Изр. гл. 1 Вход в мир иной

                ИЛЛЮСТРАЦИЯ   авторская


                "Веруй Ему, и Он защитит тебя;
                управит пути твоя и надейся на Него."
                (Сирах 2, 6)

   Чего переживать? Мало ли напереживалась, надергалась за всю жизнь? Надо бы сбросить этот багаж хотя бы сейчас, по дороге на Святую землю. Отпустить от себя тяготы мира бренного и открыться миру горнему.   Приготовилась к поездке так, как положено паломнику,  делала все,  что надо:  взяла благословение у священника, один Николай  - в багаже, для мягкой посадки, в брюхе самолета;   другой - здесь, со мной, в сумке; крестик на шее поправила. Чего переживать?
  Хладнокровие и какая-то даже наглая самоуверенность перед лицом вполне возможной  катастрофы, так не свойственны мне в иных, куда менее экстремальных жизненных ситуациях.
    Как, где взять и чем заслужить такое внутреннее спокойствие в иной жизненной ситуации?  Какие глупости творят обезумившие от страха перед лицом опасности люди, усугубляя и  навлекая еще более тягостные последствия, чем если б хладнокровие не покидало их  в лихую минуту. Животный ужас, стадный инстинкт.  Личности больше нет, она сносится коллективным бессознательным.  И  нет ни одной персональной судьбы. Все судьбы в единую слиты.
  Если сейчас самолет потеряет управление и пикирующе войдет в море - я не двинусь с места.   Паника – проявление низшего инстинкта.  Для творения божия недопустимо  впадать в  хаос,  поскольку прерывается связь с  создателем  и человек  выходится из поля покрытия божьей защиты.

       Не ощущая реальной фатальной катастрофы, ощущая себя как бы сторонним наблюдателем всего, происходившего на борту, припоминаются аналогичные ситуации и их восприятие.
Обычно, когда люди смотрят на экране телевизора катастрофы, документальные или художественные, замирают в ожидании разыгрывающейся у них на глазах трагедии. Сидя перед телевизором или в кинозале, на экране которого крутят, как теперь бы определили жанр этого фильма - "катастрофа"   - "Экипаж", виртуальное зрелище обычно захлестывает зрителей до слез. Что касается меня - я переживала  просматриваемую катастрофу этого фильма внутри себя, проживала её, после фильма чувствовала себя как пассажир, вернувшаяся от туда, с того борта с оторванным хвостом и пылающим корпусом. Причём, пересматривала кинофильм регулярно в течение многих лет. И каждый раз с одинаково высоким внутренним напряжением, остающимся внутри ещё долгое время после просмотра.   

           А  каково должно же чувствоваться в реальности? И вот здесь, сейчас не киносъемочная площадка «Экипажа», а самая реальная реальность. И что же? Что  же я чувствую, оказавшись  на борту того самого «Экипажа»?   
  - Полный штиль!
      Какие  неожиданные парадоксы ощущений  в опасной ситуации! Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно!

      А пассажиры на борту заметно нервничали. Но не потому, что срывались встречи, а из-за реальной опасности. Час в неисправном самолете - над морем...  Воцарилась напряженность, нервозность и страх. В этом была вся штука:  стюардессы не должны показывать своих эмоций в случае опасности, во избежание паники. И поэтому угадать невозможно, что же нас может ожидать в любую следующую минуту или секунду.
 

            ВДРУГ  через иллюминатор вижу пылающий огонь края крыла самолета. Могильный холод бежит по спине.  Мгновение длится вечность. Вот оно, настало... Неужели?! Где-то на заднем сидении раздается  истошный звероподобный крик престарелой  женщины. Вслед за ней обезумившие от страха люди срываются с мест,  предсмертная агония в секунды раскидала людей по всему борту,    мечущиеся с паническими гримасами перед моими глазами пассажиры предоставлены мгновениям. Стиснутое  пространство, бежать некуда. Зачем? Все приговорены. Не слышу уже ничего, мне всё равно. Этот бренный мир безвозвратно оставлен,  вход в иной    заполняет   песня на чужом языке:

When you by my side the roads   Когда ты рядом, дорога,
Likе a song                как песня,
                lost in love                затерянная  в  любви.
           Lucky stars near and far      Счастливые звезды здесь и там               
                guide our way               охраняют наш путь
                night and day             ночью и днем.
          It's you I adore            Это ты,  котор.  я боготворю
                To you I belong.         и котор.  принадлежу.
        My heart beats with glee          Мое сердце бьется в ликовании
             to know you love me        от понимания, что ты любишь меня
                only me                только меня
                only me                только меня
                tenderly.                нежно.

                You are my delight                Ты мой восторг
                lovely sight                и загляденье
                all the while.                на все времена.
              My heart beats with gleе                Мое сердце бьется
                to know you love me           от того, что ты любишь меня
               
                only me            только меня
                tenderly              нежно.
No matter how sharp                Не имеет значения насколько                the road will bend at every end                опасна дорога  в конце,
       we will find you and me                мы найдем друг друга
                you and me                ты и я
                you and me                ты и я
                you and me.                ты и я.
 Stars in the sky will guide the way.                Звезды в небе будут 
                Охранять наш путь.

Положение безнадёжно. Последние мгновения... Самолет штопором входит в Атлантический океан.  Стоп-кадр.  Все кончено.
СМИ по всему миру незамедлительно сообщают: "Временное прекращение радиосвязи над северо-западной Атлантикой, вызванное магнитной бурей, не позволяет  точно определить время катастрофы. Самолеты и суда патрульной службы продолжают  поиски   самолета компании  UVA    или каких-либо следов катастрофы. Некоторые эксперты склоняются к мысли, что дальнейшие поиски бессмысленны.   Очевидно, следует считать, что все 86 пассажиров и экипаж погибли".
               
          Так начинается  художественный фильм "Молчание Доктора Ивенса", 1973. Смотрела его много раз. Сергей Бондарчук в роли доктора Ивенса великолепен. Образ Ивенса спонтанно  всплыл в памяти. Ситуация  у меня с ним оказалась аналогичная - самолет, международный рейс,  место у окна,  приличная высота, вода под бортом. Правда, крыло у моего Боинга на самом деле  не горело.  На тот момент еще. А вот песня «The road» из этого кинофильма в исполнении Валерия Ободзинского разливалась  внутри меня на полную мощность,  мощь человеческого гения в триединстве лирики, музыки, исполнения.  Непроизвольно, конечно.
Кому она адресована? Без знания сюжета фильма сразу и не скажешь, возможны варианты. Мужчине? Женщине? Случаю, провидению? Богу, наконец? Пусть каждый решает сам. Очень красивая песня.         
В те минуты мне   не пришла мысль о том, что  по сюжету фильма Ивенс-то спасся, с супругой вместе. Но дальнейший сюжет киноленты на тот момент не имел никакого значения.
       В тот момент я сама для себя отрубила чудесное спасение профессора. Оно и было таковым в фильме. Но вернулся он  в жизнь, в общество другим человеком.
          Вернусь и я... Но тогда еще я этого не знала.

Когда сам для себя ставишь точку без всякой надежды на продолжение событий,  вмешиваются некие высшие силы  и управляют ходом событий наилучшим для тебя образом. 

      Получается, ЧТОБ сохранять душевное спокойствие, равновесие и даже некоторую гармонию внутри себя, каждую минуту  жизни надо проживать как последнюю.
               
Романтизм,      переживание экстремальных ситуаций и намеренный поиск источника пощекотать нервы  свойственен юности,  в зрелом возрасте как способ восприятия мира не возможен.  Вызов стихиям   не свойственен  и мне.
    Да и  поиск иных определений, как то   "пафосная фатальность" или что-то в этом роде, тоже не совсем верно.  Знаковые мгновения, которые тяжело переживать,  требовавшие предельного  эмоционального напряжения,   соединения до кучи всех и вся  сил, концентрация на пределе, на острие иглы,  как постфактум, вечно тянут за собой бесконечные сравнения, осмысления: а почему? а как? а зачем? если бы... то...? 
Самым верным было бы определение, что я  "УШЛА В МОМЕНТ". И мне было хорошо в нем.  Этот момент длился минуты.  И я их помню, эти минуты.  Было похоже, что он, момент, с умыслом растянулся во времени, он хотел, чтобы я его запомнила,  запомнила это состояние, это блаженство.
Нервная система  как бы изъята из организма.   Абсолютный нервный штиль.  Наверно, это и есть присутствие бога. Или ангела. И если бы оно было возможно,  еще и фиксировалось  бы визуально для пущей убедительности, наверно, ощущения были бы именно такими.

Отсутствие страха перед лицом явной угрозы, что верующий  человек назвал бы полным отсутствием страха смертного, так не свойственно человекам.
  "… что он внезапно смертен". Человек смертен, с этим трудно спорить. Но дело в том что...

-Да человек смертен. Но это было бы еще полбеды. Плохо то, что иногда он ВНЕЗАПНО смертен. Вот в чем фокус. И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.
               
           Еще музыка... обостренное творческое художественное и музыкальное восприятие частенько пресную обыденность   трансформируют в душеспасительную  отдушину.  Для меня такая трансформации - это  норма жизни.  Каким-то провидением перенестись  на стык миров - этого, бренного, трагического, и другого, творческого, не земного.  Быть здесь и сейчас, одной, в полном одиночестве,  вдвоем со случайным персонажем, живым или литературным, или со множеством... но НЕ быть здесь. При этом пребывать     в синтезе  трагедии с патетикой. Каково?
 
        О таком симбиозе известно давно.   А.П. Чехов, например, широко использовал музыкальные фрагменты в своих произведениях. Музыка выполняет различные функции в его прозе.
        В ряде рассказов постоянно звучит музыка, как бы за кадром, вторым планом, невидимым героем: "Анна на шее",   "Дама с собачкой", "Контрабас и флейта", "Черный монах", "Невеста" и др.  В них щедро разбросаны музыкальные слова, имеющие музыкальный подтекст: регенты, певчие, теноры, теноры, басы, рояли, скрипки, «фортепианы», оркестры и др. Это наводит на мысль об особом внимании писателя к данным  звукосимволам.  Убрать их - страдает полнота художественного образа.
Чрезвычайно богатая звуковыми эффектами проза моего  знаменитейшего земляка  усиливает эмоциональное воздействие текста на читателя.  А у меня  звуковые музыкальные эффекты сопровождают  прозу жизни,   вытесняя пресность экспрессией.
Советская кинематография также  богата  красивой, умело вплетенной в канву киноповествования музыкой. Художественный фильм "Через тернии - к звездам"  один из знаковых. Увертюра  здесь - это апогей полноты музыкального образа. Музыка Эдуарда Артемьева (выдающегося композитора нашего времени, Бах 20 века, чьи   новшества  электронной музыки уже внесены в консерваторские учебники) вдыхала высокого полета жизнь в визуальные кадры.   Когда в новой версии фильма  заменили музыкальное сопровождение на иное, непонятно чьего производства, и заменили голоса профессиональных актеров на "пепси" - фильм умер. Титры не смогла досмотреть даже до конца, оборвала просмотр. Фильма нет. Здорового сделали калекой.
Если нет музыки внешней, она появляется внутри. Не просто набор звуков, звучание   инструментов,  отрешенные мелодии. В талантливой музыке чувствуется собеседник.  Собеседник самодостаточный, совершенный. Талантливая музыка богообразна. Это и навивает соответствующие   живые, чуть ли ни до осязания, образы.  С этим качеством  могу легко чувствовать себя в жизни как зритель в кинотеатре. сторонний наблюдатель шекспировского театра жизни.
       Откуда у меня это качество? С детства.  Оно сохранилось до сих пор. С ним мне легче жить. Как объяснить этот факт? Не знаю. Но многие напряженные минуты, вызванные  житейскими трудностями, сглаживаются  и из житейской  плоскости переходит в философскую или духовную. А значит, действуют как психотерапия. В такие мгновения  в  сиюминутное просачивается вечность, горизонты внутреннего зрения расширяются, снимается напряженность  и безысходная данность, здесь и сейчас, в этом материальном беспощадном мире,   приобретает иной смысл.
 А быть может,  музыка  является замещением недостающего звена в общении или понимании ближнего, мира, себя самого...   Собеседник,  но совершенный,  проводник, от бога исходящий.  И потому не заменимый, не надоедающий, невозможно пресытиться,  оставить и убежать. В любом случае, музыкальные образы - это еще и  способ общения с миром.
  Теперь знаю  другое -  богатая гамма  всевозможных впечатлений,   оставшихся в памяти от прежних событий  жизни, дополнилась еще одним ярчайшим.
               
  Метаморфоза, связанная с музыкой, не впервые произошла в моей жизни. Хотя я не имею никакого музыкального образования,  но  музыка для меня -  живой, желанный  герой, входящий в мою жизнь когда захочет и как захочет. Хозяином. Господином. И  всегда  его визит не забываем. Он  никогда не повторяется. Остается в   памяти навечно. Во всяком случае, на долго. Скажем так: я падкая на музыку как на высокочастотное проявление божественных вибраций.
  Но почему "господин"?  Талантливая музыка - это личность,  отрывается от автора и живет сама по себе самостоятельной жизнью, неведомы ее пути, она  как явление ангела, особенно, когда небесного вестника совсем не ждешь. Или заменяет присутствие ангела.  Музыка, когда она совершенна, входит в резонанс с душой.   Успешно заполняет ее как ангел или вытесняет  накапливающийся мирской смрад. 
 Неоднократны  ярчайшие  явления  музыкального господина в моей жизни.
В 1983 году на широкие  экраны страны вышел художественный фильм "Серафим Полубес и другие жители земли".  В советские годы  киноиндустрия работала очень плодотворно, регулярно демонстрировались  новые ленты в кинотеатрах.  Наиболее эффектные музыкальные произведения вставлялись в различные телевизионные передачи,  звучали заставками на радио, сопровождая литературные передачи или замещая паузы. На фоне идеологических маршей и непонятной симфонической музыки, изобиловавшей в эфире, творения  Арно Бабаджаняна, Микаэла Таривердиева, Евгения Доги, Яна Френкеля часто оказывались не просто альтернативой идеологическим партийным  маршам. Многие произведения были действительно гениальны. Нулевые музыкальные способности, однако, обернулись компенсационным   механизмом:  хоть раз услышанный хотя бы  незначительный фрагмент  приятного музыкального произведения позволял воспроизвести мелодию мысленно. Видимо, это можно назвать слуховой музыкальной памятью.

  Так однажды переборы клавиш фоно, услышанные как заставка к телепередаче,  обратили на себя мое внимание. Мелодия  сразу же  легла мне на душу, такая легкая, воздушно-задушевная, она сопровождала мое воображение, легко сочеталась  на само собой возникающие образы каких-то прекрасных живописных картин обаяние деревенской простоты, утренний туман, роса, сено;  самовар на плите, малиновое варенье, грозди цветущей сирени в одном окне и убегающая в пшеничное поле тропинка - в другом окне.   Настолько колоритная музыка, что забыть невозможно.  За неспособностью переложить на ноты, запомнить запавшую в душу мелодию,  усердно  забивала в  долгосрочную память понравившиеся мне мотивы,  копила свою базу любимой музыки. Интернета тогда не было.
И что же? Прошли десятилетия.   Обустраивая новую квартиру, довольно длинный коридор в которой   задумала как  галерею своих картин,  процесс творческой работы, разумеется,   сопровождался   музыкой, накопленной в запасниках моей памяти  и соответствовавшей ситуации.
 Таким образом мое собственное  жилое пространство   создавалось мной при участии и под влиянием любимых ритмов. 

    Через какое-то время,   побывав в Москве,   приобрела по случаю сборник  Эдуарда Артемьева. Прослушивая треки к фильмам,  услыхала упомянутую мелодию, а сопроводительный к диску список названий  указал на название   кинофильма. Нашла фильм в интернете – «Серафим Полубес и другие жители земли».
     Каково же было мое изумление, когда на пятнадцатой минуте от начала просмотра зазвучала  та самая музыка, и сопровождала она   показ   картин в домашней галерее главного героя  художника-любителя Серафима Полубеса. .
Как такое может быть?   Уникальное совпадение? Нет. Видимо, проявилась работа С  единого информационного поля земли.
          Подсознание человека и информационное поле Вселенной являются сообщающимися сосудами. Наше подсознание и сознание соединены между собой информационным каналом, который у подавляющего большинства людей перекрыт, не работает. Он перекрыт "заглушкой" (это научный термин).
         Если по каким-то причинам "заглушка" не идеально перекрывает информационный канал между подсознанием и сознанием, то в сознание человека может поступать информация из подсознания человека, а значит, из информационного поля Вселенной. Такой человек является ясновидящим, ведь он черпает информацию из информационного поля Вселенной...
               И кто сказал, что все   процессы психонейродеятельности   изучены?
               
Когда я слышу хотя бы несколько минут седьмую ленинградскую симфонию Дмитрия Шостаковича, первая часть эпизод фашистского нашествия,  по коже бегут мурашки,   вижу глаза жертв концлагерей  - ужасы войны становятся осязаемыми. Как структура воды перестраивается от  слов, над ней произнесенными, и может отравить насмерть живой организм, так и   музыка несет в себе информацию, которой пропитывается все живое. Так  музыка передает вибрацию событий. Но человек почему-то наиболее активно реагирует только зрительно: на картинки, фотографии, и в основном с негативным содержанием. Они наиболее действенны на подсознание. На иные виды памяти остается только двадцать процентов.
Между тем музыка является человечеству из тех миров(талантливая музыка, от бога),   где все уже прописано от сотворения мира, где есть вся информация обо всем и всех, на все времена.

  Так же  профессиональное клиросное пение  может  пробить сознание на более высокие смыслы,   чем рациональная  словесная проповедь священника после воскресной литургии. Истина дается не словом, не логикой,  не энциклопедическими знаниями, и даже не силой красноречивого убеждения.
Истина обретается     в спонтанно приходящих образах, не облекаемых в слово,  но как бы нечаянно всеянных в сознание, проскользнувших искорках   света на крыльях ангелов  присутствующих невидимо на    проскомидии в алтаре и поющих вместе с певчими   "Иже  Херувимы". 

Понимать словом - вовсе не привилегия человека перед животным миром.
Понимать духом – вот вершина совершенства!
       Слово порождает сомнение, а дух ведет к  первоисточнику. Не в ум, совершающий логические  многокилометровые мыслительные операции прежде чем придет к заключению, и еще не известно, насколько верному, а  напрямую сразу в сознание. Сродни озарению. Все сомнения исключены изначально.  Никакой необходимости интерпретировать и толковать. 
И тогда имеешь полное право и  даже обязан возопить:

                "Я знаю, потому что я знаю!"

               
Ну что ж,  продолжаю свой полет на неисправном самолете. Все понимают, благополучное прибытие борта в исходный пункт не может быть гарантировано. Поломка есть поломка. Если техника уже дала сбой, то кто знает, насколько может усугубиться ситуация в ближайший час и каждую следующую минуту. Но   если суждено худшее - это что-то, да  значит. На причастии была.  Встретить  переход в   иной мир со спокойной душой и чистым сердцем, -  это не каждому дается, это надо заслужить.  Читала где-то в православной литературе, что встретить смерть   во время паломничества на Святую Землю приравнивается к подвигу Христа ради, высшая награда.  Все управляется Сверху, мы не властны над днем и часом.
         
          Частота, с которой падают самолеты с наше время,  в данной ситуации   не позволяет расслабляться. На борту не спокойно.  Стюардессы частенько проходят через салон, невольно добавляя нервозности. Первая волна шока от ситуации, в которой мы все оказались, немного притупилась.  Сочи ближе и ближе,  и  тревога пассажиров  за жизнь поугасла и  меркантильная  житейская тема взяла верх,  и в  лицах пассажиров, доступных мне для обозрения, уже созрел один очень серьезный вопрос. Но никто не решался открыть рот, торопить время и загадывать что-то наперед, ибо в ситуации, в которой мы все оказались, данный вопрос преждевременен, хотя крайне уместен.
         Но вот   кто-то из  пассажиров зацепил проходящую мимо стюардессу  очевидной для всех нас   претензией о  материальной компенсации   авиакомпанией  за ущерб,  для нас всех очевидный.
Начал один, остальные дружно подхватили. Давайте, евреи, давайте же, так их, может про меж вас и с вашей помощью и мне что-то перепадет.  Жалко терять каждый час. У меня  в распоряжении только неделя. А вдруг  и в самом деле затеется суд и постановит  выплатить для нас компенсацию?  Вероятно, у них, у евреев, это нормальная практика, и права потребителей действительно успешно защищаются. Судя по выражениям их лиц, уверенных  в своей правоте и в законности  претензий, скорее всего в их стране дело  обстояло именно так.
      Но разве может не зацепить  за живое невольное сравнение их и нашей «борьбы» за свои законные права, права граждан и потребителей определенной коммерческой услуги? Имею ввиду нежелание наших людей требовать положенного по закону.  Ограничиваясь отмашкой, что всё равно ничего не добьешься,  разве не является  непростительным  попустительством  неиспользование прав, прописанных в законодательстве для защиты себя самого?   
       Мы все горой против фашизма, против американской мировой гегемонии,  против любого врага внешнего. Но против врага внутреннего, как то  отстаивание своих прав  - полная импотенция.

           Конечно, компенсация за потерю пассажирами времени - это  больше из области фантастики. И попробуй докажи, что поломку нельзя было установить до взлета. Они подключат весь свой профарсенал и такие технические знания, которым едва ли сможем противостоять мы, пассажиры.    Сейчас, здесь  кажется, что мы, пассажиры, правы. И это действительно так. Перед вылетом обязателен осмотр самолета. Но  потом, в случае судебного разбирательства, они пустят в ход  технические аргументы о которых мы ничего не представляем.  И потому имеем полные шансы выглядеть бледно, если не вообще дураками.  В итоге нас еще и обвинят в "создании дела" против авиакомпании.
За размышлениями о тленном, что жизнью нашей грешной пропитано  пространство наземное и околоземное, что простой человек у нас нигде не защищен, и даже в небе, по дороге на Святую Землю,  приходится думать о тленном,  в иллюминаторе показалась береговая линия, родные кавказские горы.  Взлетно-посадочная полоса очень близка к берегу.   Я вдохнула с некоторым облегчением. Уже хорошо. Но,  правда, не очень. Еще рано ставить финальную точку. Сейчас самое время подумать,   как поведет себя неисправный самолет при последних оставшихся маневрах при посадке.  Даже машина при торможении использует иные механизмы, чем при просто движении, что уж говорить о самолете. И кто знает, на сколько поломка отразится на них.    В "Экипаже" именно при заходе на посадку хвост самолета оторвался.  Несмотря на то, что несколько часов в воздухе они худо-бедно, но летели. Ну давай же,  давай, не подведи,  доползи на последнем дыхании, за тебя сейчас болеют более сотни людей разных наций и вероисповеданий.  Напрягаю слух в ожидании экстренных сообщений стюардесс...
Никаких дополнительных экстренных сообщений не следует. Приземляемся в Сочи. Вылупилась  в иллюминатор. Может, от нас что-то скрывают?  Да запросто!  Пожарных и скорых не видно. Наверно, как всегда, опаздывают.   Но бдить надо, пока не выйдем из самолета, мало ли чего,  в последний момент и загореться может.  Спустившись по трапу, мне хотелось со всех ног кинуться от злополучного куска металла, успевшего стать  сколь   опасным, столь и ненавистным из-за потерянного дня.
     Мои дрУги по несчастью, напротив, с ленцой покидали Боинг.  Видимо, многочисленные аварии  на всех видах транспорта  в нашей стране, в России, к ним не имеют никакого отношения. Их, вероятно,  более затрагивают потери иного характера – военные,  у них дома, в их стране. 
     Но всё равно теряют и те, и другие.  Оттого бесконечно напоминаешь себе: «Бережённое бог бережет».
Но всё обошлось. Я расслабилась только в помещении аэровокзала, куда нас  завели сразу  же. Заперли  с двух  сторон, между только что покинутой взлетно-посадочной полосой и  пройденной перед вылетом  таможней, обратно  через которую уже выход заказан…  Заперли и кинули.   А этот, ещё недавно «наш» злополучный борт теперь рисовался прямо перед нашими носами, метрах в тридцати, за окном. Вокруг него  происходила  возня каких-то  аэропортных  сотрудников.
     Вдруг  меня опять пробрало. Тема катастрофы вновь заиграла в моей голове.  Нет, нет,  это ещё не всё!  Полная безопасность лично для меня  ещё не гарантирована. В «Экипаже», когда неисправный самолет  уже приземлился   и самое страшное, как считалось, миновало, оторвалась хвостовая часть, да в которой ещё чуть не погиб ребёнок. Вот и наш голубчик уже сел. И мы вышли. И вроде как всё обошлось.  А  вот мои родные чемоданы-то с их непосильным трудом нажитым содержимым   всё ещё там! Сопоставляя с  киношной трагедией, когда к ожидаемой опасности  добавилась ещё неожиданная опасность,     у меня родился вопрос:

      Успеют ли вытащить наши сундуки из брюха самолёта  до того, как  он загорится?..