Невеста императора. глава 18

Меж тем, послышался всплеск в озере, слишком громкий для рыбы. Я немедленно вскочила и приготовилась к схватке. Меж тем, из воды показалась женская головка, но какая. Волосы зелёные, кожа синюшная, как у покойника, глаза белые. Настоящее чудовище!


- Ты ещё что такое?  - ужаснулась я.


- Я-то русалка, - пояснила незнакомка, (вынырнула, так что смогла рассмотреть её рыбий рот, полный длинных острых зубов, на шее имелись жабры, грудь закрывала повязка из водорослей сплетённая, на пальцах когти острые и перепонки), - а вот ты кто? Мутишь воду озера, срываешь тростник, хотя к нему и четвероногих не допускаем.


- Ах, простите, - я кашлянула, - не знала, что и здесь чьи-то владения, просто была голодна и испытывала жажду. Неужели отказываете жаждущим, ведь озеро меньше не станет, а растительность быстро восстанавливается?


- Все так говорят и думают, - рыкнула собеседница, - а что случится, если каждый станет пить и есть? Вас, таких, десятки, сотни и тысячи. Каждый по капле и тростинке заберёт и не останется ничего.


- Тоже мне сокровища бесценные, - я поджала губы.


- Ладно, тогда поспешу дальше, чтобы не досаждать и не грабить, даже случайно, - я поманила пушистика, - простите за всё.


- Нет уж, за всё взятое придётся заплатить обязательно, - русалка сжала кулаки, - без этого не отпустим, даже не надейся.


- И чего вы хотите за глоток воды и несколько тростинок? – уточнила я. – Золота, серебра или драгоценных камней, рабов, скот, царский трон?


- Мне кажется, или ты издеваешься? – взвилась жадина.


- Издеваюсь, - подтвердила я, - но, одновременно, жду, чего попросишь? Поспеши, своих дел немало и довольно важных.


- Поверь, мало не покажется, - русалка сощурилась, - слушай внимательно. До того, как стать хвостатой обитательницей озера, я была обычной девушкой, полюбила мужчину, только тот оказался обманщиком, изменил с другой, её к алтарю повёл, осталась брошенкой, обесчещенной, лишь чудом не заделалась непраздной, Единый уберёг. Но, из-за предательства, такая тоска взяла, что побежала к этому озеру и кинулась в него. Пробудилась уже морской девой. Так вот, некогда изменщику подарила платок шёлковый, и дар до сих пор с ним. Отберёшь или похитишь вещь, принесёшь сюда и, считай, в расчёте. Не сумеешь и не сможешь уйти от озера и на малое расстояние.


- Неужели платок важен, как память? – я погладила подбородок. – Не походишь ты на существо романтичное. Полагаю, с его помощью, собираешься приманить неверного и погубить его, утопить в том же озере.


- А если и так, разве не имею права на месть? – поинтересовалась хвостатая. – Или ты никого не любила в жизни, того, кто не ответил взаимностью, в полной мере?


- И сейчас переживаю, - вздохнула я, - однако, не знаю, как у вас там всё было. Вдруг лжёшь, себя обеляешь, а мужчину оговариваешь? С тем же успехом, он мог быть не причём, просто полюбила, а когда поняла, что не выйдет ничего, от досады или желая нечистого могущества, заделалась водяной девой. А я невинного погублю, напрасно, грех на душу возьму, за который отвечать придётся. К тому же, всё одно, не могу людей посещать, сама погибну и платка не добуду.


- Не имеешь ты права рассуждать, выполняй просьбу или пострадаешь, - выкрикнула русалка, - хочешь узнать, что случится? Моя вода твою кровь отравит, не сумеешь и шевельнуться, без приказа, тростник в желудке корни даст, из плоти вырастет, превратишься в полуводное чудище послушное. Пользы не принесёшь, зато накажу примерно, чтобы другим урок был наглядный.


Не знаю, что там должно было случиться, но… ничего не произошло, двигалась, как обычно, странных ощущений нет.


- Я сразу очистил кровь от воды и зёрна переварил, - пояснил Ион, - так что, простите, уважаемая, придётся иных посланцев искать, мы не поддадимся на угрозы. Разве, правду поведаешь, и подумаем, чего можно сделать, или нельзя ни в коем случае.


- А если пообещаю не причинять вреда злодею? – уточнила хвостатая. – Просто, не заслужил моего дара, да и сама смотрела бы на платок, вспоминала прошлую жизнь и светлые моменты, пережитые. В озере-то жить не сладко, вода не самая чистая, есть приходиться всякую гадость, да и одиноко, нет больше никого разумного.


- Столько поводов карать, - я поджала губы, - с другой стороны, а нечего невинную девушку до самоубийства доводить. Но, клятву всё одно дай, не убивать, не калечить, не превращать ни в кого, в озеро не утаскивать, даже если придёт сюда за своим платком, или за мной прибежит, не проклинать, не интриговать, и жену его оставить в покое. Взяла требуемое, нырк в воду и всё. Договорились?


- Обещаю, - кивнула собеседница, - куда уж денешься, раз посланница попалась живучая?


Не сказать, что я русалке доверял, в полной мере, но и жалела так же, такая судьба печальная. И мне судьба не обещала счастливой жизни с любимым, как бы ни пришлось с собой покончить, лишь бы, не допустить непотребства. Узнав, куда идти надо, поспешила в дорогу со всей возможной скоростью, ведь демон поблизости, а обитательница озера для него – идеальный носитель. Средь дня проникнуть к людям было равносильно гибели, пришлось дождаться ночи, благо, недолго. Поселение оказалось самым простым, несколько десятков глиняных домишек с соломенными крышами, окружённых садиками, вокруг деревни осиновый частокол с дубовыми воротами. Крестьяне не могли похвастаться достатком, но и не совсем уж нищие. К счастью, «мой» дом был крайним, не придётся долго бродить, рискуя с кем-нибудь встретиться ненароком. Через частокол легко перемахнула, даже не касаясь, собаки не могли обеспокоить, ибо тело моё не пахло, двигалась почти бесшумно, как тень. В худшем случае, Мирадж обещал повести их за собой прочь, а уж такое быстроногое создание не догонят. Полагала, что уставшие за день трудяги спят сном праведным, однако, кое-кого, совесть мучила, лишала отдыха. Вот дверь открылась, вышел мужчина, точно такой, как описывала русалка, с рыжими кудрявыми волосами, зелёными волосами, росту среднего, но сильный, да ладный. Присел под деревом в садике, вытащил платок, поднёс к носу, вздохнул и уставился на небо. Подбежал к сидящему пёс, негодяй животному ладонь на голову положил, погладил ласково.


- Какое зрелище, - пробормотала я себе под нос, - даже не хочется прерывать, но обещания следует выполнять. Начать драку, так шум поднимется, а там набегут люди.


- Так позволь, раз собаки не трогают, отвлечь этого изменщика, - предложил рогатый заяц, - напугаю так, что обо всём забудет, а ты уж не теряй времени. Уверен, сбегу ото всех, а после и встретимся у озера.


- Давай, - кивнула я, - но береги себя, пострадаешь, и не прощу себе никогда, стану оплакивать горько, до конца дней.


- Хватит уж этих трагедий и дурных мыслей, - хмыкнул ушастый, - здесь нет драконов, троллей и людоедов, лишь несколько человечков. Вернее, даже один. Не успеешь соскучиться, как вернусь обратно.


И вот зверёк скользнул к злодею, выскочил прямо перед ним, пасть открыл, обнажив клыки хищника, и зашипел. Мужчина поднялся живо, как и рассчитывали, платок выронил, принялся отступать к дому, попробовал кричать, но изо рта вылетел беззвучный хрип, пёс хвостик поджал, заскулил, так же поспешил за хозяином нырнули в дверь и захлопнул створку робкий. Я спокойно забрала добычу и храбреца зубастого, да обратно.


- Не повезло русалке дважды, - вздохнула я, - мало того, что достался лгун и изменщик, так ещё и трус. Нашёл, кого пугаться, невинного милягу, который лишь пошутил.


- И как определить средь ночи, тем более тому, кто нечисти в жизни не встречал, с кем столкнулся ненароком? - не согласился Мирадж. – К тому же, это я для тебя добрый и верный друг, да питомец, поскольку жизнью обязан, а для других – хищник голодный.


Ещё быстрее, чем прежде, примчалась к озеру, выдохнула с облегчением, когда обнаружила, что хвостатая – прежняя и глаза не полыхают огнём. Отдала ей платочек с улыбкой.


- Надеюсь, это та самая вещь? – уточнила я. – Второй раз в поселение не сунусь, не уговаривай, наверняка, крестьяне ждать станут и отнюдь не с цветами и кубками с вином.


- О, да! – обитательница озера вырвала у меня принесённое, к груди прижала, из глаз полились слёзы, разрыдалась горько.


Я не выдержала, обняла её, прижала к себе, быть может, облегченье принесу, хоть в малой степени, столько настрадалась несчастная. Впрочем, теперь почти закончилось всё, уж не человек, нежить, немного успокоится и забудет о прошлом обязательно, нельзя горевать вечно, так не бывает. А мне и то не грозит, вот как она, такая же мука. Любима не была, лишь притворялся враг, желая получить. К счастью, интригу заранее разоблачила и всё одно немного больно.


- Что здесь творится? – послышался чей-то хриплый голос.


Мы повернулись и увидели изменщика, в руках нёс он дубину осиновую, за пояс заткнут нож с рунами, на привязи держал собаку. Пусть я не пахну, но пушистый-то вполне, его и вынюхала четвероногая. И мужчина русалку узрел, отшатнулся и руку к груди прижал.


- Что, не хороша теперь? – ухмыльнулась обитательница озера. – И всё благодаря тебе, милый. А как там твоя жёнушка, здорова ли, уже понесла или всё непраздная?


- Что же ты с собой сотворила? – простонал обманщик. – И без того сходил с ума, когда исчезла, ныне понял, ещё и умерла и стала чудовищем. Зачем же так поторопилась прервать жизнь молодую?


- А как жить, коли, после стольких обещаний и клятв, оставил? – воскликнула девушка. – Или хотел, чтобы пришла, да благословила на брак с другой?


- Не по своей воле и желанию, но по повелению родителей, повёл другую к алтарю, - возразил мужчина, - без всякой любви, о тебе думал, как прежде, страдал невероятно. И лишь добавила изрядно печали, а теперь и платок забрала, единственную отраду, коя осталась. Разве можно так?


- А сейчас не лжёшь, мне и себе? – уточнила хвостатая.


- Есть ли смысл? – пожал плечами изменщик. – Не воскреснешь, не вернёшься обратно, а я… я не живу, а доживаю, поскольку отнимать собственную жизнь – грех. Могу поклясться в том всем, что свято, хоть тьму тем раз.


- Как думаешь, верить, или не стоит? – русалка повернулась ко мне.


- Если бы я знала, - я смутилась, - сама ещё слишком юна и неопытна, не доверяю вообще никому и ни в чём, но этот человек, коли и врёт, то слишком искусно и кажется искренним вполне. Спросить бы ещё кого-нибудь.


- Лично я верю, - мой пушистик почесал задней ногой за ухом.


- Говорящий заяц! – испугался крестьянин. Пёс его заскулил и спрятался за хозяином.


- Русалку, у которой на тебя ни один зуб, не боишься, а от меня в дрожь бросает, - хохотнул ушастый, - не волнуйся, человеков не ем, обычно. Вернись к разговору, объясняй, пока не поздно, не уговоришь жительницу озера и вряд ли выживешь. Утянет на дно и там, либо превратишься в какого-нибудь монстра, или умрёшь, лежать останешься, остовом, и помолиться за душу некому. Не найдут близкие.


- Я уже сказал всё, что желал, - изменщик пожал плечами и развёл руки в стороны, - единственно, хочу принести свои извинения, знал бы, ЧЕМ закончится, не поддался и воле родителей, даже рискуя нарваться на проклятье и навлечь на себя грех. Да и они не стали губить наше с тобой будущее, ради богатства мнимого.


Таким печальным и несчастным был мужчина, что сердце русалки не выдержало.


- Чтобы доказать свою любовь и честность, поцелуй меня, как прежде, - попросила она.


Я напряглась, предательство так возможно, да и решится ли крестьянин? Хвостатая не очень-то и жива, да и выглядит жутко. Но, обманщик не усомнился, ни на миг, кинулся к утопленнице, обнял и вот уста их слились. Я поспешила отвернуться, слишком противно, да и завидно немного. Мирадж так же не стал смотреть, но скорее из скромности.


Меж тем, обитательница озера выдохнула вдруг, выскользнула из рук любимого, голова её откинулась, рот открылся и из него вылетел белый шар, унёсся куда-то в небеса, а плоть обратилась в прах, будто и не было никогда, а ещё через несколько мгновений всплыл труп, весьма жуткого вида, явно утопленница. Но, крестьянин кинулся вытаскивать, будто от покойницы не пахло ужасно, не успокоился, пока не оказалась на берегу.


- Необходимо похоронить по-человечески, – пояснил мужчина, - малое успокоение для меня, вряд ли прощу себе, но хоть помог уйти любимой туда, куда положено. Главный урок для всех, если в сердце живёт любовь, борись за неё, ибо после будет слишком поздно! Я своё счастье упустил, остаток жизни проведу в молитвах и покаянии, и пытаться хоть имеющейся семье нести радость.


- Это и тебе урок, между прочим, - заявил Ион, - не бегать надо, и не от меня избавляться, а попытаться воздействовать на императора, любого можно сделать лучше. Захочет такую жену обрести, на всё пойдёт. Тем паче, уже столько получил, о чём не могли мечтать другие правители. Глядишь, превратите собранную страну в рай для всех, насколько это вообще возможно. 


- Наивный ты, можно подумать, кто-то позволит мне мешать завоевателю и переделывать его планы, постараются отправить на тот свет или удалят от двора. Любишь ты всё переворачивать, - я поморщилась, - увы, я вижу совсем иное. Как бы тебе не было плохо, сколько страданий не обрушила судьба, терпеть нужно и не совершать греха, такого, как самоубийство или другого. Оказывается, крестьянин не изменщик, а лишь, хороший и послушный сын. Может, родители его увидели в русалке пороки некие и потому не дали с ней жизнь объединить? Нечистью она была довольно неприятной. Жадной, коварной, хитрой, не знаю, чего хотела, на самом деле. Не окажись я такой малоуязвимой, стала рабыней, познала, каково это, когда из спины растёт тростник, прямо сквозь плоть, и сегодня ещё один труп поплыл по озеру, а то и несколько.


- То есть, ты теперь переметнулась и винишь хвостатую во всём? – уточнил лукавый бес.


- Ей я сочувствую от души, - я вздохнула, - но считаю всё же, слабой духом и не слишком умной. Пошла бы в жрицы, скажем, или просто потратила оставшиеся годы на добрые дела. Я не стала себя убивать и не из страха смерти. Но, теперь уже неважно. Время не повернуть назад, покойников не воскресить, чувства не убрать из сердца. Думаю, нам пора уходить, дальше лишь помешаем, лишние здесь, мягко говоря. И не возражай, я к покойной не прикоснусь за все сокровища мира. Сам довёл, пусть теперь и расплачивается. Лично я, похоронила прямо здесь, на природе, да поставила какой-нибудь красивый камень и надпись выбила, а после носила цветы.


- Может, у них принято закапывать в строго определённом месте, - предположил собеседник, - местные традиции и всё в том же духе. Или находится в таком состоянии духа, что не способен рассуждать здраво. И такое возможно. 


Меж тем, несчастный влюблённый стянул рубаху, обернул труп, поднял на руки и понёс прочь, к деревне. Представляю, как плохо ему было, но если бы и произнесла слова сочувствия и соболезнования, вряд ли услышал, весь погрузился в себя. Я отвернулась и потому не увидела, как чёрная змея спрыгнула с дерева на крестьянина, сжала его горло, и лишь когда раздался знакомый хрип, подпрыгнула испуганно.