Альтовый ключ. Повесть. Глава 7

7.
Весь следующий день прошёл под знаком уборки. Женя мыл полы, скрёб стены, карабкался по стремянке, чтобы достать до верхних полок. От насекомых в паркете не осталось и следа – они позорно пали, едва учуяв запах едкого раствора.
Затем он дважды сходил в продуктовый, приготовил себе яичницу и сел передохнуть. Пока что все складывалось отлично. На всякий случай он решил позвал Алису, чтобы та посмотрела.
– Ужас, – Алиса всплеснула руками. – Женя, неужели здесь можно обедать?!
Женя вскочил с пуфика:
– А что такое?
– Ну, посмотрите сами… Кисточки валяются, обувь поставить под батарею, почему рубанок на плите?
– Да-да-да, верно, - Женя суетливо раскладывал вещи по местам, – верно… Но ты несправедлива ко мне, Лисёнок. Я уже четыре часа здесь убираюсь, у меня даже спина заболела!
– Нет, стало чище, но это не похоже на жилое помещение… здесь нельзя ночевать! Больше похоже на ангар или… да, правильно, на мастерскую!
Женя мрачно сопел и грозил кому-то невидимому кулаком.
Когда раздался телефонный звонок – «Танец мавританских мальчиков» из «Аиды»[xxxv], возвещающий о прибытии домочадцев, Евгений Сергеевич уже занял оборону.
– Ну здравствуй, здравствуй, – глубоким контральто произнесла Рита, кладя чемодан поперёк кровати. – Я думала, ты будешь нас встречать.
– М-м, прости, душечка, но здесь было очень пыльно, и я…
– Вижу.
Она прошла царственной походкой по коридору, свернула в сторону и резко распахнула холодильник.
– Смотри-ка, – удивлённо протянула она, – ничего не забыл.
За матерью прошествовал младший отпрыск – 16-летний Павлуша, юный разбойник с обликом херувимчика.
– Обед есть?
– Вон, на плите разогревается.
– Па-аап! – возопила из прихожей дочь. – Помоги чемодан затащить, а?
Женя уныло поплёлся на помощь. А Рита уже звала из ванной:
– Евгений, ты загрузишь стиральную машинку?
– Да, солнышко!! Подожди! Где кот?
– Мяяя.
– Ой, Рамзес, извини. Ника, сними сапоги, пожалуйста! Поставь вот здесь.
– Сейчас, пап.
– Мама родная! А это что за тряпка? Евгени-ий!!!
– Где тряпка? Ну где? Это не тряпка, это полотенчико. Для канифоли.
– Ну конечно, я же говорю – какая-то грязная тряпка.
– Зая, успокойся, сделай diminuendo[xxxvi]. Давай мы ее в машинку положим.
– Куда! Она же липкая, ты что! Лучше уж сам постирай.
...Обычный семейный разговор, правда, немного шумный… К концу дня, под предлогом похода за стиральным порошком, Женя улизнул вниз в старую квартиру. Опустившись на диванчик, он долго смотрел, как на потолке качается ниточка паутины.
– Лёш. Лёша-а. Слышишь меня?
– Да-а-эм, –Алексей Васильевич рисовал, сидя за столом.
– Ты если вдруг надумаешь жениться, не делай этого, ладно?
Алексей Васильевич обернулся и горестно посмотрел на Женю.
– Я уже пробовал…
– Знаю. Извини.


Впервые встретил Риту именно Алексей Васильевич. Точнее, она – его. Почему так получилось, Алексей не знает до сих пор. Они ехали в троллейбусе, и у него вывалилась папка с нотами, которые он брал в доме Пашкова для Жени. И незнакомая тётка, стоявшая рядом (ему было 26, ей – 29), бросилась их поднимать. «Ух ты! А вы музыкант, да?» – зычно вопросила она. «Н-не-а. Я для товарища ноты несу». «Да ты не бойся. Я сама в народном хоре руководителем», - катнула зелёными очами и увидела у него на руке колечко. Опечалилась – женатый. Славный паренек, отчего только хиленький такой…
«Хм. А товарища твоего как зовут?» «Евгений».
Троллейбус притормозил у остановки. До студии – семь минут пешком. Рита решилась.
«Ну-ка пойдём. Пойдём, не теряйся, послушаешь репетицию, ухой тебя накормим!»
«Я не успею сейчас… нужно дочку забрать из садика…»
«Да чего там! Забирай скорей и приводи, со всей семьей приходите. К нам не ходит никто, все на дискотеке прыгают…»
И написала ему номер, по которому звонить на вахту. Алексей не пришёл в тот вечер. А на следующий день она появилась сама. Вышло это вот как.
 В детском садике, куда ходила Алиса, репетировали песню про козлика. Сквозь форточку доносилось приглушенное пение:

Тра-та козлик на лугу …тра-та-та-та прямо
Вдруг та-та-ра тра-та-та потерялась мама.

Алексей Васильевич со звоном спустил каретку и выглянул в двор. Что такое…!
Теперь он слышал отчётливо:

Вдруг он замер на бегу, потерялась мама.

Ну и шуточки. Ну и песенки!! Сурдинский вихрем слетел по лестнице, забыв даже накинуть пальто. В дверях подъезда он столкнулся с Женей.
– Ой! Куда ты так спешишь?
– Послушай! – воскликнул Алексей и потянул его за рукав. – Давай-давай!
 Жене ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.
– …Я тре-бу-ю, – повторял Сурдинский, чеканя слова, – неужели вы не понимаете. Ребёнку четыре года, она младше многих ваших детей, вы поёте с ними такие песни. Это свидетельствует о вашей чудовищной бестактности! Что вы себе позволяете?! «Потерялась мама»!!
– Это же просто песня, – отвечала воспитательница. – Как вы не понимаете, она входит в нашу стандартную программу. С вашим-то, пусть и неполным, музыкальным образованием…
– Давайте научимся не переходить на личности, – Алексей чувствовал, что задыхается. – Вот у него музыкальное образование, пусть он вам скажет.
– Вы знаете, что у девочки нет матери? – спросил Женя. – Знаете. И заставляете её петь эту галиматью.
Женщина возмущалась. Алексей слушал, как в ушах нарастает звон его пульса.
– Не надо, Женя, – сказал он. – Пошли. Бери Лисенка.
Но тут хлопнула дверь, и он увидел её – ту громкую особу, что так радушно звала его в хоровую студию. Высокая, шумная, она влилась в их ансамбль и гаркнула:
– Вы чего тут? А ты что? Ну-ка покажи им! Устроились тут! Всё, Зинаида, я передумала, я не буду заключать с вами контракт. Сначала научитесь себя вести. Пошли, Лёш.
– Это кто? – изумился Женя.
– Тё-тя! – с выражением произнесла маленькая Алиса. И подмигнула. Вот ей-Богу.
Потом они вместе крутили тесто для шарлотки к 8 марта – Рита и Женя.
– Маргарита Тимофеевна…
– Да ладно тебе, я же сказала – Ри-та.
– Рита, послушайте, а вашим ребятишкам не нужно подыграть на каком-нибудь утреннике?
– Это на контрабасе-то. Перепугать их всех, – хохотнула молодая женщина.
– Я виолончелист, Маргарита Тимофеевна.
– Да знаю, не сердись. Не сердись, слышишь! Держи скалку. Ты не умеешь размешивать, давай будешь катать. Во. Другое дело. Молодец, смотри-ка.
– Спасибо. У меня все-таки голубцы лучше получаются…
– Голубцы! Ну надо же, а. Кто ж голубцы-то на праздник готовит? Это только если на Новый Год в корпоративе…
– Зря вы так. Между прочим, очень хорошие голубцы. Я вам настоятельно рекомендую попробовать, Маргарита Тимофеевна.
– Ну тебя.
– …
– Послушай… Мама-то… она есть? Далеко она?
– Есть, почему же. В Саратове живёт у моей сестры.
– Да нет, не твоя мама… Девочки.
– А-а. Я не знаю. Как будто есть. А потом вдруг мне кажется – может, это вообще был мираж. Знаете, бывают такие сказки… Спас человек какую-нибудь прекрасную лебедь или журавля из капкана вытащил. Птичка превращается в красавицу. Они живут вместе. А потом она улетает. Была такая легенда японская, Лешка ее переводил. Он так плакал после этого! И за этот стихотворный перевод ему дали смехотворную зарплату. Мы пошли и купили на неё перловку. И два дня её ели. А потом она кончилась. И мы уже не знали, что делать. Тут Гриша меня вперёд на третий пульт пересадил, и стало уже полегче…


Продолжение в главе 8: http://proza.ru/2020/10/03/1742

[xxxv]Ещё одна опера Верди.
[xxxvi]Сделай тише. Диминуэндо – музыкальный термин, дословно переводится с итальянского как «затихая».