Глава одиннадцатая

Позже тем же вечером, когда брат Альф патрулировал свой кусок стены, он заметил движение в папоротниках на краю леса Моссфлауэра. Были спешно вызваны Констанс и Маттиас. Они взглянули через парапет, пока брат Альф указывал туда, где он видел движущиеся папоротники.
- Вон там, по правую руку от этой осины. Посмотрите, они движутся снова!
У Маттиаса ночное зрение было развито лучше, чем у кого бы то ни было из его друзей. Он первым узнал одинокую фигуру, которая каталась по траве.
- Это Амвросий Спайк. У него травма. Быстрее, давайте спустимся вниз.
- Подождите, - предупредила Констанс. - Это может быть ловушка.
Маттиасу не хотелось слоняться без дела, когда у него перед глазами лежало травмированное животное, но ему пришлось прислушаться к совету подруги. Это просто могла быть любая из крыс Клуни, которая лежала в засаде, поджидая какую-нибудь зверюшку, что осмелится забрести на тёмную опушку леса Моссфлауэра. Однако, как бы там ни было, у Маттиаса уже переставало хватать терпения.
- Мы не можем оставить бедного Амвросия там лежать, Констанс. Он умрёт. Мы должны что-нибудь сделать.
Констанс села, закрыв морду лапами.
- Да, нам надо подумать. У кого-нибудь есть идея?
Обе мыши присоединились к ней. Но, едва сев, Маттиас вскочил.
- Я придумал! Оставайтесь здесь! Я через секунду вернусь!
Брат Альф смотрел, как маленькая фигурка, хлопая сандалиями, удаляется. Он вздохнул и покачал головой.
- Что, вы полагаете, собирается делать наш Маттиас?
Барсучиха ласково улыбнулась. Она начинала всё больше и больше доверять природному дару Маттиаса быть начальником и тактиком.
- Не беспокойся, брат Альф! Что бы это ни было, ты можешь поспорить на своё облачение, что это будет настоящая жемчужина! (1) У этого малыша в голове есть кое-что побольше, чем кучка желудей.
Брат Альф взглянул на лежащее неподвижно в траве тело.
- Может быть слишком поздно. Амвросий уже даже не вздрагивает. Посмотри, он уже не сворачивается в клубок...
Дальнейшее обсуждение было прервано появлением Маттиаса. С ним было полдюжины (2) кротов.
Их начальник взглянул на ёжика. Когтями он поспешно нацарапал на стене кое-какие расчёты, потом повернулся к Маттиасу.
- Да-с, я думаю, мы можем доставить ваше ежесвина назад, сёр. Вы дать нам выходить из калитки и стоять смотреть (3).
Повернувшись к своей команде, Формоул (Передний Крот) (4) - именно таков был его официальный титул - начал обсуждать ширину туннеля вместе с приспособлением, которое, находясь в перевёрнутом виде, могло тащить на себе ежиные колючки, с тягой вперёд и со всеми остальными профессиональными деталями, которые представляют собой обычное дело для роющего туннели крота средней квалификации.
- Формоул и его команда - первоклассные спасатели. Они часто спасают землекопов из-под обвалов. Всё, что нам надо делать - это стоять и охранять юго-восточную калитку, пока они благополучно не вернутся, - прошептал Маттиас Констанс и брату Альфу.
- Правильно. Чего мы ждём? Пошли, - сказала барсучиха.
Молча они проскользнули через маленькую, выкрашенную зелёной краской железную дверцу, причём Маттиас в это время взволнованно напрягал глаза, чтобы увидеть, не проявляет ли ёжик какие-нибудь признаки жизни. Он всё ещё лежал примерно в ста пятидесяти мышиных шагах от того места, где они стояли.
Кроты распутали верёвочную лямку. Формоул стоял и смотрел, как двое членов его команды начали копать.
Маттиас смотрел и изумлялся. В какой-то момент они были ещё на поверхности, а мигом позже начался настоящий ливень из глины и верхнего слоя почвы, и они исчезли под землёй - настоящие природные техники...
Кроты вернулись в мгновение ока - и мордочки их были влажными от того, что они толкали вырытую землю перед собой. Животные отдали рапорт о состоянии земляного покрова Формоулу.
- Гр-р... он быть прекрасно и мягко, сёр. Спорить, ни скала, ни корень чтоб нас остановить, прямо впереди мы думаем (3).
Удовлетворённый, Формоул отправился к взятой за образец дыре со всеми остальными членами команды.
- Я буду рыть вперёд, вы - работать. Гаффер и Мардж, следовать укреплению подпорками (3).
Он уважительно вытянул мордочку в направлении Маттиаса и Констанс.
- А вы, ваши светлости, ждите здесь, пока мы назад.
Последовал ещё один быстрый ливень мягкой тёмной земли - и кроты исчезли из вида под её поверхностью...


Констанс понюхала ветер, а Маттиас навострил уши навстречу звукам ночного леса. Они смотрели, как земля собирается в сплошной холмик, который становился всё больше по мере того, как кроты прорывали туннель по направлению к Амвросию Спайку. Ночь по-прежнему была тихой, и вокруг, казалось, всё замерло, но Маттиас и Констанс оставались начеку, оба зная, что, если они не станут соблюдать этот древний закон природы, расплата за это может оказаться фатальной.
Маттиас взволнованно заёрзал.
- Посмотри, они подошли прямо под бедного старого Амвросия! Замечательные кроты, скажу я тебе! О, небо, - он совершенно исчез! Должно быть, они забрали его в туннель!
Через удивительно короткое время кроты вернулись. Появившись из дыры, они принесли ёжика на верёвочной лямке, которая была надета им на спины, отказавшись от любой помощи барсучихи или мышонка. Формоул лишь вытянул свою мордочку.
- Нет, нет - Вы запачкать свои лапы, ваши светлости... (3)


Как можно быстрее Амвросия перенесли в лазарет. К нему пришёл сам аббат. Наскоро поставленный диагноз выявил, что ёжик страдает от длинной, с неровными краями рваной раны, которая тянулась от задней части его уха до кончика лапы. Брат Альф сочувственно кивнул.
- Вот что, вероятно, стало причиной того, что Амвросий потерял сознание. Боль и кровопотеря. Должно быть, он проделал довольно большой путь в таком состоянии. Вы думаете, он выживет, отец аббат?
Аббат тихо засмеялся. Он прочистил длинную уродливую рану и приложил к ней примочку из трав.
- Нет причины для тревоги, брат Альф. Амвросий Спайк состоит из кожи и иголок. Он крепок, как валун, этот старый буян. Посмотри, он уже начинает приходить в себя.
Вскоре, после нескольких специфических похрюкиваний и много раз повторённого сворачивания в клубок, а затем разворачивания, ёжик открыл глаза и посмотрел вокруг.
- Ох, моё больное ухо... Отец аббат, Вы не увидели бы, как мучается бедный сын Спайка, если бы дали ему капельку прошлогоднего октябрьского орехового эля, - промочить пересохший пищевод, - взмолился он.
Все присутствующие громко засмеялись от восторга и облегчения, увидев своего старого друга снова живым и здоровым. Маттиас дивился количеству орехового эля, которое Амвросий выпил залпом, прежде чем посчитал, что достаточно готов к тому, чтобы доложить о ситуации. Ёжик шумно облизнул губы.
-Ааааххх... так-то лучше! А теперь давайте-ка посмотрим. Я сделал, как Вы меня попросили - чётко и ясно предупредил стольких, скольких смог. Джозеф Белл очень сильно мне в этом помог. Ну, а дальше, чтоб не рассказывать долго... Уже должно было быть около полудня, когда я остановился у Насыпи Полёвок. Я рассказал им плохие новости, и вы можете меня ударить, если этот маленький дурачок Колин-Полёвка не стал визжать и орать на всю ивановскую (5), что их всех убьют в своих постелях! Верьте мне, заставить этого чокнутого юнца замолчать возможности не было. В конце концов этот шум, должно быть, поднял по тревоге целую толпу этих крыс, которые искали, чем бы поживиться. Прежде, чем вы смогли бы произнести слово "нож", они на нас набросились. Там была такая банда, что я ничего не смог бы сделать. Мне пришлось свернуться в клубок. Они унесли юного Колина, его мать и отца... но, как они ни старались, никто не смог наложить лапу на Амвросия Спайка; нет, сэр! Тогда один из них напал на меня с остриём ограды с церковного двора. Он ударил меня, этот дьявол! После этого они решили, что я мёртв. Сказали, что я слишком колючий для того, чтобы меня съесть; так что они утащили прочь семейство полёвок, а я лежал неподвижно до тех пор, пока все не исчезли. Я добрался до Моссфлауэра... и это всё, что я помню. Э-ээ... там ещё что-нибудь осталось, в той кружке? Эта рана заставляет меня подпрыгивать! Мне нужен эль для медицинских целей, отец аббат!


Маттиас застонал и в отчаянии повесил голову. Семью полёвок забрали в плен; смерть или рабство - это было всё, чего могли ожидать несчастные создания... Ободрённый спасением ёжика, мышонок собрался было предположить, что он и Констанс, вместе с несколькими избранными помощниками, предпримут попытку отправиться в церковь Святой Ниниан с миссией спасения.
Однако аббат и Констанс словно бы прочли его мысли - оба одновременно. Аббат Мортимер вздохнул и покачал головой. Барсучиха оказалась более разговорчивой.
- Маттиас, забудь об этом. Отбрось всякую надежду, что похитишь полёвок из-под носа Клуни. Представь себе - только некоторые из нас против нескольких сотен вооружённых крыс в их собственном лагере... Это смешно. Хороши же мы были бы в качестве защитников Рэдволла, если бы наши головы прикрепили к штандарту Клуни! Маттиас, ты очень храбрый маленький мышонок, так что, пожалуйста, постарайся подать пример остальным, не выставив себя дурачком и не умерев!
Поразмыслив, Маттиас смог разглядеть мудрость в совете барсучихи. Долго после того, как все разошлись на ночь, он сидел и думал. Сотня безумных идей билась у него в мозгу, каждая ещё более дикая, чем предыдущая. Чувствуя себя потерянным, он забрёл в Большой Холл и встал перед гобеленом. Бессознательно, не понимая этого, он начал говорить с Мартином-Воином.
- О, Мартин... что бы ты сделал на моём месте? Я знаю, что я - всего лишь маленький мышонок, ученик, ещё даже не полноправный член Рэдволла... но ты когда-то тоже был молодым. Я знаю, что бы ты сделал. Ты застегнул бы свои доспехи, взял бы свой могущественный меч, пошёл бы в эту церковь и бился бы с крысами до тех пор, пока они не отпустили бы полёвок или не погибли бы под лезвием твоего меча! Но - о, горе! - эти дни прошли... У меня нет волшебного меча мне в помощь, только советы тех, кто старше и лучше меня, к которым я должен прислушиваться...
Маттиас сел на прохладный каменный пол. Он с тоской взглянул на Мартина-Воина - такого гордого, такого храброго... Каким же бравым он был! Оглянувшись на себя, в своём мешковатом зелёном одеянии и сандалиях, которые были ему не по размеру, Маттиас почувствовал, как горячие слёзы стыда, разочарования и крушения надежд полились у него из глаз и закапали на крохотные усики. Не в состоянии остановиться, он заплакал навзрыд; и тогда осторожное прикосновение мягкой лапки к спине заставило мышонка обернуться. Это была Корнфлауэр.
Маттиасу захотелось умереть! Он быстро отвернулся, зная, что она видит его слёзы.
- Уходи, пожалуйста, Корнфлауэр, - всхлипнул Маттиас. - Я не хочу, чтобы ты видела меня... таким...
Однако маленькая полевая мышка никуда не ушла. Она села на пол рядом с Маттиасом и кончиком фартука мягко вытерла его слёзы.
- Тебе нечего стыдиться, Маттиас. Я знаю, почему ты плачешь и горюешь. Это потому, что ты хороший и добрый, а не безжалостная крыса с каменным сердцем, как Клуни. Пожалуйста, послушай меня. Даже сильнейшие и храбрейшие иногда должны плакать. Это показывает, что у них большие сердца, которые сочувствуют другим. Ты храбр, Маттиас. Для такого маленького мышонка, как ты, ты уже делал великие дела. Я - всего лишь простая, выросшая в деревне полевая мышка, но даже я вижу твоё мужество, вижу в тебе лидера. Горящий факел указывает путь, и каждый день твоё пламя разгорается ярче. Таких, как ты, больше нет, Маттиас. На тебе лежит печать величия. Однажды Рэдволл и вся земля будут перед тобой в долгу. Ты - истинный Воин, Маттиас!
С сухими глазами и высоко поднятой головой Маттиас встал; он почувствовал, что стал выше ростом. Он помог Корнфлауэр подняться и поклонился ей.
- Корнфлауэр, как я смогу когда-нибудь отблагодарить тебя за то, что ты сказала?! Ты тоже очень особенная мышка. Уже поздно. Иди, отдохни немного. Я думаю, что побуду здесь ещё чуть-чуть.
Полевая мышка развязала повязку на голове. Это была её любимая, бледно-жёлтая лента с каймой из васильков, в честь которых она была названа (6). Корнфлауэр повязала её Маттиасу на лапу - правую, чуть выше локтя. Цвета девы для её воина-победителя...
После этого девушка молча ушла. Маттиас чувствовал, как бьётся у него в груди сердце. Он заговорил с изображением Мартина.
- Спасибо тебе, Воин! Ты говорил со мной через Корнфлауэр. Ты дал мне знак, что я у тебя просил!


1. Здесь: весьма стОящая идея.

2. Полдюжины - шесть.

3. Речь Формоула, начальника кротов, при переводе с английского искажена намеренно, с целью передать его иностранный акцент, обозначенный также в оригинале книги, и попытаться сохранить оригинальное звучание и написание произносимых им фраз в том виде, в каком оно было создано автором данной книги, Брайаном Жаком, при переводе на русский язык.

4. Формоул (Foremole) - Передний Крот (досл.); здесь, вероятно, начальник (перен.) (англ.)

5. На всю ивановскую (разг.) - очень громко, так, чтобы было слышно везде.

6. "...с каймой из васильков, в честь которых она была названа." - Корнфлауэр (Cornflower) - василёк (англ.)