Глава 25

   
 
  За столом пока никто не сидел, все расхаживали по зале… Олег пошёл по кругу, представляя им и их спутницам - Еву. Взгляды мужчин, которыми они нагло и пристально осматривали её, раздражали. Только теперь Ева невольно оценила выбор Олега и поблагодарила его мысленно, за черный скафандр, закрывающего от этих взглядов.

- Монашка! – услышала она за своей спиной ехидный женский шёпот..

- Школьница-пионэрка…

  Напрягал и вид женщин. Все они были плотно "намакияжены" , словно и вовсе оштукатурены. Одеты в вызывающие платья. У одной низенькой и полной дамы полная грудь была оголена так, что казалось, будто лежит на подносе. Другая, загорелая до черноты была в мини-юбке, напоминавшей набедренную повязку в тропических лесах, у третий была длинная юбка, но зато спина была оголена по самый копчик... И каждая считала своим долгом украсить себя акриловыми когтями с пестрым узором и немыслимым количеством золотых украшений. На их фоне Ева, и впрямь, смотрелась вороной в своем монашеском платье, чулочках и туфельках на низком каблучке. И она привлекала к себе куда больше взглядов, чем любая из присутствовавших дам. Как и мужчины, они тоже рассматривали ее нагло и в упор, не столь цинично, но – как показалось девушке –недоброжелательно и иронично. Ева почувствовала себя не в своей тарелке.

  Пройдя по кругу они с Олегом остановились в углу рядом с большим кожаным диваном. И когда Ева поднимала голову, она постоянно сталкивалась с тем, что мужчины пристально рассматривают её сальными взглядами. Наверное, их заинтриговало то, что девушка была в наглухо задрапированном платье, в отличие от их оголенных спутниц. Еве казалось, что эти женщины всё-таки не жёны; на статус жены больше всего могла претендовать только женщина Давида Исааковича, остальные- любовницы. Хотя кто знает, может быть здесь так принято наряжаться… Мужчины видимо пресытились созерцанием женского тела, доступного и выставленного напоказ, и с большим интересом пытались угадать те контуры, которые скрывались под платьем Евы.

  Хорошо еще, что Олег не оставлял Еву одну надолго.Он отходил буквально на пару минут, с кем-то перекидывался парой слов, потом снова возвращался к ней. Сабанеев усадил Еву на уголок дивана. Когда он немного задержался, к девушке тут же присоседился Давид Самойлович и стал рассказывать какой-то пошлый и несмешной анекдот… Вернувшийся Олег спас её не только от соседа, но и от окончания этого анекдота, который в его присутствии изменник почему-то не стал завершать.

   Как поняла Ева все были в сборе, но ждали ещё одного – главного. Несколько раз прозвучало странное прозвище – «Шлёп-нога»… Впрочем, он не заставил себя ждать. Как только в дверях появился высокий худощавый мужчина с залысинами и шрамом под левым глазом, общество наэлектризовалось. Все потянулись к не очень презентабельному костюму в вертикальную полосочку. Наблюдая как он здоровался и общался с подходившими к нему людьми, Ева настроилась на худшее. Видимо, это понимал и Олег, шепнув ей: «Язык не распускай, помалкивай, чтобы он не сказал…» Впрочем, всё обошлось.

   Когда Сабанеев представил её, мужчина так дёрнул головой, откидывая назад, с минуту молча пристально и бесстыже сверлил взглядом её фигуру и:

- О, новая, блин, в нашем отряде! – Ева могла поклясться, что там он вставил нецензурное слово, хотя и неразборчиво.

- Как зовут-то?

- Ева, - с полупоклоном повторил Олег.

- Хм, неплохо… А сколько тебе лет, дитятко? – уже обращаясь непосредственно к девушке

  Еву покоробил этот вопрос и особенно  слово «дитятко»:

- Женщине столько лет, на сколько она выглядит! – она не хотела подставлять Олега и ответила максимально дипломатично.

- Даже так? Ну-у-у… Лет 14, максимум 15… Сашок, ты её прямо из-за парты выдернул, что ли? Провёл в урюпинской школе кастинг? Гляди-ка, как есть-из-за парты. В школьной форме, - гоготнул тот.

  В толпе кто-то захихикал. Ева оглянулась: кто, интересно, этот Сашок?

- Она просто так молодо выглядит, Абдарахман Зюльфикарович, - тоже как-то подобострастно пояснил Олег.

- Вы что это наладились, - того уже понесло, - прямо со школьной скамьи снимаете… - ей снова послышалась матерщина… - Что это вас несёт на малолеток… Скороспелок…

Кровь ударила в голову Евы, в висках застучало. Она сжала кулаки.

- Если так дело пойдёт, то скоро вы начнёте с детских садов выдёргивать… Малолеток… С горшков снимать скороспелок… Вы что – педофилы у меня?
В толпе засмеялись…

  Видимо, Олег уловил волнение Евы и сжал её локоть: «Молчи!» - шепнул он ей на ухо.

- Я спрашиваю вас, вы что у меня педофилами становитесь?

- Нет!..

- Нет!..


- Мы – нормальные…

  Вразнобой, но дружно закричали ему в ответ мужчины.

- Смотрите у меня! – и Шлёп-нога показал всем свой кулак с таким видом, что все посмурнели. Что-что а угрозы у него получались замечательно впечатляюще.

- Дамы и господа! Прошу всех к столу, - вывел из замешательства Давид Самойлович.

  Первым к столу двинулся этот мужчина, и Ева увидела, что он сильно припадает на правую ногу, которая была явственно короче левой. Происхождение прозвища легко разъяснилось…

  Все стали рассаживаться за столом. Ева слегка растерялась от столовых приборов, три стеклянный посудины разных размеров, тарелки… Олег налил себе немного финской водки в маленькую стопочку, а Еве – минеральной воды.

  Пошли тосты за хозяина, за его родителей, за жену… Олег опрокидывал свои маленькие стопочки, и Ева заметила что после второй или третьей на его лице появились красные пятна… Она осведомилась, может ему плохо.

- Не обращай внимания, у меня аллергия на спиртное…- просипел Сабанеев.

После целого ряда тостов, слово взял Шлёп-нога:

- Сегодня у нас важный день: во-первых, День Рождения Дениса и здесь мы уже все хорошо его поздравили, ну и во-вторых, в коллекции наших бриллиантов появился новый алмаз. Сашок вот объездил все сельские школы и судя по всему нашёл то, что искал… Правильно, я говорю, Сашок?

- Да! – закричал Олег с места. – Абсолютно правильно, Абдарахман Зюльфикарович!
Ева даже отшатнулась от него, смотря с удивлением: он, - что? Сашок? Он же Олег, а не Александр!

- Но я говорю, что это ещё не всё! Любой алмаз прежде чем стать бриллиантом должен быть соответствующим обработан, отшлифован и огранён. Поэтому сейчас давайте выпьем за то, что бы и новый наш алмаз стал настоящим бриллиантом! За новый наш алмаз по имени … Как там тебя зовут, школьница?

- Ева! - закричал Олег.

- Выпьем за Еву! Говорят, Ева, наша всех прародительница и праметерь.. – и вслед за тем он опрокинул содержание гранённого стакана в глотку.

  Все дружно зааплодировали и поддержали. «Подойди к нему, - горячо зашептал на ухо Олег. – возьми бокал с минералкой, подойди, скажи спасибо и чокнись с ними! Это ничего страшного! Он тебя просто чмокнет и всё… Ну, живей! »

  Трудно передать, как это не понравилось Еве! Но как загипнотизированная, она подошла с бокалом в дрожащих руках.

- Спасибо, - пробормотала девушка, большим усилием воли сдерживаясь, чтобы не отвернуться от противного лица со шрамом.

  Шлёп- нога встал с потрясающе кривой ухмылкой. Он мгновенно облапил подошедшую девушку и запечатлел крепкий поцелуй в её лицо туда, куда попали его губы и жёсткие усы. От него пахло водкой и табаком. Острая боль пронзила правую ягодицу, потому что левой рукой он ухитрился быстро и привычно ущипнуть девушку за мягкое место. Ева взвизгнула и уронила бокал.

Кто-то даже закричал спьяну: «Горько!»

  Оторвавшись от Евы Шлёп-Нога провозгласил:

- Не горько, а сладко! – и оттолкнул девушку. – Иди! Иди к своему Сашку…
Вернувшись в растрёпанных чувствах Ева, тихую услышала похвалу:

- Молодец! Держишься хорошо, – но на душе было как-то непривычно горько. Играть непонятную роль в чужой постановке. «Первый и последний раз в жизни!», – дала себе слово Ева.

  По мере опьянения собравшиеся вели себя всё более вольно. Они начали разделяться на отдельные группы. К ним подошла коренастая, грудастая бабища. Пьяно ухмыляясь она предложила Еве выпить на брудершафт…

- Лена, извини, - вмешался Олег, - но моя не пьёт…

- Не пьёт!? Твою налево, Сашка, - сказала Лена, - Из какого такого монастыря ты выкопал свою монашку? Или она у тебя больная?!

- Ну Лен, это уже не твои проблемы, - сухо процедил Олег, он же – Сашка.
Кто-то уже подходил к хозяевам и прощался… Ева уже вздохнула было с облегчением, но не тут-то было.

- Нам придётся здесь задержаться и переночевать, - бесстрастно сообщил Олег. – Мне надо с … кое-с кем обсудить одно дело. Оно конкретно серьёзное, и по пьяной лавочке разговора не получится. Поэтому завтра поутру.

-Ччто? – сердце ее упало.

  Через некоторое время они поднялись по винтовой лестнице на третий этаж, в коридорчик, где направо и налево тянулись резные двери. За одной из них открылась комнатка с огромной двухспальной кроватью, большим телевизором, маленьким двухcтворчатым шкафом.

  Сабанеев, нимало не смущаясь, быстро скинул с себя всё на единственный стул, оставшись только в трусах, затем нырнул под одеяло. Ева тупо смотрела, как он взбивает подушку. Неужели им выделили одну кровать на двоих?! Первый раз в жизни ей приходится делить одну постель с мужчиной. Впрочем, не одно только это волновало ее: Олег не запер комнату. К горлу Евы подступал комок липкого страха. Она подошла к двери, потрогала замок, но ключей не было ни снаружи, ни изнутри…

- Не дёргайся, здесь все свои, - донёсся усталый голос Олега.

  Ева застыла в нерешительности. Она не взяла ни ночной рубашки, ни халатика, никак не рассчитывая на ночлег. Всё так быстро, всё бегом… Да и раздеваться перед ним не очень-то хотелось. А вдруг он... Но со стороны кровати послышалось размеренное сопение-значит уснул. Девушка выдохнула с облегчением, подошла к постели и легла на самый краешек. Сначала устроилась прямо в платье, поверх одеяла, но платье нещадно кололось, в нем было душно и неудобно. Помучившись с полчаса, она вынуждена была скинуть его, культурно повесив на спинку стула, и залезть под одеяло. Олег, лежал на спине посередине кровати, мерно посапывая

  Ночь была кошмарной, она то засыпала, то просыпалась. Ей даже спросонья привиделось, что кто-то лезет в окошко, а под утро захотелось в туалет. Сначала она терпела, надеясь, что рассветёт, но не выдержала натянула платье и... Снова страх обуял девушку. Она вспомнила какими взглядами ели её мужчины вечером, и сразу почудилось, что кто-то из них сидит в коридоре и ждёт её выхода, чтобы налететь и изнасиловать…

  Разумом она понимала, что такое маловероятно, тем более что мужчины пили по-крупному, и скорее всего сейчас спали как убитые… Но сердцу не прикажешь. Как, впрочем, и мочевому пузырю. Вслушиваясь в обманчивую предутреннюю тишину, она залезла под одеяло нащупала плечо Олега и стала его теребить:

- Олег, Олег, слышишь, мне надо в туалет…
Олег просыпался с трудом.

- Олег, я хочу в туалет, - настойчиво повторила она.

- Ты кто? Что тебе... А,туалет? – промычал он спросонья. – Туалет – прямо по коридору до конца, налево будет открытая дверь…

- Олег, сходи пожалуйста со мной, я боюсь, - взмолилась девушка…
Олег поднялся, откинул одеяло и свесил ноги:

- О, чёрт побери! Крест мой тяжкий… - пробормотал, недовольно покосившись на девушку, – Иди сама, слушай. Дверь оставь открытой, я посижу - посмотрю за тобой…

  То, что Олег будет бодрствовать, придало ей сил и смелости, она крикнет, он обязательно прибежит и спасёт её. Но всё равно на цыпочках она прокралась по коридору на одном дыхании заскочила в кабинку. Вернувшись в комнату, обнаружила, что Сабанеев сопит под одеялом, почти с головой укрывшись, и посвистывает как суслик. Даже если бы она закричала , вряд ли бы он так быстро подорвался помогать.
----------------

http://proza.ru/2020/09/24/432 - продолжение