Ч. 56 Предатель

Предыдущая страница    http://proza.ru/2020/09/13/1388

Произошло ещё одно событие, которое вынудило мичмана Мура и матросов Симонова и Васильева согласиться на побег. Японцы считали, что Хвостов и Давыдов, напав на японские селения, действовали по приказу своего правительства.

По их мнению, Головнин был просто разведчиком, который пришёл к островам, чтобы разведать укрепления перед нападением русских. Убедить японцев, что это не так, пока не удавалось.

Те задавали тысячи вопросов, интересуясь самыми незначительными деталями. Головнину скрывать было нечего, он отвечал на все вопросы, правда, иногда привирая, чтобы преувеличить мощь Российской империи.

Чиновники, которые допрашивали русских моряков, искали доказательства их лжи и связи с Резановским посольством.

Рикорд, когда понял, что Головнина и его спутников захватили в плен, оценив обстановку, пришёл к выводу, что силами команды «Дианы» моряков не освободить и решил следовать в Охотск, чтобы там доложить о случившемся.

Но перед уходом по его приказу оставили на берегу сундук Головнина с одеждой и книгами, чтобы моряки читали и не скучали в плену. Японский чиновник Кумаджеро, тщательно просматривая книги, увидел между страницами красный листок с надписью на японском языке.

Головнина стали допрашивать, откуда в его книге мог оказаться этот красный листок. Тогда капитан-лейтенант вспомнил, что этот листок дал ему кто-то из офицеров на Камчатке, и он его использовал как закладку.

Но выяснилось, что это ярлык какой-то из японских вещей, награбленных Хвостовым, которые он привёз на Камчатку.

Теперь у японцев почти не осталось сомнений, что Головнин был связан с нападением Хвостова и Давыдова.

Другой чиновник, Теске, упомянул о письме для матсмайского губернатора, которое Хвостов отправил с японцами, захваченными им в плен. После зимы, проведённой в Петропавловске, он высадил их на один из Курильских островов.

Последствия для пленников, если японцы придут к выводу, что русские моряки занимались разведкой, предугадать было нетрудно. Но когда они выбрали время для побега, мичман Мур категорически отказался в нём участвовать.

Тогда решили бежать тайно от мичмана, но тот бдительно следил за ними. Моряки не сомневались, что офицер их предаст. Более того, через переводчика Алексея они узнали, что Мур собирается поступить к японцам на службу.

Пленники тайно от Мура запасли продовольствие, отделяя часть получаемой ими еды, а Хлебников из двух выпрошенных у японцев иголок смастерил компас. 20 апреля, сделав подкоп двумя украденными у японцев ножами, моряки совершили побег.

Остались только мичман Мур и Алексей. Во время побега Головнин сильно ушиб колено и шёл с трудом, преодолевая сильнейшую боль, а идти пришлось по горам, скалам. Однажды Хлебников сорвался со скалы, но остался жив и, несмотря на ушибы, смог идти.

Но японцы неотступно шли по их следам и 2 мая беглецов схватили. Мичман Мур выдал сразу после побега все их планы, помогал японцам вести допрос пленников, всячески выслуживался перед ними. Не всё гладко происходило во время побега в отношениях Головнина и Хлебникова.

Впоследствии  ни Головнин в своих записках, ни Хлебников, который тоже написал о плене, ни словом не обмолвились об инциденте. Он описан только в черновых, неопубликованных записках Головнина. Хлебников спорил с командиром, не хотел идти в горы.

Дошло до того, что Головнин, услышав слова Хлебникова « а вот нам бы надобно задать тебе гору за всё», сбил его с ног, прижал к груди штурмана долото, единственное оружие, которое у него было, и закричал: «Что ты разумеешь, бездельник, под этими словами – задать гору?».

Как он на самом деле назвал его, неизвестно. Василий Михайлович признался, что был готов убить Хлебникова, если бы матросы бросились к тому на выручку. Штурман только повторял: «Братцы, братцы!» Всё же он был к матросам по происхождению ближе, чем столбовой дворянин Головнин.

Но матросы стояли не шевелясь. А когда Головнин отпустил Хлебникова, то плакали и просили командира так больше не делать: «Нас мало, а в опасном нашем положении и один человек дорог».

Василий Михайлович вспоминал: «Перед сумерками господин Хлебников сделал мне честь, спросив моего совету, не пора ли идти, чего прежде никогда не бывало. Я отвечал учтиво, сказав: «Как ему угодно», но не раскаялся в сделанном ему от  меня небольшом моральном наставлении».

В свою очередь Хлебников, которому, видимо, было стыдно и неприятно вспоминать об этом инциденте, честно написал, что Головнин отдал ему половину крошечного количества крупы, своего дневного рациона.

Свою порцию штурман уже съел, но у командира выдержки было больше, и он видел, что Хлебников страдает от голода сильнее, чем он.
 
Японцы, несмотря на побег, отнеслись к пленникам гуманно. Прежде всего накормили и напоили чаем изголодавшихся людей. После побега офицеров заперли в отдельные клетки, а матросов всех поместили в одну большую клетку.

Мичман Мур вёл себя как трус и предатель. Дошло до того, что даже матрос Шкаев не выдержал и сказал ему: «Побойтесь Бога, Фёдор Фёдорович! Как вам не совестно? Разве вы никогда не надеетесь быть в России?» Головнин и Хлебников приказали Шкаеву замолчать из соображений поддержания дисциплины, хотя и сознавали, что матрос совершенно прав.

В плену Головнин и Хлебников, как писал командир «Дианы», от скуки научили матросов читать и писать. Их поразило, что все солдаты, охранявшие пленников, были грамотными, читали книги, даже на посту.

Несмотря на побег, отношение к пленным изменилось к лучшему. Японцы их хорошо кормили, перевели в обычные помещения. Вылечили тяжело заболевшего матроса.
Вскоре произошло ещё одно важное событие.

Продолжение http://proza.ru/2020/09/15/1416