Всего одна буква...

ВСЕГО ОДНА БУКВА

Наконец, после долгих ожиданий, Анна забеременела. Беременность протекала трудно. Тошнота выматывала все силы, выворачивала наизнанку. Анна сильно похудела, привлекательное лицо побледнело и осунулось, а любая пища вызывала отвращение. Со временем соседка подсказала, и она приспособилась. Утром, ещё не вставая с постели, плотно завтракала, после чего два, а то и три часа её не мутило, токсикоз оставлял в покое.
Сильный и выносливый Виктор сопереживал, жалел супругу:
– Мне больно смотреть на твои мучения. Как бы я хотел взять их на себя! Но ведь только женщине природа дала право быть матерью, носить под сердцем своё дитя. Потерпи, милая! Мы с тобой так ждали этого чуда.
Мама и подружки успокаивали, говорили, что всё пройдёт, как только ребёночек зашевелится. И вот, на восемнадцатой неделе, почувствовала в животе какое-то незнакомое ранее, приятное движение. Оно напоминало нежные прикосновения, словно лёгкое трепетание крылышек мотылька и наполняло ни с чем не сравнимым чувством счастья.
– Ребёнок зашевелился! – сообщила она радостно, как только муж пришёл с работы.
– Вот и прекрасно. Видишь, всё сбывается!
Он старался изо всех сил поддержать и порадовать: то букетиком цветов, то какой-нибудь забавной погремушкой для будущего ребёнка. Работая слесарем в метрополитене, уставал, особенно после ночных смен, но никогда этого не показывал, помогал по хозяйству. Ещё учёба в институте. Четвёртый курс юридического – это не шутка!
Шли недели, и к пяти месяцам изнуряющее чувство тошноты действительно бесследно исчезло, щёки молодой женщины порозовели, беременность даже добавила какой-то загадочной и нежной пригожести, да и вес начал потихоньку прибавляться.
– Ну наконец! – радовалась она.

* * *

Была редкая суббота, когда выходные супругов совпали. Аня приготовила свои фирменные сырники с изюмом, и семья спокойно наслаждалась завтраком. Раздался звонок в дверь. Гостьей оказалась медсестра из женской консультации.
– Рябинкина, вам надо срочно явиться к доктору, – проговорила она с порога. – У вас плохие анализы. Так что собирайтесь.
– Это опасно? – забеспокоился Виктор.
– Врач вам всё объяснит, – ответила медсестра и отвела взгляд.
У входа в кабинет она взяла женщину за руку, словно хотела подбодрить, поддержать её.
Ольга Петровна приняла супругов вне очереди. Серьёзно посмотрела, зачем-то включила, а затем выключила настольную лампу, поёрзала на стуле и наконец произнесла:
– Положение серьёзное. У вашей жены выявлено паразитарное заболевание – токсоплазмоз, которое чаще всего протекает у женщины бессимптомно, а вот последствия для ребёнка могут быть самыми катастрофическими.
– А что именно? – в один голос спросили супруги.
– Возможно поражение нервной системы, недоразвитость опорно-двигательного аппарата, органов слуха, зрения и другое.
– Откуда этот токсоплазмоз мог взяться? – удивился Виктор.
– Заражение происходит от животных или через сырое мясо. Мы в таких случаях предлагаем искусственное прерывание беременности.
Произнося эти слова, доктор заметно волновалась. В её многолетней практике произошёл первый случай заражения такой болезнью.
Анна даже задохнулась от волнения:
– Я что, должна убить своего ребёнка? Ведь это уже живой человечек! А лечение? Ведь наверняка есть какие-то лекарства, если это паразиты! – воскликнула она с надеждой.
– Да, мы можем назначить этиотропную терапию, но это на ваш риск.
– Вы хотите сказать, что лечение не исключает негативные последствия для ребёнка? И что значит этиотропная терапия? – спросил взволнованный муж.
– Да, именно поэтому под вашу ответственность. Лечение ослабляет или устраняет причины заболевания. Решать, конечно, вам. Но мы настоятельно предлагаем прервать беременность. Потом добавила:
– Да не волнуйтесь вы так. Вы молоды, у вас ещё будут дети!
– Наверное, нам придётся согласиться. – Виктор вздохнул и вопросительно посмотрел на убитую словами доктора супругу.
– Нет! Ты приложи руку к животу и послушай. Наш ребёнок живёт, он всё слышит, волнуется, и смотри, как бьётся, словно просит о пощаде. Не бойся, малыш, я тебя люблю больше всех на свете и в обиду не дам!
Мать отчаянно защищала, боролась за маленькую жизнь. Видя состояние жены, мужчина понимал, что спорить сейчас бесполезно, но втайне надеялся, что Анна изменит своё решение, не станет так рисковать.
– А вдруг и правда родится неполноценный ребёнок! Отказаться тогда от него или что?
– Лечение – сложный и длительный процесс, – предупредила доктор.
Назначила препараты, расписала схему лечения. У Анны взяли кровь на повторный анализ. Но результат станет известен только через две недели! Лекарства нашли с большим трудом, и Аня начала их принимать.

* * *
«Я выношу ребёнка во что бы то ни стало,» – решила Анна. –«Не могу я быть убийцей своего малыша. Интуиция подсказывает, я верю, всё будет хорошо!»
В то же время диагноз и возможные последствия заболевания не выходили из головы. Аня нервничала, глаза постоянно были на мокром месте. А вдруг лекарства не помогут?
Ей снились младенцы без пальчиков или без ног, с невероятно большими уродливыми головами... Мучила бессонница.
«Неужели это происходит со мной? Ну почему?!» – думала Анюта, плача, гладила свой округлившийся живот, откликаясь на все, даже самые лёгкие шевеления плода.
Она твёрдо решила: «Каким бы он ни родился, это мой ребёнок, я его не оставлю!»
Виктор тоже часто прикладывал руку, прижимался ухом к животу, пытаясь услышать биение маленького сердечка, ощутить шевеления малыша, как будто это могло его убедить, что дитя развивается нормально.
Через две недели вдруг вновь прибежала запыхавшаяся медсестра и радостно протараторила:
– Рябинкина, вас срочно вызывает врач! Скажу по секрету, у вас всё в порядке, и анализ пришёл отрицательный! Очень рада за вас. Я перепроверила анализы и вот, обнаружила ошибку.
Затем, почти шёпотом, смущённо добавила:
– А токсоплазмоз-то не у вас, Рябинкина, а у Рябининой. Срок у неё побольше вашего. Фамилии похожи, из-за одной буквы всё и перепуталось.
Аня неслась в консультацию, не видя дороги, иногда даже на красный свет светофоров на переходах.
«Ребёнок будет жить, он здоров! А как отразятся лекарства, которые я принимала вот уже две недели? Кто вернёт мои бессонные ночи?
Ольга Петровна, глядя куда-то в сторону, сбивчиво объясняла:
– Эта путаница получилась из-за похожести фамилий, разница-то всего в одной букве! Поздравляю.
Строго рекомендовала внимательно наблюдать и сообщать ей подробно о своём самочувствии.
«И всё? Она даже не извинилась!» – отметила про себя Анна, выйдя из кабинета врача.
Затем вернулась и попросила передать Рябининой лекарства – их трудно найти, чтобы время не терять.
По дороге домой, уже успокаиваясь, размышляла:«Всего одна буква... Сколько я пролила слёз, сколько пережила моя семья из-за небрежности медперсонала! Я ведь могла потерять ребёнка и, страшно подумать, остаться бесплодной, никогда больше не стать матерью и даже потерять семью! Эта “всего одна буква” могла сломать, перечеркнуть всю нашу жизнь!»
Она с сочувствием подумала о той, второй женщине, почти однофамилице, которой предстояло узнать о своём диагнозе и принять отнюдь не простое решение.
Позже, во время очередного визита в консультацию, оказалась невольной свидетельницей разговора двух медсестёр:
– Слышала? У одной из наших стимулировали преждевременные роды, ребёнок с какими-то отклонениями, умер через несколько дней. Слишком поздно обнаружили болезнь, лечение не помогло.
Она с ужасом догадалась, о ком шла речь.

* * *
Чтобы не брать академический отпуск, Аня спешила досрочно сдать зимнюю сессию. И это почти удалось. На последнем экзамене, готовясь к ответу, вдруг с испугом поняла, что процесс начался. А тут ещё преподаватель собрался сделать перерыв. Подозвав лаборантку, она прошептала:
– Пожалуйста, попросите принять у меня экзамен. Кажется, схватки начинаются.
Молодая лаборантка недоверчиво посмотрела на Анну, оценивающе оглядела её небольшой живот, подошла к преподавателю, красивому седовласому осетину, и тихо что-то сказала. У того от удивления брови поползли вверх и широко раскрылись глаза. Видимо, от неожиданности он очень подробно беседовал со студенткой по вопросам билета, потом попросил ещё написать какую-то формулу, поставил в зачётку пятёрку и, облегчённо вздохнув, отпустил.
Прямо из института Анна с мужем (он ждал у двери аудитории) отправились в ближайший роддом. Прощаясь, Виктор, опустив глаза, тихо произнёс:
– Ты…, это…, внимательно посмотри, какой ребёнок родится. Если вдруг неполноценный или с какими-либо отклонениями, может...
– Никаких «может»! – решительно оборвала Аня и посмотрела таким взглядом, что он смутился и почувствовал себя так, словно сделал что-то непристойное.
Шло время, она старательно дышала, гладила и тёрла, как учили в консультации, поясницу, старалась не кричать. Уже саднила стёртая кожа, схватки раздирали на части, а в родовую палату всё не брали. Заканчивались вторые сутки, она была в каком-то полуобморочном состоянии, но врачи говорили, что ещё не время. Акушерка Даша, которая принимала её, отгуляла свой выходной и вновь пришла на работу.
– Милка, ты всё ещё здесь? – воскликнула, увидев Анну. Опытная, сочувствующая роженицам, она заставила её встать и, практически таская на себе, водила по палате.
Через полчаса Аню наконец отправили в родовую. Она уже плохо понимала происходящее, только тупо выполняла команды медиков: тужилась, дышала и снова тужилась. И вот ей показали малыша:
– Мамочка, смотрите, у вас мальчик!
Увидела его сморщенное, красное от крика личико, тельце, сжатые кулачки. И то ли спросила, то ли утвердила:
– У него всё в порядке... – и тут же провалилась, потеряла сознание.
Её хлопали по щекам, поднесли нашатырь, привели в чувство.
Всё плыло перед глазами. Почему-то вдруг все засуетились, вокруг собрались медики, пять-шесть человек в белых халатах. Её куда-то повезли, приказали глубже дышать, прижали маску к лицу. Последние слова доктора превратились в многократное «ля-ля-ля-ля».
Аня шла между рядами рясно цветущих розовым цветом яблонь. Солнечно, тепло, душисто. И очень приятно, легко и радостно. Вдали стоял улыбающийся отец и махал, махал рукой, звал, звал. «А ведь он умер», – мелькнула мысль.
Вдруг всё исчезло, и будто бы включилась обратная перемотка. Анна стремительно возвратилась к началу сада. Голос:
– Просыпаемся, мамочка, просыпаемся!
Её переложили на каталку, снова повезли. Улыбалась Даша:
– Всё хорошо теперь. Тебя вытащили, мальчик здоровенький, активный.
– Какой мальчик? Я ещё не рожала!
Даша тормошила, похлопывала по щекам:
– Очнись, у тебя замечательный парень, сын родился! Смотри, как после наркоза память отшибло!
– Подтвердите, – стонала измученная роженица, затем поднесла ко лбу правую руку и вдруг увидела на запястье кусочек рыжей клеёнки, на котором синими чернилами написано: «мальчик, 3200». И всё тут же стало на свои места.
– Простите, – выдохнула тихонько. – Да, у меня сын родился. Мы очень хотели мальчика! Я счастлива!

А через пару дней она поднесла к окну и показала сына Виктору. Отец смотрел на свёрточек, пытался рассмотреть личико спящего малыша, радостно улыбался.
И вот их выписали. Дома, стоя у кроватки, Виктор нежно обнял жену и со слезами на глазах произнёс:
– Мои родные, хорошие, как я счастлив, что вы у меня есть! Спасибо тебе, милая! Это ты не смалодушничала, отстояла, оказалась сильнее и мудрее меня! Я так тебе благодарен, любимая!
                * * *
Шли годы, а малыш так и остался единственным их сыном. Выносить и родить второго ребёнка Анна по состоянию здоровья не смогла.