Потребность влиять

/набросок возможной статьи, размещён для моего личного удобства, и не рекомендуется к прочтению никому, кроме любителей сумасшедших винегретов, к тому же неоконченных/

*

Предпосылки. У этих мыслей давние и глубокие, простые корни, проявленные в словах непросто (хоть и корни - простые), ввиду желания отыскать универсальные ответы (а поиск универсальности порождает или невообразимую сложность - или упрощения).

Мне давно хотелось понять, есть ли какое-то социологическое (или какое угодно научное) объяснение происходящим, как мне кажется, болезненным явлениям в окружающем меня человеческом пространстве. Под научным здесь я подразумеваю нечто неочевидное, проявленное в очевидном. Скажем, для примера, гравитация неочевидна как закон, сформулированный Ньютоном, но вполне очевидна как известное свойство обыденности. Переход от автоматического приспособления к осознанному вычленению для себя явлений, которые затем изучаются (такие как падение предметов, и затем к формулировке обобщающего ("невидимого") принципа (закона гравитации) есть работа ума, которую можно назвать научной работой. При таком подходе наблюдатель переходит к умозаключениям (научается), которые могут быть применены не только к яблоку (всеобщность принципа). Наблюдение обыденности, и переход от описаний к умозаключениям (установлению связей), нахождение наиболее универсального (принципиального) умозаключения (связи) в описываемых феноменах (явлениях. Вот такое, принципиальное, понимание, мне хотелось получить в вопросе болезненных явлений в человеческом пространстве (социуме, обществе).


Почему там, где есть выбор (он невелик, но есть), одни люди живут опрятно, ухоженно, красиво, другие - в разрухе, грязи, пьянстве. Что именно происходит в человеке, который не хочет жить хорошо. Почему он этого не хочет.

Казалось бы, да что тут искать? Всё на поверхности. Воспитание плохое, образование плохое, уровень жизни плохой, чего же тут ждать? Как привыкли, так и живут. Другого не видели, живут как знают, и думают, что это и есть хорошо.

Может быть, всё и на поверхности. Всё плохое действительно влияет, доводя взрослых людей до отчаяния и упадка духа. А в детстве человек крайне редко отчётливо понимает, хорошая у него жизнь или плохая.

Тем не менее, даже в таком "плохом" обществе я вижу отдельных людей (как правило старушек), которые умудряются, несмотря на бедность, граничащую с нищетой, оставаться чистыми, опрятными, дисциплинированными, скромными, добрыми, и даже - улыбчивыми - нет, не теми улыбками, которые "надо, потому что так сказал коуч" - а искренними улыбками изнутри, будто освещающими человека. Это дух, внутренняя дисциплина, культура, убеждённость в том, что так - правильно, несмотря ни на что. Почему так не у всех?

Мне хотелось всё же не только (и не столько) выяснить "почему всё так", а (сколько) отыскать "чем этому можно помочь" - нечто ключевое, способное противостоять таким сложностям, и даже способное менять к улучшениям, возрождать к здравости. Хотелось отыскать какие-то опоры для культуры, хотелось понять, каким образом можно создать хорошую культуру, что можно для этого сделать. Мне хотелось верить в знание, которое, если сообщить его в массы, смогло бы само пробить себе дорогу. Подрывные технологии в хорошем смысле, можно сказать и так.

Мне хотелось понять, что такое подлинное здоровье, и как его можно сообщить окружающим. Хотелось понять, как человек может поддерживать здоровье сам, без цепочки отчуждения, без отсылки к авторитетам (врачам, учёным), здоровье-счастье  для всех и каждого, и пусть никто не уйдёт обиженным (как у Стругацких в их "Пикник на обочине"). Поэтому книга Фромма "Здоровое общество" пришла ко мне как к уже подготовленному (изнутри) читателю, об этом я ещё упомяну.

В таком, в общих чертах, ключе, я искал свои ответы. Один из них пришёл из наблюдения за тем, что одни люди идут и убирают то место, где они живут, а другие там мусорят. Это, на мой взгляд, один из замечательных показателей текущего уровня культуры человека.

*

Так вышло, что это давняя тема, с мусором. Мой отец старался держать территорию возле нашего дома чистой и ухоженной, хотя это было общественная территория. Он ходил там с ведром и пикой, насаживая на пику мусор, ссыпая его в ведро, и его не смущало, что накидают же вновь. Он просто убирал, и пикой, и руками. Однажды обнаружилось что кто-то приносит дерьмо с помоями и жжёный уголь (из печи) и ссыпает под деревья, это стало происходить регулярно. Оказалось, это были соседи, что логично, потому их быстро "вычислил" отец. Им сильно не понравилась его просьба не сыпать мусор под деревья у нашего дома. Возле своего дома им тоже мусорить не хотелось, а вот возле соседского - запросто, и даже обязательно. Дошло до открытого столкновения, когда их поймали с поличным, а до этого они вообще отрицали свою причастность.

/... А мне нравилось сажать там новые деревья. Теперь там шумит маленькая роща, которую я ребёнком усердно поливал, прокладывая целую систему оросительных канальцев. Внутренне улыбаюсь./

*

Как-то в юношестве мы подняли тему мусора с одной моей знакомой, и оказалось, что она следит за этим в себе тоже. Она сформулировала так: я люблю этот город, и поэтому не позволяю себе мусорить.

Любовь к своему городу. Многие говорят, что любят свой город, но и мусорить в нём любят. Немногие связывают такие вещи вместе. Почему? Некоторые говорят себе: я плачу налоги, и пусть те, кому положено, за мной убирают. Некоторые вообще не хотят себя обременять, им проще мусорить, и точка.

Такие вопросы привели к пониманию: те, кто не мусорят и даже убирают, считают этот город своим по-настоящему. Им знакомо чувство хозяина. Они верят в то, что могут повлиять... Они воспринимают город как часть себя, их сознание расширено в этом смысле.

Разумеется, мусор - лишь пример. Таких вопросов было много.

*

Однажды мне пришлось около недели регулярно говорить с израильтянами, это были опытные воины, армейские служащие. Меня поразило, с какой гордостью они говорили о своей стране, с каким достоинством они держались, и с какой уверенностью смотрели в будущее, как были уверены в своей возможности повлиять на ход дел в стране. Они были уверены, что если какие-то события их не устроят - у них есть способ повлиять. Это чувствовалось. Иная реальность, иные люди. Хотя это и было давно, я до сих пор помню своё впечатление, до такой степени те люди излучали  уверенность в своей жизни, уверенность в своей способности повлиять на жизнь. Возможно, именно их неразрушенное (и даже напротив - воспитанное) внутреннее чувство собственного достоинства, питало эту уверенность. Но, также не исключено, что их достоинство, хотя бы отчасти, коренилось в знании о том, что они могут влиять в соответствии со своим достоинством, что такая возможность есть на самом деле, уже сейчас, не в светлом будущем.

Бытие ли определяет сознание? Сознание ли определяет бытие? Возможно, сама постановка вопроса неверна, будучи уплощена и неверно понимаема? В приведённом мной контексте, сознание неизбежно формируется бытием, но если в сознании отведено достаточно возможностей собственному достоинству и совести, такое сознание однажды попытается влиять, чтобы менять бытие. В самых простых словах.

*

В одном разговоре зашла речь о том, почему нельзя сравнивать разные страны - к примеру, Францию и Украину. Часто те, кто собираются переехать, сравнивают, и говорят, ну надо же, и бензин у них дороже, и еда дороже.

От такого сравнения нелегко дойти до понимания: подобное сравнение мало что даёт, оно слишком поверхностно.

Почему "наши люди" - другие? Может быть, потому, что они не верят уже ни во что, изверились? И ещё потому, что у них нет новых поводов в действительной жизни эту веру обрести вновь?

Например. Когда бастуют во Франции, что-то меняется. Когда бастуют у нас... Я слышал одну историю. Группа бизнесменов из Одессы отправилась в Киев побастовать. Кончилось... ничем. Причина привлечь к себе внимание была в том, что стало невозможно выплачивать официальные налоги и одновременно платить "официальные" взятки должностным лицам. Это было при Януковиче.

А почему так? Может быть потому, что нет никакой организации, способной эффективно (а не формально-номинально) защитить чьи-то права? В данном случае, права бизнесменов, но это лишь пример. Речь вообще о том, что профсоюзы у нас - только название. Я не видел и не слышал об эффективных забастовках профсоюзов в Украине. Во Франции - слышал, в Украине - нет, не слышал. Однажды я заикнулся о создании профсоюза на одном общественном ресурсе, и меня сразу заподозрили. В чём? Правильно, в желании обманывать людей. А почему? Да потому, что профсоюзы не имеют здесь реальной силы влиять. Эти люди, в ретроспективе, имели весомые основания не доверять мне. Я тогда не понимал этого достаточно отчётливо.

*

Вот о таком чувстве влияния я и задумался когда-то, уже можно сказать, что давно. Моё увлечение чтением книг по психологии дало мне подтверждение, что догадка моя верна, о том, что необходимо такое вовлечение людей (во всех сферах жизни), при котором люди ощущают себя хозяевами, а не рабами или винтиками, когда есть место достоинству и совести, разуму. Существуют признанные авторы, уверенно рекомендующие организациям создавать такую культуру внутри организации, где участники будут вовлечены (в том числе) с помощью чувства своей причастности к процессу. Они будут знать, что могут влиять.

Я однажды испытал это чувство там, где оно особенно и не возделывалось как культура. Просто получил такую работу, с большим числом обязанностей и рисков. Где было ясно видно, как от качества моей работы зависят жизни других людей и зависит то, будет у них больше или меньше проблем, в зависимости от того, насколько хорошо я справлюсь с работой.

Если использовать термин Эриха Фромма "отчуждение", то можно говорить и о том, что на той работе цепочка отчуждения была не настолько длинна, чтобы я не увидел своего влияния. Моя работа имела для меня явственный смысл, и я ощущал себя нужным. Я мог влиять, и я влиял. Во многом я был "винтиком", вполне заменяемым, но работа была настолько трудна, что я умудрялся гордиться (мне никто этого не внушал) сделанным, когда это было сделано хорошо. Возможно, дело было в том, что в достаточно большом коллективе я был единственным в своём роде, и несмотря на мою заменимость, я ощущал свою нужность, причастность (хотя мне этого никто явно не подчёркивал и не собирался), я видел результат, видел то, как именно я влияю.

Известно, что люди нередко страдают от бессмысленной, слишком повторяющейся, автоматической, скучной работы. Это обсуждается достаточно глубоко, например, у Фромма и Райха, и много где ещё. Но обсуждается чаще как факт, как очевидная данность, и в этом контексте говорится о возможных путях решения.

Мне захотелось всмотреться в эту очевидность, пытаясь выяснить, что могло бы её обусловливать.

Например. Инстинкт отвращения к окружающей среде с повышенным бактериальным фоном (вонь, нечистоты) считается доказанным - если верить информации из Википедии в статье "инстинкт". В психологии известен механизм отождествления, посредством которого человек может кого-то или что-то считать близким себе. Иногда это называют психологическим телом (таких тел у одного человека может быть много, как показано в йоге, но это не тела по смыслу, а тела по образной аналогии для упрощения пояснения своих ощущений). Суть психологического тела приблизительно в том, что человек в психике делит окружающее на "своё" и "другое". То, что считает своим, человеку ближе, к этому человек привязывается, и на "своё" распространяет свою систему ценностей и убеждений. Например: люблю свой город, поэтому сорить в нём не стану. В таком контексте можно (упрощённо) говорить о связи биологии (инстинкт отвращения к грязи) и психологии - ощущение города своим и нежелание поэтому там сорить. Можно сказать (упрощённо), что биологические корни проявляются и в психике.

Вот такую, подобную, связь я и хотел проследить, рассмотрев известные мне находки и мысли, по отношению к известной психологической рекомендации вовлекать людей в процесс так, чтобы у них было чувство причастности, пробуждая их ощущения хозяина, поощряя это чувство. /Зачастую - манипулируя им, увы, но это отдельный разговор./

Мне интересно посмотреть (несмотря на известность мне концепции о "независимости" психики от биологии), какие биологические причины могли бы запускать и подпитывать потребность влиять (как я её пока назвал, но не значит, что я упрямо отстаиваю именно такое название, оно просто возникло в моём внутреннем языковом пространстве, и может быть заменено, если обоснованно, на иное).


Это попытки проследить поиск связи между биологией и психикой, попытки увидеть биологическую основу (или предтечу) потребности человека быть хозяином. По старой привычке, даю отсылки к источникам - там, где я помню их в процессе изложения. По такой же старой привычке, пытаюсь вытащить из всех ящиков и папок, вытряхнуть на рабочий стол уже известное, кем-то найденное, мои ассоциации и мысли, и посмотреть, как это согласуется (или нет) друг с другом.

Разумеется, в этой связи не могли не вспомниться так называемые базовые потребности человека, сформулированные разными исследователями - например, Фроммом, Маслоу. И не может не вспомниться критика Фроммом поверхностного подхода в бихевиоризме. Критика бихевиоризма кажется мне обоснованной.

Также, техническое замечание. Я вообще не работал над структурой текста на момент, вытаскивая мысли в текст "как есть", аукнулось - записал. В связи с чем от текста будет эффект сумасшествия, как во сне, так как многое из проговариваемого было записано только из желания максимально проследить ассоциации (запомнить и записать сон), а не из желания предоставить цельный и продуманный текст. Ассоциации могут быть неуместными, непонятными, вести непонятно куда, а не составлять целостность (или её видимость), как это принято в написании текстов. Нечто подобное (но не совсем) описано в предисловии автора (Шестов) к его книге "Апофеоз беспочвенности".

*

/ Существует концепция синхронии (по Грофу), которую, для себя, я сейчас называю "эффектом богомола", а когда-то думал об этом в разных аспектах, от самонастройки до откликов и соответствий, тонкой взаимосвязанной игры внутреннего и внешнего миров.

Более подробно об "эффекте богомола" можно прочесть, если отыскать материал самостоятельно по ключевым: Гроф, когда невозможное возможно, богомол в Манхэттене, пути животных энергий.


Причина, по которой я ссылаюсь на этот эффект, в том, что я нередко наблюдал нечто схожее (или так мне кажется) в следующем виде. Если что-то внутри вызрело к ощущению понимания, но пока не выразилось до конца в словах, мне начинали попадаться книги или другие указания на то, что я уже понял сам, иногда отчётливо, а иногда даже ещё не в словах. Но своего рода эффект притяжения, отклика "внешнего" на "внутреннее" неизменно присутствовал. Нечто, прорастая изнутри, порождало интерес, который, как по волшебству, уже отыскивал в окружающем подтверждения понятому. Очень схоже с эффектом богомола, но не вполне. Больше сходства я наблюдал, когда случайно встречал за один день сразу несколько бывших одноклассников, прогуливаясь по городу, и не встречая их до этого по многу месяцев, хотя прогулки по городу были регулярными в одних и тех же местах./


В конкретном случае с "потребностью влиять" я шёл от собственного понимания, штрихи которого я уже набросал выше, к чётким формулировкам Фромма, одна из которых (см. ниже) весьма похожа на то, что я сам в себе и для себя называл "потребность влиять" - по Фромму это "Потребность в преодолении ограниченности собственного существования". Как мне кажется, такая потребность хорошо резонирует с биологической необходимостью в адаптации.


*

Кратко о базовых потребностях по Фромму. Ниже для удобства привожу цитату с сайте chelo-vek.ru

Человек как биологический вид является представителем приматов, возникающим в тот момент, когда детерминация поведения инстинктами достигает минимума, а развитие мозга — максимума. Человеку присущи специфические свойства, отличающие его от животного: разум, самосознание и воображение. Их возникновение порождает ситуацию неопределенности, осознание своей отдельности, одиночества. Это осознание становится источником тревоги, вины и стыда. Разрушение гармонии дочеловеческого существования определяет человеческую природу (натуру). По Фромму, человеческая природа не может быть рассмотрена ни как биологически обусловленная сумма желаний, ни как безжизненный слепок с матрицы социальных условий; она не является ни неизменной, ни безгранично пластичной: человеческая природа есть результат исторической эволюции в синтезе с определенными врожденными механизмами и законами.

Разрыв единства с природой, жажда обретения новой гармонии взамен утраченной порождают экзистенциальные дихотомии (неразрешимые противоречия человеческого существования): между жизнью человека и его смертностью, между человеческими возможностями и пределами их реализации. Кроме того, Фромм указывал на наличие исторических дихотомий — противоречий индивидуальной и социальной жизни, не являющихся имманентными для человеческого существования, а исторически обусловленных и в принципе разрешимых. Примером исторической дихотомии является институт рабства в Древней Греции.Физиологически обусловленные потребности, вытекающие из необходимости обеспечения биологического выживания, требуют удовлетворения при любых условиях и в этом смысле являются первичным мотивом человеческого поведения.

Уникальность человеческого положения состоит в том, что их удовлетворения недостаточно не только для счастья, но даже для психического здоровья. Потребности, порождаемые дисгармонией человеческого существования, выходят далеко за пределы животных потребностей. Их выражением является стремление восстановить единство человека с миром. По мнению Фромма, источником всех движущих человеком сил, всех его страстей, аффектов, стремлений является необходимость постоянного разрешения противоречий своего существования и поиска все более высоких форм единства с природой, с другими людьми и самим собой. Независимо от удовлетворения животных потребностей актуализируются специфически человеческие потребности.

В работе «Здоровое общество» Фромм дает следующую их классификацию:

Потребность в приобщенности (необходимость преодолеть одиночество, отделенность, изолированность). Конструктивным путем ее удовлетворения является любовь; при невозможности его реализации возникают паллиативные формы в виде «симбиоза» в подчинении или овладении. Предметом «симбиоза» могут являться люди или внешние силы. Полная неудача в обретении приобщенности выражается в нарциссизме — патологической фиксированности на себе, неспособности к установлению связей с окружающим миром и его объективному восприятию.


Потребность в преодолении ограниченности собственного существования. Неудовлетворенность человека собственным положением случайного, пассивного, бессильного создания порождает стремление стать «творцом», быть созидательно активным. Негативным вариантом удовлетворения этой потребности является разрушительность, стремление к самоутверждению в деструкции.


Потребность в укорененности и братстве. Разрыв естественных связей, невозможность возврата к доиндивидуальному существованию вынуждают каждого взрослого человека к поиску помощи, близких межличностных отношений, защиты. Оборотной стороной этой потребности является «инцест», трактуемый Фроммом как некритическая связанность индивида с общностью: семьей, родом, государством, церковью. В современных обществах, по мысли Фромма, распространены такие формы «инцестуальной связи», как национализм и квазипатриотизм.


Потребность в чувстве тождественности. Человек, с его разумом и воображением, нуждается в представлении о самом себе, в способности почувствовать себя субъектом своих действий, в обретении индивидуальности. Отсутствие подлинно индивидуального чувства тождественности компенсируется его заменителями, которыми являются чувства принадлежности к нации, религии, социальному классу, роду занятий. В этом случае имеет место «стадная» идентичность, при которой чувство тождественности покоится на чувстве безусловной принадлежности к толпе.


Потребность в системе ориентации и потребность в поклонении. Их основой является неопределенность человеческой ситуации и необходимость в силу этого сформулировать систему координат для организации восприятия мира, интеграции усилий и осмысления жизни. Ответами на эти потребности могут быть различные теистические и нетеистические системы. В таких системах значимы не их формальные аспекты (догматы, вероучение и т.д.), а глубинные личностные мотивации.

Рациональные системы стимулируют развитие зрелой, разумной, созидательно активной личности; иррациональные же поощряют непродуктивные черты характера и удовлетворяют соответствующие «религиозные» потребности. По Фромму, специфически человеческим (экзистенциальным) потребностям отвечают произрастающие из характера страсти (потребность в любви, нежности, свободе, разрушении, садизм, мазохизм, жажда собственности и власти).


Фромм трактует характер как замену для слаборазвитых у человека инстинктов. Характер определяется им как относительно стабильная система всех неинстинктивных стремлений, через которые человек соотносится с природным и человеческим миром.

Коренящиеся в характере страсти и влечения, будучи категориями биосоциальными, историческими (в отличие от физиологически обусловленных инстинктов — биологической природной категории), не служат физическому выживанию, но обладают иногда даже большей, чем инстинкты, мотивирующей силой.

Экзистенциальные потребности у всех людей одинаковы, но в то же время индивиды и группы различны по преобладающим страстям. Это различие в значительной степени зависит от социальных условий, влияющих на биологически заданную экзистенциальную ситуацию и соответствующие ей потребности.

Характер позволяет человеку действовать последовательно и «разумно» (целенаправленно), а также задает возможность его приспособления к обществу. В то же время каждое общество для своего устойчивого существования нуждается в соответствии характеров своих членов социоэкономической ситуации.

Приспособление индивида к обществу первоначально происходит в семье — «психическом посреднике» общества, — транслирующей нормы и ценности данной культуры от родителей к детям. Факт сходства значимых черт характера у членов одной культуры, позволяет говорить о «социальном характере», формирующемся под влиянием социально-экономической структуры общества.

Фромм определяет «социальный характер» как основное ядро структуры характеров большинства членов группы, развившееся как результат фундаментального опыта и образа жизни, общего для данной группы. «Социальный характер» является, по мнению Фромма, основным элементом в функционировании общества и в то же время — «приводным ремнем» между экономическим базисом и идеями, господствующими в обществе.

С одной стороны, «социальный характер» направляет поведение индивидов в соответствующем потребностям общества направлении. С другой стороны, он делает такое поведение нормой и формирует его внутреннюю мотивацию, зачастую неосознаваемую. Таким образом, благодаря «социальному характеру» человек хочет делать то, что он должен делать. В то же время несоответствие «социального характера» изменившимся социально-экономическим реалиям делает его дисфункциональным элементом общества.

Фромм полагает все существовавшие в истории типы обществ не отвечающими подлинным нуждам человека. Репрессивность общества проявляется, по его мысли, в манипуляции сознанием, а также в вытеснении в бессознательное нежелательных с социальной точки зрения устремлений как негативных, так и позитивных. В связи с этим Фромм говорит о «социальном бессознательном», обусловленном действием «социального фильтра».

В «социальный фильтр» входят язык, присущая данному обществу логика мышления и социальные запреты — «табу». Всякое побуждение или мысль допускается в сознание только по прохождении «социального фильтра». Соответственно символику бессознательного Фромм связывает с социокультурно заданными внутрипсихическими конфликтами.

Целью спасительной для людей психоаналитической терапии становится «дерепрессия» — осознание позитивных человеческих потенций и достижение их баланса с социальной дееспособностью. Гуманистическая концепция Фромма сыграла значимую роль в становлении комплекса идей, идеалов и подходов гуманизма эпохи постиндустриальной цивилизации.

В итоге в 21 веке начинает развиваться базовая потребность — жизнь. И для этого недостаточно просто сказать, что я хочу жить, надо сформировать приоритет ценности собственной жизни.



*



Подоплёка: интуитивное ощущение, что в человеке можно проследить тенденцию под названием "потребность влиять".


Ассоциативная связь с социальным контекстом: было замечено, что люди активнее включаются в решение задач, когда у них есть ощущение причастности, ощущение хозяина, когда есть ощущение, что их действия не будут безрезультатными или бесполезными, когда они знают, что они имеют значение. Значимость. Само-значимость. Само-ценность.

Что я исследую: потребность во влиянии vs потребность в освоении
Зачем: рассмотреть и выяснить соответствия и нестыковки с собственным опытом и известными мне теориями. Углубить собственное понимание этих вопросов.

Описательный вектор 1 (В1), с позиций биологических воззрений: существует (согласно Берну, который в свою очередь ссылается, выяснить на что именно) минимальный уровень мозговой активности, который мозг то ли стремится сохранять, а то ли вообще не может снизить (выяснить, уточнить).

Из чего Берн выводит свой уже психологический тезис о неизбежной необходимости человека структурировать своё время. То есть, не просто потому, что время идёт, и поэтому в каждый момент времени неизбежно человек вынужден находиться (будет обнаруживать себя) в некоем состоянии. А речь уже о психике, когда человек в сознании. Тогда, несмотря на то, что обстоятельства могут быть разными, вплоть до полного уединения и отсутствия  раздражителей, вынуждающих к действию (кроме чисто биологических), всё же психика остаётся активной. Таким образом Берн интуитивно связывает данные биологических исследований с описаниями психологии.

В2 (тезис сформулированный для психики): существует базовая потребность во влиянии.

Собственный ход мысли: влияние - это возможность действовать вообще, наличие какого-то способа проявлять себя, удовлетворяя при этом какую-то насущную необходимость, комплекс необходимостей. Важно и необходимо понимать, что сама семантика существующих научных воззрений, применяемых в так называемой западной психологии, вырастает, по-видимому, из опыта исследований в науках о неживом или абстрактном: математики, физики, химии. Нет уверенности, что такой подход является наилучшим или хотя бы удовлетворительным, и присутствует интуитивное ожидание новой парадигмы, или хотя бы обновленных методов в психологии, не калькирующих механистическую логику и не ставящие эту механистическую логику на пьедестал абсолюта. Тем не менее, это не призыв полного отказа от механических методологий, а пока лишь важная оговорка о необходимости осознания критической бдительности по отношению к самому способу, которым нам привычно рассуждать.

Исходя из тезиса Берна о необходимости человека структурировать своё время в принципе, вытекает вопрос как именно его структурировать. Человек, условно, делает это либо бессознательно ("на инстинктах и рефлексах"), либо сознательно, и не исключено, что выбор между этим двумя обусловлен и энергетическим фактором, так как сознание всегда энергетически более затратно нежели "автоматика" (бессознательное). В том и другом случае говорят о смысле действия. Если смысл не сознается в момент действия, то он может представлять и загадку для сознания (позже, при попытке осмысления), тем не менее, полагают, что смысл присутствует, в том понимании, что на все есть свои причины (случайность - непознанная закономерность). То есть, речь о понимании логики подсознания, в том числе.

Из чего можно сказать, что человек, структурируя своё время, делает это закономерно, а часть задачи науки психологии - исследование, выявление таковых закономерностей.

Влияние, в данном контексте, есть такая структуризация своего времени, которая соответствует внутренним убеждениям человека, его системе ценностей. Другими словами, влияние - это наиболее естественный способ структурировать своё время, при котором действия являются наиболее правдивыми. По аналогии с тезисом "тело не лжёт", потребность во влиянии - это потребность действовать, звучать правдиво, в полную силу, без блоков, зажимов, препятствий, и это также можно выразить как потребность ощущать себя живым, получать обратную связь об этом, чувствовать себя живым.

Формулируя это иначе, потребность во влиянии - это потребность в такой реализации себя, которая наполняет ощущением полноты жизни, что является одним из синонимов счастья.

//В таком описании есть трудности. Например, возникает впечатление, что речь идёт о сознательном влиянии, так как задействовано понятие внутренних убеждений. Однако же, при внимательном рассмотрении, грань между сознательным и подсознательным довольно туманна и ее не всегда просто определить в динамике.

К тому же, ощущение счастья приходит не только по причине удовлетворения сознательно поставленной цели. Часто речь идёт о некоем соответствии внутреннему содержанию себя же. Это внутреннее содержание залегает глубоко, и для его понимания требуется определённые усилия в определённых состояниях.

Этот нюанс есть смысл рассмотреть максимально внимательно, так как именно эта формулировка «соответствие своему внутреннему содержанию» (или подлинному себе) часто используется, и хотелось бы избежать туманности в этом вопросе.

Дело в том, что существует влияние мировоззрения, которое слабо осознаётся, или не сознается вообще, но влияет. Что может приводить к погоне за призраками. Например, так называемый платонизм, это установка-концепция полагать некий идеальный мир существующим в неких идеальных измерениях. Человеческая реальность в этом контексте является неким исправительным действом, когда нужно то ли вспомнить себя идеального, то ли вернуться в идеальный мир. Своего рода сценарий.

Выражение "самореализация" приобретает разные звучания. В контексте платонизма это подразумевает вспомнить себя идеального, найдя свое предназначение и всё такое прочее.

В контексте же, вероятно, гностицизма, самореализация предполагает постоянное само-обучение. В контексте гностицизма, вероятно, «глубинный я» - некие семена, посеянные каким угодно путём, но ощущаемые (внутренне) как нечто не вполне высказанное, не вполне до конца проросшее – всё то, что требует работы с собой. И работа эта вовсе не обязательно означает исправление себя. Скорее (и это важно) это понимание всего, что оставило след внутри,  это процесс уделения себе внимания, во время которого происходит пересмотр себя, отделение зёрн от плевел (пользы от вреда) в себе, жизнеутверждающего от противного жизни (некромантского) в себе, и принятие решения – что дальше «кормить», что пестовать, чему уделать внимание, что любить и взращивать, а что – больше не кормить и пусть усохнет.

Между этими двумя как бы полюсами, существуют всевозможные подходы, нашедшие свое отражение во множестве традиций, учений, религий.

Позиция материализма, с его «высшей формой организации материи», и объективной реальностью, выглядит странным компромиссом между гностицизмом и платонизмом. Именно так называемая объективная реальность интуитивно резонирует с платоновской идеальной, хоть это и неточно.

Вот, например, говорят о самореализации. Самореализация чего именно? Как именно появилось-сформировалось та «самость», что якобы подлежит реализации? Кто-то подразумевает нечто, "заложенное" в генах, какую-то «программу», которая активируется при определенных условиях… Или некий глубокий культурный феномен, формируемый укладом жизни, в психике? Что именно реализуется? Почему этому «нечто» так важно реализоваться? Где доказательства того, что самореализация – потребность, этап естественного развития человека?

В терминах психологии, самореализация подразумевает что именно? Возникает ощущение, что речь идёт и о неких глубинах себя, кои необходимо расслышать и реализовать? Как, почему эти глубины возникли, откуда взялись? Можно ли уточнить конкретнее, что под этим подразумевается?

На мой скромный взгляд, разделение (пусть зачастую и весьма условное, учитывая взаимовлияние) на биологическое и психическое даёт возможность хоть так упорядочить мысли на этот счёт.

//



(Попытка переформулировки). Ни одна так называемая базовая потребность не является таковой в действительности, и это лишь теоретические попытки привести наблюдения за человеческой психикой к неким основам, притом, опираясь на методы, выработанные в других, несхожих, областях. Потребности не работают по отдельности, это комплекс всего сразу в единстве человека.

Потребность во влиянии кажется вытекающей, в том числе, из необходимости структурировать время. То есть, речь о потребности психики. Психику, примитивно, можно охарактеризовать как высшую функцию нервной системы для наилучшего приспособления к жизни. В то же время, в какой-то момент человек обнаруживает скуку, и этот момент требует самого пристального внимания и объяснения. Можно ли говорить о потребности ощущать себя живым? О неком минимальном количестве живых и новых эмоций, необходимых в сутки психике человека, подобно витаминам в пище, подобно свежести пищи в принципе, подобно разнообразию в еде.

Возможно, это уже перебор уточнений, но всё же кажется нелишним уточнить и то, что «потребность влияния» - это термин (ярлык), а не буквально есть такая потребность влиять вообще. Этот термин необходимо исследовать, уточнить и раскрыть.

Как же именно, кажется, человек стремится влиять?

В простых случаях это несложно вообразить. Голод побуждает к выстраиванию действий по удовлетворению голода. Здесь самое простое задействование психики, выстраивание простейших последовательностей действий, чтобы удовлетворить потребность биологическую. Однако же, нас явно интересуют другие случаи, когда так называемые биологические потребности удовлетворены, но есть голод, так сказать, ментальный. И – душевный, если можно (?) так разделять. Как говорят в просторечии – чем успокоить сердце.

Сам термин «потребность влиять» как бы вводит в заблуждение, давая повод думать, что есть такая потребность, подобно тому, как существует потребность тела в кислороде, воде, пище. Слово «потребность» обычно подразумевает что-то получить извне (ту же пищу или воду) для потребления, тогда как «влиять» подразумевает направленность действия вовне. Как разрешить это противоречие, даже если оно отчасти и кажущееся?

Влиять человек желает в соответствии как со своей биологией, так и со своими ожиданиями, сформированными в психике (тут надо бы озаботиться всё же ещё дальнейшим уточнением определения что такое психика). Есть некие причины, побуждения, предположения результата действий, приложенных усилий. Кстати, обычно сам способ приложения усилий усваивается, впитывается при воспитании и руководстве.

Можно достаточно уверенно утверждать, что существующие устои определяются укладом жизни. Эти существующие устои перенимаются посредством социализации, составляя основу того, что принято называть воспитанием. Комплекс устоев как бы копируется на новый носитель, хотя и возможны существенные отклонения. Если эти устои хорошо согласуются со «всем остальным» в человеке, то такой человек, по умолчанию, теоретически счастлив. Несчастье начинается при наличии какого-то заметного конфликта, который можно исследовать через феномены скуки и душевных болезней.

Возможно, имеет смысл ещё больше усложнить, на время, описательную часть, введя понятие «ощущать себя живым», а также вспомнив о том, как именно человек справляется с одиночеством (Ирвин Ялом).

Если зайти с другого конца, сразу интуитивного, то потребностью влиять (если можно так вообще называть) можно было бы назвать ощущение необходимости поступать так, чтобы в действиях усматривался чёткий и прочувствованный смысл. Можно уйти в общие фразы о том, что жизнь по своей сути – движение, уже на уровне метаболизма клетки, и влияние является сутью жизни в принципе, это активная позиция, по сравнению с неорганической формой существования материи. Однако же, всё-таки меня особо интересует влияние как осознанная необходимость, как желание воздействовать так, чтобы это нравилось: «и стал свет, и увидел он, что это – хорошо». А зачем был нужен свет изначально, если он и не знал, хорошо это или нет? Потребность влиять. Развитие качества жизни. Некая «программа» развития разума через человека? Здесь граница познаваемого. Поэтому назад к известному и предположениям.

Вспоминая о петле обучения, можно формулировать потребность влиять как необходимость (самообучающемуся феномену жизни в человеке) действовать так, чтобы происходил процесс либо явно научения новому, либо явно подтверждение непрерывности понимания ситуации.

Возвращаясь к общей философии. Обобщая в целом способ существования жизни, можно сказать и так, что жизнь постоянно в движении. Это движение не всегда видно, но всегда присутствует. Здесь уместно говорить об отличие органической жизни от неорганической, и одним из таких отличий на самом даже базовом уровне будет следующее: 1)  самовоспроизводство (подразумевает некую самость, проявленную в генетической информации); 2) границы; 3) обмен с окружающей средой; другие. Среди этих других известно свойство адаптации, которое наиболее конкретно, пожалуй, ассоциируется в моём понятийном поле с «влиять», одновременно и подразумевая влияние, и создавая предпосылки к такой активной ориентации, по сравнению с неорганическим миром. Впрочем, и само уже наличие границ, воспроизводства и обмена веществ подразумевает достаточно активную позицию жизни в целом, по сравнению с неорганическим миром (пснм).

Однако же существует созданное самим человеком, на основании, как человеку (по крайней мере, как вариант) кажется, разделение между человеком и всей остальной жизнью. Одним из свидетельств такого разделения является наличие у человека развитой, по сравнению с любыми другими животными, психики (снова оговорка, которую можно вспоминать почаще: или так человек думает и формулирует в преобладающем большинстве своих современных научных воззрений). Наличие психики (упрощённо говоря, вместо «развитой, по сравнению с любыми другими животными») не является единственной причиной (стоящей упоминания) разделения человека с природой, и, возможно, вообще не является первопричиной такого разделения. Разделение могло (и скорее всего так и было) быть обусловлено совпадением ряда обстоятельств-причин-факторов, среди которых важно упомянуть уклад жизни в совокупности с влиянием условий (география-климат-дары природы-окружающая среда).

Если у животных, по мнению человеческой науки (пмчн), всё автоматизировано, и поведение животных всегда (пмчн) можно свести к инстинктам (подобно тому как в полностью аксиоматизированной теории любое высказывание этой теории сводится к известным принадлежащим этой теории аксиомам), то с человеком всё индивидуально, несмотря на присутствие инстинктов и у человека. То есть, никак не отрицая влияние инстинктов на человека, мы можем говорить о дополнительной сложности человека, и о том, что человек может, в зависимости от каждого индивидуального случая, обходиться со своими инстинктами менее предсказуемо, чем любое другое животное.

Именно о таком узком смысле я пытаюсь рассуждать, когда исследую «влиять» применительно к человеку в контексте будто бы потребности, или, скажем, тенденции психики человека (чтобы, наконец, не путать это «влиять» с уже известными и сформулированными базовыми потребностями человека в контексте психологии – или, если с юмором, то в контексте известных психологий, - так как, со слов Выготского, у нас есть множество психологий, и до сих пор нет одной единой психологии).

Тенденция психики человека «влиять», ТПЧВ)))

В этом узком смысле человек, следуя базовому свойству жизни вообще (активная позиция в адаптации), что видно  и в определённой известной (упоминаемой Берном) тенденции мозга сохранять некий минимальный уровень активности (не в смысле стремления к минимуму, а в смысле сопротивления или невозможности (?) снизить это ещё больше), всё-таки ещё действует посредством сложной психики. Тенденция влиять, если рассматривать её проходящей сквозь некий фильтр, подразумевающий некое удовлетворение от влияния, обретает больше проявленности, оформленности, и можно говорить уже о потребности влиять так, чтобы ощущать удовлетворение, а не лишь бы повлиять. «Лишь бы повлиять» возможно к проявлению в «чистом» виде, если наблюдать какое-то отклонение в виде какого-то такого больного, который уже не способен, по тем или иным причинам, структурировать эту тенденцию свойственным здоровому человеку образом. В этой связи вспоминается другое упоминание Берна о функции мозга как конденсирующего энергию органа, распределяющего эту энергию с задержкой, в соответствии с некими сформированными структурами, проявления которых мы называем воспитанием, культурой, и так далее.

В связи с тем, что культура человека не является чем-то унифицированным по форме, можно, более или менее, говорить только о каких-то (более или менее) универсальных принципах, которые, предположительно, представитель любой культуры согласится причислять к чертам культуры вообще. Но это скользкий путь, в связи с тем, что невозможно отделить культуру от убеждений, традиций, составляющих её, а таковые, как известно, могут различаться самым кардинальным образом в разных культурах, что и провоцирует (потенциально) конфликт культур.

Можно разве что вести речь о какой-то несуществующей новой культуре, подобно Ницше и многим другим, мечтая о возможном будущем человеке, новом человеке, сверхчеловеке, будде (как термин, а не как имя), и так далее, и тому подобное.

Впрочем, существуют и сегодня отдельные человеки, по которым явно видно, что они продвинулись именно в этом направлении, и не только в мечтах, но и на практике, но всё это (пока?) выглядит только локальным расцветом, прорывом, просветлением, оазисом.


Можно говорить и о том, что всякая «культура» создаёт дополнительное напряжение для психики – хотя бы потому, что всю эту информацию об определённом образе жизни нужно как-то хранить и обрабатывать, что требует немалых энергетических затрат, и это подтверждают исследователи мозга. В самых простых словах, мозг потребляет непропорционально много энергии, сравнительно с другими органами. Этим почему-то принято гордиться, мол, вон какой у нас мозг высокоразвитый. Действительно, он очень развит, если способен так долго оставаться «исправным» при таких нагрузках. Но оправдывает ли это сами нагрузки? Множество источников говорит о стрессе, о том, что большинство хронических болезней от головы, предлагаются какие-то методы, из которых заметно и окончательно эффективны ни один.

Таким образом, можно говорить и о том, что, возможно, следует озаботиться таким постоянно высоким потреблением энергии мозгом? Возможно, именно в этом непропорциональном энергетическом перекосе, в этом излишнем потреблении энергии и кроется ответ на вопросы о том, почему же большинство болезней возникают «от головы», «от мыслей», «от нервов». Как и в этом же энергетическом перекосе кроется ответ на то, почему духовность в нашей жизни всё убывает? На неё, на духовность, просто не остаётся сил. Вся энергия уходит в какие-то другие цели.

В этом смысле высказывание «знание-сила» можно трактовать сложнее, чем это принято. Когда человек обретается в среде, где ему всё известно точно и наверняка, у такого человека гораздо меньше беспокойства по каким угодно поводам. Его энергия не расходуется на тревогу и преодоление тревоги. Нет стресса. Нет перегрузки. Многие считают, что при таких условиях человек может впасть в апатию. Я так не считаю. При правильной ориентации, когда есть знания и духовные, именно такие условия необходимы для того, чтобы сила, энергия, могла быть направлена непосредственно на духовность.

Возвращаясь к тенденции влиять. Если не связывать себя тенденцией обязательно считать любую из известных культур эталоном, как и не связывать себя тенденцией вообще считать эталоном присутствие какой угодно культуры в понятной нам форме (парадигме), то, возможно, будет меньше помех для выяснения того, что же требуется человеку для ощущения удовлетворения, когда человек влияет.

В интуитивных терминах, влияния ощущается как удовлетворение, если влияние ощущается правильным, справедливым. Здесь мы подходим к границе познания, сталкиваясь с понятием совести. Одни говорят, что совесть у каждого своя, и это чисто культурный феномен. Другие полагают, что внутреннее ощущение справедливости залегает глубже. Так как выше я предложил (во всяком случае, пока), не привязываться жёстко к культуре как эталону (или хотя бы не взваливать всю нагрузку только на культуру), то необходимо каким-то образом исследовать возможность залегания совести глубже. Если взглянуть на поведение животных, например, домашних собак, то хорошо видно, что ощущение справедливости им не чуждо, и проявляется достаточно ярко, это настолько общеизвестно что нет смысла расписывать в примерах. На основании этих наблюдений уже можно говорить о (как минимум частичной) верности предположения о более глубоком залегании корней чувства справедливости происходящего, которые (корни) можно предположить тогда прорастающими в каждой конкретной культуре по-своему.


Такой ход мысли даёт дополнительные основания к тому, чтобы надеяться на небесплодность мечтаний о новом человеке. Возможно, перераспределив в самом себе энергетический ресурс, можно добиться большего уже здесь и сейчас для каждого конкретного человека. Отчасти этим занимается психология, но мало можно назвать психологов, идущих в этом до конца. Тогда как, если верить словам, существуют примеры, и даже (что для меня особенно важно) живые примеры людей, которые уже сумели осуществить такое перераспределение энергии в себе, как описано выше. Например, среди известных многим, это Садхгуру, который утверждает, что он демонстрировал учёным нулевую активность мозга, как у мёртвого человека. Это говорит, вероятно, о способности полностью тормозить ненужные мысли, те, что составляют психику, но, разумеется, не те, что составляют биологию. В этом, между прочим, кроется недоразумение по поводу выражения «остановить ум». Его невозможно остановить, это биологическая смерть. Но можно подчинить себе психику, и тут снова существует недоразумение, на которое намекают некоторые авторы. В понимании йога, подчинить – не значит жёсткого насилия, и подчинение представляет из себя скорее принятие, но это неточно)))

Садхгуру не раз упоминает о том, что большинство из наших тревог не находят подтверждения в событиях, однако же, для психики тревоги вполне реальны. Следовательно, должен существовать способ как-то разобраться с тревогами так, чтобы те даже не возникали. Это одна из многих задач древних практик. Где говорится, что основной источник тревог – мы сами, наш ум. Самое интересное и парадоксальное, что и источник так необходимого нам покоя – тоже в уме.

Следовательно, так называемая культура, и так называемая цивилизация, способны так перенапрягать человека, так отбирать его энергию через психику, что человек не может уже заниматься духовностью. Здесь следовало бы определить духовность, но это отдельная тема для статьи. В простых и интуитивных терминах, зерно духовности как раз в том, чтобы следовать этому простому чувству справедливости, не исковерканному культурой и психикой, но пробивающемся из глубин, из самого естества, из биологических корней, из сути человека. Здесь наблюдаем парадокс, ведь мы привыкли думать, что совесть – нечто высшее, культурный феномен, не имеющий отношения к инстинктам. Однако, я как раз не исключаю того, что совесть коренится в самой человеческой природе, которая мало чем отличается от животного, и культурный налёт снобизма и высокомерия по отношению к нашим так называемым «младшим братьям» должен быть тут снят. Между прочим, предположу, что этот налёт возник из наблюдения иерархичности человеческого социума, и эта иерархичность перенесена на животный мир, но справедливо ли? Не будет ли достаточным рассматривать каждый вид как занимающий свою уникальную нишу? Какова иерархичность человеческого иммунитета? Я бы не был так категоричен и уверен с иерархичностью.

Следовательно, может так статься, что освобождение энергии в себе должно быть связано с освобождением себя от ненужных культурных помех? И одновременному выстраиванию внутренней культуры, которая бы более эффективно регулировала энергетический потенциал и помогала бы слышать тихий голос подлинной совести, заглушаемый навязанной культурой? Зачастую (всегда?) под культурой и прогрессом людям навязывают бизнес проекты, или просто заставляют их быть жертвами замыслов «сильных мира сего», оболванивая людей на столь глубоком уровне, что те считают, будто и сами хотят, чтобы всё было так, как есть, и считают «прогресс» чем-то реальным.

Возвращаясь к «влиять». Тогда «влиять» можно определять как такой способ адаптации человека, который находится в согласии с совестью в частности и биологией человека вообще. Подразумевает такую внутреннюю культуру человека, которая не противоречит биологии человека, но гармонирует с ней, живёт с ней в согласии, помогает, а не вредит.

/Одним из способов расслышать тихий голос совести, голос внутренней справедливости, без культурных помех, является и молитва. Это не единственный из известных, но весьма эффективный способ, если сосредоточиться не на атрибутах (мол, у кого просишь), но на сути просимого, и так повторять эту практику до тех пор, пока не возникнет внутреннего ощущения своих глубин, своей совести, своей сути, своего духа, своей духовности./

Важно ещё раз отметить именно биологические корни совести, биологическую основу чувства справедливости происходящего. В этой связи вспоминается труд Вильгельма Райха «Функция оргазма», где говорится далеко не только об оргазме, но о многом из того, что я уже упомянул; в самых общих словах, - о взаимосвязи биологии и совести, о том (как это кажется мне), что максимально качественный оргазм возможен при спокойной совести, что в свою очередь меняет всю жизнь человека, как только он это осознаёт – прямое влияние того как человек живёт на своё биологическое состояние.

Все известные мне древние традиции, так или иначе, могут быть представлены в виде сходных рекомендаций, как мне кажется. Все они говорят об успокоении ума (что можно истолковать как поиск максимально эффективной энергетики себя). И о том, чтобы расслышать в себе голос духа. Если под духом подразумевать самую суть, сущность человека (и совесть как одно из таких проявлений сути), то может статься, что не нужно ходить далеко, гоняясь за призраками, и дух заключён в теле, а задача сознания не терять с ним (с собой) связь и не создавать нездоровых психических тенденций посредством нездоровых укладов жизни. Не отвлекаться на нездоровье.

Таким образом, в самых общих чертах, потребность человека влиять можно увязать с внутренней бессознательной (биологической) волей быть здоровым. Что автоматически подразумевает оставаться синхронизированным с Творением, а не становиться выпавшим из него в гордыню. Человек не живёт сам по себе. Не существует сферического человека в вакууме. Человек вписан в Творение, и остаётся человеком только при условии сохранения такой синхронизации. Что, помимо личного здоровья, подразумевает и здоровье окружающей среды, от которой человек неотделим биологически. Психическое же здоровье подразумевает здоровье социума в целом, для чего необходим такой здравый уклад жизни, который обеспечит прежде всего биологическое здоровье каждому, на уровне «один за всех и все за одного».

*

К сказанному неизбежно требуется присовокупить и разумность влияния. То, что ощущается как радость, а не только как удовлетворение. Разумность, в отличие от инстинкта, принято ассоциировать как нечто "свыше".

Таким образом, общая схема влияния вырисовывается как срединный путь между удовлетворением биологического начала (гармония) и радостью разумной жизни (вдохновение).

Многие, ощущавшие внутреннюю пустоту, жаловались на механистичность и бессмысленность, автоматичность своего жизненного уклада. В моём понимании, речь о недостатке вдохновения, радости. Такие аспекты принято классифицировать как нечто "свыше".

Духовность, в этом контексте, расширяет границы. Сама по себе, на мой взгляд, духовность - это способность распознавать, слышать, улавливать самую суть, самый дух чего угодно - биологии ли, вдохновения ли, "снизу" ли, "сверху" ли. 

В связи с тем, что существует традиционное упоминание терминов "высшее" (в связи с разумом и инстинктами) и "низшее" в связи в инстинктами и биологией, мне бы хотелось поставить акцент бдительности по отношению к кажущейся иерархичности такой терминологии. На мой взгляд, сущее едино, и этим всё сказано, не может быть что-то менее важным, а что-то более важным, всё это часть одного целого, неразрывности. Электрон туда, протон сюда? Нет. Низшее, значит надо подавлять? Нет. Высшее, значит, надо преклоняться? Нет, не то. И так далее.


*

Хотя это и яснее ясного из всего сказанного, не будет лишним ещё раз подчеркнуть, что современная механизация трактовки биологии человека до уровня «винтик машины» крайне вредит истинному пониманию биологии, где сокрыты, возможно, все ответы на вопросы психики, как бы парадоксально это ни звучало.

Мне встретилась концепции о так называемой потребности человека в освоении, которая (концепция) мне до сих пор не ясна, и у меня не получается себе её как-то объяснить. Вот что известно: некая «потребность в освоении» подвигает человека на такие вещи как сосание материнской груди - в младенчестве, секс – в половозрелом возрасте, путешествия – в мирное время, войны – в военное время.

На мой взгляд, такой подход как «война=освоение» описывает как раз болезненные отклонения (в случае с войнами), неумение человека здраво структурировать свою энергию (снова о войнах, и, отчасти, о путешествиях в современном массовом контексте), неумение понимать свою энергию и неумение ею распоряжаться здраво. На мой взгляд, сосание груди, всё же, обусловлено прежде всего голодом, секс обусловлен прежде всего инстинктом распространения жизни, путешествия как массовое явление обусловлены 1) желанием отдельных индивидов к наживе  и 2) созданием искусственно рекламируемых ниш для этого, как и вообще вся массовая тенденция к путешествиям является искусственным способом отдохнуть от понимания нездравости местного уклада (от любви и здравости не бегут) путём смены картинки на более желательную, пусть и на время, и не будем забывать о том, как все дружелюбны к туристам из-за того, что туристы являются потенциальными денежными донорами, что также играет свою роль в создании искусственной ниши. С войнами вообще отдельный разговор, и попытка видеть войны как нечто укоренённое в самой сути человека, как следствие некой потребности осваивать, на мой взгляд, сама по себе имеет немного от здравости и веры в здравость человека хотя бы в его генетическом потенциале. Сама же попытка так пояснить секс, путешествия и войны, видится мне также искусственной, притянутой, будто игра в «найди связи между понятиями». Таким образом можно связать что угодно с чем угодно, но остаётся вопрос об истинности таких построений и связи с биологией, как и сутью человека вообще. Всё это открытые вопросы, на которые наука продолжает искать ответы, и всё сказанное является прежде всего моим личным мнением.

*

Итак, по нечёткой ассоциации с гравитацией, на человека изнутри действуют силы, заставляющие человека действовать.

В каком-то смысле, человек обречён действовать потому, что так работает его организм.

Когда-то это формулировалось как невозможность для мозга избежать некоторой минимальной траты энергии в единицу времени.

Сейчас это формулируется более конкретно, с учётом достижений нейрофизиологии, например, с учётом знаний о работе ретикулярной формации.

Это можно сравнить с электрическим напряжением, что будет ближе к действительности, так как процессы в психике сегодня рассматриваются именно как следствия электрически-химических процессов в организме, в первую очередь в нервной системе. Более наглядным, иногда, для иллюстрации, было бы сравнить такое давление на психику с напором воды.

Пытаясь выстроить какую-то минимально простую модель психики, вероятно, исследователь будет вынужден учитывать такой напор, такое внутреннее напряжение-давление изнутри, с одной стороны, и определённое сопротивление среды, с другой, притом, что такое сопротивление среды отражено и в психике человека уже в форме вполне конкретных предпочтительных нейронных связей, которые, вероятно, на языке психологии будут названы "установками", "внушениями", "влиянием социума", "влиянием авторитетов", "воспитанием", "образованием", и так далее, присовокупляя к этому затем и чисто рефлекторные вещи, такие как "не суйся в огонь - обожжёшься", также отражённые в нейронных связях и соответственно в "психике".

Теперь интересен вопрос о том, как все эти, и разумеется другие, факторы "вылепливают" конкретного "человека", почему человек такой, и почему один человек влияет одним образом, а другой - иным.

*

Сравнение психической энергии с напором воды не ново, и оно удачно в том смысле, что энергия всё равно будет потрачена, вопрос в том, каким образом.

С другой стороны, сравнение с электрическим током по-своему интересно, особенно в вопросах напряжения, накопления, разрядки.

*

У одного человека способность накапливать энергию выше, как и вероятно выше тогда способность более разумно, рационально направлять свои энергетические траты.

У другого человека, по каким-то причинам, способность накапливать энергию и разумно ею распоряжаться - может быть значительно ниже. Всё это не только на уровне сознательных поступков, но может быть где-то и в незначительных с виду проявлениях, влияющих на что-то большее.

На практике это может выразиться и так, что один человек будет стараться влиять там, где другой предпочтёт как раз не влиять. Один человек может всё понять буквально, другой - объёмно и многозначно, и так далее, варианты неисчислимы.

Влияние того что принято называть психическими процессами интересно увидеть и в контексте создания новых элементов в существующей электрически-химической схеме. Энергия не просто тратится, она также тратится и на трансформацию существующих связей, влияющих, в свою очередь на то, как энергия будет потрачена в будущем, какими именно путями будут проходить новые сигналы.