Изр. гл. 3 Ближневосточный Кавказ

           ИЛЛЮСТРАЦИЯ - тот самый "Кавказ", о котором речь ниже.


         Иосиф высадил меня около большого круглого фонтана. Пересечение нескольких улиц. Огляделась вокруг: море, набережная, кварталы вглубь. По одну сторону расстилался пляж, по другую - красивая прибрежная улица с только что выстроенными  зданиями. Все  дышало новьём. Очень молодые постройки. Чувствовалось сразу. Не надо  и спрашивать. 
Куда же идти? Да так, чтоб сразу в верном направлении. Само море оставлю на закуску, только после того, как всё прилегающее обсмотрю. Меня к воде только допусти - там и останусь на все имеющееся на данный момент в распоряжении время.
      С одной стороны улицы, фасадом на море, красовалось здание  очень колоритного стиля, название которому я тогда еще не знала. Странное дело. Глядя на это здание напрашивался вывод, что на завершение его строительства не хватило стройматериалов. Одна сторона выглядит точь-в-точь  как убежная  штраба. Каковые обыкновенно оставляют в  незавершенной кирпичной кладке каменщики. С другой стороны -  голый вырванный кусок, завуалированный синими стеклами,  зияет в аккурат посередине стены, в центре здания.  Может так было задумано? Не знаю какова была задумка,  но впечатление именно такое. Здание называлось "Опера". Что к чему?  Огляделась по всем сторонам: ни магазины, ни кафе не хотели меня засасывать. Они были просто закрыты. 
Поплелась по Алленби Стрит чуть вглубь, от моря, оставляя фонтан за спиной. 
Надо ли объяснять, что значит  встретить за границей соотечественников в количестве двух человек в фактически безлюдный день?  Да еще в публичном месте с русским названием?  Даже крайне далекие по географии  соотечественники  встретятся как  давние друзья.  Становятся, почему-то, очень близкими и чуть ли не родными.

                "КАВКАЗ".
  Некогда  назойливая реклама, расположенная на щитке вдоль городской дороги в людном ростовском микрорайоне,  привлекала внимание потенциальных туристов посетить  абхазское побережье.   Под надписью-каламбуром "АБХАЗ и Я"  красовался   некто обозначенной национальности со страстными глазами и  непродуваемыми усами, и  задорная  знойная толстушка,  образом и подобием  взятая с   продавщицы мясного отдела времен совка.   Реклама-вывеска точно  определяла куда она зазывала и для чего.
      Здесь же   лаконичная и самоопределяющаяся   вывеска над входом в помещение гарантировано обещала просто встречу с южными соотечественниками. Широкие двери и высокие витрины. Конечно, все остальные вывески рядом меркнут, не навевают  никакого  внутреннего волнения,  даже если  написаны на русском. И даже если бы взгляд упал на  вывеску    "Сахалин", "Уральские самоцветы", "Гжельская керамика", "Красная Площадь", "Волгоградский Курган", - они бы не  были столь цепляющими за нутро, как эта.  Другие  регионы и части родины, воплотившиеся в возможных гипотетических перечисленных   названиях, не вызывают такого  специфического  рефлекса, который появляется только заграницей   и  моментально  вызывает лояльность  и  даже родство с теми, к кому  по меньшей мере всегда лишь  равнодушие и полная непричастность.   
       В Ростове я бы никогда не зашла в заведение с таким  самоидентифицирующим названием.   В городе, формально называемом «Ворота Кавказа»,  множество разного рода подобных вывесок-табличек  на улицах, как хлама   под ногами на улице Шаумяна, и они давно не рождают никакого интереса заглянуть.  И давно перевернутая страничка любознательности в  познании ближайшего мира  заменилась на новую, где армяне с русскими так же   как арабы с евреями, как шииты с сунитами, курды с турками или сефарды с ашкеназами. Но, как выяснилось, за пределами родины это правило не заиграло. Наоборот.  Сила двух однополярных  полюсов сыграла на притяжение.
          Вот! Мне сюда! И дверь приоткрыта, значит, работают.  Толкаю от себя  упирающуюся дверь.  Потом вторую. Захожу.  И вижу - Кавказ! 
       За стойкой женщина, встретившая меня обречённо-стеклянным взглядом.  В зале - ни одного человека. Ни од-но-го.  Печально, должно быть, для хозяина. 
         -Откуда?
         -Ростов!
         Всё было понято мгновенно и без иных слов.
  Мы присели. Православный пост, воздержание в питье и еде  не позволил  продегустировать меню. Зато мой любимый чай  с лимоном  лился рекой. В неограниченном количестве. Бесплатно. Для соотечественницы. За полчаса опустошились три чайника. Были съедены два лимона и десять раз заварена заварка. Самое лучшее застолье, поскольку обошлось без навязчивых десертов!
       Ни в каком фантастическом сне не могла себя представить в компании таких соотечественников. Но тут все  в момент приобрело иные смыслы: чтоб объединиться, оказывается,  нужно разъединиться, рассеяться в иммиграции, расползтись по всему миру. Только так  порешаем все вопросы родины. Чем дальше от нее, от родины, тем проще решаются все её проблемы. В самом деле:  расстояние уменьшает размеры и притупляет память. И как нам обустроить родину и в какой степени она уже обустроена   видится, как ни странно, нагляднее издалека.  С Ближнего Востока, например.
      Почти откровенно унылые лица, то ли от  накатившей при виде меня тоски по родине, то ли  от пребывания на работе в праздник.  Причем не работы, а именно пребывания, бесперспективного, видимо, на весь оставшийся день,  поскольку за все мое время в кафе  не заглянул ни один посетитель. Двойное бремя на душу: отсутствие выручки и работа, когда у всех  праздник.  Это так не по-... не по-русски, в общесоюзном значении этого слова. Получается - ни в поле, ни дома. То есть  ни дома и ни на работе.
     Или у них  по жизни такие лица:  от жизни не в своем углу и не в своей тарелке.   Так и не сумевшие встроиться, а может, и скорее всего, не собирающиеся,  никуда встраиваться.   Недовольство, неудовлетворенность  слегка сквозило во всем, в продолжении всего чаепития,  и я это почувствовала.
     Обменивались старыми воспоминаниями сполна, делились новыми впечатлениями сполна,   сравнивали как было «там» и как теперь «здесь». Когда же на моих собеседников накатила  печаль о невозможности схватить за хвост иной сценарий эмигрантской жизни  и  неудовлетворенность  от  полученного  в новой стране,  и, говорить, собственно, было уже не о чем,  я откланялась.   
               
     Покинув кафе, поглотилась архитектурой.  Чудные здания находились повсюду. Сегодня я имела  возможность увидеть поближе  очаровавший меня вчера город. Неповторимое разнообразие обличий  в гармонии и единстве, где сочетается не сочетаемое, именно сочетается, а не вынужденно сосуществует:   высотки северных кварталов и двухэтажные дома южных районов, тишина парков и шум улиц.
     Здесь переплетаются архитектурные стили начала 20 века с колоритом построек дожелезобетонного периода.
     Здесь любая продуктивная идея привлекает внимание и реализовывается.  Это видно повсеместно: никакого шкурного интереса  в виде точечных застроек, как у нас, никаких  уродливых архитектурных вторжений. Повсеместно соблюдается единый план генеральной застройки.   Для старого фонда  действует программа переустройства ветхого  жилья. Государство целенаправленно выделяет  для этого средства,  поэтому в центре трудно найти неприглядного вида, старые дома.