Горячий ветер

       Ближе же к обеду раздался звонок в дверь. Я открыл,в дверях стоял мой старый друг по институту. Был конец мая 1990, начинались лихие девяностые. У всех начиналась новая жизнь, Но Бежик, неожиданно, выбрал  совсем другую тему.      
          - Я тут недавно читал про интересное природное явление. Есть такие ветра они зарождаются в пустыне, на севере Африки или на Аравийском полуострове, а потом набирая силу мчатся со скоростью урагана сокрушая всё на своём пути. Иногда этот ветер поворачивает на Север и летит через Средиземное море, над морем он напитывается влагой, добирается до средиземноморского берега Европы и обрушивается на прибрежные города дождями и ливнями, иногда песком. Ветер сбивает с ног валит деревья. На просторах Сахары этот ветер называют Сирокко, а в Хорватии его называют «Юго». Похоже на русское - «вьюга».
  - Мне тоже приходилось читать об этом. И, более того. эти ветра иногда перелетают через Атлантику, доносят пески Сахары до Латинской Америки.  Скорее, это похоже на любовь. Она тоже бросает наземь, а иногда парит над землей, вдруг останавливает дыхание и на этом последнем дыхании 1000 километров промчишься, ухватившись за этот ветер как за жар- птицу, чтобы любимого человека обнять.
- Пожалуй, да. В этом сравнении что-то есть мистическое. А у тебя была такая любовь?
- Была, конечно.
- Расскажи, если это не тайна сердца.
- Теперь, уже, наверное, можно, рассказать. Это было давно, изрядно времени пролетело, я тогда ещё на заводе работал. Еду домой в метро от станции «Электрозаводская» до «Площади Революции», всего то две остановки. Захожу в вагон, напротив стоит девушка и как-то по-особенному смотрит. Это не глаза, Бежик, это - две Сахары.  Вот уже «Площадь Революции», и я предложил ей погулять по Арбату. Она кивнула головой в знак согласия и сказала:
- Я -  Галя.
Я ответил:
- Я -  Ефим.
Жаркий вечер в Москве пьянит, на Арбате движение тел, художники, фотографы, разбросаны цветы… Кто-то из художников подошёл к ней и попросил попозировать. Я был не против, согласился и с интересом наблюдал как карандаш художника создаёт на чистом листе бумаги её лицо. Я отблагодарил художника и подарил Гале её портрет.
- Как мы оказались у меня дома я просто вспомнить не могу. У меня тогда появилось новое увлечение – делать мебель. На лоджии сделал простенькую мастерскую и начал делать то ящики для цветов, то лавочку. А если удавалось взять с завода хороших досок, то получались интересные вещи. Галя увидела олно из первых моих творений столовый гарнитур в стиле «Таверна»: всего-то, деревянный стол и 4 стула с высокими спинками, - и, повернувшись ко мне своими бездонными глазами, сказала: «Ефим, ты в душе художник!». Она, вообще, почти ничего никогда не говорила, только самое главное, самое важное. Как же она умела молчать! И ничто, никогда не заставляло меня действовать так сильно, как это её молчание. Пройдет время, и я вспомню эти её слова. Но в тот первый вечер всё было не так, вдруг всё вокруг исчезло, провалилось в какую-то бездну, или быть может в бездну провалились мы сами, мы не могли наговориться в те мгновения, которые нам разрешала наша любовь, пока горячий ветер Сирокко снова не сжигал до тла наши губы, руки, тела.  И вот мы узнали друг о друге всё…. Я очнулся от забытья, передо мной стояла Галя, уже одетая, и тихо мне сказала: «Мне пора, проводи меня».
-  Надеюсь это не конец истории?
- Да нет, это только лишь начало! Мы вышли на улицу. Летние ночи в Москве – это блаженство, дышится как-то по-особенному. Галя заторопилась, поймали такси. В машине был пассажир. Рядом с водителем сидела роскошная проститутка. Она вульгарно балагурила с шофёром, крутила сигаретой, но не курила, духи были тоже вульгарные, тяжелые, как будто растекались по салону, хотя, наверное, очень дорогие. Галя вцепилась в меня двумя руками, прижалась всем телом, просто слилась со мной. Ехали молча. Настал момент, когда мы должны были выйти. Я протянул шофёру трешку, вдруг, наша спутница спрятала зеркальце, через которое наблюдала за нами, повернулась в нашу сторону, отвела мою руку с трёшкой и сказала: «Сегодня за любовь плачу я!». От этих слов я опешил, трёшка моя выпала из руки и упала к водителю на пол. Мы вывалились из машины. Время на прощание не было. Я запомнил Галкин телефон: 380 … …, она поцеловала меня как-то очень сладко, и сказала: «Поезжай, отдохни, и только не лишай себя женщин, я закончу все дела, мне тоже надо уезжать, но мы обязательно встретимся».
Бежик слушал меня, затаив дыхание.  Я обратился к нему и сказал:
- Продолжение следует?!   
- Давай, продолжай!
- Галя оказалась в Московской аспирантуре по направлению от КАМАЗа, но научная работа закончилась безрезультатно, и вот теперь, когда всё кончилось, она должна была возвращаться. В Москве она жила с мужем, а сын оставался у родителей в Оренбурге. Она должна была забрать сына, а потом ехать по месту распределения.
- Фима, получается, что Галя - это женщина от науки, так это просто подарок судьбы.
- Первым уезжал я, у меня был отпуск, я летел в страну гор - Дагестан по турпутевке, всё было решено, билеты взяты, она ехать со мной не могла, просто мне нужно было поскорее вернуться. Через пару дней я уже был в Махачкале. Как только у меня появилась возможность я сразу позвонил в Москву Гале, но в трубке я услышал только частые гудки, я звонил много раз и всегда в трубке было одно и тоже – частые гудки. Разные мысли приходили ко мне: «Неужели она впопыхах ошиблась и продиктовала неверный номер телефона? Или может быть ошибся я и неправильно запомнил телефон, но номер был очень простой, там ничего нельзя было перепутать! А может быть она просто подшутила надо мной? С этой мыслью я смириться не мог». Надо было возвращаться, но как её найти? Я терялся в догадках, чёрные мысли меня просто преследовали. И вот, наконец, отпуск кончился, я в московской квартире, снимаю телефонную трубку, звоню, и снова короткие гудки…. 
-  Но вы все-таки встретились?
- Да, Бежик!
- Но как?
- Угадай с трёх раз.
- …Ну, не знаю, наверное, мистика!
- Ты – гений, Бежик, или ты слишком хорошо меня знаешь! Хотя, в прочем что-то мистическое действительно в этой истории есть.
- Да здесь всё мистика!
- Было так. Я заснул, не то от напряжения, не то от безысходности, прямо около телефона, держа трубку в руке, и она гудела мне в ухо. И вдруг я вижу сон: Галя подходит ко мне, обнимает за шею и говорит: «Ефим, разве можно так ошибаться, 308». Ты понимаешь, я перепутал в номере телефона 308… … на 380 … …; 308 и 380 на слух очень близки, но Галя - есть Галя, и в нужный момент она сумела сказать самое главное. Набираю номер 308… …, слышу её голос, про телефон и про сон ничего объяснять не стал. Было утро, мы договорились встретиться. Она захотела погулять в центре, попрощаться с Москвой, ведь до отъезда оставалось четыре дня. Она уезжала. И был день, самый лучший день в моей жизни, мы катались на речном трамвайчике, я взял с собой фотоаппарат, и фотографировал её, и был вечер, и это был самый лучший вечер, и была ночь, это была самая лучшая ночь. В этот раз Галя была со мной до утра. Из Дагестана я привёз ей кубачинские украшения. Когда она их примерила, я понял, что угодил с подарком; наверное, это был самый лучший подарок в моей жизни. Мы не стали прощаться, решили встретиться ещё раз до отъезда. Но через день она позвонила и сказала, что муж её полностью заблокировал, что вырваться она не может. А вечером того же дня позвонил и сам муж, и ясно сказал: «Слушай мужик, если ты не отстанешь от моей жены, то нож в печень ты получишь!». Он трубку не бросил, ждал моего ответа, и я ему объяснил, что он полный кретин, что мне гораздо хуже, чем ему, и, что если он её хоть пальцем тронет, то я выбью ему мозги. Он всю мою тираду молча выслушал, и только потом положил трубку.
Отпуск мой кончился. Выйдя на работу, я не мог скрывать своё состояние и в нескольких словах рассказал про новую любовь, а когда дело дошло про «нож в печень», ребята создали целую команду телохранителей, которая должна была меня сопровождать на вокзал в ночь отъезда. Потом решили, что команда – это слишком много, Телохранителем был назначен дежурный электрик Сашка, у которого был третий разряд по боксу, с Сашкой мы дружили, поэтому я возражать не стал. Сашка был талантливый парень, прекрасно рисовал и, даже, писал маслом. После всего он подарил мне свою картину «Берёзовая роща», чтобы я не сильно расстраивался.
Приближалась ночь отъезда. Сразу после вечерней смены мы с Сашкой отправились на Казанский вокзал. Поезд Москва - Оренбург отправлялся в 23 часа 20 минут в ночь с 3 на 4 июля 1985 года. На вокзале было море людей, «была жара, жара плыла», перроны переполнены не протолкнуться, мы с трудом пробились к нашему поезду и пошли вдоль вагонов. Около вагона №6 рядом со своим багажом стояла Галя. Из дверей вагона вышел мужчина, он подошёл к багажу, взял какие-то вещи и молча вернулся в вагон. Из-за общего внешнего сходства со мной я сразу понял, что это её муж. Возможно, это сходство тогда, при первой встрече, сыграло свою роль в нашем знакомстве. Молчать не было времени, я сказал Гале: «Галя пойдем домой не уезжай!». Она молчала. Я еще раз позвал её.  Вещей на перроне оставалось всё меньше. Вот осталось всего два пакета, Галя подняла их, подарила мне прощальный взгляд и ушла в вагон. Отправления поезда мы с Сашкой ждать не стали по-приятельски обнялись и пошли по ночной Москве куда глаза глядят.
Всю историю, которая произошла на вокзале, на заводе, конечно, узнали. Сашка рассказал всё в подробностях. Кто меня знал, те отнеслись к моим чувствам понимающе, а начальник цеха даже выписал премию. Бежик, скажи мне тебе хоть раз премию за любовь давали?   
- Нет, конечно. Как я понимаю, история твоей любви вместе с премией закончилась?
- Может быть. Я много раз писал ей письма и в Оренбург и Набережные Челны. Адресов я не знал, писал до востребования, ответов не было. Письма не возвращались, как это бывает, когда адресат выбыл, значит она их получала.
- Что с тобой, Фима?
- Сам не знаю. Как будто всё всколыхнулось во мне. Не пойму только, что это: то ли прошлое вернулось, то ли Галя где-то рядом. Я чувствую, что она зовёт меня. Наша с тобой встреча, и этот мой рассказ не случайны, она здесь, я знаю! Я слышу его!
- Кого его?
- Горячий ветер, Сирокко!
- Фима, не сходи с ума, когда любовь, - это бывает. И потом, я уже везде посмотрел: на лоджии её нет, в холодильнике тоже нет, даже в платяном шкафу нет. Успокойся!
- Бежик! Почтовый ящик! Я сейчас мигом!
Через мгновение я вернулся, держа в руках свою единственную газету «Социалистическую индустрию» и странный конверт без обратного адреса. Конверт я вскрыл в нём было письмо, напечатанное на машинке. Это было «письмо счастья». Такие письма люди рассылали друг другу с пожеланием счастья, но нужно, чтобы, получив письмо, я отправил десять таких писем с пожеланиями счастья своим друзьям и тогда счастье придёт ко мне. Я передал письмо Бежику. Он прочитал и скептически ухмыльнулся.
- Из-за этого ты сходил с ума? Это не серьёзно Фима!
Я вертел в руках конверт и как-то случайно обратил внимание на почтовый штемпель. Там чёрным по белому было отштамповано: «Почта СССР. Набережные Челны».
- Бежик, это она, вот смотри - «Почта СССР. Набережные Челны». У меня никого нет кроме неё в Набережных челнах. Ты понимаешь, она все эти годы думала обо мне, читала письма, ждала встречи. Теперь ты понимаешь, как она умеет молчать, и
почему её молчание заставляет действовать!
- Кажется понимаю, и что ты собираешься делать?
- Сперва, позвоню в справочную г. Москвы, там узнаю телефон справочной г. Набережные Челны, там узнаю её адрес, её полное имя-то я знаю, и отправляю телеграмму с вызовом на переговорный пункт. Вот и всё. Телеграмму подписывать не буду, я тоже умею как бы молчать и действовать инкогнито.
- Фима – ты Шерлок Холмс в любви, если тебе дать волю, то ты отловишь всех самых лучших женщин при помощи телефона «09».
 - Наконец-то ты сказал комплимент, а то всё одно: «Сходишь с ума! Сходишь с ума!».
 - Скажи мне, какой подарок ты сделаешь Гале, при новой встрече?
 - Я подарю ей её портреты и те фото, которые я тогда сделал.
 - Позволь взглянуть!
Я протянул ему пакет с фотографиями. Бежик долго рассматривал фото, но ничего не сказал, он поднялся из кресла, он был красив. Выражение лица его стало каким-то значительным, в ту ночь он уезжал к матери и зашёл на минуточку попрощаться. Он отодвинул шторы и, выйдя на лоджию, залюбовался видом вечерней Москвы. Было 31 мая, уже стемнело, вечерний «душ» вдохнул свежесть и прозрачность в московский воздух. Бежик тоже прощался с Москвой он не мог оторвать глаз, где-то вдалеке были видны контуры МГУ, казалось, совсем рядом сверкал вывесками магазин Москва. Мы провели вместе целый день.
Бежик вдруг прервал молчание:
- Спасибо тебе Фима за этот прощальный день, за прекрасный чай, но более всего за то, что я узнал о тебе. Открылись мне такие стороны твоей личности, каких даже и ожидать не мог. Я не думал, что ты можешь так бороться за свою любовь, ты открыл мне новое и очень важное в себе, а твои тайны сохраню навсегда, а скорее до тех времён, когда ты сам, возможно захочешь их раскрыть. И ещё о твоих фотографиях, по-моему, они говорят правду, ты заглянул ей прямо в сердце.
- А я верю, что если ты увидишь свою любовь, где-то вдалеке, верхом на белом коне, то ты остановишь её на полном скаку, а моих ошибок не будешь делать. Жизнь слишком коротка, чтобы делать ошибки.
Настало время прощаться. Я крепко сжал его руку. Мы простились просто по-мужски, но слёзы сами собой текли из глаз. Мы расставались навсегда.
   
ТРОИЦА
Оператор в микрофон громко сказала:
- «Набережные челны, 5 кабина.
На другом конце провода раздался голос Гали:
- Ефим, я сразу поняла, что это ты. Никто другой не смог бы меня найти.
- Галя, ты помнишь какой сегодня день?
- Конечно, помню - в этот день первого июня, пять лет назад мы встретились в Москве, в метро...
- Мы можем снова встретиться? У нас всё-таки юбилей.
- Сейчас это невозможно никак. Дело в том, что я уезжаю в Оренбург с сыном, хочу оставить его родителям на лето и вернусь только через несколько дней.  В четверг я улетаю, а в понедельник утром возвращаюсь в Набережные Челны.
- А тебя кто-нибудь встретит в Оренбурге?
- Да, скорее всего отец. Вернусь, позвоню тебе.
- Хорошо, я дождусь твоего возвращения. Люблю тебя, жду встречи.
 Вернувшись домой, я незамедлительно позвонил в Оренбург и в справочной узнал адрес её родителей. Галя носила девичью фамилию. Фамилия была довольно редкой, скорее молдавской. Так как я знал только имя её отца, то в справочной мне дали три адреса. Сирокко разбушевался не на шутку.
 В пятницу я уже сидел в купе, и экспресс Москва - Оренбург мчал меня на встречу с судьбой и с моей молодостью, ведь за долго до моей встречи с Галей я был в тех краях, там я проходил действительную военную службу в танковом полку в должности командира взвода средних танков.
Какие восхитительные воспоминания охватили меня тогда. Знали бы Вы друзья мои как красива оренбургская степь, а ещё красивей небо над степью – оно какое-то многоэтажное, высоты бесконечной и как оно удивительно сливается со степным простором. А простор какой, такого вы и в море не увидите.
Сколько песен спето, сколько стихов посвятили степной красоте поэты, а она всё только краше и краше всех стихов, и песен. А какой воздух летней ночью в степи. Наполненный ароматом трав его сладкая горечь просто пьянит: а зимние ночи, когда после недолгих оттепелей наступают морозы и вся степь покрывается ледяным покровом, настом, который в лунном свете кажется замерзшим океаном. Но всего красивей степь осенью: вот уж когда фантазия волшебницы природы не знает берегов вся степь выкрашена тысячами оттенков угасающих к зиме трав, теряющих листву колок, а небо в эти ясные осенние дни, вообще, не имеет границ.
 Вот уже позади Самара скоро, скоро поезд придёт в Тоцкое, где протекала военная служба моя, а там и до Оренбурга рукой подать. Тоцкое проезжаем ночью, скоро рассвет, мучительно вглядываюсь в темноту, где-то вдалеке мелькают огни нашего городка, вроде бы всё как раньше, но как всё изменилось. Но ещё больше изменился я сам.
Утренний Оренбург встретил летней жарой. В этих краях и жара какая-то особенная. С утра уже часам к 10 – начинается пекло, танковая броня нагревается так сильно, что на броне можно жарить яичницу. Потом где-то к обеду на небе появляются облака и ищешь спасения в том, что ждёшь какое-то облачко, которое вдруг закроет собой солнце и даст тебе тень, хоть на несколько мгновений.
Я очнулся от воспоминаний, когда такси подъехало к гостинице Оренбург. В регистратуре мне предложили номер на последнем этаже.   Я отправил телеграмму Гале по всем трём адресам: «Галя, я приехал, жду в гостинице Оренбург».
В вестибюле гостиницы толпился народ. Я обратил внимание на группу чопорных дам в строгих платьях и группу мужчин в вечерних костюмах. Я спросил у администратора: «Скажите, у Вас, похоже, международная конференция?». «Нет! - ответила она, гордо подняв голову, -  это зрители в ожидании сеанса, у нас сегодня официальная премьера порнофильма. Первая в городе!»
Я поднялся к себе в номер присел на кровать, достал из сумки какой-то бутерброд, есть не стал, а просто прилёг и заснул. Прошло часа два-три и в номер вошла Галя, а следом за ней дежурный администратор и две горничных, которые визгливо кричали хором: «У Вас в номере женщина!» Я им доходчиво объяснил, что «порнокина» не будет, а порнофильм как они сами знают идёт в кинозале. Галя расхохоталась, я так любил, когда она смеялась. Она стала ещё красивей. Когда мы остались одни, я достал из чемодана пакет с фотографиями. Она с восторгом разглядывала их, несколько штук, которые я напечатал в выставочном формате, смотрелись необыкновенно красиво.
- Это всё мне? 
- Да, конечно, это тебе, я выхватил несколько счастливых мгновений из нашего прошлого.
- Спасибо! Я же говорила, что ты в душе художник!
Время у нас было предостаточно и для начала мы решили просто погулять по городу. В тот день 3 июня начали отмечать Большой праздник Святой Троицы. Мы зашли в Парк Чкалова. Парк примыкает к реке Урал. Там на берегу жарили шашлыки, пили водку. Чуть поодаль была странная группа людей, плакала женщина, на земле лежал убитый мужчина. Там уже работала милиция, хлопотали медики, Галя прижалась ко мне, как тогда в такси, будто мне что-то угрожало, пытаясь поскорее уйти подальше от этого места, но обойти санитарную машину было невозможно, медики говорили о происшедшем. Из их слов получалось, что два полупьяных приятеля решили пофехтовать на шампурах, да один из «мушкетёров» споткнулся и получил шампур под ребро, прямо в сердце. Я почувствовал, как похолодели руки Гали, поднял её на руки и потащил вперёд к мосту через реку. Сколько было сил, я нес Галю на руках по мосту через Урал, и с любимой женщиной на руках совершил невероятное путешествие из Европы в Азию.
Впереди справа, показалась Введенская церковь. Какое это волшебство - Святая Троица, сколько счастливых лиц, а какой аромат разливается в церквях в этот праздник! Везде раскидана скошенная трава и её запах смешивается с запахом ладана – это просто дурман.
Нас ждала третья ночь нашей любви. Ночь празднования Святой Троицы, и утро вместе с которым мы должны были встретить Духов День. Горячий ветер Сирокко раскрыл окна, ворвался в комнаты, шевелил шторами.
 В ту ночь мы не знали границ и искали чуда зарождения новой жизни.  В ночь Святой Троицы должен был начать свою земную жизнь новый человек. Но мне так и не довелось узнать каким родился этот человек, хорошо ли ему было без меня, и кем он стал, и зачем он вошёл в эту жизнь, на муки или на дела великие? Так я и не услышал от тебя, Галя, ни одного слова, а уже 30 лет прошло, и не знаю я что с тобой, жива, здорова ли. А может быть настал день, и Господь забрал тебя к себе. Я знаю, как ты умеешь молчать. Но если ты ничего не хотела сказать нам, то просто помолись за нас, в День Святой Троицы или расскажи о нас Богу, если он рядом с тобой. А может быть в мире ином мы когда-нибудь встретимся.