Ферма 1 продолжение

Начало см. http://proza.ru/2020/09/21/1108

25.09.20. пятница. 10-00  "Вахту принял".
Тепло, солнечно, безветренно. Как бы и Бабье Лето?

Звонок брата Коли. Ему 67,  на четыре года младше меня.
Пошёл он делать "представительские зубы" в платной клинике.
Ему надо, в "кругах" как юрист  до сих пор вращается, где "встречают по одёжке".
Приобщившись к медицинскому бизнесу, удивился и поразился разорительным ценам.
До этого он с "платниками", обслуживаясь как пенсионер в спецполиклинике, ни разу  и дела не имел.

Поговорили. Поневоле я вспомнил поездку на последнюю свадьбу. http://proza.ru/2020/09/01/951
В "старой жизни" все трое, я, брат и Юра - муж сестры моей супруги начинали примерно одинаково.
Сейчас жизнь нас так рассортировала по уровню обеспеченности...

Однако, начни сравнивать и завидовать, и от тебя в момент ничего не останется.
"Каждому - своё!" - от апостола Павла. 
И "Жизнь мыслителя должна обходиться ему дёшево"
- Пожалуй, единственный "универсум", который я позаимствовал от больного Ницше.

"Моряк в седле" Продолжаю читать.
1905 год. Для Джека Лондона пик популярности. 
Социалист - скандальная известность тоже неплохая реклама.
"Белый Клык" - повесть вышла из "Зова предков".
Приобретение ранчо в Лунной Долине.
И долги, долги: "... я не просто сел на мель,
но увяз намертво, и паруса мои уныло повисли". 
"Казалось бы, не трать денег, пока не заработал, и не знай ни долгов, ни забот.
 Ему это,  как видно, и в голову не приходило.
"Привычка тратить деньги, о господи, сдаюсь! Я вечно буду её жертвой!"

20.11.1905. Джек, получив развод с Бэсси,
тут же оформил брак с Чармиан Киттредж.
И, сразу стал объектом скандала: "Вот вам социалист! Бросает на произвол судьбы жену и детей... санкционирует безнравственность... социализм это анархизм, он разрушит нашу цивилизацию, повлечёт за собой хаос..." -  Пусть и скандальная, но его известность и популярность только возросла. Продажи книг резко выросли.

Январь 1906-го. Поездки - выступления с лекциями. Встреча в Йельском университете, три тысячи студентов и триста преподавателей: "...в основе частной собственности либо кража, либо насилие (либо мошенничество)". -  Но, количество его единомышленников социалистов не растёт.

19 января. Выступление в Нью-Йорке. "Когда оратор предсказал, что к 2000 году капиталистическое общество будет низвержено, аудиторию охватил исступлённый восторг - неважно, что ни один из них не увидит воочию сей день Страшного Суда! " - Однако, действительность оказалась несколько другой.
Подвели мы Джека Лондона.

Февраль 1906-го. Мысль о кругосветке на небольшом парусно-моторном судне:
"Гуляй, пока молодой!"  Впереди постройка и путешествие на "Снарке".
И написан роман "До Адама" - популяризация теории Дарвина.

"Железная пята": "Попробуйте протяните ваши хвалёные сильные руки к нашим дворцам, к нашей пышной роскоши - мы вам покажем, что такое сила, В громе снарядов и картечи, в треске пулемётов прозвучит наш ответ. Ваших бунтарей мы сотрём в порошок под своею пятой; мы пройдёмся по вашим телам. Здесь господа мы: мир - наш, нашим и останется. Что же до тех, кто трудится, - их место в грязи; так было от века, так тому и быть. Пока власть у меня и мне подобных - вы будете сидеть в грязи".

Постройка "Снарка": "...дорогой мотор мощностью семьдесят лошадиных сил".
"К середине лета он обнаружил, что ухлопал на "Снарк" уже десять тысяч долларов, а судно не готово и наполовину".
"К 1 октября "Снарк" поглотил уже пятнадцать тысяч долларов и был закончен лишь наполовину".
1 января 1907 - "Снарк" скушал уже двадцать тысяч долларов. Всё, что можно было заложить - заложено.
4 апреля 1907-го. "Бедлам "Снарка" - недостроенная развалина съела тридцать тысяч долларов, наконец-то вышла в плавание.

Джек Лондон ставший объектом насмешек, "Обворованный, высмеянный, оплаканный, оставленный друзьями на произвол судьбы как безнадёжный идиот-романтик, он поднял на мачту футбольную майку Калифорнийской команды, собственность Джимми Хоппера, и вручную полнял якорь. А затем вместе со штурманом, не способным управлять судном, машинистом, ничего не смыслящим в машинах, поваром, не умеющим готовить, "Снарк" проковылял вниз по устью залива, пересёк бухту и вышел в Тихий океан через пролив Золотые Ворота".

Джек был непрактичен - вот источник его неудач. Его команда на практике оказалась никуда не годной. Одна Чармиан, "искательница приключений" не жаловалась и не валялась больной,  и исправно несла вахты у штурвала.

На борту "Снарка", быть может под впечатлением продолжающегося бедлама, Джек Лондон начал писать "Мартина Идена". Роман, по сути дела, автобиографический. В финале он убивает своего героя, отрёкшегося от социалистических убеждений и пресыщенного славой.

После 27-дневного плавания изрядно потрёпанный "Снарк" достиг Гавайских островов. Там узнали, что газеты в Штатах уже сообщили, что "Снарк" пошёл ко дну.

От Гавай через Маркизские острова и до Таити. 
И пока Джек с Чармиан, оставив "Снарк" на попечение экипажа, возвращаются домой.  Финансовые дела требуют личного участия.

В 1907-ом году вышли в свет его четыре книги. Ему всего тридцать один год, "а он уже успел выпустить девятнадцать книг, ибо расточал сокровища своего ума так же щедро, как принесённые ими богатства".

Почти всё написанное им до этого создано "ради денег", но это не заставляло его ни снизить требовательность к себе, ни идти на компромисс. Там, где дело касалось искусства, он всегда был уверен в том, что хорошая работа стоит хороших денег.

"Не продаётся вдохновенье, но надо рукопись продать". - А.С.Пушкин. Долги, долги, долги...

9 апреля "Снарк" продолжил плавание, взяв курс от Таити на острова Полинезии. Затем на Соломоновы острова.

Сентябрь 1908 года.  Джек Лондон Прекращает плавание. И пароходом "Накомба" Джек, Чармиан, Мартин Джонсон, Наката прибывают в Сидней. Больной Джек Лондон даже не может писать.

Разграбленный "Снарк" тоже пригнали в Сидней и продали с аукциона за 3 тыс долларов.

23 июля 1909 года  Джек Лондон возвратился в Сан-Франциско: "Я невыразимо устал и приехал домой хорошенько отдохнуть".

Бремя долгов и кризис. Читатели приостыли, обвиняя автора в том, что из трёх героев он убивает четверых.

Но, поправившись, он продолжает так же упорно работать.

Роман "Время-не-ждёт": "Из поколения в поколение источником всех богатств остаётся труд. Будь то мешок картошки, рояль или семиместный автомобиль - всё это породил труд и ничто другое. Мошенничество начинается потом, когда доходит до делёжки. Сотни тысяч людей ломали головы, замышляя, в какую лазейку пролезть, чтобы оказаться между рабочими и созданным ими богатством. Этих ловкачей называют бизнесменами. Размер куска, который себе отхватит этот ловкач, определяется не законами справедливости, а величиной кулака и степенью свинства. Тут всегда действуют по принципу: "Хапай больше". - Как это современно и злободневно.

1910 год. Чармиан ждёт ребёнка. Надежда на сына.  Начало строительства "Дома Волка" в Лунной Долине. 19 июня Чармиан родила дочь, и через 36 часов ребёнок умер.

1911 год.    "Сочетая в себе силу, энергию, сосредоточенность, и, наконец, талант, он совершил то, что по плечу лишь титану: из глубин пропасти, где на дне ждёт смерть и разрушение, поднялся на такие высоты, каких не достигал ни один писатель Америки, и ушло на это меньше года".

Июнь 1911. "Бьюти Ранч"- Ранчо Красоты в винограднике. Дом на широкую ногу  для кучи  гостей.

А вот с "гостями-то" он был как бы и не очень разборчив. Принимал всех: толпа вокруг, и восхищение, когда дела шли хорошо, и одиночество, больше духовное, чем физическое, когда в кризисе и на краю долговой ямы.

Опять же, Пушкин: "Поэт! Ты царь. Живи один!"

Но, "Тысячи людей побывали у Джека в гостях за эти пять лет: европейские политические деятели и философы, священники, каторжники, магнаты Большого Бизнеса, инженеры и домашние хозяйки. Ему наскучило путешествовать по свету - пусть теперь свет сам является к нему. Когда к станции Глен-Эллен подходил поезд, не было случая, чтобы его не встретил фургон, отвозивший гостей на Ранчо Красоты по извилистой грунтовой дороге, которая прежде служила для перевозки бесконечных тонн винограда".

"Он брал у гостей всё, что они могли предложить ему: учёность и невежество, мужество и слабость, низость, весёлый задор. Стараться перекричать противника, подчинить его себе силой?  Никогда! Он интересовался существом спора, а не его исходом".

Во сколько бы ни лёг, самое позднее, в шесть утра он был уже на ногах и за работой:
      "С постели вставая, берусь я за дело -               
       О, господи! Только бы не надоело.               
       А если я к ночи в могилу сойду.               
       О, господи! Дай сохраниться труду".

Время от времени снятие напряжения спиртным. "За бутылкой и возник замысел книги, которая принесла ему больше славы - и доброй, и дурной, - чем любая другая.
"Джон - ячменное зерно" - повесть автобиографическая; то, что в ней сказано о его пьянстве , - правда, но " ...не вся правда до конца. Изложить всю правду я не решился".

С величайшей тщательностью он скрывал от всех периодические приступы депрессии. Раз пять-шесть в год, когда эти приступы нападали на него, "...он мог возненавидеть свою работу, социализм, ранчо, друзей, свою механистическую философию и блестяще отстаивать право человека покончить с собой. В такие минуты лямка, которую он тянул, казалась непосильной, он божился, что шагу дальше не шагнёт с этой ношей; много пил, становился грубым, нечутким, чёрствым, придирчивым. Но это проходило - часто в  тот же день".

"Вызвав новую мощную вспышку движения трезвенников, "Джон - Ячменное зерно" стал одним из решающих факторов, которые повлекли за собою закон о запрещении спиртных напитков, принятый в Соединённых Штатах в 1919 году".

Джек Лондон фермер. "В настоящий момент я хозяин шести разорённых ранчо, объединившихся в одно владение. Эти шесть разорённых ранчо символизируют по меньшей мере восемнадцать банкротств; иными словами не менее восемнадцати фермеров старого толка потеряли свои деньги и свою землю; разбиты восемнадцать сердец. Мне брошен вызов: смогу ли я собственным умом, используя новейшие достижения сельскохозяйственной науки, добиться успеха там, где потерпели поражение эти восемнадцать? Ручаюсь - да, ручаюсь своим мужеством, состоянием, книгами - всем, чем я владею".

Сидя на нашей микроферме, я читаю про фермерскую деятельность Джека Лондона. Объёмы впечатляют. Но, пока вложения, вложения, вложения. Дождётся ли он отдачи?
И отношение к людям: "...не отказывать никому, кто пришёл на ранчо (или на строительство Дома Волка) в поисках работы. Пусть человек сначала поработает хоть три-четыре дня, и это деньги! Пусть за это время он ест досыта три-четыре раза в день". 
Принимали даже из тюрьмы, досрочно освобождённых: "Не бойтесь, я могу делать и что-нибудь по дому. Зачем мне красть - ведь я всего лишь убийца!"
Почти сто человек работали на ранчо и постройке Дома Волка и достойно кормили свои семьи. А округа смеялась и глумилась над ним так же, как когда-то смеялись над сооружением "Снарка".
                Он ещё в те времена сетовал: "Человек избрал для себя чистый, полезный способ зарабатывать и тратить деньги, а всякий, кому не лень, готов вынуть из него душу. Вот если бы я увлёкся скачками или девочками из мюзик-холлов, тогда другое дело. Тогда ко мне бы отнеслись куда как благодушно".

"Я не выколачиваю денег из рабочих, а честно зарабатываю их сам и хочу истратить на то, чтобы предоставить людям работу, чтобы восстановить земледелие в Калифорнии. Отчего же я не вправе распоряжаться собственными деньгами так, чтобы это доставляло мне удовольствие?"

"Литературная деятельность приносила ему семьдесят пять тысяч долларов в год, а тратил он сто.  Всё, чем он владел - не исключая и его будущего, - было заложено и перезаложено. Первого числа каждого месяца Джек и Элиза сидели бок о бок у конторки в углу столовой, склонившись над конторской книгой, мучительно соображая, как извернуться, чтобы покрыть все долги". - Тяжеленный пресс. И чем дальше, тем выше его давление.                "Не было месяца, когда бы он остался должен меньше двадцати пяти тысяч долларов; чаще всего долг доходил до пятидесяти.
               
"Кроме того на его ответственности было отныне обеспечение рабочих, он продолжал обеспечивать избранный, но всё более расширяющийся круг родственников (и их родственников), приятелей (и их приятелей), гостей, бедняков, которым помогал, прихлебателей и тунеядцев всевозможного свойства".

"К весне 1913 года он стал самым знаменитым и высокооплачиваемым писателем в мире, заняв место, принадлежавшее  Киплингу на заре столетия".

В ночь на 22 августа 1913 года сгорел только что законченный строительством и стоивший Джеку Лондону восемьдесят тысяч долларов Дом Волка.
Когда пожар был в самом разгаре, Джек Лондон, не проронивший до этого ни слова, прошептал: "Лучше потерять дом в огне, чем быть поджигателем".

"После пожара у него внезапно открылись глаза на многое, чего он прежде не замечал  или, заметив, не удостаивал вниманием. Пожар Дома Волка представлялся ему символическим: точно так же погибнет всё, что он пытался сделать для социализма и литературы".
"Его долг в то время составлял сто тысяч долларов.                ...Отныне остатки пожарища стали называться "Руины".

Повторилась история со "Снарком", только в ещё более грандиозных масштабах.

Прорабатывая и конспектируя книгу на ферме,
всё чаще мысль возвращается к хозяину
и инвестору фермы Игорю Павловичу.
Жаль, что он книги ему читать
пока особо некогда.
И Павла Флоренского вспоминаю:
"Нельзя безнаказанно обгонять своё время..."

Разочарование Джека Лондона в близких. Нет душевного контакта с дочерьми, которых он исправно содержал вместе с Бэсси.
Чармиан в сорок три года (так и не ставшая матерью его детей) - всё ещё ребёнок, целиком поглощённая ничтожными ребяческими забавами.

Одна названная сестра Элиза разделяет его волнения, труды и заботы.
 
!914 год. События в Мексике. Здоровье всё хуже, сил всё меньше, приступы депрессии участились.
И роман "Маленькая хозяйка большого дома". По сравнению с "Межзвёздным скитальцем" это, считай, провал.

"Уверенность в себе, дисциплина, сосредоточенность, творческий пыл -  всё служило ему по-прежнему; но мозг Джека Лондона, этот мощный механизм, создавший сорок одну книгу за четырнадцать лет, начинал наконец уставать,  терять свою хватку". - Эмоциональное выгорание?!

И кризис отношений с дочерьми, не желающими "предавать" мать, и со стареющей Чармиан, которой "шум мешал спать по утрам". 
"Так продолжалось до тех пор, пока, объезжая поля в пять часов утра, он не застал её на копне сена с одним из молодых гостей. Они любовались восходом солнца". 
И в то же время ревность стареющей женщины.
Она была готова уморить себя работой машинистки, перепечатывая его рукописи, лишь бы Джек не взял женщину-секретаря: "Я никого сюда не пущу, - говорила она, - Нельзя выпускать это дело из рук".

"Пил он и раньше: иногда - пытаясь побороть очередной приступ меланхолии, чаще - ради компании, в виде развлечения, разрядки. Теперь он начал пить помногу - не для того, чтобы вызвать приятное ощущение, но чтобы заглушить боль".                - И это разрушение, начало конца:                "Людям и раньше случалось видеть, как он пьёт, теперь они видели его пьяным".

И предающие друзья и близкие: "Денежки достаются Джеку так легко, что только дурак не поможет ему их истратить".
Поневоле вспоминаешь: "Люди! За что вы меня ненавидите.
Я же смог сделать для вас так мало!"

Февраль 1915. Джек с Чармиан коротают зиму на Гавайях. "Джерри-островитянин" - портрет собачьей души: "Последняя вспышка - всё, что осталось от пламенного Лондоновского духа"

Последнее что Джек Лондон затеял на ранчо - это Поросячий дворец,  рай для свиней.  В планах такой же рай для коров.  Но планы рушились один за другим.

Убытки, убытки, убытки. "Остаться при своих" явно не получалось. Скорее "остаться на бобах", то есть, стать банкротом.

И писать какждое утро по тысяче слов стало в лом: "Необходимость - вот что ещё заставляет меня писать. Необходимость. Иначе я никогда больше не написал бы ни строчки. Так-то вот". 
Закончив свой последний роман "Сердца трёх" он писал: "Это юбилейная вещь. Закончив её, я отмечаю моё сорокалетие, появление моей пятидесятой книги и шестнадцатый год, как я начал эту игру".

Июль 1916. В надежде, что солнце его исцелит он с Чармиан снова отплыл на Гавайи.  В каюте парохода он написал заявление о выходе из Социалистической партии.         Прослужив партии верой и правдой пятнадцать лет, своим уходом он нанёс ей тяжёлый удар, а себе самому - смертельный. Не он ли в "Мартине Идене" предостерегал героя: "Свяжи себя покрепче с социализмом, иначе, когда придёт успех, тебе нечем будет жить".

На этот раз Гавайи не помогли. Он вернулся домой ещё более больной, опухший и постаревший, чем когда уезжал.

Один, совсем один.  Бэсси с дочерьми, которых он предал, поменяв на Чармиан,  и Наката, который через семь лет, проведённых вместе, стал ему другом и почти сыном, далеко. Он уехал в Гонолулу учиться на зубного врача.
               
Только одна Элиза, названная сестра, как всегда, рядом:                "- Джек, ты самый одинокий человек на земле.                Того, о чём ты мечтал с глубине души, у тебя ведь никогда не было,                - сказала ему однажды Элиза.                - Господи, да как ты узнала?"

22 ноября 1916 года Джека Лондона не стало.

Когда я читал эту книгу в юности, меня, чей отец, пройдя через тяжелейшие испытания, ушёл в казалось бы спокойном шестидесятом, не дожив до сорока,  интересовал в основном финал: отравился он или нет?

Перечитав книгу замечательного автора по новой,
сейчас я понимаю, что это и не столь важно.
Есть такой термин - выгорание.
Так или иначе, он сделал свою жизнь и сделал  всё, что мог в этой жизни.
Джек Лондон всегда говорил: "Хочу пожить недолго, но весело". - А это ведь ничто иное, как психолингвистическое программирование. 
"Жить недолго, но весело", - как говорил уважаемый мною Герман (не Эммануил, но тоже немец) Кант,  "это не наш метод".   
В любом возрасте остаётся уйма дел, и всегда  "ещё многое надо успеть". 
 
Мой старший внук как-то пошутил:
"Дедушка! Ты смотри, не умирай.
Мне тебя ещё прадедом надо сделать".
- Так что, не стоит расстраивать тех, кого ты любишь,
преждевременным уходом.
Для этого  встречать
каждый новый день должно с чувством
благодарности к судьбе.
И будь, что будет!



                "Встаю каждое утро в одно и то же время,
                к половине девятого стараюсь сесть за стол,
                работаю без перерыва до половины первого или до часа дня.
                Затем съедаю сэндвич с сыром, выпиваю чашку чая
                и на протяжении часа занимаюсь физическим трудом.
                После этого возвращаюсь к письменному столу,
                работаю до шести вечера.
                Я не верю во вдохновение. Верю только в то, что ты
                работаешь и не думаешь больше ни о чём.
                Ты пишешь и пишешь, и в конце концов получится что-то
                хорошее".     - Ирвинг Стоун

Продолжение. http://proza.ru/2020/10/06/147