О племени иудейском и литовской резистенции 1940-

О племени иудейском и литовской резистенции 1940-1960 гг.

     Вовсе не собираясь героизировать Лукшу-Даумантаса и таких же других, считаю, что не моё это дело определять весомость их подвигов и вклад в боевую национальную резистенцию отдельных её личностей. Хотелось бы только, чтобы создатели легенд и их ярые охранители не уподоблялись в своих стремлениях русским байкам, например, о «28-ми героях панфиловцах» или «молодогвардейцах». Прекрасны сами по себе люди, отважившиеся посвятить себя борьбе, ежедневно рисковать и, если придётся, отдать свои драгоценные жизни во имя Отечества, свободы и блага своего народа. К сожалению эти достоинства: Отчизна, государство и власть, свобода и благо народа далеко не всегда и всегда не все сразу оказываются, образно выражаясь, в одном флаконе. Литовская боевая резистенция, партизанское сопротивление, лесные братья, называйте их как хотите, пришли явлением запоздалым, обречённым и безуспешным, замаравшим себя еврейской кровью, приняв в свою боевую среду не успевших сбежать заграницу и не попавших в лапы НКВД колаборационистов, убийц и грабителей. Разумеется, не все партизаны «жидшауджиай», но все эти оставшиеся «жидшауджиай», не имея иного пути,  пополнили жидкие ряды партизан, встали с ними в один ряд, и многие из палачей литовского еврейства получили возможность и смогли участием в резистенции прикрыть свои преступления. Однако, конкретные личности – борцы и патриоты, честь им и хвала, достойны заслуженного воздаяния и благодарной памяти потомков так же, как и спасители обречённых на заклание еврейских жизней. Спасителям, однако, у нас не досталось столько восторгов, славы и воздаяния.

     Национальный комплекс неполноценности наибольшей, психологически этноцентричной части литовского общества заставляет минимизировать бытующее о себе представление, как о народе, в отличие от финнов, не принявшем участия во II МВ и не давшем отпор оккупанту, отрицать или оправдывать колаборацию,  произошедшую дважды с краснофашистским социалистическим советским режимом и в промежутке между теми двумя с коричневым национал-социалистическим  германским. Мало кто в предшествовавшее II МВ десятилетие смог распознать тщательно маскируемые ложь и лицемерие советской краснофашистской империи, прикрытые фальшивой коммунистической идеологией и иммитацией борьбы за мир, и, наряду с нескрываемой и более, чем понятной человеконенавистнической национал-социалистической идеей, обе они в разных пропорциях доминировали в большинстве умов граждан европейских стран и влияли на политику их государств. Когда нацистский гитлеровский сапог «вероломно» вступил на территорию удушающего сталинского социалистического рая, в который угрозами и ультиматумом была инкорпорирована наша Литва, а II МВ шла уже полтора года, литовские националисты (в нормальной политической коннотации) недолго думая выбрали из двух зол худшее, что в итоге привело всё к одному и тому же результату. Но до того случился так называемый легендарный «Сукилимас» - восстание. Я бы проявлял осторожность прежде, чем окрестить это восстанием. Один дракон поделил с другим драконом земли и население, и, когда первый дракон напал на земли уже принадлежавшие по преступному сговору второму дракону, и второй дракон отступил и побежал, население этих земель стало бросать копья в своего убегающего дракона, готовые служить первому. Если бы этот «Сукилимас» начался хоть днём раньше, он мог бы гордо называться восстанием.

     С первых же, если не минут, то часов нацистского наступления советские войска и вся советская администрация бежали так, что пятки сверкали, и если белоповязочники стреляли, как подаёт сие российская пропаганда, им в спину, то куда же ещё можно по убегающим стрелять. Убегавшие, показав спину, стремительно эвакуировались, забрав с собой сотрудничавших с советами литовских граждан вместе с семьями. Среди этих литовских граждан были и сотрудничавшие с советами евреи. Так после бегства кому за сотрудничество «мстило» литовское общество? Издевательством, грабежом и казнью вершимыми самозванными палачами и добровольцами и злорадным или безразличным бездействием и молчанием подавляющего большинства остальных – кому мстило оно в отсутствие бежавших еврейских колаборационистов? А дело в том, что причиной явилась не месть, но в большинстве случаев, нищета массы литовских батраков и люмпенов, получивших нацистские «санкции» при молчании, а то и откровенной поддержке окружающих. Чернь немедленно смекнула, что получила возможность разжиться еврейским добром, избавиться от долгов разного калибра еврейским торговцам и лавочникам и занять их ухоженные дома. Идейным, моральным оправданием и сопрвождающей поддержкой служили последовательная местная и давняя антисемитская (общественная, газетная, религиозная и фольклор) пропаганда и, откровенно оглушительно насаждаемая, нацистская. Не был забыт и «позитивный» для черни опыт поголовной депортации евреев Литвы имперскими российскими властями в 1915-1916 гг. Почему не стало литовское общество мстить тем, кто политически и административно сотрудничали с нацистами? И сегодня в глазах многих литовцев колаборация с гитлеровскими захватчиками не выглядит, как особый грех или несмываемое кровавое пятно в биографии.

     Народ хочет гордиться своими героями-партизанами, а различные политики, идеологи, общественные деятели убедительно навязывают обществу псевдогероев, в одной упряжке с нацистами обагривших свои руки еврейской кровью, выставляя им в заслугу их антисоветскость и считая это достаточным. Настоящих героев-партизан было не так уж много, и вообще само партизанское движение, отнюдь не являлось столь уж массовым. Гораздо более массовый характер приняло активное участие литовских граждан в Холокосте. И если кто-то возьмётся доказывать, что это «совсем не так» или «не совсем так» и, что цифры здесь разные, то в любом случае они вполне сопоставимы. И в том и вдругом случае это не отдельные партизаны и не отдельные убийцы. Тогда почему явление героев-партизан литовское общество с непоколебимой гордостью и торжеством записыает себе в народный подвиг и заслугу, а явление «жидшауджиай» отрицает, как не своё, не принимая на себя и не признавая историческую, моральную, кармическую свою ответственность и вину? Вместо признания и покаяния происходит поиск причин, призванных объяснять, почему случилось так, что неверные и коварные евреи навлекли на себя справедливый (разве, что только несколько чрезмерный?) гнев литовского народа. Стоит только посмотреть комментарии на веб-страницах электронных информационных изданий и в социальных сетях. Недавно в интеллигентной литовской компании один старый знакомый, образованный начитанный человек удивил меня новой трактовкой литовско-еврейских отношений. По ней, оказывается, что до войны, проживая во множестве небольших литовских городков – штетлах, где их численность часто составляла около половины населения, а то и больше того, евреи де-факто совершали ползучую оккупацию Литвы, что вызвало стихийное возмущение местного населения и расправы с оккупантами. Это придумал не сам новоявленный историософ, а вычитал где-то в легальных литовских изданиях

     Возвращаясь к пресловутой персоне одного из лидеров литовского сопротивления,  Юозасу Лукше-Даумантасу, советую перевести дух, охолонуть и не дать овладеть себя самоё гневным неконтролируемым эмоциям. Отступить от сложившегося обвинительного нарратива и «людской молвы», ибо кто, как не мы евреи, знаем чем зачастую является эта людская молва. Проанализировать то, что о нём известно и вседоступно совсем не трудно. Надо только захотеть узнать и выяснить сведения о нём, а не захотеть априори обвинять потому, что: «Ааа, все они такие!» Есть только два утверждения, два якобы свидетельства об участии Лукши в Холокосте, которые ничем не подтвержены фактологически или документально. Будучи подвергнуты даже непридирчивому анализу, они не могут претендовать на то, чтобы стать доказательными, разве только очень хотеть их принять за таковые.
1.)
Перевод фрагментов единственной главы из книги «Правда и ничего, кроме правды» Алекса Файтельсона, пережившего Холокост и писавшего о нём  (Gefen Publishing, Иерусалим и Нью-Йорк, 2006), в которой идёт речь о преступной деятельности Юозаса Лукши (Даумантаса).
«В своей лекции Илья Эренбург говорил о нацизме и его бесчеловечной роли во Второй мировой войне и призывал всех присутствующих помочь Красной Армии победить Гитлера. Он попросил, чтобы вопросы были как можно короче.
Один молодой студент попросил объяснить разницу между сталинской и гитлеровской оккупацией Литвы. Тогда Йонас Баршкетис и узнал этого студента. Он видел его в гараже Летукиса 25 июня 1941 года, где этот студент, который был освобожден из Желтой тюрьмы всего пару дней назад как активист Фронта активистов Литвы (ЛАФ), принимал участие в убийстве евреев. Йонас рассказал об этом знакомому русскому должностному лицу из СМЕРШ. Позже выяснилось, что это был Юозас Лукша, теперь широко известный в Литве как «борец за свободу.  ...  Лукша, очевидно, почувствовал, что его замечают, и тут же исчез. Он никогда не показывался в университете и ушел в лес. Его фотографию нашли и показали свидетелям, которых допрашивали. Все они подтвердили его участие в пытках евреев в гараже. Лукша бежал в Западную Европу через Польшу. Позже он вернулся в Литву, скрывался в лесах, называл себя «Даумантас» и участвовал в террористических актах. Еще позже он пробился в Соединённые Штаты, где он издал на литовском языке свою антисемитскую книгу «Партизаны».»
Свидетельства о том, что Лукша продолжал учёбу, жил под своей фамилией и исполнял обязанности помощника проректора обвинителями скрываются либо умалчиваются. У Файтельсона же это звучит вплоть до наоборот. Присутствие Лукши на лекции Эренбурга и «опознание» его Баршкетисом, уход в лес и побег в Западную Европу изложены Файтельсоном так, что их подача воспринимается, как спланированный единый последовательный процесс. Хотя между 25-м июня 1941 года и сомнительным «опознанием» на лекции в августе 1944 года прошло более трёх лет, а в лес Лукша ушёл после окончания войны в 1945 г., через два партизанских года в 1947 г. не сбежал, а тайными тропами по заданию партизанского штаба перебрался в Европу. Я искренне далёк от того, чтобы уличать уважаемого Файтельсона во лжи. Скорей всего он получил ложные сведения о жизни Лукши, основательно проверить и уточнить которые был лишён возможности. Тем не менее он их использовал, как поддерживающих нарратив. Что касается книги Лукши «Партизаны» ...  Партизан Лукша писал книгу о литовских партизанах, в чьих рядах он был с 1945 г., когда евреев уже не было, но не о Холокосте, который он не исследовал и где не участвововал. Вызывает сомнение, что Файтельсон прочёл эту книгу. Иначе, как можно назвать антисемитской книгу, в которой нет ни одного упоминания о евреях, ни одного слова жидас и ни разу не упомянуты фамилии демонизируемых евреев НКВДистов и коммунистов предвоенного и послевоенного времени? 
«Лукша свободно жил под своей фамилией и был помощником Барзджиукаса, проректора университета Витаутаса Великого, готовил дипломную работу, и ему помогал брат его, Антанас. Никто не может подтвердить, что он был членом ЛАФ. Не существовало никаких списков ЛАФ.»,- каунасский историк, исследователь Холокоста Хаим Баргман.
Действительно, Лукша-Даумантас не числился в списках ЛАФ, не выступал нигде от имени ЛАФ, не высказывался в печатных и ниформационных изданиях ЛАФ, а также в них не упоминался. В обвинитеьном заключении, предъявленном ему 20 июня 1941 г. чёрным по белому написано: «обвиняется в принадлежности к контрреволюционной организации «Aktyvistai». Таких организаций в довоенной Литве было с десяток.
В книге Файтельсона в главе «Кто был среди убийц в гараже Летукиса?» фамилия Лукша упоминается четыре раза, фамилия Баршкетис – шесть раз. Рассказ Файтельсона также не даёт повода полагать, что был он знаком с Йонасом Баршкетисом, но о Йонасе Баршкетисе он знает гораздо больше, чем о Лукше. Нет информации о том, задокументированы ли показания Йонаса Баршкетиса, и где его записные книжки. Кто такой этот таинственный русский знакомый Баршкетиса - должностное лицо из СМЕРШ, и почему он с необходимыми показаниями не фигурирует в деле. Читая книгу Файтельсона, ловишь себя на мысли, что вся она пронизана беспрекословным доверием, приверженностью и симпатией к красным, к советской власти, от которой он уехал, предпочитая доверять ей издалека и тогда, когда надо иногда подтасовывать «факты», чтоб картинка сложилась. Увы! 
«С вводом немецких вооруженных сил в Каунас вернулись и немцы - бывшие граждане Литвы. Среди них были друзья Йонаса. Многие из них служили в СС и СД. Именно они устроили безработного Йонаса барменом в столовую гестапо в Каунасе.»,- Файтельсон.
А в это время брат Йонаса, Витаутас Баршкетис был одним из телохранителей Снечкуса и сидел с ним в Москве, бежав из Каунаса в тот день, когда Германия вторглась в СССР. С  приходом красных Йонасу Баршкетису пришлось выслуживаться и тыкать пальцем туда, куда сказано. Вымаливать прощение за сотрудничество с немцами. Предельно ясно, что Баршкетис сотрудничал с немцами, а с приходом советов колаборировал и с ними. Откуда уверенность, что он был честен, не продажен и не действовал по указке?
2.)
Вот что о Лукше рассказывал охотник за антисоветскими военными преступниками подполковник (в послевоенные годы — капитан) КГБ Нахман Душанский:
«Впервые (?!) Лукша обратил на себя внимание органов НКВД сразу после освобождения Литвы от немцев. Он присутствовал на встрече каунасских студентов с приехавшим из Москвы писателем и главным сталинским публицистом Ильей Эренбургом и там передал гостю записку (?) с текстом „Сталин и Гитлер — оккупанты Литвы“.
Кто-то (?!) из присутствовавших сразу узнал в Лукше одного из тех студентов, которые 23;25/6/1941 убивали ножами и забивали насмерть ломами каунасских евреев в центральном гараже компании Lietuvos ukis (сокращенно - Lietukis). После того как полсотни евреев были уничтожены, молодой мужчина отложил в сторону лом, пошел за аккордеоном и взобрался на тела убитых. Он заиграл литовский национальный гимн. Поведение стоявших вокруг гражданских лиц, среди которых были женщины и дети, было невероятным - после каждого удара ломом они аплодировали, а когда убийца заиграл литовский гимн, толпа подхватила его».
Опять даем слово Н. Душанскому, не доверять которому нет никаких оснований (?! Ой ли!) :
«Диверсантом Лукша был никаким, особых боевых достижений за ним не числится. Он был просто жестоким убийцей. Он „всплыл“ в 1947 году в Стокгольме, а оттуда перебрался в Америку, где год обучался в разведшколе. Осенью 1949 года был заброшен в Литву через Лондон при участии английской разведки. „Холодная война“ была в самом разгаре, и наши бывшие союзники работали против СССР сообща.
Советский разведчик в Лондоне (сейчас можно уточнить: легендарный Ким Филби. - EADaily) предупредил Москву, что Лукша скоро должен появиться в Литве. Он со своей группой парашютистов высадился благополучно, а в Гарляве (под Каунасом) чекисты уже ждали. Приказ был „Взять живым любой ценой!“, поскольку Лукшу хотели предъявить потом в ООН, как доказательство шпионской и подрывной диверсионной деятельности англо-американских спецслужб против СССР.
И вроде все „шло как по маслу“, но когда до засады оставались считанные десятки метров, исполнявший роль проводника-связника завербованный „лесной брат“ по кличке „Йонукас“ застрелил Лукшу прямо на глазах у спецгруппы. Он оправдывался, мол, заметил, что Лукша вдруг насторожился, что-то заподозрил и стал доставать гранату, и он, опасаясь, что Лукша уйдет от засады, выстрелил в него в упор, так как выбора не оставалось, все решали секунды».

     Оба рассказа двух разных людей о Лукше, хотя и перекликаются между собой, имеют немало мелких расхождений. Ни в одном из рассказов нет конкретных фактов и подтверждающих рассказы документов. Однако, несмотря на мелкие расхождения, и разницу в расстановке некоторых акцентов, в них есть несомненное сходство и единство, позволяющее утверждать получение Файтельсоном информации о Лукше именно от Душанского, именно после прибытия последнего в Израиль. Эта инфрмация и использована в книге «Правда и ничего, кроме правды», изданной в 2006 году. Ни один из них не был непосредственно с Лукшей знаком и никогда его не видел. Остаётся загадкой, как и почему информированный НКВДшник Душанский указывает, что «Впервые Лукша обратил на себя внимание органов НКВД сразу после освобождения Литвы от немцев.» Хотя в деле существует протокол задержания Лукши от 4 июня 1941 г. за две с половиной недели до нападения Германии, материалы предъявленного Лукше обвинения 20 июня 1941 года, где Лукша обвиняется в «принадлежности к контрреволюционной организации «Aktyvistai» и последнего допроса 21 июня 1941 г., подписанные оперуполномоченным 6-го отдела НКВД  Ициком Дембо. Тем более, что, как излагает один из самых авторитетных литовских историков Арвидас Анушаускас, Душанский в очередной раз получил доступ к делу Лукши-Даумантаса в 1989 году, незадолго до своего отъезда в Израиль. Доступ к делу был получен Душанским с разрешения начальника Каунасского городского отдела КГБ полковника Г. Багдонаса, когда последний раз оно было затребовано из архивов КГБ, о чём есть запись в соответствующем служебном журнале. Что же, Душанский? Кроме пустых слов, в деле Лукши больше ничего не накопал? Персона Лукши, партизана антисоветского подполья перманентно очерняется и дискредитируется, как российской пропагандой, так и, с ошибочной невольной, но наносящей несомненный вред, подачи наших местных соплеменников, в СМИ Израиля, США и других стран Запада. Это вносит весомый вклад в успешность враждебной лживой россйской пропаганды во всём мире. 

     В постсоветское время особенно наглядно проявилось стремление, и постоянно предпринимаются пропагандистские усилия приписать всем резистентам активное участие в Холокосте для того, чтобы очернить движение в целом, чтобы возложить ответственность за правонарушения не подтверждённые никакими документами или фактическими доказательствами, даже на тех, кто не имел к нему непосредственного отношения. Это делается для того, чтобы вписать их имена, навечно закрепить записанными в контекст преступлений Холокоста, (по типу: «серебрянная ложка нашлась, но неприятный осадок остался») и за наш еврейский счёт дискредитировать национально-освободительную борьбу литовского народа и выход Литвы из советской империи. Однако, умалчивая о том, что сами советские органы ГБ десятилетиями игнорировали преступления Холокоста, нередко использовали в своих, никак не связанных с Холокостом, интересах перевербованных коллаборационистов или тех, кто несет ответственность за преступления против человечности, не расследовали своевременно резонансные преступления Холокоста. Советская «фемида» осуждала причастных к Холокосту только, как виновных в убийствах мирных советских граждан, в измене родины, в антисоветской деятельности, не судив ни одного за собственно преступления Холокоста. Вызывает сожаление, что многие сегодня живущие в Литве евреи и относительно недавние выходцы  из Литвы сохранили и оставили в себе советский менталитет и, сформировавшийся устный народный еврейско-советский исторический нарратив («краноеврейцы», «еврейское казачество»).

     БольшАя часть моих знакомых и друзей априори отметают доводы в пользу невиновности Лукши-Даумантаса, игнорируя принципы презумпции невиновности и забывая о нашумевших антиеврейских делах Бейлиса, Дрейфуса и других менее известных, но обвинённых не соблюдая тех же фундаментальных принципов, без которых не может существовать справедливое истинное правосудие. Часто приходтся слышать: «Нет дыма без огня.». На самом деле дым без огня в природе существует.1 Тем, кто говорит о дыме без огня, следует вспомнить «кровавый навет», «Протоколы сионских мудрецов» и массовые убийства евреев во время эпидемий холеры. Смертность среди евреев была в разы меньшей, чем цифры погибшего христианского населения, для избавления от болезни целовавшего в храмах распятия и кресты. И христиане, делая вывод на основании меньшей смертности, бездоказательно обвиняли евреев в отравлении колодцев, и даже находились «свидетели», которые якобы это сами видели. Так давайте же милые соплеменники не будем им уподобляться, «вставать на одну доску» с ними. «Давайте не будем целовать в наших «храмах» наши «кресты»!    

Примечания:

1. Тление – беспламенное горение волокнистых и пористых материалов, которые при нагревании образуют твердый углеродистый остаток. Это особый режим горения, когда образующиеся в результате пиролиза горючие газы не горят, а происходит только гетерогенное горение углеродистого остатка (поверхностное окисление). Тление происходит за счет кислорода, содержащегося в порах материала. Легковоспламеняющиеся материалы, такие как обугленная ткань или трутовик подходят так же хорошо, как и трут, и могут поддерживать тление.