Чёрный свиток

— У тебя такие красивые волосы, — сказала безволосая девочка тихим голосом.

Одетая в больничную пижаму, она стояла в коридоре в отдалении, прижимала к себе потёртого плюшевого медвежонка и смотрела на Дину не отрываясь несколько минут. Взгляд её уже начинал действовать на нервы.

— Спасибо, — неловко ответила Дина, отворачиваясь, заправляя тёмную прядь за ухо и глядя на часы. Еле удержалась, чтобы не сплюнуть трижды за левое плечо. Невольно поёжилась и спрятала руку в карман плаща.

— И вообще ты красивая…

— Тебе разве можно гулять здесь по коридорам? — спросила она, не выдержав.

— Не-а, — ответила девочка, — меня позвали на процедуры, а медсестре позвонили.

Дина отвернулась.

— Да ладно вам, — примирительно сказала пожилая женщина, сидящая рядом. — Какие у неё тут радости? Пусть погуляет…

— Да я ничего… — прошептала Дина.

— Кто у вас там? — спросила женщина, радуясь возможности отвлечься от нервного ожидания.

— Бойфренд, — ответила Дина, стараясь не замечать девочки.

— Кто его оперирует? — спросила женщина.

Дина промолчала.

— А у меня внук, — сказала женщина. — Валентин Петрович оперирует. Отличный доктор! Один из лучших здесь.

— Да, он один из лучших, — прошептала Дина.

— Берёт немного, — доверительно прошептала женщина чуть оглядываясь, — и то спасибо! Хотя мы бы больше заплатили, если бы могли…

— Берёт деньги? — тихо переспросила Дина и даже чуть подалась назад от удивления.

— Ой, ты только не говори никому, — женщина явно испугалась, что проговорилась, и добавила, — Ведь жалко их. Такие зарплаты маленькие. И ты уж не трогай его, ведь самый лучший тут, всегда поможет…

Дина ничего не ответила, ещё пребывая в некотором шоке от новости, но в это время дверь операционной наконец открылась, и к ним вышел молодой хирург. Пожилая женщина встревоженно встала и пошла к нему навстречу, а Дина молча показала ему на часы. Он устало кивнул головой и ладонью и губами показал: «Пять минут». Дина отвернулась. Но по крайней мере, испытала облегчение от того, что девочка исчезла.

Через несколько минут Валентин уже вышел к ней в куртке и джинсах.

— Мы опоздали почти на час! — сказала Дина. — Ты же сказал, что операция закончится в пять…

— Я такого не говорил, потому что никогда этого не знаешь… — оправдываясь ответил Валентин, когда они пошли на выход, — ну уйдёт и ладно! Подумаешь! Это очень старый дом. Дореволюционный, я проверял. Наверное, сущая развалина.

—Зато как дёшево! — ответила Дина, направившись к выходу, и вздрогнула.

Прямо перед ней стояла та самая девочка, протягивая листок блокнота, на котором было что-то нарисовано.

— Не ходи туда, — сказала она серьёзно. — Там злые люди…

— Ой, как ты меня напугала! — прошептала Дина.

— Это тебе, — сказала девочка серьёзно.

— Спасибо, — ответила Дина. Она автоматически взяла листок, но даже не посмотрела, а просто сунула в карман плаща.

— Зоя, иди в палату, — сказал Валентин.

— Не ходи туда! — повторила девочка, глядя на Дину, — Там плохо… Там злые люди…

— Да, да, конечно, — испуганно прошептала Дина, быстро выходя из коридора на лестницу.

* * *

Холодный осенний дождь оставлял штрихи света на фоне редких фонарей. Выше них была тьма, и здание казалось почти чёрным. Только три окна светились на всём четырёхэтажном фасаде.

— Вот этот, что ли? — спросил Валентин, когда они свернули в тёмный переулок. — Прямо Булгаковский дом какой-то. Но вообще-то, да, очень близко. Сколько мы шли?

— Десять минут.

— Класс. И так дёшево?

— Да. Но мы опоздали. Он мог уже уйти.

Дина быстро набрала код; замок щёлкнул, и дверь открылась в черноту.

— Самый верх? — спросил Валентин.

— Да, — ответила Дина.

Лестница была гигантской. Широкий прямоугольник пролёта утопал во тьме. Казалось, в него можно было вертикально поставить целый автобус. На втором этаже горела единственная лампочка. Окна на улицу были тоже темны, по ним барабанил дождь.

Пришлось освещать себе путь сотовыми. Шаги отдавались гулким эхом. У всех квартир был нежилой вид.

Но, когда они проходили третий этаж, одна из дверей чуть приоткрылась. В щели тоже была тьма. Дина повернула голову на скрип, и дверь сразу захлопнулась. Звук ударил гулким эхом по всему подъезду. Дина вздрогнула.

Она испытала настоящее облегчение, когда они наконец поднялись на верхний этаж и постучали в квартиру.

Дверь открыл бритый великан с фигурой и лицом борца сумо. Он был одет в перепачканный спортивный костюм и резиновые перчатки. В квартире пахло хлоркой, но, по крайней мере, там было светло и тепло.

— Привет, Ким, — сказала Дина. — Спасибо, что дождался.

— Да я не тороплюсь. Я уже, можно сказать, заселяюсь.

— Хорошо, а то я боялась… Ну, знакомьтесь, мальчики, — сказала Дина, — Валя, мой бойфренд. Ким, друг детства.

Мужчины машинально протянули друг другу руки, но Ким вдруг заметил, что его перчатки испачканы чем-то коричневым, и отдёрнул руку:

— Сорри, я весь в грязи. Ну, проходите.

— Вот эта квартира? — спросил Валентин.

— Да, две большие раздельные комнаты, туалет, ванная, просторная кухня.

— Почему так дёшево?

— Есть проблемы, — сказал Ким, показывая на главную комнату.

Они прошли и замерли. В середине зала на потёртом паркетном полу красовалось огромное чёрно-бурое пятно засохшей крови с неровными размазанными краями. Кроме него ещё виднелись засохшие брызги и кровавые отпечатки обуви. Мебель была сдвинута к стенам.

— Вот, собственно, и причина, — сказал Ким сзади. — Наследники хотят продать, но сначала сдают под ремонт и чистку.

— Убийство?

— Тройное. В ванной и в коридоре я уже почистил. Так что квартира с проблемами. Но я уже подписал договор. Хозяева хотят ремонт. И не возражают, если кто-то подселится. Тогда цена пополам. Я посчитал смету, могу показать. Платить только за материалы. Делать буду сам. Ну, может, и вы поможете. Плюс коммунальные, свет там, интернет… Тоже вскладчину. И всё.

— Надолго?

— На год.

— Понятно, — прошептала Дина, потуже затягивая пояс плаща. Она не могла оторвать глаз от пятна старой крови.

— Да… — протянул Валентин. — Паркет совсем труха. Впитал так, что не отмоешь. Надо менять.

— Тогда я могу занять эту комнату, если вам не нравится, — сказал Ким без возражений. —А вторая комната совсем чистая. Проходите. Мебель тоже есть. Правда, не очень хорошая…

* * *

— Господи, ни за какие деньги… — шептала Дина, когда они лежали в кровати и смотрели в потолок.

— Слушай, я этой крови насмотрелся на работе, — ответил Валентин несколько раздражённо. — Ничего в ней такого страшного. Просто красная вода. Ремонт всё скроет, будет как новенькое. Тем более, что и не в нашей комнате…

— Не могу я, — прошептала Дина. — Мне всё будет мерещиться, как…

— Во-первых была твоя идея. Твой приятель. И это здорово! Это адское везение! И теперь ты идёшь на попятный?

— Ну я же не знала! — оправдывалась Дина, — и ты сам не хотел, говорил, что старый дом…

— Зато как близко и дёшево! Посмотри, сколько мы сейчас тратим на съём. Жалкая халупа размером с гроб, а мы отдаём в три раза больше. — Валентин поднялся на локте и уже нависал над ней.

— Валь, ну не могу я… — Дина уже тихо ныла. Она с безнадёжностью понимала, что он очень хочет в эту квартиру. И от этого становилось страшно.

— Динка, ну что может случиться? Я на работе вижу этих жертв преступлений каждый день. Я их зашиваю. И покойников вижу. Они не страшные. Они никому не делают ничего плохого. И тут их уже давно нет…

Он обнял её и начал тихо шептать на ухо, что всё будет хорошо. Что за целый год они сумеют накопить на ипотеку. Что даже смогут наконец пожениться и завести ребёнка… Он отлично знал, на какие кнопки давить.

Она сдалась.

* * *

Днём подъезд выглядел не таким пугающим; запылённые окна пропускали жидкий свет поздней осени, но ночью вниз было страшно смотреть. Огромный пролёт между лестницами выглядел, как пропасть; он невольно притягивал взгляд и внушал первобытный ужас.

Сначала Дина ещё думала о том, кто были те трое погибших? Семья с ребёнком или семья с престарелой матерью? Или просто компания молодых людей? Но постепенно всё стало забываться.

Валентин с утра убегал в госпиталь, Дина занималась дома или ходила в университет. Иногда удавалось подрабатывать: она писала рефераты и статьи. Их комната была большой и светлой, часть её занимал старый камин. Окна выходили на улицу; в утренние часы ненадолго заглядывало солнце, и тогда становилось вообще хорошо.

Ким был мирным соседом. Даже ремонт он умудрялся вести тихо и неназойливо. Надолго исчезал по своим делам и потом, возвращаясь, тихо готовил, тщательно убирал за собой, уходил в свою комнату. Дина иногда видела его сидящим за компьютером или занимающимся тайцзи. В его комнате уже лежал новый паркет.

Беспокоила только таинственная квартира под ними. Проходя в темноте по лестнице, Дина иногда видела, что дверь приоткрыта. Каждый раз она делала вид, что смотрит в экран мобильного, а сама исподтишка наблюдала. Однажды не выдержала, стремительно подошла к двери, направила на неё свет экрана и с вызовом спросила у чёрной щели: «Ну что пялишься?» Увидела воспалённый страшный глаз, после чего дверь захлопнулась. Стало жутко. После этого Дина перестала подходить к той двери.

Вскоре она увидела и саму обитательницу той квартиры. Однажды, торопясь в университет, Дина резко открыла дверь и почти ударила по седой голове. Толстая пожилая женщина в халате и тапках стояла совсем рядом, держа в руках веник и совок. У неё были спутанные короткие седые волосы, под воспалёнными глазами мешки. Было ощущение, что она подслушивала.

От неожиданности Дина вскрикнула и отшатнулась, но быстро пришла в себя.

— Что вы тут де… — начала она, но женщина перебила:

— У нас правило, — раздражённо заявила она,— что подъезд надо подметать. И мыть. А вы заселились и ничего не делаете! Что я, нанятая, что ли? За всех приходится отдуваться…

И она тяжело зашаркала вниз по лестнице, нисколько не волнуясь, что на площадке ещё лежал какой-то мусор. Дина вышла следом и смотрела на посетительницу до тех пор, пока та не дошла до той самой квартиры под ними и не скрылась в ней, зыркнув напоследок.

* * *

Через пару месяцев они встретились при куда более драматических и даже страшных обстоятельствах. В тот день Дине нужно было закончить реферат, но мысли путались и сильно болела голова. И, как назло, Ким что-то долбил в ванной. К тому же закончился кофе — Валентин, убегая на работу утром, заварил последний. Пришлось идти в магазин. Возвращаясь по свежему снегу и подходя к дому Дина заметила, как Ким выносит строительный мусор в контейнер на углу. Она кивнула ему и прошла в подъезд. Однако, поднявшись до третьего этажа, вдруг увидела, что дверь их квартиры приоткрыта и около неё стоит та самая толстая женщина в халате, заглядывая внутрь.

Дина невольно ускорила шаги. Она вошла в квартиру в тот самый момент, когда женщина уже проникла внутрь и дёргала ручку их комнаты.

— Что вы тут делаете?! — строго спросила Дина. — Что вам нужно?!

Та от неожиданности вздрогнула и вскрикнула, резко повернулась и схватилась за грудь.

— Котик! Вы не видели моего котика? — тон её был фальшиво заискивающим, — я просто хотела найти… Да вы не бойтесь, девушка, я ваша соседка, Марго. А вас как зовут? — её покрасневшие глаза были ещё страшнее, когда она изображала улыбку.

— Нет тут никаких котов, — строго сказала Дина, — покиньте, пожалуйста, помещение!

— Да, да, конечно, — сказала Марго покорно-ласковым голосом, — иду-иду, — она тяжело зашаркала из квартиры на лестницу, бормоча, — Просто искала котика… Такой чёрный… Всё время убегает…

Дина прислонилась к стене. Всё внутри тряслось. Она даже не ожидала, что её так напугает подобный визит. Казалось бы — что такого особенного? Просто местная сплетница и клептоманка. Всего лишь?

Дина перевела дух и осторожно огляделась. И взгляд её притянул серый мохнатый шарик, лежащий прямо у их двери. Она пригляделась — и точно, это был комок седых волос. Дина Брезгливо подняла комок салфеткой и задумалась, что с ним делать. По идее лучше всего сжечь, как ей сказала подруга-гадалка.

Дина прошла в свою комнату и заглянула в старый камин. Она не знала, работает он или давно уже выполняет чисто декоративные функции. Камин был относительно чист и пуст. Дина нащупала кольцо заслонки. Заслонка не открывалась. Дина подёргала посильнее, и почувствовала, что та поддаётся. Наконец после очередного решительного рывка заслонка открылась, но в трубе, казалось, что-то застряло. Дина нащупала комки бумаги, и, брезгливо морщась, стала их доставать. Эти обрывки газет кто-то старательно комкал, чтобы забить в трубу. Их было много.

— Какого чёрта?! — думала Дина, доставая очередную смятую газету. — Зачем и кому это всё понадобилось? Что они хотели, чтобы был пожар? Чтобы кто-то задохнулся?

И вдруг на решётку из трубы выпал свёрток газет цилиндрической формы сантиметров тридцать в длину. Дина потрясла пакет, но ничего не услышала. Она отложила этот свёрток, проверила трубу ещё раз, но там, похоже, было пусто, и были слышны звуки улицы.

Дина сложила все клочки газет в камин и подожгла. Огонь разгорелся моментально. Туда же отправилась салфетка с волосами Марго. С треском кудель полыхнула и исчезла. Дина вздохнула с облегчением и начала аккуратно разворачивать находку.

В газете оказался другой свёрток чёрного бархата, пахнущий чем-то приторным и неприятным. Внутри находился цилиндрический тёмный футляр старой кожи. У него был очень дряхлый вид, на торце виднелся шнурок. С замиранием сердца Дина потянула и торец открылся, выпустив облако гнилого запаха — словно из больного рта.

В футляре оказался свиток старинного пергамента, почерневший от времени и обветшалый по краям. Он был настолько чёрный, что текст был практически неразличим. Дина потрясла ещё, но там больше ничего не было. Она разочарованно вздохнула, сложила свиток обратно, завернула футляр в бархат, подумала, куда его деть, и убрала в шкаф. Потом вымыла руки, и поскольку, к стыду своему, она была суеверна, то на всякий случай зажгла свечу и перекрестила углы, окна и камин.

Наконец, добравшись до кофе, Дина села у окна, любуясь снежными хлопьями и наблюдая улицу внизу, как вдруг заметила знакомую полную фигуру. Марго в сером пальто вышла из их подъезда с палкой, с трудом балансируя на заснеженном тротуаре. Дине даже стало её немного жалко — так плохо она двигалась, словно после сердечного приступа.

Дина проводила её взглядом до самого угла, а потом вернулась к своим занятиям. Пока её не привлёк тихий и странный звук.

“А… а… и… э…” , — раздавалось где-то и далеко, и близко. Было ощущение, что это где-то в комнате. Звук был просто загробным. Дина в ужасе прислушалась. Через некоторое время снова: “Ба… ба… би… де…”

Дина медленно пошла по комнате, стараясь найти источник звука, пока не дошла до камина.

— Па… ма… ги… те… — слабый звук доносился из каминных недр.

Дина выскочила из квартиры, бросилась вниз по лестнице и приникла ухом к двери под ними.

— Па… ма… — раздавалось еле слышно.

Хотелось вызвать полицию, но она не могла решиться. Тогда Дина поднялась в квартиру и стукнула в дверь Кима. Тот выслушал её внимательно, пошёл к камину, но там уже была тишина.

Ким взял свой сотовый и набрал номер:

— Васёк, привет… Да, я… Слушай, тут такое дело…

* * *

Васёк, который представился майором Басковым, оказался местным полицейским, с которым Ким занимался единоборствами. Патруль подъехал довольно быстро, но пока они думали, ломать дверь или подождать обитательницу, та внезапно появилась. В сером пальто и тёмно-серой шапке она тяжело поднималась по лестнице, держась за перила, как вдруг увидела полицию у своих дверей.

— Что вы тут делаете?! — закричала она, — Убирайтесь! Это моя квартира! Я никого не вызывала!

Басков сначала пытался увещевать, потом угрожать, но Марго кричала:

— Не пущу! Нельзя! Вы не знаете, с кем имеете дело!

Её пытались утихомирить, но она не унималась. В приступе безумия она металась между ними, потрясала кулаками и становилась всё более возбуждённой, так что шапка её съехала набекрень, а седые волосы выбились и растрепались. Заметив Дину, которая стояла поодаль вместе с Кимом, она бросилась было к ней с проклятьями:

— Это ты, тварь, всё затеяла!

Но один из полицейских парней встал на её пути подняв руки и пытаясь успокоить:

— Послушайте, гражданочка…

Что случилось потом, никто не понял, — так стремительно это произошло: пытаясь обогнуть полицейского, Марго поскользнулась на мокром от талого снега полу и упала на перила всем своим весом. Перила треснули, надломились, и она, не удержавшись, полетела вниз головой в тёмную пропасть.

Жуткий крик, усиленный эхом, был как вопль из преисподней. Страшный удар. Тишина.

Все оцепенели, а несчастный парень-полицейский, который так и остался стоять с поднятыми руками, взвыл в неподдельном ужасе:

— Васёк! Пальцем не тронул! Ты же видел! Пальцем не тронул!…

* * *

Скорая помощь ничем не могла помочь старухе и констатировала смерть.

Найденными в сумке ключами открыли квартиру.

В нос ударил запах прокисший еды и мочи. В комнате на полу лежал измождённый старик со спутанными седыми волосами и бородой.

— Она даёт мне снотворное, когда уходит, — шептал он обессилено, — забирает деньги… никого ко мне не пускает… спасибо… что вы… нашли меня… услышали… спасли…

* * *

— Гадкий дом, — сказал Басков. Доложив начальству и наблюдая суету на лестничной площадке он начал нервно раскуривать сигарету. Руки у него тряслись. — У всех тут несчастье за несчастьем. Вам тут нормально?

— Да вроде ничего, — пожал плечами Ким.

— А тут кошмар. Где эта королева Марго, там и проблемы! — сплюнул Басков.

— Какие? — не понял Ким.

— Лет десять назад жила в вашей квартире. Отобрали за долги. Когда выселяли, орала, как свинья резаная. И с тех пор квартира как заговорённая! Сначала пожар. Вселились новые жильцы, и на тебе! Три покойника! Чё-то ещё было, уже и не помню…

— Да, странно… А тут внизу она как оказалась?

— Да переехала ухаживать. Старик этот, Вольдемар Мариньи, надо же имечко! Нанял. Деньги-то есть.

— Что, получше никого не нашёл? — спросил Ким.

— Не-а. От него все уходили, никто долго не уживался. Даже охрана. Нанимал после ограбления. Гадкий дом, говорю. Гадкий мужик. Гадкая тётка… А, чёрт, о покойниках нельзя…

— Ограбление?

— Да, было. Но тут ему свезло, ведь он дома ничего почти не хранит. Так, по мелочи…

Врач скорой помощи вышел из квартиры и подошёл к ним:

— Всё в относительном порядке, ничего смертельного. Некоторое истощение и обезвоживание, давление низковато, но мы сделали укол, ему лучше. От госпитализации отказывается. Ну, наше дело предложить. Он вас зовёт.

На серых простынях старик выглядел, как покойник в гробу. Но взгляд его был уже огненным и живым.

— Спасибо, что вы спасли меня! — прошептал он. — Я не знал, как от неё освободиться…

— Да всегда пожалуйста, — сказала Дина.

— Вы не можете помочь мне ещё раз? — заискивающе спросил старик.

— Чем именно? — спросил Ким.

— Я почти не могу сам ходить… Мне нужны домохозяйка и охранник… А вы, я вижу, достойные люди… Можете ли пойти ко мне в помощники? Сто тысяч рублей в месяц… Каждому…

Басков присвистнул и быстро сказал:

— Я согласен!

— Нет, — прошептал старик, переводя взгляд с Кима на Дину, — я спрашиваю вас… И это будет оформлено документально…

* * *

— А меня он не может взять? — спросил ночью Валентин, когда Дина рассказала ему все сумасшедшие события дня.

— Не знаю. Ведь он уже предложил Киму, и тот согласился. Он даже там остался на ночь… Позвонили нотариусу, завтра он принесёт трудовые договора.

— А ты? Ты согласилась? — в его голосе чувствовалось напряжение.

— Я сказала, что, пожалуй, да, но хотела посоветоваться с тобой. Ведь это же круглосуточно. Этот Вольдемар, он совсем не может ходить. Однако если по очереди, то я даже учиться смогу.

— Такие деньги! Такие, блин, деньги! — причитал Валентин, — Соглашайся конечно!

— Горшок выносить…

— За такие деньги? Да хоть сортиры чистить круглосуточно! Спроси, может он меня возьмет? Всё-таки врач…

И было ощущение, что он готов среди ночи бежать в ту квартиру.

* * *

Но к счастью, горшок выносить не пришлось. В первый же день Ким купил ходунки, и старик начал делать первые попытки подняться и перемещаться по квартире.

Пользуясь случаем, Дина пригласила Валентина, чтобы он посмотрел, обследовал и показал себя с лучшей стороны. Тот был учтив, блистал эрудицией, сделал массаж, помог принять ванную, постриг старика и побрил, а на следующий день накупил море витаминов и питательных смесей, стараясь привести старые мышцы в рабочее состояние после долгого небрежения.

Они втроём вычистили дом, купили постельное бельё, шторы, одежду, в то время как Вольдемар, лёжа на широкой кровати, с удовольствием наблюдал за обновлением жизни и оплачивал расходы.

Дина проветрила комнату и обрызгала всё антисептиком. Стало можно дышать.

Вольдемар требовал деликатесов в постель, и ресторанные цены его не смущали. Ему купили айфон и объяснили, как пользоваться; он дозвонился в банк, и пришёл сам управляющий, чтобы ублажить дорогого клиента. Ему установили банковское приложение, научили платить картой и переводить деньги онлайн…

Вольдемар был счастлив, разговорчив, быстро поправлялся.

Однако по-настоящему поверить в ситуацию Дина смогла, только когда на её счёт пришла первая зарплата. Она долго смотрела на экран своего сотового и пыталась осмыслить эту сумму. И пока не могла. Зарплата, крутая зарплата, какой она себе представить не могла ещё полгода назад. Неужели повезло? Неужели наконец вырвались из вечных мыслей о том, как прожить ещё один день?…

* * *

— Мне придётся ненадолго уехать, — сказал Ким, стукнув к ним в комнату. — Вольдемар просил найти кое-кого.

Он как раз закончил своё дежурство и оставил старика за вечерней книгой. Тот уже окреп достаточно, чтобы ночевать в одиночестве, в компании с сотовым телефоном. Дежурство Дины начиналось утром.

— А кто останется вместо тебя? — спросила Дина.

— Вот об этом я и хотел договориться. Мне нанимать кого-то ещё или, Валь, ты подежуришь вместо меня?

Валентин с готовностью соскочил с дивана:

— Когда? Мне надо договориться и взять отгулы…

— А кого он хочет найти? Если не секрет… —Дину разбирало любопытство.

— Да никакого секрета. Помнишь, Васёк говорил про ограбление? Один из подозреваемых пойман и посажен за другое дело. Хочу съездить в колонию, встретиться и поговорить. Есть вещь, которую Вольдемар очень хочет вернуть. Даже за большое вознаграждение.

— Что за вещь? — не удержалась Дина.

— Он говорит, что старинная рукопись.

— Рукопись? — удивлённо спросила Дина.— не чёрная, случаем?

Мужчины удивлённо воззрились на неё. Наконец Ким спросил осторожно:

— Что ты знаешь?

— Это, наверное, Марго украла. Здесь вроде была её квартира?

— Да…

— Она тут и спрятала.

— Где?

— В камине, — ответила Дина и открыла шкаф, сама удивляясь, что она ни разу не вспомнила о свитке за эти сумасшедшие дни.

Ким осторожно достал чёрный свиток.

— Это именно то, что он описал. Я думаю, это оно и есть.

— А какое вознаграждение? — вдруг спросил Валентин. — Пусть скажет. Тогда отдадим. А вообще надо лучше узнать, что это и сколько стоит? А то может продать? Наверное, что-то редкое.

— Я спрошу, — сказал Ким, бросив неодобрительный взгляд.

И у Дины защемило сердце, когда она заметила, как изменился Валентин за последнее время, насколько он теперь одержим мыслями о деньгах. Или он всегда таким был, а она просто не замечала?

* * *

Вознаграждение было огромным. Только перечислено оно было почему-то на счёт Валентина. Радости Вольдемара не было предела. Он оставил все книги, и дни напролёт просиживал за столом у окна, стараясь через лупу рассмотреть текст и тщательно выписывая что-то в блокнот. Глаза его горели лихорадочным огнём, и было немного страшно видеть его в этом состоянии.

А ещё было страшно, вдруг подняв глаза, встречать его воспалённый пристальный взгляд. Его глаза, казалось, прожигали насквозь. Несколько раз старик пытался погладить её по руке или оказать иные знаки внимания, и тогда Дина старалась не подходить к нему близко. И Вольдемар на это реагировал раздражением.

Иногда Дина просила Валентина подменить её. Тот, когда мог, соглашался с удовольствием. А потом и сам стал брать больше отгулов и предлагать всё чаще: «Если хочешь, иди позанимайся, я подежурю вместо тебя».

Все свои свободные часы он уже проводил в обществе её «начальника». Когда он не делал массаж или разные реальные или придуманные медицинские процедуры, они просто беседовали. Причём они сидели, склонившись друг к другу, а если Дина входила в комнату, то оба замолкали и чуть отодвигались в стороны.

Иногда Валентин брал отгулы в рабочее время и увозил Вольдемара, причём они не говорили ей, куда и зачем…

* * *

В тот день Дина опять пришла на своё дежурство в пустую квартиру. Она огляделась, размышляя, чем заняться, и увидела свиток. Она не удержалась, развернула его, но опять ничего не могла прочесть. Тогда она поискала записи Вольдемара. Блокнот содержал сначала отдельные буквы, потом слова, а затем текст складывался в странную фразу. Дина ещё размышляла над надписью, когда услышала звук ключа в замке. Она машинально бросила блокнот на стол, но тот слетел за батарею. Времени доставать его не было.

В прихожей Валентин помог старику войти и сказал с порога:

— Динуль, тут Вольдемар предлагает занять пустующую комнату. Совсем бесплатно! Что ты думаешь?

* * *

Расстроенная после дежурства она стукнула Киму:

— Ким, прости, я не знала!

— Да ничего, — спокойно ответил тот, открывая дверь. — Переживу. Закончу ремонт и найду другую работу.

— Ты о чём? Какую работу?

— Ты не знаешь? Он берёт Валентина вместо меня.

— Что?! — у Дины не было слов. — Как? Почему?

— Хозяин-барин, как говорится.

— Но ведь… трудовой договор…

— Там же на короткий срок, ты помнишь, с возможным последующим перезаключением. По совету менеджера. Вот полнедели дорабатываю и ухожу.

— Куда?

— Васёк зовёт. Уходит из органов, хочет сделать свою сыскную контору. Зарплата пока нулевая, нужны заказы. Но задел есть, хочу попробовать.

— Боже мой… Не знаю даже, что сказать…

— Ничего не говори и всё.

— Ну как же?! — Дина всё ещё пребывала в растерянности.

— Да никак, всё нормально. Был бы я христианином, сказал бы, что бог дал, бог и взял. Но я буддист, и потому не парюсь, а размышляю об иллюзорности мира. Да честно говоря, я уже сам хотел валить, а тут пинок под зад, как подарок судьбы. А ты о чём? За что твоё «прости»?

— А…— Дина не сразу вспомнила, что хотела сказать, — Валентин хочет, чтобы мы переехали вниз в комнату Марго. Я не хочу, но он очень настаивает.

— А… Понятно. За бесплатно?

— Именно.

— Двойной выигрыш.

— Не знаю, мне это всё так неприятно… Да и тебе финансово будет…

— Да нет, ничего. Как раз паркет поменяю в вашей комнате и подселю кого-нибудь. Не переживай.

— Не могу. Так всё гадко…

Ким помолчал и добавил осторожно:

— Слушай, это тебе, конечно, решать, но иногда со стороны виднее. Тебе не кажется, что тебе тоже пора отсюда валить?

— Тебе? Не вам?

— Ну… Это ты мой друг, а не он. И я просто вижу, что он… Короче, если придётся выбирать между тобой и деньгами, что, ты думаешь, он выберет?

Дина не ответила, но на душе стало нехорошо.

Ким тоже стоял и молчал, и Дина почувствовала, что он хочет сказать что-то ещё, но он так этого и не сделал.

* * *

Она бежала изо всех сил по чёрному коридору, который превращался в длинный чёрный поезд, где сидели одинаковые голые люди с бледными пятнами вместо лиц, а Дина бежала и искала Валентина. Его нигде не было. И это уже был не поезд, а самолёт, и Дина наконец добежала до кабины пилота. Там сидели Вольдемар с Марго и поедали спагетти из одной тарелки. Длинные толстые нити тянулись в их перепачканные красным пасти; окровавленными клешнями они выдергивали эти спагетти друг у друга, пытаясь ударить соперника когтями. И вдруг оказалось, что это не спагетти, а внутренности обнажённого Валентина, который лежал перед ними со вскрытым животом.

Но не это было самое страшное, а то, что самолёт на полной скорости приближался к земле…

Дина закричала и проснулась. Часы показывали три часа ночи.

— Это типичные сны от перевозбуждения и переутомления, — раздражённо и безучастно сказал Валентин, когда она ему рассказала, — У тебя же сессия. Не бери в голову, я тебе дам успокоительное.

Он уныло выбрался из кровати, включил настольную лампу и начал ковыряться в своей сумке, нечаянно рассыпав часть таблеток на стол, потом пошёл на кухню принести воды. Дина сначала сидела на кровати скорчившись, но потом вдруг её внимание привлекло что-то, выскользнувшее из сумки на стол. Лампа ярко освещала красно-бордовый прямоугольник с золотистым тиснением. Это выглядело как паспорт.

Дина не удержалась и подошла посмотреть. Это действительно был паспорт. Новый заграничный. И в нём были уже вклеены шенгенская и американская визы.

— Что это? — тихо спросила она Валентина, вошедшего со стаканом воды.

— Ты что, ковыряешься в моих вещах?! — возмутился он, стараясь говорить тихо.

— Нет, это просто выпало на стол.

— Мне надо по работе, — он явно и бездарно врал.

— По новой работе?

— Какой? — не понял тот.

— С Вольдемаром. Ты же теперь работаешь личным массажистом у этого…

— Да! И что такого? — с вызовом начал Валентин. — Тебе можно, а мне нельзя?

— Я не выгоняла Кима с работы.

— Ну так и поменяйся с ним. А мне предложили, и почему я должен отказываться? Ты же согласилась!

— И куда ты собираешься ехать с ним?

— На лечение! Ему нужен профессионал для сопровождения. У него родня во Франции, и возможно он потом поедет в Америку. Он пригласил меня, понятно? И что такого? Ты разве отказалась бы?

— То есть меня ты не берёшь?

Валентин сразу как-то сдулся:

— Динуль, ну он типа начальник. Ну в качестве кого он возьмет тебя? Домохозяйкой? А у меня таких денег нет!

— И ты мне не сказал потому что… — Дина сделала многозначительную паузу, чтобы он мог закончить.

— Я собирался. Но это же непросто. Я именно этого и не хотел, чтобы ты так отнеслась.

— Когда уезжаете?

— Н-не знаю… Где-то летом… Или осенью… — с трудом сказал Валентин, и Дина поняла что он врёт. И ещё поняла, что если он уедет, то обратно уже не вернётся…

Она покачала головой, взяла у него из рук стакан с водой и таблетку, выпила и ушла в кровать.

— Давай переедем вниз завтра-послезавтра? — спросил Валентин вдогонку. — Вычистим ту комнату, где жила эта… как её… Марго, и сразу переедем. Что деньги лишние тратить?

— Если ты так хочешь, то переезжай. — сказала она и отвернулась.

— Хорошо, я перееду, — сказал Валентин с ударением на “я” и таким холодным и равнодушным голосом, что она почувствовала, что это действительно конец.

* * *

После успокоительного она проспала очень долго, а когда наконец встала и выпила кофе, то был уже почти полдень. В два часа она должна была заступать на свою смену, но вдруг почувствовала ужас. Она села на кровати, обхватила себя руками и долго раскачивалась, пытаясь успокоиться. И не могла. Она просто задыхалась от страха.

Она вдруг вспомнила, что ей рассказывала подруга-гадалка, что если сделать заговор, а тот не удался, то может возникнуть обратный удар. А что если Марго сделала заговор на смерть и погибла от такого возвратного удара? А что если какие-то её вещи тоже заговорены?

Это было стыдно, но Дина ничего не могла с собой поделать — она верила в это. Она поняла, что не хочет даже открывать комнату ведьмы. Даже заглядывать внутрь. Что она тоже хочет уйти с этой работы и даже из этого дома…

Когда раздался звонок, она долго не хотела отвечать. Телефон замолчал и настойчиво зазвонил снова. На сей раз она ответила.

— Динка, ты опаздываешь. — сказал Валентин. — Твоя смена уже началась десять минут назад.

— Передай начальнику, что я увольняюсь, — сказала Дина и отключилась.

Руки её тряслись, по спине шли ледяные волны и жутко урчало в животе.

На столе лежали рассыпавшиеся успокоительные таблетки, и Дина судорожно приняла одну. Она долго сидела, глядя в пол и дожидаясь, когда лекарство наконец накроет её облаком покоя. Наконец это случилось. Дина вздохнула, разогнулась и подошла к окну, глядя на небо и испытывая облегчение.

А потом она взглянула на улицу и увидела Валентина, который по свежей пороше нёс мусор в контейнер на углу, и невольно проследила глазами за его ладной красивой фигурой, вспоминая, как ей завидовали все подруги. На душе, однако, уже был медикаментозный ступор, который не нарушился даже, когда вдали заверещали полицейские сирены и когда в переулок на огромной скорости вылетел джип, за которым гнались полицейские машины, и когда этот джип не удержался в полосе и, подпрыгнув на бордюре, влетел прямо в мусорный контейнер. Фигура Валентина из окна выглядела совсем маленькой, и она сломалась, как спичка, вмятая в контейнер огромным телом машины…

* * *

Полиция, медики, зеваки — все выглядели из окна, как муравьи. Дина не знала, как долго она стояла около окна, и похоже, к тому времени, как Ким стукнул в дверь, действие таблетки уже ослабело. По щекам Дины катились слёзы.

Ким всё понял. Он пропустил участкового, но Дина уже ничего не могла осознать и запомнить…

* * *

Несколько дней прошло как в тумане. Она отключила телефон и не отвечала на звонки. Какие-то родственники Валентина приходили, обвиняли, выясняли отношения, уносили его вещи, прихватывая кое-что её. Комната приобрела пустой и захламлённый вид. На похороны её не пригласили; видимо, боялись, что она начнёт качать права и требовать наследства.

Дни тянулись, словно бред. Пока однажды утром, ещё лежа в постели, Дина не включила наконец телефон. Он сразу зазвонил.

— Дин, привет… — сказал Ким, — я в госпитале с Вольдемаром. У него плохо с сердцем.

— Мгм… — ответила она равнодушно, глядя как ветер бросает пригоршни снега на окно, и как окно вздрагивает от этих ударов.

— Он просил… Он снова позвал нас на работу. Поднял зарплату… Ты как?

— А ты?

— Ну я тут с ним, как видишь…

— А как там насчёт иллюзорности мира?

— Вот именно. Бог взял, бог снова дал… Ненадолго. Врачи говорят, что не жилец. Он очень тебя звал. Придёшь?

Дина задумалась.

— Почему бы нет? —пробормотала она вяло.

* * *

— Его круто накрыло. — сказал Ким пропуская её в палату. — В тот же день, как случилось с Валькой…

— Значит, ведьма всё-таки поставила защиту, — пробормотала Дина, не удержавшись.

— Что?

— Да нет, ничего. Это я так… Глупости…

— Он звонил тебе, — сказал Ким, — но ты не отвечала. Он позвонил мне, я вызвал скорую. Его перетащили сюда, в госпиталь, и еле откачали. Он хотел с тобой поговорить.

— О чём?

— Не знаю. А мне надо отлучиться. Подежуришь?

Дина пожала плечами и села у кровати.

Вольдемар выглядел как страшная восковая кукла. Снова обросший седой щетиной, весь в прозрачных трубках, с запавшими глазами и щеками, он дышал с хрипом и явным усилием. Дина достала сотовый и погрузилась в виртуальный мир. Пока не услышала шёпот:

— Дина, девочка моя, — бормотал старик, — как я благодарен, что ты пришла… Спасибо тебе! Не покидай меня… Я умираю…

— Мгм, — пробормотала Дина, отрываясь от чтения.

— Я собирался за границу на лечение… хотел взять тебя с собой… но он не хотел… он тебя не любил….

Дина пожала плечами и промолчала.

— У меня никого больше нет, — продолжал шептать старик, — И я скоро умру… Побудь со мной!

— Я здесь, — сказала Дина.

— Отвези меня домой…

— Вам нельзя. Доктор сказал…

— Я умираю! — прошептал он страстно. — Я не проживу долго! Мне осталось несколько дней… или даже часов… Какая им разница, где мне умирать?!

* * *

Дина вызвала доктора, и хоть тот и настаивал на невозможности перемещения пациента, но и пациент тоже настаивал, что хочет выписаться под свою ответственность. А поскольку он раздавал вознаграждения направо и налево, ему организовали королевский эскорт. Невзирая на ледяную вьюгу, которая усиливалась, его доставили с комфортом и на руках занесли в квартиру, разместив в его старой постели.

Пришёл управляющий делами, срочно вызванный по телефону, и со слов Вольдемара составил завещание, подписанное по всем правилам завещателем и свидетелями. Медсестра поставила систему, готовая сидеть с ними всю ночь, но Вольдемар отпустил её. Она оставила свой номер телефона и сказала, что готова прийти по первому вызову…

* * *

— Вот, девочка моя, посмотри! — прошептал Вольдемар, протягивая Дине завещание.

На официальном бланке со всеми подписями Вольдемар излагал свою последнюю волю, оставляя всё имущество и деньги ей, Дине…

— И вот… — прошептал он хрипло задыхаясь, — смотри ещё…

И трясущейся рукой набрал что-то на своем айфоне.

— Посмотри свой банковский счёт.

Дина открыла банковское приложение на айфоне и увидела невероятную сумму. Она долго смотрела на цифры и не могла прийти в себя.

— За что? — наконец спросила она. — За какие услуги?

— Ты не знаешь, как ты важна для меня! — прошептал он. — Ты меня спасла дважды… Первый раз, когда услышала мой крик о помощи… Второй раз, когда нашла свиток… Принеси его мне… Там, на столе…

Дина встала, подошла к окну и взяла со стола свиток. В тот же момент ветер ударил в тёмное стекло и взвыл почти человеческим воем. Дина долго не могла оторвать взгляда от окна, за которым неистово стонала снежная буря.

— Дина… — наконец позвал старик.

Она медленно и нехотя повернулась и отнесла свиток Вольдемару.

— Смотри…— шептал он, как в бреду, разворачивая чёрный пергамент, — это великая тайна… За ней охотились, её искали, но свиток пропал, и ты, словно рука судьбы, даровала мне его снова… Я расшифровал его…Это бессмертие… Я дарю его тебе! Дай мне руку и слушай!

Дина села рядом и протянула руку Вольдемару. Тот схватил её трясущимися пальцами и начал бормотать.

— Что? Что? — спросила Дина, но старик не отвечал и продолжал шептать.

И вдруг она поняла, что это та самая фраза, которая была в блокноте. Слова повторялись заунывно и монотонно, и Дина вдруг забеспокоилась. Это звучало как заклинание. Она попыталась отнять руку, но Вольдемар крепко держал её и продолжал шептать. Она попыталась что-то сказать, но не могла. Попробовала кашлянуть, но вдруг её накрыла волна головокружения.

Словно вспышки, последовали видения. На неё надвинулся потолок и покачнулся, закружился, подхваченный вьюгой. Ветер завыл в ушах, словно кто-то открыл окно. Порыв бури выдернул её, словно пушинку, и закружил по комнате вместе со штрихами ледяной крупы.

И она потеряла сознание.

* * *

Пульсация в висках, боль, туман… Дина открыла глаза, но перед ними всё плыло и кружилось. Плавно качался из стороны в сторону потолок, и казалось, этому качанию не будет конца.

Но когда всё же комната остановилась, перед нею начали проплывать какие-то размытые пятна. Постепенно они сфокусировались в образ.

Молодая женщина стояла около кровати, покачиваясь из стороны в сторону. Она плавно поднимала руки вверх, словно расправляя крылья, и медленно кружилась. Запрокидывала голову и гладила свою шею. Шептала, что-то напевала, тихо смеялась.

Наконец она наклонилась над кроватью, и к своему ужасу Дина увидела собственное лицо.

— Бедная моя девочка, — насмешливо пропела «Дина». — И тебе теперь с этим жить! Вернее, доживать. Очень надеюсь, что ты не будешь мучиться долго!

Она рассмеялась и закружилась по комнате.

— Я подарила тебе бессмертие! Правда только, если ты сможешь им воспользоваться! Запомни это заклинание. Я так жалею, что не запомнила его с первого раза, когда… Не важно…

Она закружилась по комнате, потом снова подошла и посмотрела на Дину с наигранным сожалением. И с оттенком удовольствия от проделанной работы.

— Если успеешь применить, то никогда не умрёшь! — прошептала она.

Дину пробрал тихий ужас. Она медленно подняла свободную руку и, вместо своей, увидела бледную старческую клешню Вольдемара.

Она закричала. Но вместо своего голоса услышала старческий хрип.

И потеряла сознание.

* * *

— Дин, ты где? — спрашивал Ким, — позвони мне. Что случилось? Ты куда делась?

Дина открыла глаза и увидела Кима, стоящего около кровати. Он говорил по телефону. Рядом сидела медсестра и замеряла ей давление.

— Я здесь, Ким, — прошептала Дина.

— Он пришёл в себя, — сказала медсестра.

— Привет, Вольдемар, — сказал Ким, наклоняясь к ней. — Где Динка?

Дина подняла свою руку, но снова увидела руку Вольдемара. И это был не сон. Это было на самом деле. Она снова хотела кричать и снова испытывала ужас. Нет! Этого не может быть! Просто не может быть… Но, увы, это было.

— Дайте… нам… минуту, — прошептала Дина медсестре скрипучим старческим голосом.

Та вышла.

— Как самочувствие? — спросил Ким, садясь рядом.

— Ким, это я, Дина.

— Слушай, ты нездоров. Сейчас тебе дадут лекарство…

— Нет, это ты слушай и не перебивай! — судорожно зашептала Дина. — Помнишь, как я провалилась в ручей в лесу и ты меня вытаскивал? Помнишь, как мы котёнка нашли в старой котельной? Помнишь, как ты мне заехал портфелем по голове?…

Дина говорила, задыхаясь от слёз, и не могла остановиться. И видела, как глаза Кима, всегда такие невозмутимые, вдруг расширились и как он затаил дыхание. Как он выпрямился и даже чуть отодвинулся.

— Ким, в том свитке было какое-то заклинание. Он говорил про бессмертие. Вот оно это бессмертие, оно для него! Он украл моё тело. Он даже деньги перевёл на мой счёт, чтобы самому потом ими воспользоваться. Он написал завещание на моё имя, чтобы… — и Дина разрыдалась.

Ким сидел рядом с рыдающим стариком ощущая ледяной холод на спине.

— Как это возможно? — шептала Дина, — как это можно сделать?!

— Ну я не знаток, — тихо ответил Ким, — но читал у тибетских буддистов, что какой-то большой лама перенёс сознание умирающего сына в птицу, чтобы поддержать его, пока не будет готово новое тело… Может, это какая-то старинная европейская версия?

Они помолчали, слушая вой ветра на улице и хриплое дыхание, которое теперь принадлежало Дине.

— Вот оно что… — сказал наконец Ким. — Знаешь, когда нашёлся свиток, он однажды затеял разговор. Спрашивал, как я отношусь к тому, чтобы стать богатым? Если мы переедем заграницу, где разрешены однополые браки, и поженимся, он готов был завещать мне все деньги. Я сказал, что однополая любовь это не для меня, даже за очень большие деньги. Он начал было говорить, что ни о какой близости не может быть и речи, ведь он стар и немощен… Потом всё перевёл в шутку и больше о том ни слова. Но, может быть…

— Да, — прошептал Дина. — Он, видимо, убедил Валентина… Они собирались заграницу. Уже сделали паспорта и визы…

— Ни фига себе…

Ким замолчал, осмысливая информацию. Затем заметил:

— А поскольку он был при смерти, и времени не оставалось…

— Да… Доктор сказал, что ему остались дни, а может быть часы… Что делать?! — и Дина была готова зарыдать.

— Так. Для начала успокойся. — Голос Кима стал наполняться уверенностью и обычным спокойствием. — Это тебе надо, чтобы продержаться. Хорошо?

— Да… — прошептала Дина.

— Спокойствие, уверенность и позитивный настрой. Со слезами завязывай.

— Хорошо…

— Второе. Представь, что всё закончилось успехом. Ты снова Динка, молодая, красивая, вся жизнь впереди. Это тебе задание на визуализацию.

— Да… — шептала Дина, удерживая слёзы из последних сил.

— Третье. Заклинание помнишь?

— Не очень… Но свиток… На столе…

— Свитка нет, — сказал Ким.

— Он забрал! — в ужасе воскликнула Дина. И вдруг вспомнила, — блокнот! Я уронила за батарею!

— Есть! Отлично! Вот, будешь разбираться, — Ким вставил блокнот в старческую ладонь. — И четвёртое… Могу ли я пообещать кучу денег Ваське, если он поможет найти этого?…

— Сколько угодно… Но ведь этот наверное меня… себя обчистил…

— Понятно… Не волнуйся. Помни, позитивный настрой! — Ким взял старческую руку в свою и сжал успокаивающе. — Он может и хрен его знает какой там маг и волшебник, но в технологиях он точно профан!

Ким включил свой сотовый и набрал номер:

— Васёк, привет… Да, я… Да, среди ночи, потому что… Нет, полицию нельзя, ситуация супер-деликатная… Ну хорошо, значит деньги тебе не нужны… Какие? Большие… Да, тот самый… Ну у девчонки немного крыша поехала, надо найти и тихо привезти домой… Сколько хочешь? … Всего-то? Умножай на три. Если за один день управишься, то на пять… За пару часов? Сможешь?… Умножай на десять… Да, найти, тихо отловить и привезти на ту самую квартиру, и чтобы никто не знал…

* * *

Цифровой след, оставленный айфоном и кредиткой Дины, был словно проспект. Он обнаружился в такси, в ночном ресторане и в конце концов привел к типовой многоэтажке в спальном районе неподалёку. Приложение айфона ясно показывало дом, где находился искомый объект, но не показывал этаж, а их было много.

Трое бывших полицейских под командой Баскова начали обход с нижнего. Опрашивали жителей, показывая фальшивые удостоверения. Самая верхняя квартира оказалась незапертой.

Дина была одна. Она лежала на кровати голая и пьяная. Её быстро завернули в одеяло, затолкали в машину и доставили по адресу. Заранее позвонили Киму, и тот отпустил медсестру.

Когда «Дину» внесли в комнату, она уже начинала сопротивляться и что-то бормотать.

— Сюда! — скомандовал Ким, указывая прямо на кровать.

Её уложили рядом со стариком, и она тотчас же отключилась.

Пока Ким провожал парней, обещав решить финансовые вопросы утром, Дина в теле Вольдемара уже почти теряла сознание. Она схватила руку женщины, так похожей на неё, и начала шептать заклинание. Она еле сдерживала рыдания и ужас; она старалась произносить как Вольдемар, но ведь она не знала, как на самом деле это работает, и не была уверена, что говорит и делает всё правильно.

Женщина что-то бормотала и ругалась, и ничего не происходило. И Дину всё больше охватывало отчаяние. Она уже бормотала сквозь слёзы, а последние силы оставляли её.

И тут женщина воскликнула гнусавым голосом: «Да отвяжитесь все от меня!», выдернула руку и сползла на пол. И Дина потеряла сознание.

* * *

Когда Ким, проводив парней, вошёл в комнату, он увидел Дину, раскинувшуюся на полу. Она пыталась приподняться и безумный взгляд её блуждал из стороны в сторону. Вольдемар лежал без сознания и был белее простыней.

— Динка? — осторожно прошептал Ким, переводя глаза с одного на другую.

Старик на кровати шевельнулся, и Кима охватили дурные предчувствия.

— Динка?

Ким всё ещё не знал, кто из них кто. Он подошёл, поднял женщину и отнёс в ванную. Она шаталась и сопротивлялась.

— Динка? Это ты? Получилось или нет?

Ким засунул её голову под холодный душ, хоть она и пыталась отбиваться и кричать, и держал так, пока её не вырвало.

— Динка? Это ты? Ты в порядке?

— Что? Что? — кричала она, отплёвываясь.

Наконец Ким её отпустил. Она поднялась, в ужасе посмотрела в зеркало, стала судорожно трогать своё лицо и вдруг затряслась от рыданий. Ким стоял рядом, не в состоянии сказать ни слова.

Вдруг раздался истошный крик.

Они бросились в комнату.

Старик лежал на кровати и смотрел на свою руку. Потом поднял вторую руку и в ужасе воззрился на неё тоже. Руки эти тряслись.

— Что!? Что это?! — забормотал он. — Где я? Что со мной?! — Он приподнялся и, увидев иглу в вене, испугался ещё больше. — Что вы со мной сделали?! — в ужасе начал выдёргивать из себя систему и срывать трубки, крича:

— Что со мной?!

Потом начал ощупывать своё тело, и вдруг увидел Кима:

— Где я? Что со мной? Дайте мне зеркало!

— Тебе его лучше не видеть… — тихо сказал Ким. — Ляг, слышишь, ляг, тебе плохо!

— Где я? — кричал некто в теле Вольдемара. — Кто вы? — и вдруг заметил Дину. — Это ты, тварь! Что ты мне наливала?! Отравили! Пустите меня!

Но Ким мягко придавил его к кровати, и старик начал затихать.

— Тебе надо поставить систему, а то будет хуже! Сейчас я вызову врача!

— Врача! Да, врача! — кричал старик, — Спасите меня!

И голос его становился всё тише и тише.

К тому времени, как подъехала скорая, было уже поздно.

* * *

— Ты не переживай так, — сказал Ким, садясь на её кровать. — Тебе кофе в постель или лучше в чашку?

Дина не отреагировала на шутку. Одетая, она лежала поверх одеяла, кутаясь в плед. Второй день она не могла встать и заставить себя хоть что-то делать. Отойдя от шока, она словно потеряла силы. Боялась идти в ванную, боялась смотреть в зеркало. Иногда бросала взгляд на свои руки, словно проверяя, её ли они?

Ким время от времени отлучался — надо было организовывать похороны, так как он был теперь последним и единственным знакомым покойного. Надо было общаться с Басковым и его командой. Надо было принимать решения по поводу всех возникающих проблем. А потом приходил и видел Дину, всё так же лежащую на кровати.

— Ты всё же поговори со мной, слышишь? — настаивал он. — Не молчи. Ну я понимаю, такое не каждому дано пережить… Но всё же…

— Я не могу… — прошептала она. — Я не могу… Я почему-то подумала… А вдруг это не Вольдемар? Вдруг это кто-то другой?

— Ну ладно, вряд ли…

— Это был кто-то, кто не знал, что происходит! Не знал! Понимаешь?!

— Да ладно тебе… — сказал Ким с уверенностью, которой не испытывал. — Он перевёл на тебя деньги, зачем ему менять тело на другого?

— А вдруг… А вдруг он увидел слежку и решил вот так сбежать?

— Слушай, не переживай так. Мы уже не узнаем. Никогда.

— И получается, — продолжала Дина не слушая или не слыша, — что я человека убила…

— Во-первых, не ты, а Вольдемар, — вздохнул Ким. — Если это так. Не бери это на себя. Во-вторых, мы банально не знали.

Дина судорожно вздохнула и зарылась лицом в подушку.

— А в-третьих, — добавил Ким, — он в общем-то планировал, чтобы на месте этого парня оказалась ты. Между всем прочим…

— Разве это оправдание? — прошептала Дина, тряся головой. — Разве…

— Чш-ш-ш, — тихо сказал Ким, приподнимая её и прижимая к себе. — Вопрос, а что ты могла сделать? Остаться там и тихо умереть? — он вздохнул, — я знаю, это не оправдание. И мы не знали.

— Да, это не оправдание…

— Ш-ш-ш… Тихо. Дерьмо, увы, случается.

— А если бы знали? — Дина уже всхлипывала, — если бы…

— Мы не знали, — сказал Ким твёрдо, хотя Дина чувствовала, что он этой твёрдости вовсе не испытывает. — И мы не хотели. Понятно?

— Я убила человека… — снова прошептала она.

— Не ты, а мы, — ответил Ким. — Мы. И я тоже не хотел, и тоже не знал. Так получилось. А теперь надо поплакать, хорошо?

Он начал чуть укачивать её, как больного ребёнка, а она наконец начала всхлипывать всё сильнее, и вскоре уже рыдала в полную силу.

— Ну вот и хорошо, — прошептал Ким, поглаживая её по плечу. — Скоро будет легче. И всё будет хорошо…

Хотя оба знали, что хорошо уже не будет.

* * *

Дина блуждала по своему сну, как по дымному лабиринту. Сизая пелена колыхалась перед ней, и из неё возникали мрачные стены подземелья. Иногда руки нащупывали провал между стен, но из этого дымного провала вдруг возникало мёртвое лицо старухи Марго. Дина бросалась в другую сторону, искала выход, но из дыма перед ней появлялся Вольдемар с воспалёнными глазами и открытой пастью. Иногда из пелены вытягивались окровавленные клешни и тянулись за ней, и невозможно было от них убежать.

Дина металась в холодном поту, пока какой-то звук не вывел её из кошмара. Судорожно открыла глаза и долго не могла прийти в себя. Ночь? Или вечер? Или утро? Она была одета и укрыта пледом. В комнате было совсем темно, только зыбкая подсветка ночных фонарей колыхалась на потолке. И снова раздался крик.

Он был совершенно нечеловеческим. И доносился словно из преисподней.

Нет, звук шёл из камина!

Наконец она осознала, что это мужской голос. По звуку невозможно было определить, кто кричал, и Дина вдруг испугалась, что это Ким. Что что-то случилось!

Она вскочила и бросилась вниз, в эту страшную квартиру под ними, трясущимися руками нащупывая ключ в кармане кофты. Когда распахнулась дверь, Дина остановилась в шоке.

Посреди широкой прихожей стоял гроб с телом Вольдемара, а над ним навис незнакомый молодой мужчина в сером пальто. С яростным звериным воплем этот мужчина вонзал в труп большой кухонный нож…

* * *

Несколько секунд они оба не могли сказать ни слова, пока наконец мужчина не произнёс в шоке.

— Ты?! Ты?!

И в ужасе воззрился на тело, которое он только что увечил, потом снова на Дину.

Дина вдруг судорожно вдохнула, шагнула назад и, захлопнув за собой дверь, бросилась наверх, но мужчина уже выбежал на лестничную площадку следом. Крупными прыжками перескакивая через две ступеньки, он настиг её в тот момент, когда она взбегала на последнюю. Дина взвизгнула, споткнулась и полетела на ледяной пол, перекатилась на спину, и в тот момент, когда мужчина уже протянул к ней руки, она изо всех сил ударила его обеими ногами прямо в живот. Мужчина вскрикнул и покатился по ступеням вниз.

Дина ворвалась в свою дверь, захлопнула её, закрыла на задвижку и цепь, но она понимала, что этого мало. В ужасе она металась по тёмной квартире, придумывая, чем можно задвинуть дверь, но все тяжёлые предметы были слишком тяжелы, а остальные слишком малы.

Бросившись на кухню, она увидела электрический стеклянный чайник. Облить кипятком? Чайник был полон воды, но совсем холодный. Дина включила кнопку, и чайник засветился в темноте синим светом.

Но тут страшный удар сотряс дверь. Дина взвизгнула и начала открывать все шкафы и дверцы, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы быть использовано как оружие. Выхватила дихлофос, хлорку для ванной, но всё это было несерьёзно. Что-то звеня летело на пол, катилось по кухне, но она не замечала. Даже самый большой нож был намного меньше, чем у противника. Чугунная сковорода? Тяжелейшая, но он легко вывернет ей руку. Дина бросила сковороду на стол, но в это время последовал ещё более страшный удар в дверь, за ним треск и звон щепы, разлетевшейся по коридору. И мужчина с ножом ворвался в темноту прихожей.

Дина сдавленно вскрикнула и схватила тяжёлый стул, выставив его ножками вперёд. Мужчина осмотрелся, и услышав вскрик Дины, повернулся на кухню. Растрёпанный, в распахнутом перекошенном пальто, с ножом в руке, он шёл нарочито медленно, как тигр, который знает, что жертва слаба и никуда не убежит. В синем мерцающем свете чайника, он выглядел, как зомби из какого-то фильма ужасов. Лицо его искажала ненависть и боль. Он хромал; правой рукой с ножом он придерживал левую руку.

— Ты! — прохрипел он, то ли спрашивая, то ли утверждая, — ты!?

— Кто ты?! — судорожно прошептала Дина. — Кто ты такой?! Что тебе надо?

— Ты смогла?! Как?! Ты не должна была… Ты… — он истерически рассмеялся.

— Что тебе нужно?! — сдавленно прошептала Дина.

— Ты, тварь, — прохрипел мужчина, глядя исподлобья, — у тебя теперь и секрет бессмертия, и все мои де-е-еньги!

Он как безумец развёл руки в стороны, словно представляя перед собой гору золота, чуть склонился к ней.

— Какие деньги?! — у Дины срывался голос.

— Мои! Ты заблокировала карточку!

— Мою карточку!

— Нет, мою! Это мои деньги! И ты мне их вернёшь!

— Кто ты такой?!

— Какая, к чёрту, разница?! Я не знаю, кто я такой! Кто я сейчас… Но я знаю, что эти деньги мои, и ты мне их вернёшь!

— Как? — воскликнула Дина, но получился почти визг, — как я это сделаю?!

— Так же, как я, — рычал он. — Ты же не забыла?! И не придумывай, что ты не помнишь! Всё, что тебе переведено!

— Как я это сделаю, если ты украл мой телефон, мою карточку! Всё! У меня нет больше ничего!

— Компьютер! — вспомнил он, делая ещё шаг вперёд. Синие отсветы играли на его лице, придавая ему мертвенный оттенок, — компьютер! Вы всё время на нём что-то мне показывали, ты и Ким! Вот и переведёшь!

— Хорошо! Хорошо! — воскликнула Дина, — сделаю! Вольдемар, ты только не нервничай…

— Вольдемар?! — воскликнул мужчина, — я не Вольдемар! Я Марго! Понятно?

— Марго?! — недоумённо прошептала Дина, продолжая загораживаться стулом, — с… старуха Марго?

— Старуха?! — зарычал он, взмахивая ножом. — Старуха?! Я Марго Мариньи! Племянница этого скота и мерзавца! Я на пятнадцать лет моложе него! Я за ним ухаживала! Я ему помогала! А он?! Он похитил моё тело! Мою жизнь!

Он снова гневно поднял нож, медленно приближаясь.

— Я его учила колдовать! Я ему помогала во всём, а он… Раздобыл где-то этот свиток, и что? Поделился?! Скотина! Мерзавец! — мужчина гневно взмахнул руками и истерически расхохотался. — Но перемудрил сам себя! Сколько раз я просила помочь с финансами! Ни копейки не дал! Украл моё тело, моё жильё… Мою жизнь! Всё украл! И спрятал свиток в моей квартире! В моей! А её отобрали за долги! Он всегда был идиотом!

Он расхохотался, размахивал руками и всё никак не мог остановиться, а Дина замерла, вцепившись в стул побелевшими от напряжения пальцами, и краем глаза замечая пузыри, которые начали появляться в чайнике. «Ну же, ну!» — думала она, но чайник не торопился.

— А что он сделал с моим телом?! — воскликнул мужчина как безумец, — Ты бы видела мои фотографии! Он превратил меня… себя… в жирную свинью за такой короткий срок! Получил бессмертие, чтобы вот так закончить!

Мужчина сделал ещё шаг и резко ударил ножом по столу. Дина вздрогнула и вскрикнула, поднимая к себе стул и загораживаясь им. Она не отвечала, напряжённо наблюдая, как пузыри в чайнике становятся крупнее, как начинается лёгкий шум. А мужчина сделал ещё шаг и взвизгнул:

— А потом! Знаешь, что было потом?! Он научил меня расписываться своей подписью, приглашал нотариуса, а перед этим не давал мне есть и избивал меня, чтобы я не сказала нотариусу чего-то лишнего! И мне приходилось подписывать ему доверенности каждые три года! А он потом пользовался деньгами и жил в своё удовольствие!…

Он опять ударил ножом по столу, и Дина снова вздрогнула.

— Мне пришлось написать ему завещание! — взвизгнул мужчина, — Но только он сдох раньше! — и человек снова истерически захохотал и вытер лицо рукавом. — И ты его угробила!

— Нет! — воскликнула Дина. — Нет! Я не…

— Ты, ты! Ты влезла! Ты его убила!

— Я тебя спасла, ты сама сказала!

— А я тебе дала бессмертие, которым ты воспользовалась!

— Я не хотела! Мне не нужно твоё бессмертие! Я только хотела вернуть своё…

— Нужно! — перебил он. — Всем нужно! Вот этого идиота, — мужчина показал на себя обеими руками, — ты же перевела в того трухлявого урода!

— Я не знала! — почти рыдая, прошептала Дина, — я не знала!

— А если бы знала? Что? Осталась бы умирать внутри этого сухого стручка? Внутри этой старой вонючки? Которому пора было сдохнуть сто лет назад!

— Нет, нет! Я не знала!

— Он умер! — добивал её визитёр. — Это была бы ты! Сегодня ты была бы уже мертва! Ну что, осудишь меня? Я тоже не хотела умирать. Как и ты! — мужчина наклонился перед ней, разведя руки, словно насмехаясь и глядя снизу вверх, — нет, дорогуша, ты такая же, как и я! Если дают шанс, то каждому хочется выжить!

— Нет, нет… — судорожно повторяла Дина, тряся головой.

— Шанс! И все побегут, как собачки! Вон, Валентин твой побежал как миленький за деньгами. За границу, в большое богатство! На это все сразу готовы! И тебя побоку. Вот было бы смешно, если бы у нас удалось! — и мужчина снова расхохотался, — я представляю его лицо, если бы… Если бы он проснулся Вольдемаром! — последние слова он почти визжал от хохота.

И приближался медленно и неотвратимо. Он уже был в трёх шагах, и их разделял только стул. Лицо его в синем беспокойном синем свете было демонически страшным, и адские тени метались по стене позади него.

— И ты бы побежала.

— Я не побежала! Я отказывалась…

— Ты пошла работать! — игриво пропел мужчина. — Как миленькая! За деньги-то! И не говори, что это твои или его, — медленно продолжил он понижая тон, наклоняясь чуть вперед и почти касаясь стула. — Теперь они мои! МОИ! — он взмахнул ножом, —потому что я настрадалась за них по полной программе! И ты отняла мои деньги! Ты послала за мной этих… Ты! — он схватился за ножки стула и потянул на себя. — И мне пришлось убегать! Менять тело! Но теперь конец! Ты вернёшь мне всё!

Он вдруг резким рывком выдернул у неё стул и швырнул куда-то позади себя в коридор. Дина вскрикнула и в ужасе выставила вперёд руки:

— Хорошо, хорошо! — попыталась сказать она, но у неё перехватило дыхание от страха.

— Все деньги на мой счёт! — мужчина навис над ней и поиграл ножом перед её лицом.

— Да! Да! Я всё верну! — воскликнула Дина тонким пронзительным голосом. — Только на чей?! На ч… чьё имя?! Куда переводить?! Бан… Банковские данные?!

Мужчина вдруг остановился и выпрямился. Он явно задумался, пытаясь понять, как теперь быть, и действительно, на чей счёт, и начал шарить по карманам в поисках кошелька, на минуту чуть опустив нож.

И в тот момент раздался щелчок автоматического отключения чайника, и синий потусторонний свет погас.

В наступившей темноте, Дина выхватила со стола чайник и открыв крышку выплеснула содержимое на нападающего. Мужчина закричал ужасным тонким криком и схватился за лицо. А Дина схватила со стола сковороду и изо всех сил ударила мужчину ребром, потом ещё раз. И ещё раз… Что-то влажно хрустнуло, мужчина издал странный звук, дёрнулся, шатаясь отступил, и словно нехотя рухнул на пол.

— Что случилось?! — воскликнул кто-то с лестничной площадки, — что тут происходит? — И голос был знакомым.

Ослеплённая внезапно включённым светом, Дина вскрикнула, и сползла на пол и скорчилась там, не в силах открыть глаза.

— Кто это? — спросил Ким.

— В… Вольдемар… — прошептала Дина. — Я думала, что Вольдемар…

* * *

— Можно? — спросил Ким, стукнув в её дверь.

— Да… — прошептала Дина.

Она сидела на полу перед камином и смотрела на огонь. Несколько дощечек старого паркета служили ей дровами. Ким подошёл и сел рядом, поставив на пол сумку.

— Ты как? — спросил он.

— Ничего, — ответила она, — было хуже.

Потом вздохнула и посмотрела ему в глаза:

— Спасибо тебе.

— Да не мне. Васёк помог. Это была стопроцентная самозащита. Чистая. Даже и доказывать ничего не пришлось. Один покойник порубленный чего стоил. Крыша у мужика поехала, типа.

— Такой страшный конец, — прошептала Дина, — у всех…

— Ну не у всех, — ответил Ким, — этот будет жить.

— Это не он… Это Марго…

— Вряд ли он или она это вспомнит. Амнезия. Доктор говорит, что, может, память вернётся, а может и нет. И вообще признали невменяемым. Наверное, будет психушка на какое-то время. Пока разбираются. Ничего особо страшного не совершил, только трупу досталось.

— Амнезия? И не знаешь, что лучше…

— Именно. Зато жена довольна, — усмехнулся он. — Наверное будет мужик на инвалидности. Теперь не погуляет. Пенсию может получить…

— Какой ужасный конец… А хотели обрести бессмертие…

— Бессмертие — это иллюзия, ловушка. Не верь. Видишь, ни для кого это не сработало…

Они вздохнули каждый о своём и долго смотрели на огонь. Наконец Ким пошевелился и ответил:

— А я вот убирал ту квартиру. И нашёл. Наверное, у него из кармана выпало. — Он достал из сумки футляр в потёртом чёрном бархате и протянул Дине.

Дина испытала внезапный озноб. Нехотя взяв в руки футляр, она достала пергамент и посмотрев на него в последний раз, положила прямо в середину пламени. Следом отправился футляр и кусок бархата. Пламя сердито затрещало, разбрызгивая искры, и Дине послышался какой-то истошный вопль — словно из преисподней. А может это просто на улице завизжали тормоза машины.

— А блокнот? — спросила она.

— Вот, — Ким достал из сумки и отправил туда же, в печку, и они долго смотрели, как огонь пожирает листок за листком.

Наконец Ким словно проснулся:

— Да… Ты теперь владелица квартиры, которая внизу. Что будешь делать?

— Хочешь взять себе? — спросила Дина.

Ким помолчал и заметил:

— Пожалуй, нет. Что-то мне этот дом уже поперёк. Я хотел съезжать…

— Я тоже. Значит поставим на продажу. И ещё… Ким, я без тебя бы не смогла… Ты ведь спас меня…

— Да ладно…

— Нет, не ладно. Я хотела… Можно я тебе переведу эти деньги? А то я не могу…

— Ну ты даёшь, — сказал Ким. — Ты серьёзно?

— Да…

— Кто угодно скажет, что ты с ума сошла.

— Какая разница? — Дина смотрела на огонь и на лице её играли красные блики.

— Ну… всё же… Почему?

Она опустила голову и долго искала слова. Потом покачала головой:

— Знаешь, я так не хотела в эту квартиру… Валентин уговорил меня, а я чувствовала, что не хочу, что будет плохо. — Она вздохнула. — И что в итоге? Человек погиб… Двое… третий искалечен…

— Ты не виновата, они сами…

— Нет, ты не понимаешь! Вот идёт цепочка событий, и ты приходишь на перекрёсток, и можешь выбрать путь. И душа тебе говорит, что туда можно, а туда нельзя. А ты идёшь куда нельзя…

— Да, понял, получаешь по кумполу. И это называется жизненный опыт.

— И опыт учит, что нельзя. Нельзя делать то, к чему не лежит душа. Вот я именно об этом. Если бы я не… — у неё перехватило дыхание. — Если бы я послушалась, я бы сейчас не мучилась совестью… Я бы не ощущала, что на мне три жертвы… Я боюсь, что для меня это никогда не пройдёт…

— Говорю тебе, не бери на себя. Судьба сгребает под топор готовых…

— Но топором был бы кто-то другой, — прошептала Дина. — А я бы жила с чистой совестью. Понимаешь?

Ким мрачно кивнул.

— И я сейчас не хочу этих денег. Меня с души воротит от мысли о них. Я сразу вспоминаю всё. Мне страшно… Так понятно? Я снова на перекрёстке, и мне снова душа говорит, что туда ходить не надо, будет плохо.

Он промолчал, и они долго сидели, глядя на огонь. Наконец Ким вспомнил:

— Я вещи принёс, которые ты там оставила, — и пододвинул сумку.

Дина открыла и начала доставать содержимое.

— Да, спасибо… О… Я-то думала, куда он пропал…

Среди аккуратно сложенной одежды она увидела свой чёрный плащ. В его кармане лежала какая-то бумажка. Это был смятый листок из блокнота. Дина развернула и увидела, что на нём неверной детской рукой был нарисован ангел с мечом против двух чёрных страшных, мохнатых бесформенных сущностей. И Дина вдруг вспомнила безволосую девочку из госпиталя, и как она сказала: «Не ходи туда, там злые люди». По спине побежали мурашки.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но Ким в это время тоже начал говорить. И оба замолчали.

— Что? — спросила Дина.

— Нет, ты скажи.

— Я подумала, что если перевести эти деньги в детский хоспис?

— Я хотел сказать то же самое, — сказал Ким и увидел, что впервые за эти месяцы на лице у Дины появилась слабая улыбка.

Утром, складывая вещи в такси, они невольно оглянулись на дом. В утренних лучах дом светился чуть розоватым утренним светом, словно он только что оправился от тяжёлой болезни. И возможно, так оно и было…