Хворь Змея Горыныча

Мама поила Горыныча сонным отваром,
Зелье варила из жабьей икры с портулаком.
Голову тряпкой укутав, дышал он над паром.
Бегал по росным лугам, созревающим злакам.

Клочья тумана сплетались легко в обереги,
Что в изголовье больного клубились завесой.
Скрип колеса проезжающей где-то телеги
Эхом носился над замершим в ступоре лесом.

– Змеюшка, я уж не ведаю, что тебе надо…
Хочешь, слетаем вдвоём в Тридесятое царство?
Или за домом бурьян покоси, у ограды  –
Труд, говорят – это лучшее в мире лекарство.

Ей отвечает Горыныч: «Напрасны усилья,
Да и отвары, скорее всего, бесполезны!
Сон я утратил, надежду, надломлены крылья –
Не излечиться от этой тяжёлой болезни.

Были мы, матушка, с вами на слете драконов,
Там и случилось вот это несчастье со мною:
Дочь Сюаньлуна, владетеля рек и затонов,
В танце кружил в небесах я, под яркой луною.

В самую первую встречу горячее сердце
Гулко забилось при виде красы первозданной.
И никуда мне, несчастному, больше не деться:
Чахну от страстной тоски по подруге желанной.

Только закрою глаза, как парит в изголовье
Милой Дракоши моей силуэт многоцветный.
Болен я, точно! Болезнь та зовётся любовью,
Но не взаимной (о, горе мне!), а безответной!».