Изр. гл 3 Последний шанс

      Между тем вид за окном старого Мерседеса стремительно менялся.  Относительно привычный ландшафт засаженный туйками,  зеленел все реже и реже, и вот они практически закончились и начались голые камни.   Проехав Иерусалим в объезд, на трассе заметно увеличилось число легковых машин. И мы оказались в небольшой пробке. Ограниченное движение транспорта на ремонтируемом и расширяемом полотне трассы создало затор, который,  впрочем, довольно быстро рассосался.
      Как только вырвались из пробки, машина рванула вниз.  Смену ландшафта сопровождал  спуск к морю, не  пологий,  но и не крутой.   Путь к  жерлу вулкана, но только вогнутому и более объемному.
Но так как мы двигались достаточно быстро,   я почувствовала, что у меня прилично и конкретно закладывает уши. Да так, что на самолете не всякий раз случается. Вот тебе и первое впечатление от еще не достигнутого моря! То ли еще будет!  Не зря меня сюда тянуло.
    Как будто путь  в подземелье к минотавру в гости,  туда где  "стоны и скрежет зубов".
     Будет конкретно что вспомнить. Явление природы действительно уникальное, ниже уровня мирового океана на 400 метров. Самая глубокая открытая точка на всей земле.
      Это значит я как будто спускаюсь по ступеням вниз вглубь земли, куда-то в подземелье, только на более открытом пространстве?
     У меня, как в известной  басне, в зобу дыханье сперло... Впечатления, начавшиеся накапливаться с этого момента, не покинут меня, фактически, до конца дня.   Чем ниже мы  двигались, тем уверенней  меня втягивало в состояние оцепенения. 
         Да, это вам не "Клуб кинопутешествий", некогда популярная телепередача с ведущим и путешественником Юрием Сенкевичем. Визуализация даже самая детальная и обширная, сопровождающаяся подробными интересными комментариями, не заменяет  фактор присутствия. Через экран не передается то "ах",  испытываемое на месте.
         Всякий анализ  вытеснился  ощущениями. То, что вдарило во все органы чувств, кроме, может быть, обоняния, перекрыло всякую умственную деятельность.
          Временами холмы расступались и можно было видеть далекое пространство впереди.   Ближний вид один в один дублировал дальний - голые безжизненные  известняковые холмы.
    Наверху светила луна. Хотя был день. Натуральная Луна. Такая ленивая и сонная.  До неузнаваемости запудренная облаками. Еще бы! Ее из ночи выгнали  в  день и от переносимого конфуза  она пряталась под огроменным, от края до края  небесным покрывалом густых ватных облаков.  Лунный пейзаж днем. В натуре. Дневной лунный пейзаж.
            Я пыталась всеми своими усилиями угадать хоть немного в луне солнце. Но солнцем в ней, как говориться, и не пахло.

 
     Равнина. Где-то тут рядом скоро должно появиться море. Верблюды  ходят  по обочине трассы, какие-то непонятные большие предметы стоят тут же, что к чему? По той стороне  трассы - длинный забор. Может, склад боеприпасов? А эти бедуины на верблюдах - охранники?  Что? Не верю глазам своим!
Русскими  печатными правильными буквами высотой с добрый метр, аккуратно, белой краской надпись на том самом заборе: 
 
                П О С Л Е Д Н И Й     Ш  А Н С

          Может, Иосиф не случайно заводился про арабов? Возможно, здесь есть какая-то фишка, о которой я не знаю?
          Небольшой холодок пробежал по спине. Минута напряженной сосредоточенности, и  рассуждения  направились в  ситуативное русло.  Что они хотят этим сказать? Это арабская территория и вдруг надпись по-русски. Последний шанс унести живым ноги с арабской территории?  Точно!  и арабы везде.  Их  одежда.  Верблюды.  И ни одного еврея!  Вот оно, проявилось... вечная арабо-израильская  "Война миров". 
  - Не суйте сюда нос, любопытные из России!  Если случайно окажетесь в обстреливаемой территории - сами виноваты.    Мы сами решим свои вопросы с израильтянами. Вас тут так много развелось, мы вас предупредили, на вашем языке,  переводчика не требуется, так что дальше - ваши проблемы. Пеняйте на себя в случае чего...
      "Снуют машины туда-сюда, вроде никто не стреляет, пока еще," - попробовала я утешить себя.  Механически вдавилась в сидение машины и замерла. Всплыло в память все, что когда-то видела и слышала об истории арабо-израильского конфликта.   И в первую очередь  та жестяная банка из-под кока-колы на пляже из уже упомянутого впервой главе   фильма "Паспорт":

                Здесь ничего трогать не надо. Может быть взрыв!
               

     Решение  о создании в Палестине еврейского государства,  по вине граждан которого я испытывала,   мягко сказать, дискомфорт, было принято ООН в 1947. Однако изначально было отвергнуто  и соседними арабскими государствами, и арабским населением самой Палестины, считающим  территорию своей.
Иерусалим поделили на две части - западная досталась Израилю, а восточная отошла Иордании. В восточной части оказался Старый город с Храмовой горой.
1956год.  Синай под контролем Израиля. ООП как праобраз палестинского государства, и ее структура включала подразделения, призванные заниматься политическими, экономическими, социальными, культурными, образовательными и военными вопросами.
Шестидневная война. Египет, Сирия, Иордания с одной стороны. Весь Иерусалим принадлежал Израилю. Вернули Синайский полуостров.
Египет хотел  возвратить Синайский полуостров. Но не получилось.
Йом-Киппур, Судный день.  Египет напал на Синай, Сирия на Голанские высоты. Израиль ушел с  Синая.
Создана Палестинская национальная автономия, над частью которой палестинцы получили полный контроль.
        Но, собственно, война продолжается.  В форме нестабильности, провокаций, террактов.
            
               
Никогда не была свидетелем живых военных действий. Об ужасах войны знаю только от родственников. Никогда не доносилось до меня вживую эхо взрыва от терракта или даже заказного выстрела в бизнесмена.   
      Пришлось    расширять рамки происходящего в Израиле информацией из первых рук, полученную  на тот момент  от экскурсовода Ромы,  которого нашла в «Одноклассниках»,  прицепилась со множеством вопросов,  и  которому почему-то легко  поверила. Ему или его жизнерадостному голосу и улыбающемуся лицу. Никто из моих ближайших не одобрял моей смелой поездки. Им не понять, как можно  выбрать для посещения столь не стабильную страну.
-Ой! Да там стреляют! - Была наипервейшая реакция одной моей знакомой, бывалой путешественницы, посетившей все уголки шарика,  за исключением только одного -  предмета нашего разговора. 
Но что такое это ваше "стре-лЯют",  если я туда ХО-ЧУ? Это во-первых. А во-вторых,  женщина-турагент,  которая оформляла трансфер  и проживание,  не заострила мое внимание на возможных опасностях. Следовательно, мной сделаны выводы, что не все так страшно и  безнадежно, - утешала себя.
        Но может быть и по-иному -  ей повезло и она не попала в передрягу, конфликт-то долгоиграющий и вяло тлеющий. Тем и опасен, что не прогнозируем.   

     Настал тот момент, когда  снова вспомнились предостережения из «Паспорта». Пожалуй,  на тот момент фильм  был единственным разумным источником необходимой мне информации.
      Спасибо  режиссеру фильма  Георгию Данелия!    Смотрела много раз, готовясь к выезду, ещё и ещё раз прокручивая моменты, когда  «…ничего  трогать не надо,  может быть взрыв!»
      Повернуть обратно от всякой беды подальше? Но в этих раздумьях мы проехали еще пару километров, и теперь кто знает что лучше: продолжить-таки путь или вернуться. Всё равно, рубеж уже пройден.  То ли еще будет. Думай, что хочешь!

  А   лакмусовая бумажка – Иосиф, мой гид, спокоен. Как ехал, так и едет. Ни словом, ни взглядом...  Что ж такое? Может  он просто знает, как надо на этой территории вести себя? Всё-таки как-то тревожно. Каждую минуту ожидаю шального вражеского выстрела ...
Иной читатель, из глубинки, из глубо-о-кой глубинки, обыватель, на любимом незаменимом диване лёжа,  подумает: "Зачем? Зачем ей все это надо? Авантюра чистейшей воды! Чего её несёт в беспокойную неизвестность?"
     Сама я по большому счету тоже из глубинки. В сравнении с Москвой и северной столицей «Ворота Кавказа» - глухая  провинция. И выработать свое собственное «нравится» или «не нравится»  для среды обитания, совершенно не известной ранее, которой, собственно, и является и Мёртвое море, да и сама страна –  как один из способов выбраться из  провинциальной скорлупы и самоутвердиться.               
       Исследовательский тип  личности, коим щедро награждена по рождению - нечто  несравнимо сильнее домостроевской привязанности   одним известным   местом тела к месту территориальному, т.е.  к вотчине, усадьбе, словом - родовому гнезду, от которого   оторвешься только с мясом,  которые имеют огромнейшую силу затягивать, привязывать к себе, и   в которых вечно  хранят без разбора традиции и привычки мирной старины:

    Она езжАла по работам, //Солила на зиму грибы, //Вела расходы, брила лбы,

привыкла к скуке деревенской жизни и вскоре «открыла тайну, как супругом самодержавно управлять», и тогда всё «пошло на стать». Она превратилась в типичную уездную помещицу:  за этими повседневными делами проходила спокойно ее жизнь. Такая жизнь не требовала большого ума, да она его и не имела.
         Такие домоседы, как  упомянутая мать Татьяны Лариной,   езжают по работам,  солят на зиму грибы, ведут расходы и бреют лбы, - словом, выполняют каждодневную рутину, точно и кратко     отображенную  в   пушкинском « Евгении Онегине»,  их патриархальный уклад жизни  не меняется, не зависимо от сельского или городского проживания, не зависимо от  года, десятилетия, столетия.
      И им никогда нет дела до того, что где-то «стреляют». Они зашевелятся исключительно в том случае, если стрельнут не дальше, чем в их огороде. Или в погребе. Взорвётся. Банка с солеными грибами.
      Для меня же  дело не в том, что стреляют.   Раз уж я сюда приехала, одна, в первый раз, значит есть нечто, с лихвой перекрывающее все риски.

      Все эти условности, принятые считать здравым смыслом, предусмотрительностью, осторожностью меня всегда напрягали.  Ведь "Что может противостоять твердой воле человека?"

   "Что может противостоять твердой воле человека? Воля заключает в себе всю душу, хотеть - значит ненавидеть, любить, сожалеть, радоваться, жить; одним словом, воля есть нравственная сила каждого существа, свободное стремление к созданию или разрушению чего-нибудь, творческая власть, которая из ничего делает чудеса!.." – рассуждал М.Ю.Лермонтов устами Печорина.

      ТАМ СТРЕЛЯЮТ.  А я хочу туда. Пусть для вас это место и эта страна кажутся пеклом, табу.  Чем вы лучше меня? Тягчайшее препятствие для личностного роста –  навязываемые  вами оковы, называемые здравым смыслом.
      В священных текстах нигде нет термина "здравый смысл". Вместо него находим "мудрость", "премудрость". А в нашем народном устном творчестве - «ум», «разум».
     Как развести, разобраться  в ситуациях, в  желаниях,   не вписываемых в устоявшуюся схему? Как определить  здравость и правильность собственного поступка,  и насколько каждый из нас может совершить поступок, именно «Поступок»? Поступок с большой буквы. Руководствуясь только личным велением сердца? Как определить правильный  баланс  между «Ум», « Разум» с одной стороны  и «Здравый смысл» и «общественное мнение» с другой стороны?
        И  хотя всегда велика  со всех сторон сила противодействия  новому,  конфликты  и  ошибки, которых следует опасаться,  надо искать не  столько снаружи, не столько  внешние. Сколько  уметь состыковать   мнения  внешние  со своей внутренней жизнью.
      Сопротивление   пресловутому общественному мнению, противодействие  засасыванию житейским болотом - известная тема в литературе и искусстве, не лишний раз напоминающая о мощной силе противодействия, непонимания, отторжения, сопровождающая  высокие  порывы,   как у молодого Алексея,  героя  известного фильма «Формула любви», снятого М. Захаровым в 1984 году:

         ...Из стран Рождения река
           По царству Жизни протекает,
           Играет бегом челнока
           И в ВЕЧНОСТЬ ИСЧЕЗАЕТ...

- Каково сказано, тетушка? - Алексей посмотрел на Федосью Ивановну, сидевшую напротив и с аппетитом уплетавшую лапшу.
-И то верно, - сказала тетушка. - Сходил бы  на речку, искупался...  Иль окуньков бы половил.
- Что вы говорите такое, тетушка? - воскликнул Федяшев. - Река жизни утекает в вечность. При чем тут "окуньки"?
- Я думала может ухи хочешь?- сказала Федосья Ивановна. -  Ну нет, так нет. И лапша хороша!
- Ох, тетушка! - вздохнул Федяшев. - Мы с вами хоть и по-русски говорим, да на разных языках. Я вам про что толкую? Про СМЫСЛ БЫТИЯ. Для чего живет человек на земле? Скажите!
- Как же так сразу то? - смутилась Федосья Ивановна. - И потом - где живет?...  Ежели  у нас,  в Смоленской губернии, это одно...  А ежели в Тамбовской Губернии -  другое...
-Нет сие не выносимо! - воскликнул Федяшев, встал и начал расхаживать по комнате.
-Жениться тебе пора, вот что я тебе скажу.
-Жениться зачем? Да и на ком?
-Да вот хотя бы у соседей наших Загосиных три дочери как на подбор кровь с молоком: Машенька, Сашенька, Глашенька, - чем не  хороши?
- Ох тетушка, для того ли я оставил свет, бежал из столицы, чтоб погрязнуть в болоте житейском? Ну женюсь - что будет? Стану я целыми днями ходить в халате, а жена моя особа, которая должна служить идеалам любви, закажет  мне лапшу и начнет ее кушать
-Зачем же непременно лапшу? Не надо лапшу. А хоть бы и лапшу, - тоже очень неплохо...

     Вот таково мышление патриархальное,  размышления о котором  по случаю ожило  в моей голове. Оно и поныне  превалирующее среди людей. Не только в глухих селениях. Не только в глубинке. 
     Тема «поступка» постоянно теплится в недрах общества в целом и в некоторых его представителях в отдельности, и, иногда  вырываясь наружу,  незамедлительно создает  озвучившему  её репутацию овцы, путешествующей по жизни не со всем стадом.
     Везде и всюду, и среди горожан, и в наше время может встретиться человек, задающийся вопросами, выбивающимися из потока времени, над суетными.     Здравый смысл при  привычном вопросе встретившихся в офисе  сотрудников: "Как дела?"  моментально рефлексируется ответами исключительно  из житейской возни:  что счет   в последней игре в футбол два - один и,  собственно, дела, о коих  вопрошалось,  как-то через раз... - так мелко и всё  по большому счету сводится к той самой  «лапше», глубже которой житейские разговоры не перепрыгивают.
Петр и Саша, в отличие от упомянутого молодого Алексея,  талантливые медики и наши современники из киноленты  Л.Шепитько «Ты и я», 1971.  Вместе осуществляли важное перспективное исследование. Но Петр женился на Кате и ради ее блага поступил работать в Советское посольство в Швеции.   Как вдруг неожиданно всё бросил и вернулся на родину,  к работе, сулящей важное открытие в нейрохирургии.  Примерно так можно обозначить сюжет фильма.
Но поставлен как! Фильм - впечатление. Фильм - пауза. Остановись и задумайся, а туда ли идешь. Определись с  прессингом  в виде  общепринятых норм, липовых догм, советов друзей: скинь с себя управляемость обществом, стань человеком, освободи внутри себя собственный голос  души, голос ведущий,  и следуй только ему -эта переворачивающая жизнь важная малость в крошечном, но ярком диалоге, когда Катя пытается продавить   коллегу Сашу  похлопотать о  своем муже у начальства:

 - Саша,  Саша! - громко кричит Катя, перебегая через дорогу, стоящему у входной двери в производственное здание.  - А где же Петр?
 - Что? - еле шевеля губами пробормотал   солидный вдумчивый Саша. - Откуда я знаю?! - Предвидя неприятный разговор, кидает  фразу, которая, по его мнению, должна предотвратить дальнейший допрос. Он жестко поворачивается  к семенящей за ним Кате.
 - Как? - Обескуражено спрашивает она. – Ты, что, никуда не ходил?
    Он останавливается и поворачивается к Кате.  Пристально смотрит,   зная о продолжении неминуемого допроса женщины.
 - Нет.
 - И ни к кому? - она пытается продавить его глубже своим шармом и чувственным голосом с придыханием.
 - Нет. – Жесткое, обрывистое слово, когда вопрос решен окончательно и безапелляционно.
 - Саша, дорогой мой, - тебе же это ничего не стоит, -  начинающая волноваться женщина покусывает губы,  когда из рук уплывает карьера мужа и решать необходимо именно здесь, сейчас и через этого человека.  – Умоляю, ты что-то узнал? -   поднеся руки  к лицу от напряжения.
 - Да! - рявкнул Саша, глубоко печальными, раздраженным и потупленными глазами.- Что "жизнь  - ничего". Что  "счёт два-один". А дела  "через раз", пересказывая  недавние реплики с коллегами по работе.
Она от отчаяния выдохнула   в ответ:
 - И это всё?
 - Нет, ещё кое-что… - Переминаясь с ноги на ногу, Саша готовится приступить к главному: пробить сознание Кати на понимание  иных  ценностей.
 - Что же? -  Она моментально  опять  взяла его за горло.
 - Его не надо спасать!  Он выпал из этого потока, и слава богу! – резко кинул Саша.
 - Слава богу? – иронично-удивленно отреагировала    женщина.

       Кульминация и суть  этого короткого  диалога  -  в  словесном  выплеске, произнесенном с  душераздирающей интонацией,  в котором и  боль, и  отчаяние, и право на себя самого, которое почему-то приходится доказывать: 

   - Ну может человек остановиться, чтоб задуматься хотя бы над самим собой, а? Ему что, и этой малости нельзя?


       Познакомиться самим с собой, изучить себя, чтобы знать себя, свою природу, свою индивидуальность и отличие от иных овец стада Христова, - оказывается, доступно далеко  не  каждому. 
      Поэтому человечество постоянно прокалывается в лицах доминирующего большинства на таких  проверках, как  «ЛАПША» и «КАК ДЕЛА».  Одними проглатывается   как нераспознанная  подстава. Для тех же, в ком зашевелился дух противоречия,  начинается мучительная проверка: тестовые задания в  виде перипетий, болезненных ситуаций, обстоятельств, выдвинутых жизнью, выход из которых, нахождение и воплощение в жизнь  верного решения расценивается   высшими силами  как   проверка  на зрелость души.
      Мы постоянно решаем такие задачи, сами того не подозревая.
      И не об том ли в современных рок и поп текстах:  «Make a statement. Strike a pose»?  Думаю, всё об одном же. Только разница в средствах выражения смысла. У нас, разумеется, экспрессивнее и  более развёрнуто. У них – англо-саксонский минимализм. Но всё о том же – сделай заявление, займи позицию. Ещё короче – прояви себя сам. 

      Вот я попыталась совершить поступок,  чему всегда учили в школе, тыкали в нос примерами, ставили в необходимость чтение серии книг «Жизнь Замечательных людей»,  и что  на самом деле  при подходящем случае никогда не давали воплотить в жизни, не по указке, а по ситуации и зову сердца -   поступок духа, за который никогда не дают медали и нобелей, и собственная внутренняя удовлетворенность от  совершения которого  даёт ощущение себя на своем месте и при своем деле.
     Зато  когда несешься за стадом в пропасть - ты свой. А когда вдруг осмелился заиметь свое  мнение, да еще и озвучить его -  получи штамп безнадежно белой вороны.
        Получается, если  устранить   социум, человек остается один на один с самим собой, - как раз именно тот момент, когда приходится сдавать экзамен и отвечать на вопросы, заданные жизнью:  «Кто вы такой и что, собственно, можете предъявить».
       И если без  помощи «стада»  решение не приходит,  ответ следует логичный: «Никто».
    Конкретный человек как единица отличается от человечества как массы умением видеть там, где другим не доступно: сила остановиться там, где другие пройдут мимо.
    Если же именно у тебя  возник вопрос, воспринятый остальными как   непонятный и ненужный, значит он всеян в голову именно тебе. Разрешить его – именно твоя часть работы,  именно  твой тот самый «кошелёк»,  о котором   разъясняла Эстер Сегаль.
               

        Продолжая путь,  что-то непонятное сопровождало меня, колобродило во мне, не покидало чувство тревоги. И пейзажик вокруг немало способствовал тому: какие-то не солидные придорожные кустики, колючки, как будто этот участок земли  безнадежно припоздал на раздачу господом богом щедрот для природы.

       Для меня представилось, что  осваивать эту местность нужно  постепенно, дозировано,  поэтапно, чтоб не перегореть, как говорится. Например, подъехать немного и тут же вернуться обратно, чтоб переварить едва проявляющиеся ощущения.  Попривыкнуть. А  завтра путь на несколько  километров вперед, набраться новых впечатление и опять развернуться  домой в гостиницу. Попривыкнуть к очередной порции. Затем опять. И так далее.  Наши люди так к лесу привыкают. С каждым днем все глубже в лес по грибы, всё глубже на разведку: и местность изучишь, и не заблудишься.  Вот это было бы  дело.   Это позволило бы   разрядить плотность впечатлений,  всю массу впечатлений, которые можно было бы растянуть уравновешенно на несколько дней.