К определению границ Александровской слободы

Александровская слобода — топоним исторический, то есть, существующий только на старых картах Петербурга-Петрограда-Ленинграда. В отличие от Вологодско-Ямской слободы, находящейся в нескольких километрах на юго-запад, Александровская слобода никогда не входила в официальные перечни населённых пунктов Петербурга и губернии, то есть, являлась сугубо картографическим элементом, используемым при написании почтового адреса.

Территориальной предпосылкой возникновения Александровской слободы и одновременно отправной точкой для определения её географических границ являлась «Румянцевская дача» — землевладение канцлера графа Румянцева, «пожертвованное» в пользу Комитета о раненых. Описание местоположения, данное в 1896 году К.Д.Морошкиным — «по правую сторону Московского шоссе в 1 1/4 версты от Московских триумфальных ворот», находит полное подтверждение на карте 1824 года. К этому можно добавить, что расстояние это рассчитано от ближайшего к городу угла участка.

По сведениям Морошкина, площадь дачи на момент передачи прав составляла «около 79 десятин», или 86,3 гектара. Восточной границей служил нынешний Московский проспект: в описании сказано «по правую сторону Московского шоссе», а не «по обе стороны»!

Что же могло служить западной границей участка? Она видна на карте 1824 года: это полевая дорога, идущая с севера на юг параллельно Лиговскому каналу.

… Северным соседом графа Румянцева по даче был князь Долгорукий (в начале XX века на бывшей его земле разместится завод). Разделявшая их имения неширокая дорога выходила на Царскосельский тракт не перпендикулярно, а под острым (если смотреть от города) углом. Тот факт что при этом она шла параллельно нынешней Рощинской улице, позволяет восстановить историческую последовательность размежевания земель и возникновения проездов в этой части пригорода столицы. Если всмотреться в карты, то можно увидеть, что по Рощинской сориентированы многие межи и проезды на несколько вёрст к югу. Даже при спрямлении безымянного левого притока Волковки (ещё в 1920-е он пересекал Московское шоссе, уходя в коллектор около улицы Решетникова) канал, видимый на карте 1824 года, прокопан строго параллельно Рощинской.

Южная граница участка Румянцева могла быть либо параллельна Рощинской улице (тогда он представлял собой параллелограмм), либо перпендикулярна тракту, как на карте 1817 года.

Примерно за четверть версты до Лиговского канала дорога, разделявшая мызы Румянцева и Долгорукого, пересекалась с безымянной полевой дорогой, позже ставшей Корпусным шоссе. Она-то и служила западной границей владений, выходящих на Царскосельский тракт. В начале XX века по этому ломаному пути будут ездить на Корпусной аэродром, а его отрезок, некогда разделявшей дачи Румянцева и Долгорукого, в 1920-30-е годы будет надписан на картах Ленинграда, как «дорога на аэродром».

Но почему западной границей участка служило именно Корпусное шоссе, а не Лиговский канал?

Потому, что нам известна длина землеотвода будущей Александровской слободы по Московскому шоссе! Составляла она 570 саженей, или около 1200 метров. В §124 книги Морошкина (с. 72) читаем, как едва успев принять в 1836 году Румянцевскую дачу в ведение своей богадельни, её директор генерал-лейтенант Крыжановский «находя, что земля и дача не приносят богадельне никакой пользы», предложил продать эту землю, «разделив её на 19 тридцатисаженных участков». Напомню, что межевая инструкция 1753 года предписывала два варианта нарезки десятины, как прямоугольника площадью 2400 квадратных сажен — либо тридцатка (30 на 80), либо сороковка (40 на 60).

Надо сказать, что генерал был весьма искушён в экономике сельского хозяйства. Не будем верить мифам досужих фантазёров, притянутых за уши к неуклюжему объяснению топонима Благодатного и ещё некоего Райского переулка, что якобы «Александровская слобода находилась «на хороших плодородных землях и летом была настоящим райским уголком». Увы, С.Глезеров некритично подошёл к материалам от фантастов и включает его в книги уже за своей подписью. Жаль: ведь достаточно было прочесть §124 книги Морошкина (с. 73), что «низменная, болотистая местность Румянцевой дачи не окупала расходов на её обработку». Будь иначе, тогда и по восточной стороне тракта были бы кисельные берега тучных нив, а не кирпичные заводы с шагом в пол-версты!

После проведения в 1848–53 году мелиоративных работ хоть как-то использовать румянцевские топи стало возможно, но только под сенокосы. (Кстати, ссылки Морошина на снятый в 1853 году план Александровской слободы, могут говорить, что и в 1896 году он оставался действующим кадастровым документом). Помимо сенокосов, рос там и лес (§128 «остальная земля, не занятая лесом»). Чтобы назвать это плодородными сельхозугодьями, нужна гипертрофированная фантазия. «Благодать» сеять и пахать там ещё та… кстати, Благодатный переулок был изначально проложен на противоположной стороне тракта, и был продолжен за Московское шоссе только в 1930-е годы.

Итак, географическое описание местоположения Александровской слободы можно сформулировать следующим образом:

Северная граница — в полутора километрах к югу от Московских ворот, по правую сторону Московского шоссе, южнее дачи Долгорукого (в 1910-е годы — аккумуляторного завода) и Соединительной железной дороги.

Восточная граница — Царскосельский тракт, он же впоследствии Московское шоссе.

Западная граница — полевая дорога, впоследствии Корпусное шоссе, вплоть до пересечения с южной границей. Косая линия, проведённая в 570 саженях к югу от северной границы, выводит в район незначительного излома этого шоссе, где-то на уровне Кузнецовской улицы. Такие изломы неизбежно возникали на рубеже XVIII–XIX веков при стыковках встречно идущих размежеваний, проводимых несовершенными геодезическими приборами. Возможно, земельный план 1853 года где-то сохранился, чтобы окончательно установить южную границу. Пока же чисто расчётно получается, что на Царскосельский тракт она выходила около пометы «Мел.», находящейся на карте 1824 года напротив дачи Кашталянского.

* * *

Немного в сторону от темы, но раз уж упомянута дача Кашталянского, поспешу здесь же «застолбить» приоритет в выдвижении гипотезы о наиболее старых элементах Московского парка Победы.

До настоящего момента я проводил в массы (в том числе через карты, залитые в Википедию) формулу «история старейших прудов парка началась задолго до революции, в XIX веке», не уточняя даты. Сегодня я обозначаю эту границу «не позднее 1834 года», мотивируя это ясно видимым на этой карте прудом «Очки» позади дачи Кашталянского. Во времена, когда Румянцев с Долгоруким ещё лично приезжали на свои дачи за Московской заставой, был в Петербурге такой Кашталянский. Лунин прославил его в своих мемуарах, как заядлого игрока в азартные игры, на которых он сколотил себе немалое состояние сверх жалования, назначенного ему как (современным языком) шефу протокола МИДа.

В этом свете в оригинальной форме его дачного пруда можно разглядеть не очки, а, к примеру, кость домино… Этому развитию гипотезы не хватает более ранних сведений о владельце участка, ибо в 1830-е им был уже не тот сановник, а всего лишь подполковник Кашталянский, чьё родство с бездетным картёжником хоть не исключается, но подлежит прямому доказыванию.

Специальный материал «200 лет прудам Московского Парка Победы» читайте здесь: http://proza.ru/2020/09/27/1352