерево.»
 
Только на пополнение  войск в мае 1942 года были выделены следующие силы:
«1. Брянскому фронту — 28 ед. KB, — 56 ед. Т-34, — 34 ед. Т-60, — 40 ед. «Валентайнов».
2. Юго-западному направлению:
К 10 мая К 20 мая К 30 мая
50 ед. Т-34 40 ед. KB 30 ед. «Валентайнов»
100 ед. Т-60 50 ед. Т-34
40 ед. «Матильд» 60 ед. Т-60
40 ед. «Валентайнов» 50 ед. «Матильд»
3. Калининскому фронту: 20 ед. KB,
  81 ед. Т-34,
  65 ед. Т-60,
  18 ед. «Валентайнов»
4. Крымскому фронту: 30 ед. KB,
  60 ед. Т-34.
Всего: KB 128 ед.
Т-34 312 ед.,
Т-60 259 ед.,
«Матильд» 80 ед.,
«Валентайнов» 128 ед.
ИТОГО:  892 танка!»

И это – только за ОДИН месяц 1942 года!



Когда в следующий раз нынешние либеральные сочинители будут  вам рассказывать, что наши солдаты воевали «с одной винтовкой на троих», или  что их «почти безоружными гнали на смерть» и т.п. подлую околесицу, вспомните об этих 900 танках направленных на фронт ТОЛЬКО за один весенний месяц 1942 года.

И все это, конечно же, делалось «не благодаря, а вопреки» воле Верховного главнокомандующего, да и производить в СССР «ничего, кроме галош не умели», как нам недавно популярно объяснили…

Посмотрите, в КАКИХ объемах производилось тогда формирование новых танковых частей:
«Итого на 8 июня 1942 года имеется в распоряжении ГАБТУ и находятся в стадии формирования: 45 танковых бригад; 16 танковых б-нов; 4 огнеметных б-на; 4 противотанковых б-на; 2 мотоциклетных полка;
1 мотоциклетный б-н;
2 танковых корпуса.»

Наверное, по мнению нынешних «демократических» публицистов, все это формировалось  «не благодаря, а вопреки» воле Верховного.
Как нам объясняют, мол  это народ, таинственным образом,  «самоорганизовался и разбил нацистскую Германию».
И ведь есть же дураки, которые истово верят в подобную ахинею…

А вот какой пример оперативности и исполнительности действий Генштаба РККА, в июне 1942 года, приводит Н.И. Бирюков:
«В 2 ч. 45 мин. позвонил тов. Сталин и спросил, какой номер корпуса, которым командует Фекленко? Я ответил, что это 17-й корпус.
Тов. Сталин спросил, где находятся сейчас бригады, которые идут из Сталинграда? Я ответил, что две бригады выгружены в Воронеже, третья бригада разгружается. Тов. Сталин спросил, где мотострелковая бригада? Я ответил, что бригада головой подходит к Лиски, хвост у Миллерово.
Завтра ожидается днем прибытие в Воронеж.
«Ну, хорошо», — сказал тов. Сталин, — «Надо этот корпус Фекленко передать командующему Брянским фронтом тов. Голикову. Напишите сейчас приказ о подчинении 17-го корпуса Брянскому фронту, поговорите с Бодиным и дайте мне его подписать».
 
В 2 ч. 48 мин. позвонил я тов. Бодину и передал ему приказание тов. Сталина, чтобы был написан приказ о подчинении 17-го корпуса Брянскому фронту и дал бы его подписать тов. Сталину. Бодин сказал, что приказ через 30 мин. будет готов и будет доложен тов. Сталину».

Ну и еще один пример стиля руководства Верховного:
«4 июля 1942 г.
Указания тов. Сталина
1. На Кировском заводе оставить производство танка KB в размере 5–6 ед. в день, а в месяц — 150 ед.
2. Прекратить производство Т-60 с 5.07.42 г.
3. Производство Т-34 в размере 1800–2000 ед.
4. Вместо Т-70 в бригады давать легкие американские танки.
5. На заводах № 37 и 264 организовать производство Т-34. То же и на Кировском заводе.
7. Сформировать:
Маршевые роты Т-34 восточнее Воронежа. Всего сформировать 20 рот
В Сталинграде 6 рот
В Горьком 5 рот
В Н. Тагиле 9 рот
8. Мерецкову танков пока не давать.
9. В июле дать заводам 1350 танков Т-34, а Т-70–700 ед.»

Как видим, все предельно лаконично и конкретно.
Никакой болтовни, абстрактных рассуждений  и благих пожеланий. Указаны точные сроки, цифры и ответственные за  исполнение.

Вот так и «самоорганизовывались»…

Теперь вернемся к рассказу о действиях войск Западного фронта в немецком тылу в первой половине 1942 года.
Уже в начале февраля большинство соединений и частей, отправленных Жуковым в рейд по немецким тылам, оказались в полном, или частичном окружении.
Шок от прорыва крупных сил русской пехоты и кавалерии в свой тыл у немецкого командования прошел,  и они начали планомерные действия по блокировке, расчленению и уничтожению наших войск в своем тылу.
Для этого даже снимали со спокойных участков фронта боевые части.

Вот как, впоследствии, писал об этом  командир стрелковой роты А.И. Шумилин:
«Солдаты мои, вероятно, не знают, что мы действуем почти в окружении. Очередная деревня, как деревня.
Им хорошо, что немец из артиллерии не бьет. В Игнатово мы налетели на почтовый обоз. По сути дела, от нас там драпали тыловики и обозники.
А здесь со стороны любого большака могут подойти обученные и способные вести войну боевые части и подразделения.
Фортуна в одинаковом лике два раза никогда не является».
(Шумилин А.И. «Ванька ротный.  Фронтовые мемуары 1941-1945 г.г.»)

Интересно и то, что в борьбе с гвардейцами генерала Белова тогда впервые «проявились» украинские нацистские формирования.
Полковник Кононенко вспоминал:
«Тем временем противник все продолжал активничать в районе Ельни, здесь даже стали появляться, так называемые «казачьи украинские сотни», которые в первом же наступлении понесли значительные потери и быстро откатились в Ельню…»

Видимо наиболее ретивые «щирые» украинские националисты очень спешили помочь «Гитлеру-освободителю» в войне с ненавистными им «москалями», но «получили по зубам», и откатились, на время, домой, зализывать раны.

Тем не менее, ситуация для наших войск действовавших в немецком тылу, была очень тяжелой.
Подробный анализ этого был дан в аналитической записке 
«Операция 33 и 43 армий на вяземском направлении» Западного направления Оперативного управления Генерального штаба РККА, составленной еще  27 июня 1942 года полковником  Васильченко.
Вот что в ней говорилось:

«3.02 совершилось то, что можно было ожидать каждый час по нарушению коммуникации и отрезу западной группировки от основных сил 33-й армии,
Южная и северная группировки противника в 11.00 3.02 соединились. Движение по дороге Износки — Замыцкое приостановлено. Западная группировка 33-й армии от основных сил отрезана.
 
Этому столь важному событию для судьбы западной группировки 33-й армии вначале не придали должного значения ни командующий Западным фронтом, ни командующий 43-й армией, ни командующий восточной группировкой 33-й армии, так как ни одним из них не принимается решительных мер по очищению от противника коммуникации западной группировки.
В дальнейшем события развернулись так, что противник усилил части, затянувшие брешь, организовал прочную оборону и начал стягивать силы для ликвидации западной группировки…

Командующий Западным фронтом по-прежнему продолжает нацеливать 43-ю, 49-ю и 50-ю армии против юхновской группировки противника и не предпринимает никаких мер для восстановления положения и обеспечения действий западной группировки 33-й армии, а не имея резервов, он сам на ход этой операции влиять не мог.
Наступление западной группировки на Вязьму противник остановил. 4.02 перешел в наступление…

С 10.02 западная группировка 33-й армии переходит к круговой обороне, усилив свои части, действовавшие в районе Замыцкое, полком 338-й СД….

В процессе этих многочисленных боев ярко выяснилась тактика противника в обороне опорных (населенных) пунктов в зимних условиях и наших войск по их захвату. После того, как наши войска овладевали каким-либо опорным пунктом, сейчас же стремились развивать наступление дальше, не закрепляя за собой захваченных позиций противника. Иногда части перемешивались, терялось управление и в таком порядке продолжалось наступление дальше.
 
Противник использовал эти случаи, бросал в контратаку незначительные силы, стремясь выйти во фланг и тыл наступающим частям, и часто ему удавалось восстанавливать утраченные позиции…
…части, действовавшие в глубоком тылу противника, раздроблялись на отдельные очаги, действовали разрозненно и не согласованно.
Такое положение облегчало противнику бить их по частям, что в действительности и получилось.
 
4.03 окончательно части 329-й СД и 250-го ВДП отрезываются от остальных частей группы Белова и кольцо вокруг их постепенно начало сжиматься. Связь с Беловым потеряна.
Командир дивизии решает пробиваться в восточном направлении на соединение с частями западной группировки 33-й армии…

Части Белова срочно возвращаются на помощь 329-й СД и 250-му ВДП, которые с трудом пробивают узкую брешь и обеспечивают выход основных сил в юго-западном направлении. Часть сил без материальной части пробилась на соединение с западной группировкой.
Таким образом, противник один очаг в своем тылу ликвидировал. После чего он сосредоточивает главные усилия против западной группировки 33-й армии…

 16.03. 145 чел. вышли в район Борисенки, где и соединились со своими частями.
Благодаря успешно проведенной операции противником разъединяющий коридор увеличился с 2-х км до 7-8 км».

Складывалась трагическая ситуация, когда расчлененные и окруженные части наших 33-й, 43-й армий и гвардейцы группы генерала Белова вынуждены были принимать бой там, где его навязывал им противник.

Вот что об этом, и о трагедии 329-й  стрелковой дивизии, рассказывал начальник разведки группы генерала Белова полковник Кононенко:
«41-я кавдивизия и 8-я вдбр были отрезаны, и их со всех сторон ожесточенно атаковали, бомбили и обстреливали артиллерия, минометы и танки врага, дополнявшие «работу» авиации.
Белов разрешает их командирам, находящимся со своими войсками в окружении, самим принимать решение, куда им прорываться: на север к Соколову, или на юг, к группе Белова.
Все войска Белова были связаны боем, противник на всех участках активно атаковал их.
 
День 25 февраля – день особой активности врага. Глинский и Ануфриев все же решили пробиваться на юг, и просили Белова оказать им хотя бы какую-нибудь помощь. И вот 2-я гв. и 57-я кавалерийская дивизии, собирают все, что могут, и помогают атакой с фронта.
Лишь 27 февраля Глинскому и Ануфриеву удалось вырваться из тисков врага. При этом они понесли большие потери, но немалые потери понесла и 2-я гв. кавдивизия. Среди погибших – командир одного из ее полков -подполковник Костин. Кроме людей 41 -я кавдивизия потеряла всю полковую артиллерию.

Уже месяц группа войск Белова в тылу врага. Ее положение было очень тяжелым.
Но еще хуже положение у Ефремова – в 33-й армии.
Совсем плохо у Соколова в 11-м кавкорпусе.
А между тем, Жуков все время требует объяснений – почему не взята Вязьма!? Но какие могут быть объяснения?
Назначение Жукова Главкомом -повышение в должности, как бы уменьшило его кругозор и умение вникать в реальную обстановку. Неужели он не понимал, что взять Вязьму, окружить и уничтожить немецкую группировку имеющимися силами, это фантазия, нет, хуже – авантюра.
Нельзя поверить в то, что он не понимал действительности. Но что же?
Уже 26 февраля, стало совершенно ясно: соединиться с Соколовым группе Белова одними их усилиями невозможно…

 Уже несколько дней не было связи с 329-й стрелковой дивизией, там, видимо, произошла очередная катастрофа.
329-я стрелковая дивизия, входила в состав 33-й армии, но оказалась отрезанной немцами и, когда группа Белова подошла с юга к Вязьме, ее передали ей. Дивизия была без артиллерии и каких-либо других средств усиления. В ее полках насчитывалось по 100 активных штыков и, таким образом, она фактически была не боеспособна.
Получив эту дивизию, генерал Белов, как мог, пополнил ее состав. В частности, в состав дивизии вошел 250-й воздушно-десантный полк.

Вместе с 75-й кавдивизией, 329-я стр. дивизия заняла оборону южнее Вязьмы.
Пока кавалеристы дрались у Семлево, а затем у Издешково и железнодорожных мостов через Днепр, немцы, пользуясь сильной метелью, отсутствием разведки, наблюдения и надежного обеспечения флангов, уже 19 февраля атаковали боевые порядки 329-й стр. дивизии, заняли и сожгли село Стогово, которое оборонялось 250-м воздушно-десантным полком, а затем, обошли с флангов боевые порядки дивизии и оказались в ее тылу.
 
С 22 февраля Белов потерял всякую связь с дивизией. Ее радиостанция не отвечала на его позывные. Участь дивизии, пока была не известна.
2 марта противник атаковал из района Семлево боевые порядки 75-й кавдивизии. Танки и пехота немцев стали теснить ее на юго-восток. К 4 марта 75-я кавдивизия вела сдерживающие бои за удержание Путьково, Бол. Староселье, и враг стал угрожать основному аэродрому Белова в Коптево. Пришлось для приема грузов и отправки раненых, 5 марта переводить аэродром в Сенную…

Стало известно, что штаб 329-й дивизии находится в лесу севернее Переходы и, что командир дивизии вместе со штабом решил пробиваться из окружения ночью. Его ждали всю ночь. Были подготовлены специальные подразделения для оказания им помощи. Но ночью 11 марта вышли лишь одиночки. А перед рассветом вырвался весь 250-й воздушно-десантный полк – всего 200 человек.
 
Командир 1112-го полка со специальной группой разведчиков пошел в лес севернее Переходы искать штаб дивизии и ее командира. Но разведчики двое суток рыскали по лесу в поисках расположения штаба, но штаб и командир дивизии как в воду канули, их нигде не было. В ночь на 12 марта, никто из 329-й дивизии не вышел. На поиски штаба и командира были посланы еще четыре группы разведчиков.

Люди совершенно выбились из сил, так как вот уже более полутора месяцев они – в непрерывных боях, кровопролитных и ожесточенных, голодные, изнуренные и уставшие, они все же находят в себе силы и дерутся как звери.
В ночь на 13 марта, вышли из окружения еще несколько групп общей численностью не более 30 человек.
 
Среди вышедших – политрук 1112-го стр. полка Чернов. Он доложил, что командование дивизии, почувствовав у себя в тылу немцев, растерялось, потеряло управление. Части, подразделения и просто отдельные бойцы, сами, по своей инициативе, бросали позиции и выходили из окружения.
 
Стало известно, что командир дивизии решил выходить со штабом не к кавалеристам, а пробиваться к 33-й армии. Именно поэтому его не могли найти в лесу на прежнем месте севернее Переходы. Утверждают, что он умышленно прекратил с Беловым радиосвязь, но поддерживал ее с Ефремовым. Однако попытка пробиться к 33-й армии не удалась, там боевые порядки противника оказались еще плотнее.
Все выходящие из окружения подтверждают вину командира дивизии. Положение усложнялось с каждым днем. Наконец, в ночь на 14 марта, из окружения выходит командование дивизии, а с ним группа примерно в 200 человек.
 
Начальник штаба дивизии, начальник особого отдела и почти все раненые остались еще в окружении, и Белов опять посылает большую группу разведчиков на выручку несчастным, голодным, выбившимся из сил и потерявшим надежду на спасение людям.

 Ночью 16 марта прибыл командующий артиллерией дивизии и с ним группа бойцов и командиров.
Данные о том, что командование дивизии растерялось и полностью бросило управление дивизией подтвердились.
В результате, – дивизия понесла огромные потери, многие, особенно раненые, попали в плен к врагу.
Началось официальное расследование.
Фронт санкционировал арест – и 23 марта командира и комиссара дивизии арестовывают и заключают под стражу.
Председатель военного трибунала кавкорпуса военюрист 1 ранга Мельниченко Федор Андреевич запрашивает фронт, где будет производиться судебное разбирательство – в группе войск Белова или при штабе фронта?
Фронт дает указание: судить командира и комиссара дивизии в группе…
 
К этому времени – 16 марта, все три легкие кавдивизии: 31-я, 57-я и 75-я, были расформированы и переданы на пополнение 1-й и 2-й гв. кавдивизии. 114-й и 117-й лыжные батальоны выведены в резерв группы.
Наконец расследование и следствие закончены. Все обвинения командира и комиссара дивизии были подтверждены.
6 апреля состоялось судебное заседание Военного трибунала группы войск Белова…
Судили: командира 329-й стрелковой дивизии полковника К.М.Андрусенко, 1899 года рождения, украинца, члена ВКП(б), ранее судимого, в армии с 1918 года и комисара стрелковой дивизии старшего батальонного комиссара Д.П. Сизова, 1901 года рождения, украинца, члена ВКП(б), в Красной Армии с 1922 года.
Трибунал присудил обоих к высшей мере наказания – расстрелу, без конфискации имущества. Оба осужденных, тут же подали просьбу в Верховный Совет о помиловании и сохранении им жизни.
Вскоре оба, командир и комиссар, были помилованы.
Их эвакуировали на «Большую землю».
 
За несколько дней ожидания решения о помиловании, полковник К.М. Андрусенко стал почти совсем седой.
Впоследствии он весьма успешно командовал стрелковой дивизией и показал себя достойным командиром.
Кононенко встречался с ним под Калинковичами и Пинском, где его дивизия некоторое время входила в состав 61-й армии генерала Белова.
 
Комиссар дивизии Д.П. Сизов через год после помилования погиб на фронте.

После выхода из окружения, дивизия была быстро приведена в порядок и пополнена за счет партизанских отрядов «Северный медведь» и Петрухина. 20 февраля она заняла оборону на широком фронте севернее станции Угра».

 Что тут скажешь…
Суровое военное время требовало нелицеприятного и  строгого спроса с командиров, потерявших управления подчиненными им частями. В группе Белова с  ними поступили в соответствии с требованием закона.

Однако суровое наказание командованию 329-й стрелковой дивизии было смягчено Верховным Советом и впоследствии и командир и комиссар разгромленной дивизии доказали правильность этого решения и достойно воевали с врагом.

Тем не менее, положение в войсках 33-й армии было НАМНОГО более тяжелым и катастрофичным.
Вот что об этом говорилось в разборе Оперативного управления Генерального штаба РККА «Операция 33 и 43 армий на вяземском направлении»:
«Положение частей западной группировки с каждым днем стало ухудшаться. Несмотря на то, что обстановка требовала объединенных усилий 43-й и 49-й армий на этом направлении, но этого не было сделано, армии продолжали вести бои, каждая на своем направлении без тесного взаимодействия…

Части западной группировки, проявляя подлинный героизм, при большом недостатке в боеприпасах и продовольствии остановили дальнейшее наступление противника, нанеся ему большой урон в живой силе.
Противнику потребовалось 6-7 дней для того, чтобы подтянуть новые силы и перейти снова к активным действиям.
 
В этой исключительно тяжелой обстановке для западной группировки 33-й армии командующий Западным фронтом в своей директиве за № к/191 от 24.03 ничего лучшего не придумал, как бросить упрек войскам, дерущимся без снарядов, патрон и продовольствия, о слабой их сопротивляемости.
И далее поставил задачу:
— Необходимо т. Ефремову организовать оборонительные действия так, чтобы ни в коем случае не допускать сдачи занимаемой территории и не допускать сужения района действий группы. Для ускорения очистки тылов т. Ефремову выделить часть сил в помощь 160-й СД, которой поставить задачу захватить Абрамово и наступать в направлении Должанки навстречу 43-й армии.
Наступление начать с утра 25.03.
 
Как и прочие приказы Западного фронта, так и этот страдал прежним недостатком, который не учитывал действительной обстановки, состояние войск, их обеспеченности и прочее.
Приказ отдавался скорее для приказа, а не для выполнения его войсками…

 31.03 впервые командующим Западным фронтом директивой за № 3844 от 31.03 целеустремленно направляются действия 43-й и 49-й армий для помощи западной группировке:
4.04 противник, подтянув силы, снова переходит к активным действиям с юга на Аракчеево и с востока на Козлы.
Положение западной группировки становится критическим, 10.04 43-я армия переходит в наступление и вводит в бой 18-ю ТБР.
Насколько наступление было не обеспечено и не организовано взаимодействие родов войск видно из того, что все введенные в действие танки были выведены противником из строя в первый день боя и только 13.04 части армии окончательно овладевают Бол. Устье.

В дальнейшем как 43-я, так и 49-я армии продвинуться не смогли, топтались на месте до окончательной ликвидации противником западной группировки 33-й армии…
11.04 противник с юга и севера повел наступление против обессиливших частей западной группировки, которые в течение последних 1,5 месяцев вели непрерывные бои, отбивая многочисленные атаки противника.
К исходу дня ему удалось рассечь западную группировку…

Западная группировка заканчивала последние дни своего существования.
12.04 командующий Западным фронтом отдает последнюю невыполненную директиву за № к/202 по обеспечению выхода западной группировки 33-й армии, которая гласит:

1. Ввиду невыполнения 43-й и 49-й армиями поставленных задач по очищению от противника тыловых путей 33-й армии и соединения с группой Ефремова, в связи с отходом 113-й и 338-й СД группы Ефремова из района Тякино, Стуколово, Вяловка на восточный берег р. Угра, создается угроза изолированного поражения группы Ефремова.
2. В целях недопущения разгрома группы Ефремова Приказываю:
а) Командарму-43 т. Голубеву — в течение 12 и в ночь на 13 апреля выйти главными силами армии на рубеж Мал. Виселево, Жары и, закрепившись на этом рубеже в течение 14 апреля, захватить Бол. Виселево, Нов. Михайловка;
б) Командарму-49 т. 3ахаркину — в течение 12 и в ночь на 13 апреля захватить высоту 180,5, Стененки и, закрепившись на этом рубеже, 14 апреля захватить Мосеенки, Дегнянка, Тибейково;
в) Командарму-ЗЗ т. Ефремову — в ночь с 12 на 13 апреля скрытно прорваться через завесу противника и нанести удар в направлении Родня, Мал, Бославка, Нов, Михайловка, Мосеенки, где соединиться с частями 43-й и 49-й армий.

Эта директива, как и все прочие, была явно невыполнима и никто из указанных соединений ее не выполнил.
С вечера 13.04 всякая связь с частями западной группировки теряется. Части группы разрозненными отрядами начали пробиваться на восток.
 
Как целое организованное соединение западная группировка прекратила свое существование.
На этом операция 33-й армии по захвату г. Вязьма, как это ставил задачу перед ней командующий Западным фронтом, была закончена.

Вывод — перебоев в питании боепродуктами не ощущалось. Распределение артиллерии по направлениям было правильным, но в методе ведения огня и взаимодействия с пехотой и танками при выполнении практических задач имелся целый ряд недочетов, которые привели к тому, что ударная группа армии не выполнила своих задач по прорыву оборонительной полосы противника.
К таким недочетам относятся:
 
1. Непрерывной связи с пехотой не было, и в критические моменты артиллерия ее огнем не поддерживала.
2. Артиллерийские расчеты подготовлены слабо, что резко сказалось при подавлении огневых точек противника, которые оживали при подходе пехоты к ним. Одновременно производился безрезультатный большой перерасxод боеприпасов.
3. При поддержке наступления танков выделялась специальная артгруппа (до 2-х АП) и орудия сопровождения, но благодаря слабой работе расчетов эффективность была ее незначительной, противотанковые огневые точки противника подавлялись слабо.
8.04 18-я ТБР была введена в бой, из-за плохой работы артиллерии противотанковая артиллерия противника не была подавлена, Все танки (7 шт) были выведены из строя артогнем противника в первый день боя.
4. Артиллерия не сопровождала танки и пехоту, при атаке противника не вела заградительного огня, не ослепляла противника дымовыми снарядами, артиллерийское наступление отсутствовало.
5. Плохая организация взаимодействия.
 
Пример: 30.03 в 14.40 артиллерия прекратила огонь, тогда как пехота находилась под губительным ружейно-пулеметным огнем противника и молчала до 16.30, когда уже пехота начала откатываться и только после этого артиллерия открыла огонь. Все эти недочеты привели к разрозненным действиям родов войск, из-за чего основная задача по прорыву обороны противника не была выполнена.

(«Операция 33 и 43 армий на вяземском направлении» Западного направления Оперативного управления Генерального штаба РККА  27 июня 1942 г. Опубликовано в  1998 году.  Источник: Военно-исторический архив. Вып.3. М., 1998.)

В этой Записке Оперативного управления Генерального штаба откровенно говорится о крайне низкой действенности и эффективности огня нашей артиллерии.
К сожалению, это было точным справедливым  замечанием.

Посмотрите, что вспоминает о своей предвоенной подготовке и руководстве «отца-командира»  лейтенант-артиллерист  Соколов Б.Н. (Летом 1941 года он был командиром огневого взвода полубатареи 76 мм орудий, под Гатчиной):

«Я считаюсь старым воякой, хотя опыта у меня нет. Военные знания, пожалуй, есть, но как их применить, я не знаю. Лет десять меня почти ежегодно на два-три месяца призывали на военные сборы.
На этих сборах с завидным постоянством всегда учили одному и тому же, а именно, стрельбе с закрытых позиций, так называемой пятой задаче. Задача состояла в том, что с наблюдательного пункта, сделав тригонометрические вычисления и глядя в бинокль или в стереотрубу, я корректирую огонь батареи, сообщая данные по телефону.
 
Но сейчас у меня нет бинокля, нет телефона, нет ни с кем связи, нет обученных солдат, а главное, там, куда я должен стрелять, — в деревне Пижма — одновременно появляется множество разрывов. Совсем не как на полигоне, где, кроме разрыва от моего выстрела, нет ничего. Да к тому же я не знаю, кто в ту деревню стреляет: мы или немцы…»

Тут можно отметить удивившее меня обстоятельство: Соколова, который был технологом одного из ленинградских заводов, перед войной, в мирное время, ЕЖЕГОДНО, на 2-3 месяца привлекали на военные сборы, где он реально обучался стрельбе с закрытых позиций (а это – очень непростая задача).
(В нынешнее время, если эти военные сборы изредка где-то и проводятся, то как правило там царит сплошная профанация).

И вот что было дальше:
«В один из тихих дней появляется начальство: майор Лещенко — командир дивизиона, крикун и ругатель, а также низенький худощавый политрук батареи Смирнов. Последний побывал на недавно закончившейся финской войне и набрался там опыта.
Кстати, с прибытием начальства подвезли и немного снарядов. Походили, посмотрели.
 
Майор для порядка покричал, погрозился и пообещал меня расстрелять. Как я вообще заметил, на войне все кричат, ругаются и грозятся, вероятно, считая, что в этом и состоят организованность и порядок, а может быть, иногда и пряча таким образом свой страх.
Политрук, воспользовавшись тем, что майор чем-то отвлекся, тихо сказал:
— У тебя порядок еще ничего. У других хуже. Только ты брось технику лелеять — на войне технику не берегут.
 
В этот день я как раз проводил чистку орудий, то есть делал то, чему меня учили.
Сказал он это мимоходом, но попал в точку. Меня как осенило, что поистине я нелепо выгляжу с заботами о чистоте и красоте пушек. В мирное время ежедневное протирание и смазывание оружия — самоцель…

На прощание майор дал наставление в том же крикливом и ругательном тоне:
— Людей распустил. Людей жалеешь. Не смей людей беречь. В морду бей. Здесь тебе не мирное ученье, а война. Еще раз такое увижу, самого расстреляю.
А немцы твои вот в этом узком секторе — отсюда и досюда, а что они по сторонам делают — не твое дело.
С тем и уехал. …»
(Соколов Б.Н. В плену. — СПб.: Галея-принт, 2000)
Ну, вот и все «ценные указания» от «ругателя-майора» новоиспеченному комвзвода: «..Не смей людей беречь. В морду бей. Здесь тебе не мирное ученье, а война. Еще раз такое увижу, самого расстреляю».
 
А о тактике, соседях, связи, пехотном прикрытии, да и кормежке, кстати, - ни слова!
И этот майор был кадровым офицером, судя по его званию и высокой должности…

В ведь ни Сталин, ни Жуков, ни Ворошилов никогда его не учили «бить в морду» подчиненных  и «не жалеть людей».
Сам он где-то всего этого поднабрался.
Вот такие «полководцы», к сожалению, у нас встречались нередко, особенно в первые годы войны…
По его вине, кстати, спустя несколько дней взвод Соколова, посланный на какую-то опушку и оставленный там без связи и пехотного прикрытия, был разгромлен немецкой пехотой, а самого Соколова, раненным, немцы захватили в плен. (О его жизни в плену мы поговорим в следующей главе). 


Пока же посмотрим  что в тех тяжелейших условиях, пытался предпринять генерал Белов и какую «помощь» ему оказывал Г.К. Жуков.
Полковник Кононенко вспоминал:

«3 февраля генерал Белов решил перегруппировать свои силы в район западнее Вязьмы, нанести удар на север, соединиться с кавкорпусом Соколова и лишь потом, наносить удар общими силами на Вязьму с запада. Вот его телеграмма во фронт:
«Ночное наступление на Вязьму задерживается упорной обороной и контратаками противника. Имею устойчивую связь со всеми кавдивизиями и 250-м воздушно-десантным полком. Потеряна связь с Суржаком. Надеюсь установить связь с Ефремовым, Соколовым, Левашевым (4 ВДК). Решаю идти на соединение с Соколовым в направлении Гришино, Высокое, Алферово, отрезая пути отхода Вяземской группировке противника на запад. После чего наступать на Вязьму.
Люди, лошади голодают.
Белов, Щелаковский. 13.00 3.02».
Такое решение в его положении было единственно правильным.

Но командующий фронтом, как и раньше, в довольно грубой форме восстал против логики. Вот его телеграмма:
«23.35  3.02
1) Ваше решение идти к Соколову отменяю как неправильное.
2) Ваша задача – взять Вязьму взаимодействуя с Ефремовым, который ведет бой в районе Алексеевская. Его КП -Желтовка.
3) 329 сд быстро продвигайте за собой (абсурдно, ибо она была уже отрезана противником, и штаб фронта хорошо знал об этом).
4) Прикрытие участка прорыва на Варшавском шоссе возложено на Болдина (командующий 50-й армией) (неправда, оказалось, что Болдин в это время такой задачи еще не получил, да и не мог ее выполнить).
5) Исполнение донести. Жуков, Булганин».

Здесь особых комментарий давать не следует, обстановка совершенно не соответствовала тому, что было написано в распоряжении командующего фронтом. К тому же 329-я сд 33-й армии была отрезана и окружена противником, она полностью потеряла артиллерию и боеспособность.
Связи с нею Ефремов не имел.
Как же он мог ускорить ее выдвижение вперед?
И об этом знали в штабе фронта.
Так или иначе, утром 4 февраля группа войск Белова снова перешла в наступление, которое быстро было остановлено противником с помощью артиллерии и авиации: кавалеристы вновь лежали в снегу, на морозе, истекая кровью, голодные и совершенно выбившиеся из сил.
Кончался день, а части продолжали лежать на южных окраинах Совхоза Кайданово и Стогово. Там, в населенных пунктах было тепло, там была пища, но там были танки и мотопехота 5-й танковой дивизии немцев.

Положение войск генерала Белова было весьма тяжелым, о создавшейся обстановки он подробно сообщил командующему фронтом.
На что получили незамедлительный ответ:
 «1. Лупи противника пока он не собрался.
2. Пошли удальцов для диверсий в Вязьму для паники.
Жуков».

Конечно, этот, написанный в псевдосуворовском стиле, ответ Г.К. Жукова не может не удивлять.
Легко ему было приказывать: «Лупи противника, пока он не собрался» и «Пошли удальцов (!!!) для диверсий в Вязьму», сидя на фронтовом командном пункте.
А наши «удальцы» в это время мерзли  и голодали в заснеженных лесах, отрезанные от своих войск и  испытывая недостаток во всех видах боевого обеспечения.

Никакой «паники» у немцев, сидевших в домах, избах и теплых блиндажах Вязьмы  и окрестностей, эти  отчаянные попытки наступлений не вызывали. При помощи авиации и артиллерии они их успешно отбивали.
   
«Белов снова просит разрешения перенести главный удар западнее Вязьма и наступать на север из района западнее Семлево.
Он сообщает, что 33-я армия успеха не имеет, что ее 113-я стр. дивизия отброшена противником на юг в лес, что наступление 329-й стр. дивизии на свх. Кайданово не имеет успеха, и что, наконец, кавалеристы в ночь на 7 февраля заняли деревни Михайловку и Палтиху.
 
На его такое подробное донесение о состоянии дел и на просьбу наступать западнее Вязьмы он получил следующее, суммирующее директивное указание:
«Правильно.
Действуйте нахальнее и тогда Вязьма будет ваша.
Жуков».
После ввода противником в бой 5-й танковой дивизии, наступление группы Белова на Вязьму можно было считать законченным.
Противотанковых средств у него не было».

Почему Жуков считал, что если «действовать нахальнее», нашим войскам, имевшим в основном только легкое стрелковое оружие,  можно будет захватить Вязьму, остается загадкой. Полгода войны доказали, что «на испуг» немецкую армию взять невозможно.

Да и сам по себе захват Вязьмы (даже случись вдруг такое чудо) ничего не решал.
Пришлось бы организовывать ее круговую оборону довольно крупного города, комендантскую и патрульную службу в нем и т.д.,  что для сравнительно малочисленных войск группы Белова было заведомо непосильной задачей. Немцы подтянули бы туда танковые части и запросто выбили гвардейцев из города.
 
Для того чтобы парализовать значение Вязьмы, как важного узла дорог для снабжения немецкого Восточного фронта, было достаточно перерезать эти дороги в лесах западнее  Вязьмы, что и предлагал штаб Белова.
Но Жукову, видимо, непременно хотелось «громкой победы» и он «до последнего» настаивал именно на взятии Вязьмы.
К чему это в итоге привело – хорошо известно…


В заключение этой главы, приведем еще одно свидетельство от участника тех сражений.
«Работая над своими мемуарами, полковник Кононенко обратился к полковнику в запасе Лобашевскому, который проживал в Одессе, с просьбой дать свое мнение о документах фронта, которые проходили через его руки и об отношении с командующим фронтом.

Вот, что он ответил: «Я был комиссаром штаба Группы войск Белова с начала февраля месяца, после гибели комиссара штаба бат. комиссара т. Резника. Приказ о назначении подписан 8 февраля. 25 февраля заболел тифом наш начальник политотдела Группы, и 11 мая, по просьбе Щелаковского, я был назначен нач. политотдела Группы.
Через мои руки проходили все документы штаба фронта. По долгу службы мне поневоле приходилось все их читать и докладывать.
Я не собираюсь вникать в их оперативный смысл или ошибочность, дело, пожалуй, не в этом.
Все важные документы, как правило, подписывались Жуковыми и Булганиным.
 
Честно скажу, что почти во всех документах, красной нитью проходило беспощадие Жукова, оно было направленно, в первую очередь, на ограничение прав и инициативы Белова.
Именно сковывание инициативы Белова, жестокость, грубость Жукова, доходящая до оскорбления личности, вот в чем его главная ошибка.
Ошибка, которая не могла не отразиться на боевых действиях нашей Группы, хотя даже в таких случаях, Белов находил в себе силы, терпение, мужество и умение вести дело так, чтобы приказ был выполнен.
Так было по поводу Семлево, по вопросам взаимодействия с Ефремовым, по поводу смены КП, по делу Андрусенко и Сизова и т.д.

Вспоминаю такой случай: когда мы, уходя прямо из-под огня немцев, перебазировали 28 мая штаб в Бол. Хатунь, на телеграмму Белова во фронт о смене командного пункта, Жуков ответил:
«Кто вам дал право принимать самостоятельные решения?».
 
Долго мне не хотелось показывать этот документ Белову, но долг службы обязывал.
Белов, читая принесенную ему телеграмму, почесал за ухом, покрутил усы и устало сказал: «До чего же жестокий и бездушный человек!»
Затем вызвал коменданта и приказал всем людям, которых валила с ног усталость, – отдыхать.
 
Белову было виднее, чем Жукову, какие решения принимать, и ему нужно было давать полную инициативу и все права, а не унижать, дергать и оскорблять. Такое мое мнение».

В следующей главе поговорим о том, как относились к пленным «безжалостные большевики» и «цивилизованные» германские «освободители России от большевизма».

На фото: "ватники"-танктсты. Именно такие ребята сломали хребет "непобедимому" гитлеровскому вермахту, да и всем его "нацхолуям"

(Продолжение: http://proza.ru/2020/10/01/678)