Эшелон

             Стоял теплый, солнечный майский день1975года. На перроне, у которого находился военный эшелон, толпился народ. У самых вагонов, построенные в три шеренги, ожидали команду призывники.
-По вагонам! - крикнул молодой усатенький мичман.
Новобранцы один за другим стали растворяться в поезде. Слышны были звуки гитар, голоса провожающих, всхлипывания женщин.
-Быстрей, быстрей, – громче всех кричал лейтенант, подгоняя парней.
Молодые люди, перед тем, как зайти в вагон, успевали попрощаться с родными, обнимая и пожимая им руки, а те передавали парням авоськи с провизией на дорогу. В вагоны сажали ровно столько человек, сколько было мест, причём, третьи полки, которые предназначались для багажа, тоже считались за места: на них также, как и на остальных, лежали скатанные матрацы.
-Егор, давай сюда, - раздался за спиной крепкого, чернявого паренька знакомый ему голос.
В третьем ряду, у прохода сидел Сашка Колесников, бренча гитарой, парень что-то напевал. В школе у него была кличка Колесо.
-Занимай место рядом, - сказал он, протягивая руку.
Поздоровавшись с  Колесниковым, Егор бросил свой  рюкзак  на противоположную полку.
-И ты загремел, ты же в институте, вроде, учился?
-Учился, а теперь, вот, как и ты побрился,- ответил Егор, садясь напротив.
-Ехал на ярмарку ухарь купец,
 -Ухарь купец, молодой удалец..,- затянул Сашка.
К ним подсело еще несколько ребят. Колесо, не обращая ни на кого внимание, громко пел залихватскую песню, поднимая всем настроение. Купе наполнялось призывниками.
-Куда повезут-то нас? - громко спросил рыжий, худощавый парень, сидевший в проходе у окна.
-На курорт, в Сочи, будем там загорать, - ответил ему Колесников, прекратив петь.
-Ну а если серьезно? – не унимался худощавый.
Поезд сильно дернулся, ребята, стоявшие в проходе, с трудом устояли на ногах, цепляясь друг за друга. Затем он медленно стал набирать скорость. Призывники прильнули к окнам в надежде найти своих близких.
-Прощай, любимый город…, - затянул Колесо.
Егор посмотрел в окно, увидел свою мать, смотрящую со всеми провожающими в след уходящему поезду, и что-то защемило внутри, глаза его стали мокрыми. Состав быстро набирал скорость, и люди на перроне остались где-то там вдалеке.
О том, что до места своего назначения эшелон будет следовать целых пятнадцать суток, новобранцы тогда не догадывались. Не знали они и о том, что придется проехать тысячи километров по территории Советского Союза, не знали, куда везут и не подозревали, что их ждет во время этого пути.
Поезд, набрав скорость, равномерно отстукивал колесами.
-Внимание! - громко прозвучало по радио.
-Товарищи призывники, говорит командир эшелона капитан второго ранга Онищенко. В каждом вагоне нашего поезда находится старший, сопровождающий офицер, которому вы должны беспрекословно подчиняться на всем пути следования. Он и ознакомит вас с правилами поведения в пути.
-Началось..,- грустно произнес Колесо, когда радио замолчало, и тут же громко добавил:
-Ну что, мужики, давай знакомиться.
-Верно, хлопцы, меня Григорием зовут, - сказал сидящий рядом с Егором плотного телосложения паренек и протянул Сашке руку.
-Откуда ты такой, хлопец? – спросил Колесо.
-С  Одессы я.
- Ни хрена! А как в наши края занесло? - слегка свистнув, спросил рыжий, который до этого у всех расспрашивал, куда везут.
-А я у тетки тут жил, учился в вашем машиностроительном техникуме. Получил диплом, ну, и сразу загремел, - c улыбкой  ответил паренёк.
То, как он это произнес  и, судя по интонации, всем сразу понятно стало, что парень не из наших краёв.
-Одессит, значит…,- протяжно сказал Сашка  и добавил:
-Ну, а меня, братцы, Александром зовут, будем знакомы, - при этом он слегка прошёлся пальцами по струнам гитары.
-Я- Витя Волков, - смущенно представился рыжий и лицо его покраснело.
На ногах парня были поношенные, примерно, сорок пятого размера, блестящие кирзовые сапоги: видно было, что он их со старанием начистил.
-О, Витя, да, ты уже готов к службе,- сказал громко Колесо, показывая на его обувь.
Худощавый стал рассматривать свои сапоги, как  будто он их никогда не видел, при этом лицо его еще сильней налилось краской.
-Откуда ты такой, бравый солдат?- спросил Сашка.
-С «Пахаря» я, это совхоз в тридцати км от города,- чуть помедлив, ответил Витя.
-Слышал о таком совхозе, а что ты там делал?- не унимался Колесников.
Волков растерялся и лицо его совсем стало красным.
-Так это, я живу там, землю пахал, тракторист я.
-Ну, ладно, пахарь, присаживайся, совсем скоро танкистом станешь, - бренча на гитаре, c улыбкой сказал  Сашка.
Рыжий протянул Егору руку, затем одесситу, познакомившись со всеми, сел у окна в проходе.
-Пока нас в купе четверо, а матрасов-то девять, - сказал одессит, заглядывая в соседние купе.
-Тут  везде по девять, скорее всего, по пути подселять будут, так шо занимайте лучшие места, - добавил он.
  Одессит оказался прав, в Омске  была первая остановка, купе их укомплектовали и ехали в нем уже девять человек. Омичей подсадили ночью, устраивались призывники шумно, им достались третьи полки, поэтому укладываясь, они всех разбудили.
-Егор, ты спишь?- спросил Колесо, откидывая с себя простынь.
-Пойдём, покурим, пока они тут улягутся.
                Егор не спал, он мысленно  был далеко от этих мест, в городе Куйбышеве, где когда-то учился в авиационном институте, сокращённо студенты его называли КУАИ. Рядом с вузом находилась балетная школа. Благодаря красивой девушке, которая училась в этом учебном заведении, он сейчас и следовал в военном эшелоне. Почти каждое воскресенье, будущие балерины приглашались в институт на танцы, так как в авиационном училось очень мало девушек. Не заметить красавицу Наташу Егор не мог. В момент, который он её увидел, у молодого парня появилась какая-то необычная дрожь в теле, раньше он ничего подобного не испытывал. Девушка вихрем ворвалась в его жизнь. Молодые люди вначале их отношений неделю ждали с нетерпением выходных. В дальнейшем же, не выдерживая этого срока, стали встречаться каждый вечер после занятий. Они полюбили друг друга той первой, чистой и искренней любовью, которая рождается в молодом возрасте, когда забываешь обо всём и думаешь только об одном человеке, теряешь голову, забываешь про всякую ответственность.
После занятий, когда знал, что освобождается раньше Наташи, Егор бежал к балетной школе и слонялся у входа до тех пор, пока девушка не появлялась. Она, как настоящая балерина, легко, плавно и грациозно парила, на красивом её личике всегда светилась улыбка. Девушка знала, что Егор её ждёт, и была счастлива. Молодые люди направлялись в студенческую столовую, обедали, при этом радостно общаясь.
-Ты что, спишь?  - как бы вдалеке услышал Егор голос Сашки.
-Говорю, пойдём, покурим.
В задымленном тамбуре, несмотря на ночное время, было немало новобранцев. Видимо, все они сели в эшелон в Омске.
-Угощайся, - сказал Колесо, протягивая только что открытую пачку болгарских сигарет ТУ-134.
-Спасибо, не курю.
-Как хочешь.
Сашка щёлкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Омичи громко разговаривали, дымя сигаретами.
Вдруг дверь в переход открылась и Егор почувствовал, как кто-то легонько толкнул его в спину.
-Красавцы, дайте пройти, - раздался звонкий голос пухленькой проводницы, лет тридцати с виду.
Она на минуту остановилась, осмотрела с ног до головы парней, и протяжно произнесла:
- А вот батники и джинсы я бы у вас купила или обменяла на кое-что. Зачем они вам в армии?
-Желание будет, подходите, - добавила она и скрылась в тамбуре соседнего вагона.
-Интересно, на что это: "Кое – что?" - улыбаясь, произнёс Колесо.
-Пойдём отсюда, дышать тут  уже не чем,- морщась, сказал Егор.
Он пошёл в своё купе, а Сашка бросил окурок в банку из-под тушёнки, висевшую на проволоке, исполняющую роль пепельницы и последовал за ним.
                Вокруг стоял  галдёж, то там, то тут был слышен смех. Омские новобранцы никак не могли угомониться, после прощания с родственниками они еще находились в возбужденном состоянии.
Стало тихо уже под утро, когда за окнами движущегося на Дальний Восток военного эшелона светало. Молодые люди, наконец, успокоились и спали. В вагоне чувствовался запах табака и спиртного. Ответственный за дисциплину мичман, хорошо выпив ночью с призывниками, крепко спал в своем купе, которое находилось рядом с   проводниками. Спал и Егор, ему снился перрон, на нём толпились провожающие, среди которых он никак не мог найти свою мать. Все  ребята прощались со своими  близкими, а он  не видел не одного родного человека в огромной толпе на вокзале.
-Подъём, приготовились завтракать!- вдруг раздался голос молодого матроса.
-Что ты разорался?- недовольным тоном буркнул Колесо и с головой укрылся простынёй.
Егор открыл глаза и увидел, как матрос  в белом поварском колпаке на голове, поставил на столик пронумерованное ведро с пшённой кашей. Через минуту появился другой военнослужащий в точно таком же одеянии он очень ловко бросил на столик девять алюминиевых ложек, буханку чёрного хлеба и тут же исчез. Очень хотелось спать, и наш герой снова заснул. Открыл глаза он, когда уже за окнами стало смеркаться. Половина призывников в купе отдыхали, остальные о чём - то говорили. Сашка, сидя у столика, перебирал аккорды на гитаре, увидев, что Егор проснулся, с улыбкой сказал:
-Корефан, давай к столу, вся ночь впереди, ещё выспишься, - и уже совсем шёпотом добавил:
-Выпьем с омичами за знакомство.
В вагонах зажгли свет, стало веселей, молодые люди загудели, эшелон слегка качало, слышался равномерный металлический стук колес, за окнами поля сменялись лесами, мелькали огни железнодорожных станций. Поезд набрал максимальную скорость, всё дальше увозя парней от родного дома. Он следовал на самый край Советского Союза, в город Владивосток. Но в тот момент никто из призывников не знал, куда их везут, и где они буду служить.
Так как в каждом, так называемом, купе, ехало девять человек вместо шести, вагоны были переполнены. В туалеты попасть было сложно, очередь не кончалась даже к ночи.
Егор, видя, что туда очередь, взял полотенце и пошёл к  проводникам.
-Что, надумал?- спросила уже знакомая ему пухленькая женщина.
-Что надумал?- не понял новобранец.
-Я насчёт батника.
-Хорошо, подумаю, я не затем, можно намочить полотенце?
Проводница тут же выполнила просьбу парня.
-Спасибо!
-Могу обменять на водочку или портвейн, - тихо в самое ухо призывника сказала она.
-Хорошо, я буду иметь в виду.
Возвращаясь и проходя мимо купе, которое было рядом с проводницами, молодой человек увидел мичмана, старшего по их вагону. По всему видно было, что тот навеселе.  Красное лицо его, почти стеклянные глаза говорили сами за себя.
-Налили и спрячьте бутылку, - говорил он, не замечая мимо проходящего призывника, держа при этом в руке граненый стакан с водкой.
"С таким командиром проблем у нас не будет", – подумал новобранец.
Сашка, перебирая струны гитары, исполнял какую-то прощальную песню. Голос его слышен был по всему вагону. Когда Егор подошёл, в их купе, как всегда, было много народу, все, молча слушали. Места, где можно было сесть, не нашлось, поэтому он стоял и ждал, когда Сашка среагирует. Долго ждать не пришлось, Колесо, увидев стоящего друга, положил на верхнюю полку гитару и сказал, обращаясь к новобранцам из других купе:
-Мужики, нам надо перекусить, позже ещё попоём.
Призывники один за другим разбрелись по своим местам.
-Ну что, хлопцы доставай свое домашнее,- скомандовал одессит.
Каждый полез за провизией.
-Парни, давайте вначале скоропортящиеся продукты, не известно, сколько ещё нам ехать, - сказал Егор.
Не тронутое ведро, теперь уже с гречкой стояло в углу на полу. Людей в купе было много, поэтому накрыли и второй столик у прохода, часть новобранцев расположилась вокруг него.
Сашка вытащил из рюкзака бутылку водки, положил её под подушку и тихо сказал, обращаясь к рыжему:
-Витя, глянь, что там делает наш старшой.
Через минуту Волков успокоил всех, сообщив, что мичман напился и храпит  в своем купе так, что даже стук колёс  там не слышно.
-Повезло нам с командиром, ну что, давайте за знакомство, - заключил Егор.
Стаканов было всего три и те с трудом выпросили у проводниц, поэтому, выпив, передавали друг другу.
-Водку надо растянуть, вдруг не одни сутки придётся пилить по шпалам, а с ней всё веселее, - сказал один из призывников, севших в вагон ночью, который при знакомстве представился: -Шкурин,- не назвав своё имя.
-Хоть как растягивай, а её всё равно не хватит, – смеясь, вставил Колесо.
От выпитого потянуло на разговоры. Всех волновал один и главный вопрос: куда их везут?
Догадывались, что далеко и, по всей видимости, к морю.
-Одно понятно: в пути надо держаться вместе, - заключил Волков.
-Всё верно, - поддержал его один из омичей.
Был он высокого роста, звали Костей.  Шкурин же называл Костю Сверчком, так как фамилия того была Сверчков.
На столиках лежала только закуска; налив, водку прятали, так как то и дело мимо пробегали офицеры. Хоть их мичман и спал пьяный, новобранцы всё же осторожничали.
-Рыжий, убери свои длинные лапы, какого хрена ты их расставил, - вдруг громко крикнул Шкурин.
Егор и Сашка переглянулись. Волков мгновенно покраснел и растерянно заморгал.
-Шкура, если тебе тесно, бери рюкзак и - в другое купе, - резко сказал Егор, глядя в глаза Шкурину.
-Точно, если тесно - меняй номер,- с улыбкой добавил Колесо.
Шкурин молчал, оценивая, видимо, свои возможности, глядя на спортивную фигуру Егора и его сжатые внушительного размера кулаки.
На минуту в купе воцарилась тишина.
-Да, сапоги, конечно, огромные, но ведь и их куда-то надо ставить, - смеясь, разрядил обстановку Сашка.
-Ладно, проехали,- с серьёзным видом изрёк Шкурин.
- Пацаны, давайте лучше ещё по одной, - предложил Костя Сверчков, поставив пустые стаканы на столик.
Новобранцы выпили и не по одной. Сашка пел песни о любви, о родном городе, о дружбе. Глаза у подвыпивших ребят повлажнели. Вновь на звук гитары вокруг собрались призывники почти со всего вагона. А за окнами было уже темно. Только иногда мелькали какие-то огни. Военный эшелон, равномерно стуча колесами, отмерял километры. Егор, слушая Сашкины песни, прислонился к стене, закрыл глаза и вновь погрузился в свои воспоминания.
      С появлением красавицы Наташи жизнь его приобрела радостные, красочные тона. Из серых студенческих буден она превратилась в какой-то нескончаемый праздник, где учёба была уже далеко не на первом месте. Вспомнил Егор, как они до глубокой ночи сидели, обнявшись на берегу Волги, где проходил Грушинский фестиваль, слушали молодёжные песни под гитару.
-Егор, спасибо, что ты меня сюда привёл, - говорила счастливая девушка, глядя на него своими огромными голубыми глазами.
С Волги дул ветерок и Егор, услышав в Наташином  голосе дрожащие нотки, набросил ей на плечики свой пиджак и прижал к себе. Она повернулась к нему, парень почувствовал нежное девичье дыхание, ещё через секунду влюбленные слились в поцелуе. Молодые люди не замечали ничего вокруг. Ни прохладной, медленно текущей рядом Волги, ни молодых людей с гитарами, ни лодок, плывущих по реке. Для них в тот момент ничего не существовало. Пронзительное, неповторимое, совсем новое чувство, чувство любви охватило их.
-Я люблю, люблю тебя, - шептала Наташа.
-Милая…, - чуть слышно говорил Егор.
       Вдруг кто-то громко крикнул: " Офицер идёт"!
Парень приоткрыл глаза, в купе набилось множество призывников.
-Почему не спим? Где ваш старший? - спросил офицер в проходе.
Новобранцы расступились, перед ними стоял седой человек в морской форме.
Один из ребят шёпотом произнёс:
- Начальник эшелона.
Сашка встал, в одной руке он держал гитару, а другую приставил к виску и выпалил:
- Старший отдыхает, товарищ капитан второго ранга!
-Кто таков? Убери руку от пустой головы.
-Призывник Колесников, - громко отчеканил тот.
Офицер  развернулся и направился в купе, где безмятежно спал мичман.
-Мужики, по койкам!- скомандовал Егор.
-Да, самое время свои кости разбросать по кровати, – сказал Колесо и с улыбкой добавил:
-Если, конечно, Шкура не против.
Шкурин промолчал, изобразив на лице что-то наподобие улыбки.
Так кличка "Шкура" и приклеилась к нему с лёгкой подачи Сашки.
Утром, когда ещё многие спали, в купе появился мичман - старший по вагону. Его помятый вид говорил о немалом количестве прошлым вечером выпитого спиртного.
-Бойцы, подъём, разговор есть, – скомандовал он хриплым голосом.
-Мы - не бойцы, а новобранцы, - поправил его уже умывшийся Сверчков.
-Пацаны, в туалет очереди нет, кто хочет, поторопитесь, - добавил он.
-Правильно, Сверчок, мы - призывники, а это большая разница, - вставил Колесо, откинув с себя простынь.
-Вижу, тут одни умники собрались, а ну все подъём, - крикнул мичман.
Парни медленно, чтобы не мешать друг другу, стали спускаться с полок.
Когда все расселись, старший по вагону спросил:
-Почему нарушаем дисциплину?
-Мы? Да что вы, это ошибка, мы - очень дисциплинированные, - возразил Колесо.
-Я смотрю, ты тут самый умный.
-Вовсе нет, есть и поумнее, - парировал Сашка.
-Отбой, вчера всем было сказано, в 21-30, а вы тут галдели до двенадцати ночи, - не обращая  внимания на Колесникова, выдавил совсем охрипшим голосом мичман.
-Так, а нам никто и не сказал об этом, - вставил одессит.
-Как это, не говорил?- как-то не уверенно спросил старший, вертя головой по сторонам.
- Я что, с вами вчера не проводил беседу?
-Нет! Я видел, вы проводили беседу в первом купе, а у нас вы точно не были, подтвердите, мужики, - сказал Егор с улыбкой, обращаясь к парням.
-Ну ладно, тогда сейчас об этом говорю, - почти шёпотом произнес старший по вагону.
-Отбой, как я уже сказал в 21-30, чтоб все в это время уже лежали и не шастали по вагону. Завтрак в- 8, обед -в 13-00, ужин- в 18 и никакого спиртного, - мичман почему-то замолчал при упоминании о спиртном.
Через некоторое время прошептал:
-Можно, но только очень осторожно, смотрите у меня.
-Товарищ командир, может, плеснуть немного?- быстро среагировал Колесо, видя помятое лицо старшего.
Тот посмотрел по сторонам и чуть слышно сказал:
- Давай, только незаметно и быстренько.
Через несколько секунд, благодаря Сашке, у мичмана в руках было пол стакана водки и солёный огурчик.
Быстро выпив и закусив огурцом, он со вздохом изрек:
-В общем, вы меня поняли,  а какие вопросы будут, обращайтесь.
Поправив здоровье, командир встал и, не сказав спасибо, удалился восвояси.
-Видать, вчера неслабо получил от капитана,- предположил Шкурин.
-Да ладно, нормальный мужик, - заключил рыжий.
-Вот ещё что: кровати в течение дня, когда не спите, должны быть заправлены и чтобы порядок был, понятно?- сообщил всем вернувшийся уже раскрасневшийся мичман.
-Есть!- отчеканил Сашка, вытянувшись перед старшим по вагону, при этом руки у него были по швам.
-Вот ты и будешь старшим, как тебя…?
-Ефрейтор Колесников, - громко крикнул Колесо, светя улыбой на его лице.
-Ну, до ефрейтора тебе ещё далеко, хотя  присваиваю тебе это звание на время следования эшелона.
-Служу Советскому Союзу!-выпалил тот.
Мичман качающейся походкой пошёл к себе в купе.
-Как ты быстро выслужился-то за полстакана водяры, -  процедил сквозь зубы Шкурин.
-Но, но, Шкура, ты как стоишь перед командиром? Смирно! - скомандовал Сашка и сам при этом рассмеялся.
Волков, глядя на Колесо, от смеха схватился за живот.
-Рядовой Волков, займи на всех очередь в туалет, - командовал новоиспеченный ефрейтор, видя, что тот с полотенцем отправился в конец вагона.
-Всем заправить кровати! - не унимался Колесо.
Егор, улыбаясь, стал заправлять простыни на своей полке. Сашку он знал с детства, росли они в одном дворе и учились в одной школе. Он всегда был душой компании, весельчаком и балагуром, при этом прекрасно пел и играл на гитаре. Судьба их развела после выпускного. Егор поступил в авиационный институт в Самаре, а Колесо сдал экзамены в строительный техникум, который совсем недавно закончил. Егор же был отчислен, о чём отдельная история. И вот сейчас судьба их снова свела, чему и тот, и другой были рады.
      Перед туалетом и в тамбуре, постоянно толпились парни. Кто-то курил, но большинство ждало своей очереди. Кому уже было совсем невтерпёж, мочились прямо в переходе под сильный стук колёс в отверстия, сквозь которые виднелись рельсы. Вагоны изолировали друг от друга, попасть из одного в другой было невозможно, двери закрывались на замки, ключи от которых имелись только у старших офицеров и у проводников. Эшелон очень часто останавливался и подолгу стоял, бывало, весь день и к ночи только трогался, или наоборот стоял ночь, а к утру отправлялся. Половина мест в поезде вначале его следования были пусты. В городах они постепенно заполнялись призывниками, поэтому состав так часто и подолгу не двигался. На станциях никого не выпускали, разрешалось только открывать окна, проветривать вагоны. На пятые сутки молодые люди уже порядком подустали. Домашняя провизия давно кончилась, поэтому новобранцам пришлось перейти на солдатский паёк. Кормили, в основном, кашами. По утрам давали ещё пайку масла к чаю и четыре кусочка комкового сахара. На обед было первое, в виде щей, борща или рыбного супа, хлеба- строго два кусочка. В начале пути после домашней пищи кашу практически не ели, ведёрко полное уносилось солдатами обратно. Но голод - не тётка, через сутки - двое каши стало даже не хватать. Всё съедалось подчистую. А вот со спиртным проблем не было. Деньги почти у всех новобранцев имелись, а ушлые проводницы, втихаря водкой и портвейном торговали, деря с будущих защитников отечества двойную цену. Старшего по вагону видели слегка трезвым только по утрам, всё остальное время он спал пьяный в своём купе. По сути, новобранцы были предоставлены самим себе. Почти все выпивали, бывали дни, выпивали хорошо. То там, то тут вспыхивали драки, у некоторых уже были подбиты глаза, кое- кто ходил с опухшими губами. Все стычки, обычно, заканчивались быстро и благополучно. Начальник эшелона в вагоне не появлялся, а мичман по причине своей невменяемости об этом ничего не знал. Проводницы видели потасовки, но они молчали и старались участвующих в них успокоить, кому- то рассказывать об этом было совсем не в их интересах.
       Ч. П., о котором все заговорили, случилось в Новосибирске. Эшелон долго стоял на запасном пути. Подсаживали очередную партию новобранцев.
    -Мужики, смотрите, какие классные девчонки, - сказал Сашка, обращаясь ко всем остальным в купе,  и выглянул в открытое окно.
Совсем рядом стояло несколько девушек, о чём – то разговаривая и громко смеясь.
-Девочки, вы не меня провожаете?- спросил их Колесо.
-Провожать, не ждать, если хочешь, и тебя проводим, - ответила ему одна из них.
-Очень хочу, но у вас даже цветов нет.
-Ну, это дело поправимое.
Девушка достала из сумки тетрадь, вырвала листок и что – то написала на нём, затем сложила его, подогнула концы, ещё раз как-то ловко свернула и распушила - получился цветок, похожий на лилию. Улыбаясь, она вручила его Сашке.
-Вы просто волшебница! - произнёс изумлённый Колесников.
-Меня Александром зовут, а вас? - сказал призывник, протягивая в окно свою руку.
-Лиля, - ответила девушка, когда их руки сомкнулись.
-Надо же, имя, как этот цветок, такое же прекрасное. Спасибо!- сказал новобранец, нюхая бумажную лилию.
Все парни в купе, улыбаясь, наблюдали за этой романтической сценой.
-Вы мне будете писать, Лилия?- после некоторого молчания спросил Сашка.
-Если вы мне напишете.
Через мгновение она добавила:
-Адрес - в цветочке.
-Так вы, выходит, никого не провожали, - обрадовался Колесо.
-Как раз провожала, - она помолчала, потом добавила.
-Брата, он в соседнем вагоне.
-Так это же совсем другое дело! – радостно воскликнул Колесников.
В этот момент вагон резко дернулся и стал медленно набирать скорость.
-Я тебе обязательно напишу, - громко крикнул Сашка, высунув в окно голову.
-Пиши!- ответила Лиля, вслед удаляющемуся эшелону.
Колесников закрыл форточку, сел и о чём-то задумался. Глаза его светились, на лице играла улыбка.
-Что, понравилась? - обращаясь к Сашке, спросил Егор.
-Не то слово, мужики, - улыбаясь во весь рот, ответил Колесо.
       В ту самую минуту в соседнем купе раздался громкий, отборный мат, началась какая-то возня. Хорошо подвыпившие новобранцы сцепились между собой. Дрались отчаянно, не щадя ни себя, ни противника. По купе летали стаканы, пустые бутылки. Один из них с окровавленным лицом метнулся в тамбур. Несколько человек ринулись за ним.
-Во, дают…, - протяжно произнёс Волков.
Егор следом за ним Сашка и Сверчок кинулись, в надежде разнять. Подбежав к туалету, парни услышали душераздирающий крик. Тяжёлая железная дверь в тамбур была в крови. Убегавший новобранец сильно стонал, придерживая левой рукой правую, на которой дверью были отрублены фаланги двух пальцев. Кровь струйкой текла на пол тамбура. Картина была страшной сама по себе.
-Нужен ремень, - крикнул Егор.
Сашка быстро вытащил из джинсов свой и подал другу. Тот согнул пострадавшему руку в локте и туго перетянул. Призывник сильно стонал, лицо его побледнело. Появилась проводница, увидев всё это, она схватилась за голову и произнесла:
-Его нужно срочно к врачу.
-А, может, лучше сюда доктора, надо это поручить мичману, - вставил Колесо.
-Давайте пока его ко мне в купе, - как-то неуверенно сказала женщина.
Появился весь помятый старший по вагону, по всему было видно, только что проснулся. Узнав о случившемся, он тут же помчался за доктором. Воцарилась тишина. Все стали прибираться в своих купе, прятать подальше не выпитую водку. Молодые люди понимали, что произошло Ч. П. и бесследно это не пройдёт. Врач прибыл быстро и уже через некоторое время пострадавшего увели в санчасть. Эшелон в это время миновал Новосибирск, следуя дальше по транссибирской магистрали .
-Что там случилось?- спросил Шкурин, обращаясь к Егору, когда прибрались в купе и расселись.
-Одному тамбурной дверью пальцы отрубило, – хмурясь, произнёс Волков.
-Что, все?
-Достал ты, Шкура, надо было здесь не отсиживаться, а там быть, – охладил его Сашка.
-Хлопцы, скоро нас будут шмонать, я вам это точно говорю, - сказал одессит.
-Парни, собрали всю водку в один рюкзак, пока не поздно, - скомандовал Колесо, быстро встал и направился в конец вагона.
-Давайте рюкзак, я договорился, - тихо сказал он вернувшись.
Водки осталось всего три бутылки, которые Колесников и отнёс на хранение проводницам, пообещав им за это какое-то вознаграждение.
После этого Ч.П. шмон, как говорил одессит, был грандиозным. Как оказалось, в эшелоне ехал представитель особого отдела. Зачинщиков драки одного за другим еле живой мичман водил для дознания. Два офицера, дежурные по эшелону перевернули всё в вагоне. В итоге нашли несколько бутылок спиртного, которые конфисковали. Призывники, молча стояли в проходах и смотрели, как вытряхивают прямо на матрацы всё из их рюкзаков. Найдя, что искали, офицеры удалились, оставив после обыска выпотрошенные сумки и их содержимое прямо на нижних полках, постельное белье на них было тоже перевёрнуто.
-Ну что, товарищи новобранцы, наводим быстренько порядок, - почти шёпотом сказал Сашка, когда дежурные ушли.
        На следующий день, ровно в семь утра в вагоне раздалась команда:
-Призывники, подъём!
Будущие воины, не спеша, стали спускаться с верхних полок.
-Живее! – рявкнул коротко стриженый старшина.
-Живее не можем, мы тут, как селёдки в бочке, - пробурчал Сверчков сверху.
-Будешь бухтеть, мы тебя быстро в «С.В.» определим.
-У меня на « С.В»  денег не хватит, - не унимался Сверчок.
-С сегодняшнего дня я у вас старший по вагону, зовут меня старшина Ковальчук,- представился матрос, не обращая внимания на реплику призывника.
-Так у нас уже один есть,- вставил своё слово Колесо, одевая футболку.
-Повторяю для умников, с сегодняшнего дня я у вас за старшего.
-Хорошо, хорошо я не глухой, - попятился Колесников, услышав крик старшины у своего уха.
«Ну, с этим в вагоне порядок будет, а, может оно и к лучшему», - подумал Егор.
Беспробудно пьющий, причём, пьющий с призывниками мичман и был виновен в том, что произошло. C должности старшего по вагону его сняли, об этом объявил всем Ковальчук и на протяжении следования эшелона его больше никто не видел.
Старшина же добросовестно выполнял свои обязанности. Строго в семь утра объявлял подъём, при этом громко крича, чтобы все слышали. То и дело появлялся в каждом купе, указывая на беспорядок, и не уходил до тех пор, пока его не устранят.
-Если у кого увижу водку, пеняйте потом на себя, – громко  объявил на весь вагон новый командир.
-Один из вас уже отслужил, скорее всего, беспалый на всю жизнь будет, калека, одним словом, - тихо заключил он.
Призывники молча слушали Ковальчука, каждый понимал, что Ч.П. этого и могло не быть, и вина в этом не только мичмана.
-Водку нельзя, а вино-то можно? - вдруг с улыбкой с просил Шкурин.
Ему показалось, что он с острил  и сейчас все парни засмеются, но когда увидел, как на него глянули Егор и Сашка Колесников, сразу понял, что сморозил что-то не то, и улыбка его с лица слетела.
-А тебе, юморист, я объявляю наряд в ночь на кухню, будешь чистить картошку, - спокойно сказал старшина и добавил:
-В 22.00 я тебя подниму и сопровожу на кухню.
-Ну что, братцы, служба начинается, а то, ишь, расслабились, - сказал Сашка, когда старший удалился.
-А ты, Шкура, картошку чисть хорошо, а то ведь могут тебя на кухне той навсегда оставить.
Колесников взял гитару и, перебирая пальцами, заиграл марш «Прощание славянки». Он не пел, он превосходно играл, а слова почти все знали. Сашка отлично исполнял соло, ловко перебирая по струнам пальцами. Пронзительный звук его гитары наполнил весь вагон. Сразу прекратился галдёж, будущие воины замерли, слушая известную всем им мелодию. Эшелон же все дальше и дальше уходил на восток.
В 22.00 старшина, как и обещал, сопроводил Шкурина на кухню чистить картофель. Новобранцы убедились, что Ковальчук держит своё слово и с ним лучше не шутить.
       В Томске стояли ночью, стояли не напротив вокзала, а почти за городом. Новобранцев туда привезли на автобусах. Вагон, в котором ехали наши герои, был давно забит под завязку, поэтому по ночам призывники спали, их уже не тревожили вновь прибывшие. Доносились только шум снаружи, голоса призывников и провожающих. Ещё было слышно, как рабочие промывали водой из шлангов переходы между вагонами. Промывали, потому что туда ходили призывники по малой, да и, что греха таить, и по большой нужде. Туалеты при переполненном поезде всегда были заняты и, терпеть у парней по часу, а то и по два не было мочи. Командование эшелона это учло, поэтому в переход дверь не закрывалась на замок с обеих сторон вагона, а вот дальше была закрыта, чтобы по составу призывники не могли передвигаться.
Под утро поезд дёрнулся и, набрав скорость, направился к своему месту назначения. Впереди был город Красноярск.
Егор проснулся, лежал и смотрел в окно. Пейзажи за окном от города к городу менялись, но во всех неизменно присутствовали сибирские оттенки. Лиственные леса попадались теперь изредка, за окном мелькали стройные сосны и ели. Кое-где на возвышенностях лежал ещё снег. Из окон видны были села, маленькие деревеньки с непролазной грязью на улочках и с небольшими ветхими избами, с покосившимися заборами. Егор видел, как мужик погоняет лошадь, сидя в телеге, движущейся по просёлочной дороге, идущей параллельно железнодорожному полотну. Из-под колёс ошмётками летели куски грязи, а мужичок размахивал вожжами. Он то и дело поглядывал на поезд, казалось, хотел его обогнать. Маленькая дворовая собачонка бежала вслед за повозкой, морда её была отчётливо видна, она лаяла на проходящий мимо состав.
«Вот так бы ехал и ехал, любуясь меняющимися картинами за окном»,- мелькнуло в голове.
Егору не хотелось думать о том, что когда-то ведь этот поезд придёт в конечный пункт своего назначения, и в какой-то день закончится это бесплатное путешествие  по транссибирской магистрали. Не понимал он тогда, что путешествие это будет далеко не бесплатным и не знал наш герой тогда, что за всё в этой жизни придётся платить.
      В городе Красноярске на удивление стояли недолго, часов пять не более. Несмотря на это, призывников эшелон принял в два раза больше, чем в Томске. Скорее всего, местные военкоматы уже были заранее предупреждены о времени прибытия эшелона, поэтому новобранцы по приходу поезда мгновенно влетали в вагоны.
Красноярский вокзал казался очень огромным и, судя по всему, ещё до войны построен. Среди всех вокзалов на пути следования этот был самый большой. На его перроне толпилось много людей, что само за себя говорило, что город совсем не маленький.
Поезд с призывниками остановился на втором пути от вокзала. Первый пустовал, поэтому перед новобранцами, глазеющими в окна, перрон был, как на ладони.
В какой - то момент вдруг раздался сильный гудок, с противоположной стороны прибывал другой поезд. Остановившись, этот он заслонил собой и красивый вокзал, и людей, которые сновали рядом.
-Дембельский эшелон! - громко сообщил Сашка и показал на солдат, выбегающих из вагонов.
-Точно, хлопцы, дембеля! - восторженно произнёс Гриша из Одессы.
-Им, как людям выходить можно, а мы, как зэка под замками, - добавил одессит тихо.
Солдаты были все в новенькой форме, ботиночки начищены, на кителях сияли нагрудные знаки, ордена. Призывники же наоборот были одеты как попало. Кто в майке, кто- в футболке, кто- в рубашке, а кое-кто уже променял свои вещи на вино у проводниц и был вообще в одних семейных трусах. За несколько суток пути шмотки на новобранцах выглядели далеко не свежими и неопрятными.
Дембеля тоже заметили в напротив стоящем эшелоне новобранцев. Один из них с двумя лычками на обшитых белой тесьмой погонах стал жестикулировать. Он обмотал свой галстук вокруг шеи и потянул его вверх, при этом делая страшную гримасу. Окна у новобранцев были открыты, и все услышали:
-Вешайся, зелень, пока не поздно!
Стоящие с ним рядом солдаты улыбались, глядя на призывников. Служба у этих парней была позади, они возвращались домой.
-Сам-то что-то не повесился? – крикнул Сашка в окно парню, который так ловко изображал галстуком петлю.
-А ты вешайся…,- заорал тот шатаясь, было видно, что он немало выпил.
-Не дождёшься! –ответил Егор и с силой задвинул окно, прикрыв его шторами.
-Подожди, Егор, дай я ему спою,- попросил Колесо.
Егор мгновенно открыл окно.
-Эй, дембелёк, посвящаю тебе, - прокричал Сашка.
Солдаты у эшелона затихли. Колесников громко, чтобы было слышно на перроне, затянул:
«Напилася я пьяна, не дойду я до дому,
В голове ощущаю не мозги, а солому,
Помогите, родные, мне до дому добраться,
Помогите, родные я боюсь обоср….ся…»
Смех раздался одновременно и на перроне, где стояли солдаты и в вагоне у призывников. Через мгновение встречный эшелон дёрнулся и стал двигаться. Дембеля на ходу заскакивали в вагоны. Двое парней из тех,  кто участвовал при диалоге, стояли у открытой двери и приветливо махали  молодому пополнению.
Другое дело,- сказал Егор и тоже помахал рукой вслед уходящему поезду.
-Ну, ты, Колесо, дал жару, - заговорил возбуждённо Сверчок.
-Молодец! – неизвестно откуда раздался голос старшины Ковальчука.
-Первую-то строчку песни я помню, а вот остальные слова  ты сам сочинил? – спросил он.
-Пришлось, товарищ старшина, правда, не очень получилось, времени мало было.
-Всё у тебя получилось, даже очень, - успокоил его старший по вагону.
        От Красноярска до Дивногорска железная дорога шла по правому берегу Енисея. Все прильнули к окнам и любовались красотой могучей сибирской реки. Эшелон приближался к огромному металлическому мосту в районе Красноярской ГЭС, который через Енисей тянулся к левому его берегу.
-Вот это река, так река! – думал Егор, глядя в окно эшелона, мчащегося по железнодорожному мосту. Рядом плотина ГЭС, сверху станцию было отлично видно. Вода шумела и пенилась, проходя её.
«Неужели, это всё сделано такими же человеческими руками, как у меня?» - не верилось молодому человеку.
Сам мост представлял собой грандиозное сооружение инженерной мысли, равных которому было мало в мире.
«Какая же огромная территория Советского Союза», - восхищался парень.
Приближались к городу Иркутску. Новобранцы любовались неповторимыми сибирскими пейзажами почти до самого вечера.
        Когда за окном потемнело, Егор вновь вспомнил свои короткие, зато незабываемые студенческие дни в Куйбышеве. Встречаясь с красавицей-балериной, молодой человек все развлечения с ней, обеды и ужины оплачивал сам. Хоть он и получал вначале стипендию и немного ему присылали родители, денег ни на что не хватало. Многие студенты подрабатывали на разгрузке вагонов, на сортировочной железнодорожной станции. Разгружали сигареты, консервы, конфеты, разные продукты. Когда выбора не было, брались и за цемент.  Быстрее и проще всего было работать с табачными изделиями. Егор хоть и не курил, название всех сигарет, которые пришлось потаскать, помнил. В основном это были болгарские с фильтром в красивых, блестящих пачках. Назывались они -ТУ-134,RODOPI,  BT, STUARDESSA, из советских - ПРИМА, АВРОРА, БЕЛОМОРКАНАЛ, ПРИБОЙ, СЕВЕР, МИЛЫЙ ДРУГ без фильтра и с фильтром СТОЛИЧНЫЕ, КОСМОС, ПЕГАС.
 Мастер, по годам ему было лет сорок, никогда документально работу не оформлял. За один вагон Егор и ещё два грузчика получали из его рук по 5 рублей. Были там и постоянные рабочие, но в основном на станции трудились студенты почти со всех Самарских вузов.
Пять рублей - это были деньги для студента, правда, приходилось несколько часов попотеть, зато потом чувствовал себя настоящим мужчиной, мог свою девушку даже в кафе сводить. Получив заработанные деньги, наш герой счастливый несся в общежитие, принимал душ, переодевался и мчался к Наташе. Встречались они всегда в семь вечера, и девушка к этому времени уже высматривала любимого в окно.
Он же, зная об этом, специально подходил поближе, чтобы будущая балерина его увидела. Ждать почти никогда не приходилось. Как только молодой человек появлялся у окна, через мгновение девушка порхала с ним рядом, и они счастливые направлялись к автобусной остановке.
-Ну что в центр? – спрашивал он.
-Пойдём в Ботанический,- смотря на парня влюблёнными глазами, отвечала она.
-Нам повезло, семнадцатый идёт, - Егор взял ее за руку и они помчались на автобусную остановку.
До Ботанического сада было две остановки, им нравилось бывать там, у молодых людей была  любимая скамеечка, которая находилась  у небольшого фонтанчика. Место это являлось укромным, вокруг росли большие деревья и заслоняли влюбленных от прохожих.
-Я очень соскучилась по тебе, Егор, - шепнула Наташа, когда они уже находились на этой самой скамейке.
Девушка обвила своими беленькими хрупкими ручками его шею и стала целовать парня в губы, шепча при этом:
-Соскучилась, соскучилась, соскучилась…,
-Нежные прикосновения её розовых губ пьянили Егора, он обнимал будущую балерину и прижимал к себе.
Вот эти самые мгновения первой любви, первых поцелуев, ощущение рядом любимой девушки  останутся в его памяти навсегда. Вспоминать он будет эти счастливые минуты своей жизни и на службе и когда уже пройдёт много лет. Время, когда зарождается первая любовь оно запоминается на всю жизнь и никогда не забывается.
-Любимая моя! - шептал Егор, не замечая, как рядом шумит фонтан, как чирикают птицы в саду, он слышал только тёплое дыхание Наташи и чувствовал её нежные прикосновения.
       Раздался сильный гудок встречного поезда. Это отвлекло нашего героя от воспоминаний. Стояла ночь, новобранцы крепко спали. Города Тайшет и Ангарск поезд прошёл, не останавливаясь, лишь немного сбросив скорость. Впереди был Иркутск. На следующий день один за другим тянулись длинные каменные тоннели, но все ждали озеро Байкал и молили Бога, чтобы эшелон проходил его в дневное время.
В Иркутск поезд прибыл к вечеру и простоял на втором пути всю ночь. Железнодорожный вокзал внешне походил на Московский Павелецкий.
«Похож, очень похож, ведь когда-то при Колчаке Иркутск считался столицей», - думал Егор.
Почти весь перрон был забит новобранцами. Где-то к середине ночи будущие солдаты двинулись в хвост эшелона, заполняя последние свободные места. В вагонах, которые были уже укомплектованы в основном все спали. Свет в них был притушен, кое-где слышался храп. На рассвете поезд тронулся и стал приближаться к Байкалу. Железная дорога серпантином спускалась с холмов к озеру. Новобранцам повезло, двести километров по побережью проходили днём. Все припали к окнам, показался поселок Слюдянка, а сразу за ним простирался огромный и чистейший красавец Байкал. Противоположного берега не было видно, казалось, поезд двигался по берегу моря или океана.
-"Славное море священный Байкал", - вспомнил Егор слова из песни, посвящённой этому огромному озеру.
Как завороженные призывники смотрели на жемчужину русской природы. Было видно, какая прозрачная вода в нём, виднелись даже камешки, которые находились под водой в нескольких метрах от берега. Рядом над озером парили огромные чайки. Машинист, как будто специально замедлил движение поезда, чтобы новобранцы на своём пути на военную службу могли полюбоваться этой удивительной красотой.
-Нерпа, нерпа…,- кто-то вдруг крикнул, показывая на тёмную точку, движущуюся далеко от берега.
Может быть, это и,  правда, был байкальский тюлень, а может быть, и нет, так как темный предмет находился очень далеко.
Голубое небо на горизонте сливалось с чистой бирюзовой водой Байкала. Озеро, казалось, искрилось, солнечные блики играли на его поверхности. Берег был усеян красивым прибрежным светлым, отшлифованным морем камнем, то там, то тут на него приземлялись чайки. Вдали показались идущие один за другим несколько судёнышек, больше похожих на небольшие катера. Поезд слегка отдалился от озера, огибая скалы, а когда вновь приблизился к берегу, все увидели на горизонте парусник. Он казался белым миражом среди бирюзовых вод Байкала и синего, без единого облачка, неба.
-Искупаться бы сейчас, - нарушил тишину Сашкин голос.
-Да …,- согласились с ним почти все парни.
Ехавшим уже много дней подряд в пыльном, душном вагоне, где в туалет-то и то надо было, задолго  занимать очередь, призывникам, конечно же, хотелось освежиться.
-Только вот вода здесь ледяная, хлопцы, да и сейчас не лето, май месяц,- с грустью сообщил одессит.
-А я бы всё равно нырнул, а то в нашем «люкс» вагоне лицо-то изредка доводится умыть,- вставил Колесо.
Егор лежал на второй полке и любовался открывшейся пред ним неповторимой картиной.
«Да, это, действительно, несравненное по своей красоте и чистоте озеро»,- думал он, глядя в окно.
Скалистые берега причудливых форм, отражавшиеся в чистейшей воде, на которых гнездилось множество птиц разного окраса, подтверждали это.
Вдалеке виднелся парусник.
« А ведь там люди»,- позавидовал Егор тем, кто находился на нем.
«Представляю себе,  каково им там. Вокруг прозрачная вода, чистое небо, ярко светит и уже слегка пригревает солнце».
Он смотрел, как парусник бесшумно скользил по Байкалу. Железная дорога петляла по берегу озера, поэтому эшелон двигался с небольшой скоростью, что позволяло новобранцам любоваться чудом сибирской природы. Многие из призывников впервые были в этих местах. В вагонах стало тихо, и мало кто двигался, почти все прильнули к окнам, смотрели на Байкал, лишь изредка слышны были восхищенные возгласы.
     В Улан - Удэ, столицу Бурятии поезд прибыл ночью, призывники спали. Посадки не было, доносился только голос диктора, который сообщал об убытии и прибытии поездов. Ещё разговаривали обходчики за окнами при этом стуча по железным колесам. Эшелон пополняли всем самым необходимым в пути, заливали воду, грузили продукты. Проводницы с кем-то негромко говорили. Двинулся состав только тогда, когда новобранцы уже пообедали, простояв в Улан - Удэ почти три  часа.
-Ребята, следующий город на пути нашего следования - Чита, - сообщила проводница, проходя по вагону.
-Это далеко не наша станция, правда, братцы, - сказал Сашка, окинув взглядом парней.
-Да, в этом городе моря нет, - согласилась проводница, которая уже догадывалась, что едущие в эшелоне новобранцы будущие моряки.
       В Читу прибыли также,  как и в столицу Бурятии, в три ночи, после двенадцати часов пути. На перроне также, как и в других городах неровным строем стояли призывники. Постояв немного поезд неожиданно дёрнулся и тихо двинулся в направлении своего следования, через небольшое время притормозил и остановился. Вокзал остался позади. Ни призывников, ни провожающих не было видно. По всей видимости, парней сажали в последние пустые вагоны, находившиеся в хвосте эшелона.
Подопечные старшины Ковальчука в это время все спали.  В поезде стояли полумрак и тишина. Это была последняя многочасовая остановка, во время которой заполнили все оставшиеся пустые места новобранцами. Состав тронулся только в восемь часов утра, когда наши герои уже завтракали.
-Полна коробочка, – громко сообщил, неожиданно появившийся старшина Кравчук.
-Шо это означает? – спросил одессит, облизывая ложку.
-Это означает, что наш военный эшелон полностью укомплектован и подолгу стоять больше не будет, – объяснил старшина.
-Ура! – крикнул рыжий.
-Что ты радуешься, дурак? Боишься опоздать на службу? Я вот никуда не тороплюсь, мне даже нравится в хорошей компании путешествовать по нашей стране, – ответил на возглас Волкова Сашка.
«Верно», - подумал Егор.
За долгий путь  он уже привык и к вагону, и к его обитателям, привык и к простой солдатской еде и, главное, много чего увидел и открыл для себя, правда, тогда он не знал, что пройдут еще дни и он с радостью  покинет этот поезд.
До Хабаровска ехали, почти не останавливаясь. Состав шел на большой скорости, казалось, что он нагонял потерянное время.
         Егор на своей верхней полке смотрел в окно и думал о былом. Он тогда совсем не жалел, что его отчислили из института, что сейчас вот едет в военном эшелоне, куда не знает, знает только, что везут его куда- то к морю служить.
Встретив и полюбив Наташу, Егор забыл обо всём и про учебу тоже.
«Ничего страшного», - думал он.
«После службы обязательно восстановлюсь. Главное, у меня есть она, и мы любим друг друга».
Парень вспомнил момент, когда они расставались. Девушка со слезами на глазах протянула ему записку со своим адресом и прошептала:
-Напиши, дорогой, как будешь на месте, я буду ждать.
Глаза у Наташи блестели от слез, губы дрожали. Егор сам тогда с трудом сдержал волнение и крепко её обнял.
Это мгновение из недалекого своего прошлого молодой человек четко представил себе и, как и тогда накатили слезы.
       А эшелон продолжал свой путь к Владивостоку, двигаясь непрерывно почти пятнадцать часов. Остановился поезд в Биробиджане - столице еврейской автономной республики.
-Если так будем ехать, Владик совсем скоро увидим, – сказал Сашка.
В Биробиджане стояли три часа. Техническое обслуживание составу давно уже было сделано, а эшелон не двигался. Куда- то подевался старшина в это время и не у кого было спросить, когда поезд тронется.
-Мужики, магазин! - услышали все голос Колесникова.
Новобранцы подошли к окну. Действительно, напротив их вагона находился невзрачный деревянный домишко с крупной надписью «Продмаг».
Спиртное к тому времени у парней, да и у шустрой проводницы тоже давно кончилось.
Сверчок приоткрыл окно. Магазин был рядом, около него топтался какой-то мужичок.
-Мужик,– хором позвали его призывники.
Человек, слоняющийся без дела у "Продмага", услышал и подошел к открытому окну.
-Как тебя зовут? – спросил Колесо.
В вагоне раздался смех.
-Давид, – растерянно ответил мужчина.
-Давид, в вашем магазине водку продают?- тихо спросил Сашка.
-Нет, водки нет, есть портвейн три 777.
-Дорогой, купи нам мы сейчас тебе рубли и рюкзачок  дадим.  Парни, собирай какие у кого есть монеты, – быстро и негромко говорил Колесников.
Деньги  были последние, набрали на три бутылки портвейна и вместе с рюкзаком отдали этому Давиду.
Тот расторопно схватив рюкзак и деньги,  направился  в «Продмаг».
Молодые люди, довольные своей оперативностью и сообразительностью  наблюдали, как мужик скрылся в дверях магазина.
Прошел  час, а гонец так и не вышел, не вышел он и тогда, когда эшелон тронулся и стал набирать скорость. Парни молча, с печалью в глазах смотрели на двери, в которых растворился гонец.
-Ха, ха, ха,- рассмеялся Егор.
Через некоторое время, глядя на него, хохотали  и остальные новобранцы.
-Главное мы видели, как вин зайшов, – трясясь от смеха, проговорил одессит.
-И ничего, что мы не видели, как  он вышел, – добавил Сашка.
-Что, анекдот хороший я прослушал? – спросил откуда-то появившейся  Кравчук.
-Анекдот ещё какой вы пропустили, но мы его рассказывать не будем, – ответил ему Колесо и взял гитару.
-Ну что же, тогда  твои песни послушаем, – не расстроился старшина.
-До Хабаровска осталось где-то сто пятьдесят километров, стоять там будем недолго, все вагоны полны у нас, – сообщил Кравчук.
-Эх, Давид, – вдруг произнес Сашка и пробежался пальцами по струнам.
-Не слышал я что-то такой песни, – ответил старший по вагону.
Все новобранцы громко рассмеялись.
-Ну, так слушайте, – сказал Колесников и запел:
-Эх, Давид, Давид, Давид,
-Честный вроде ты на вид.
-Ох, ошиблись мы в тебе,
-От того и грустно мне.
Колесо замолчал, прижав рукой струны своей гитары.
-Ну, ты, Саня, даешь, – восторгался  рыжий.
Смеялись все, кто участвовал в эпизоде с гонцом. Кравчук не смеялся и не понимал причину смеха. Колесо, видя это, запел:
-Песни у людей разные,
А моя одна на века.
Звездочка моя ясная,
Как ты от меня далека.
Парни притихли, и слушали Сашку. Старшина, видя, что все сдвинулись и ему освободили место, тоже присел. Выражение лица его было серьезным.
         Эшелон в это время продолжал двигаться. В Хабаровск он прибыл рано утром. Призывники еще спали. Поезд, действительно, стоял очень мало, через пятнадцать минут уже тронулся. При этом состав сильно дернуло, отчего Егор проснулся и посмотрел в окно. Огромные часы Хабаровского вокзала показывали пять часов утра. Поезд стал набирать скорость, и Егор вновь заснул.  Разбудил его громкий крик старшины:
-Подъем!
Кравчук, передвигаясь по вагону, этой командой в каждом купе будил новобранцев.
После завтрака заработало радио, говорили о напряженной обстановке на границе с Китаем и о противоречивых действиях Мао Цзэдуна.  В вагоне стояла тишина, призывники внимательно слушали об ухудшающихся отношениях Советского Союза и К.Н.Д.Р. Сразу после новостей по радио прозвучал голос начальника эшелона:
-Внимание будущим военнослужащим!
Наш эшелон в ближайшее время прибывает к первому пункту своего назначения в город Уссурийск. Призывники, у которых в военных билетах стоит команда 80-А сходят на этой станции; те же, у кого команда 80 без буквы А, следуют до конечного пункта назначения города Владивостока. Старшим офицерам приказываю проследить за высадкой.
После этого сообщения в вагоне воцарилась короткая пауза.
-У меня с буквой, у меня без, – после продолжительного молчания одновременно заговорили призывники.
У Егора она была.
-У кого есть "А", поднимите руку, - скомандовал Сашка и сам поднял правую руку.
Из всех новобранцев в купе буквы А не было только у Шкурина. Как выяснилось, в соседних купе с ребятами, с которыми успели сдружиться за дальнюю дорогу, было как раз все наоборот. То есть она была всего у двоих новобранцев.
-Выходит, хлопцы, мы - скоро на выход, – с грустью сообщил одессит.
До Уссурийска уже оставалось не более двухсот километров. Парни стали собираться. Собственно вещей-то уже не было. Рюкзаки и чемоданы опустели.  Самый большой был у рыжего.
-Витя, что у тебя там? – спросил Колесников.
Волков мгновенно покраснел.
-Ты, наверное, все шмотки  с собой забрал? – не унимался Сашка.
-Хозяйственный  хлопец, – вставил одессит.
-Мать собирала, – оправдывался Волков.
-Хорошая у тебя мать, – подбодрил его Егор.
-А говорили, что везут нас к морю. Какое же море в Уссурийске? - разочаровался Гриша.
-Может, и есть, – вдруг сказал Волков.
-Не знаешь ты, пахарь, географию: море оно - у Владивостока, это еще от Уссурийска где-то двести километров, - ухмыляясь, возразил ему Колесо.
-Все знают, кому выходить? Собрали свои военные билеты, я сам проверю - подошел старший по вагону.
Егор, увидев его, спросил:
-В Уссурийске ведь моря нет, выходит, все, кто там выходит, это пехота?
-Вас встречать там будут, и вы все поймете по погонам встречающих, – ответил Кравчук.
Поздно вечером эшелон прибыл в Уссурийск. На перроне горели фонари, перед вокзалом было много военных.
-Ну что, мужики будем прощаться, - сказал старшина, когда состав остановился.
-Желаю вам успехов в службе!
-Служим Советскому Союзу, – выпалил Сашка, отдав честь старшине.
 Призывники один за другим стали покидать вагон, в котором провели много дней пути вместе, где познакомились и успели сдружиться. Выходили новобранцы с радостью, они уже устали от утомительной, длинной дороги и хотели чего-то нового.  На перроне стояли офицеры, один из них громко кричал:
-Команда 80-А, ко мне! – повторял он это через каждую минуту.  Новобранцы, сошедшие с эшелона, шли на его голос.
-Погранцы, - громко сказал Егор, увидев на офицерах зеленые фуражки и погоны.
-Ура! Хлопцы, год мы уже отслужили. Те, кто до Владика едут - они все в морфлот и служить будут по три года, а мы на границе - два, - тараторил одессит.
-Граница есть граница, рано радуешься, Гриша, – с суровым видом вставил Сашка.
Егор посмотрел на ребят, собравшихся возле пограничников и рассмеялся.  Стояли они, корчась на холодном ветру полураздетые: одежда, оставшаяся на них, была помята, у кого-то порвана и несвежа, кое- кто даже был в майке. В большом чемодане Рыжего оказалось несколько рубах, которые Витя тут же раздал нуждающимся. Одну из них взял Сашка, которому пришлось отдать свой батник предприимчивой проводнице.
-Вот и пригодился чемоданчик-то, –подморгнув рыжему, сказал он.
Через час будущие пограничники уже тряслись в кузове машины, прикрытым брезентом. Было темно и довольно прохладно. Где-то совсем рядом находился Китай. Ехали молча, хоть и была ночь, никто не спал и даже не дремал. Каждый думал о своем.
«Граница значит, ну что же будем защищать родные рубежи», - думал Егор.
Он уже готов был к военной службе, какой бы трудной она не была. Молодой человек верил, что все будет нормально, и он с достоинством отдаст свой долг Родине и вернется домой, где его ждут. Парень был уверен, что в этот момент так думал каждый из новобранцев, сидящих в кузове этой машины.
Эшелон же в это время следовал к последнему пункту своего назначения: городу Владивостоку, везя молодое пополнение в Тихоокеанский флот.