Вологда. Соборная площадь. Дом Коковашина

Историческое фото дома Коковашина (па первом плане) в Вологде. Автор снимка неизвестен.
 
«Вологда. Соборная площадь. Дом Коковашина» -   это  адрес проживания  во время ссылки в апреле – июле 1918 года великого князя Дмитрия Константиновича Романова и его племянницы -вдовствующей княгини  Татьяны Константиновны Багратион-Мухранской [1], прибывшeй в город с  двумя маленькими детьми. Обратный адрес написан   6 апреля карандашом на  четырех открытках, отправленных княгиней в бывший Губернаторский дом  в Тобольск на имя близкой ее подруги – великой княжны Татьяны Николаевны, дочери российского императора Николая II. Зимой и  весной  того же  года   Татьяна Константиновна   старалась редко появляться в Петрограде. Она жила с сыном   Теймуразом и дочерью  Натальей в доме-усадьбе  своего дяди ("Дяденьки") – великого  князя Дмитрия Константиновича  на Песочной набережной  24, что на реке Малая Невка [3]. После гибели  мужа  на фронте,  а затем и  кончины  отца  в 1915 году  Дмитрий Константинович   полностью взял на себя  заботу о племяннице  и ее детях [4]. 26 марта 1918 года по декрету новых властей о высылке членов Императорского дома Романовых великого князя решили выслать в Вологду. После опубликования декрета князь, как это требовали большевики, прибыл в ЧК на Гороховую, 2  за получением "проходного свидетельства". Там  ему сообщили  о лишении  права распоряжаться собственным имуществом.

Дочь Татьяны Константиновны Наталья в  это время болела ангиной. Княгиня, несмотря на затянувшуюся болезнь четырехлетней  дочери,  решила с детьми последовать  за  Дядей  и его верным помощником Александром Васильевичем Короченцовым ( 1877 – 1922) и находиться рядом  с ними в ссылке. Готовясь сопровождать Дядю в Вологду, она   написала   великой княжне Татьяне Николаевне: "Где и как будем жить, еще не знаем.  Я этим не смущаюсь, лишь бы быть вместе. Когда вполне полагаешься на волю Божию, то ничто не может ни огорчить, ни устрашить. <...>  Вещей можно очень мало брать, т.к., вероятно, пропадут... В этом отношении у меня счастливый характер. Я не заставляю себя не привязываться к вещам ..." [2]. Татьяна Константиновна   взяла с собой в  дорогу серебряную икону Божией Матери Иверской – подарок Оптинского старца Анатолия (Потапов). Великий  пост начался  в том году  18 марта, и в  последних числах месяца все впятером они  отправились из Петрограда поездом  в Вологду, называемую в народе "Подмосковной Сибирью".  Дмитрий Константинович надеялся в душе на скорейшее вызволение его из вологодской ссылки немцами или представителями стран "Антанты" (союзники России в Первой мировой войне). Возлагал он надежды и на иностранное дипломатическое представительство, эвакуированное  в Вологду. По стечению  обстоятельств  с 27  февраля  этот город неожиданно  превратился на  несколько месяцев  в «дипломатическую столицу России». В Вологду  из-за опасения захвата Петрограда немецкими войсками  эвакуировались  представители 11 посольств, консульств и  миссий.
 
Американский посол Дэвид Р. Фрэнсис связывал выбор  Вологды  с её "удаленностью от фронта боевых действий, удобствами телеграфной связи и удачным транспортным расположением: город находился на пересечении важнейших железнодорожных путей, благодаря чему дипломатический корпус мог эвакуироваться в любом направлении"[4]. Сохранились воспоминания  британских журналистов, как по железной дороге   "эвакуировалась старая столица царей": "Поезда, нагруженные сокровищами музеев, золотыми резервами банков, запасами ценных металлов больших заводов, отходили с вокзалов Петрограда день за днем. Другие поезда были наполнены беженцами из оккупированных немцами районов, демобилизованными подразделениями старой армии, странствующими отрядами красногвардейцев, голодными рабочими, безземельными крестьянами, ищущими новую землю на востоке".
Вологда - маленький  провинциальный сельского типа город с населением примерно 70 тысяч человек был в те годы центром, где  "сходились железнодорожные линии, идущие на юг и восток". Здесь среди бревенчатых домов  в один или два этажа с трудом можно было отыскать каменное и или кирпичное здание.  По воспоминаниям иностранцев, в городских палисадниках росло много изящных берез, а в них - "огромные неуклюжие гнезда ворон, которые столь же многочисленны в Вологде, как голуби в Петрограде или воробьи в Лондоне" [Там же].

По прибытии в город великий  князь Дмитрий Константинович доложил о себе местному Совету солдат, рабочих и крестьян, вручивший ему разрешение свободного проживания в Вологде. Председателем объединенного горисполкома в это  время был Шалва  Зурабович Элиава (1883 —  1937). 6 апреля  проходивший  в Вологде  I-ый губернский съезд Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов окончательно закрепил в губернии советскую власть.

Сердобольные жители Вологды предоставили временное  жилье Дмитрию Константиновичу и Татьяне Константиновне. Они поселились в самом центре города на Соборной площади —  в доходном жилом доме, называемом "Домом купца  Кирилла Александровича Коковашина" (ныне — Кремлевская площадь, дом 4). Династия купцов Коковашиных, владевших в разные годы кирпичным заводом, каретной мастерской и кузницы, хорошо  была известна в Вологде. Производство   Коковашиных приостановлено в 1915 году и национализировано в 1918 году.

Деревянный двухэтажный особняк постройки 1914 года  тоже национализировали и он перешел к новым хозяевам. По  своей форме дом был близок к кубу и вытянут вглубь двора.  Вход в дом  был с улицы, а над ним  устроен красивый резной балкон. Под ним – крыльцо и лестница с отдельными входами в квартиры. На каком этаже поселились квартиранты из Петрограда, точно неизвестно. Татьяна Константиновна сообщила в письме: "Живем мы в двух комнатах, которые занимаем в квартире, в которой живут  старики-хозяева  и 2 жилички. Ванная, уборная и кухня общая на 9 человек" [2]. Особого комфорта у квартирантов  не было, и они покорно смирялись с примитивными бытовыми  условиями. Единственную " уборную нужно брать с бою, т. к. она всегда занята. Когда нужно мыть руки, мы идем все сразу в уборную, но сегодня опоздали и потому детям вымыли руки одеколоном.  Дяденька один устроил себе умывальник в комнате. Он живет с Александром Васильевичем..." (из письма Татьяны Константиновны) [Там же].
 
Неподалеку – на Дворянской улице  (ныне–Октябрьская 15) в особняке купца Попова  жил  и великий князь Георгий Михайлович (1863 – 1919), сообщивший 9/22 апреля в письме родным: "...Днем бываю у Мити и Татьяны, иногда бываю у них даже два раза в день,  они живут очень близко от меня, шагов 600, не более"  [6]. Великий князь Николай Михайлович (1859 – 1919), тоже ссыльный,  поселился  в доме  на Златоустовской набережной (ныне – Набережная 99 "а").

Весной в городе непрерывно дул с севера   холодный или ледяной  ветер,  с неба падали дождь и мокрый снег, а на площадях и улицах  шевелилась ужасная грязь. "Тает, и грязище невообразимо. Натусина калоша, вместе с валенком уже увязла в грязи" (из письма Татьяны Константиновны) [2]. После дождей  городские улицы  превращались в болото. Город был завален мусором и нечистотами, поэтому с наступлением  лета воздух стал  вонять  содержимым выгребных ям  туалетов и помойных ям. В Вологде перестал  работать  водопровод, городские улицы не освещались, все дороги были разбиты [7]. 

Ссыльные  князья отмечали, что вологодский климат был гораздо хуже петербуржского. В городе образовался дефицит дров, поэтому около  двухсот   домов  разобрали на дрова.  Май выдался  холодным. Деревья зазеленели только в первую неделю июня, а в конце месяца установилась непривычная для этих мест жара.  В городе было скучно и однообразно. Дмитрий Константинович пользовался полной свободой передвижения в городе. "Гуляю с Дяденькой 2-жды в день. Деревянные дырявые мостки узки, а народу много" (из письма Татьяны Константиновны) [2]. В некоторых местах города они не знали, как и где переходить  площади и улицы.

Прогулки по Вологде, походы за продуктами в магазины на местные  рынки,  встречи со знакомыми,  беседы на улицах с местными ребятишками, домашние молитвы    и богослужения в местных храмах – все это доставляло утешение и некоторое удовольствие ссыльным. В городе было несколько широких и неухоженных площадей и уличных рынков, а  белокаменные церкви  можно было встретить на каждом открытом месте. "В маленьком городе 58 церквей, и когда все они трезвонят, я вспоминаю Тебя", – писала Татьяна Константиновна  великой Княжне Татьяне Николаевне - крестной матери ее дочери  Натальи. "День рождения Натуси – все вспоминаю 4 года назад... Сегодня, по случаю 4-хлетия Натуси ходили впятером в церковь отслужить молебен..." (из письма Татьяны Константиновны)  [2].
   
Однажды князья Дмитрий Константинович и Георгий Михайлович  встретились вместе и посетили церковь женской гимназии, где им преподнесли просвирки. Князья были свидетелями хаоса в сложившемся многовековом патриархально-монархическом укладе жизни России, когда новые власти привнесли  новый григорианский календарь европейского летоисчисления [6]. Князья говорили между собою, что большевики не отдавали себе отчета в том, какие бедствия ожидают в будущем Вологду и всю Россию.  Дмитрий Константинович до  известных событий 1917 года  был генерал-адъютантом, генералом от кавалерии.  Все называли  его  глубоко религиозным человеком, что  очень сближало его  с племянницей, с нею они часто паломничали по монастырям.  Большинство современников отмечали "высокие душевные качества"  Дмитрия Константиновича  – "прекрасный , добрый человек",  "образован, никогда не участвовал в дворцовых интригах", "не имел политических амбиций". Князя добродушно  называли "Митей Кичкиневичем" (по названию его крымского имения "Кичкинэ"). Всю свою жизнь он оставался холостяком и говорил  друзьям «Берегись юбок». Он был страстным   автолюбителем и любил лошадей,  субсидировал их  участие в международных выставках.  По причине слабого зрения он не участвовал в войне  и оставался в тылу.

Рядом с князем  всегда находился  его верный помощник – полковник царской армии Александр Васильевич Короченцов ( 1877 – 1922). Он окончил в Санкт-Петербурге Пажеский корпус, в 1898 году стал корнетом в лейб-гвардейском Конно-гренадерском полку, которым командовал великий князь Дмитрий Константинович. В Вологде Александр Васильевич  и Дмитрий Константинович жили в одной комнате.  Князь догадывался, что его верный помощник очень симпатизировал племяннице Татьяне. А для нее  Александр Васильевич  был  "первой любовью" [3].
В  послании в Тобольск  Татьяна Константиновна сообщала, что в Вологду "приехали мы впятером <неразб.>, потом подъехал Степан, человек Александра Васильевича, помогает  мне исполнять обязанности няни, он купает детей. Я страшно наслаждаюсь, все время будучи с детьми" [2].
 
Малышей Мураза и Наталью любили  не только Дмитрий Константинович  и Александрович Васильевич, но  и  князь Георгий Михайлович, рассказавший родным  в письме от 3/16  мая: "Я каждый день бываю  у Мити, и  < ... > вижу там Натусю,  очень милые дети; Теймураз похож на грузина  и немного дикий, а Натуся прелестная девочка и мой большой друг. Она меня называет   дядя Георгий, и, видимо, любит меня" [6]. Взрослые приносили детям незатейливые игрушки, выполненные местными мастерами из дерева.

Шестилетний Теймураз рос непослушным ребенком, во время церковных богослужений в вологодских храмах, к ужасу матери, он постоянно передразнивал диаконов. Георгий Михайлович отмечал в письме , "Теймураз никого не слушает, только своего  дядюшку Митю боится, он его поставил лицом в угол, по глазам Теймураз был, кажется,  готов его зарезать, но все-таки послушался. А других он положительно никого не слушает" (письмо от 4 /17 июня) [Там же].   Известно, что в начале июня к детям приехала  гувернантка – "французская швейцарка" [Там же]. 

В Вологде Дмитрий Константинович, Татьяна Константиновна  и Александр Васильевич не очень заботились о своем гардеробе. Одежда их постепенно ветшала и приходила в негодность. С появлением в городе иностранных дипломатов цены на мужские костюмы значительно выросли. Однако цены на продукты питания сначала были сносными, но к лету стали дорожать, особенно повысились цены на белый хлеб и сахар  [7]. В городе ввели  военный режим в области заготовок продовольствия и  власти организовали продотряды. У  местного населения вызывала широкое недовольство политика властей по реквизиции излишков хлеба. Князьям и представителям их семей пришлось добывать  в Вологде продукты на "черных рынках". Дмитрий Константинович и Георгий Михайлович ходили на базар у Архангельской дороги искать подходящую для еды  картошку.  У князя Николая Михайловича неизвестные воры украли из погреба всю провизию [8]. 
               
К предстоящей Пасхе Христовой, отмечавшейся в 1918 году 5 мая, яйца, творог, муку  и подарки детям обитатели дома на Соборной площади приготовили заранее. Страстная неделя совпала с новым пролетарским праздником  1 мая, но  ссыльные князья его проигнорировали. 1 июня скромно  отметили день рождения Дмитрия Константиновича, на другой день помянули  годовщину смерти его брата -  великого князя Константина Константиновича, отца Татьяны Константиновны.   4 числа того же месяца в Вологде произвели первый в России переход на летнее время. По приказу большевиков стрелки часов переставили на полтора часа вперед, но местные священнослужители, Дмитрий Константинович и Татьяна Константиновна отнеслись скептически к нововведению и не поддержали его.

Тем временем им стало известно, что  в начале июня в Вологду прибыла из Москвы особая комиссия – "Советская ревизия" во главе с членом Коллегии по Военным Делам  М.С. Кедровым  (1878 –1941) для наведения в городе должного "революционного порядка".  Большевистское руководство стало «укреплять» власть и проводить репрессии против «контрреволюционеров».  В том же месяце  в составе губернского комиссариата юстиции был создан карательный отдел, в его ведение передали Вологодскую губернскую и все уездные тюрьмы.Иностранные дипломаты в Вологде изучали политическую обстановку в Советской России и передавали правительствам своих стран информации и соответствующие практические рекомендации. С ними имели контакты княгиня Татьяна Константиновна и ссыльные князья. Некоторые дипломаты советовали им бежать из Вологды за границу, но они  не поддержали эту  идею [8].
               
1 июля по  инициативе отличавшегося жестокостью и садизмом М.С. Кедрова великого князя Дмитрия  Константиновича арестовали и посадили в Вологодский Исправительный Дом. Татьяна Константиновна и Александр Васильевич  узнали , что арест производил руководитель Вологодского губернского отдела внутреннего управления   Георгий Кондэ, он же – Г. В. Харчевников, редактировавший  также местную газету.

Дмитрия Константиновича  посадили в большую  обшарпанную камеру на втором этаже "Тюремного Замка". В подобные камеры с окнами и решётками на них  посадили и других князей – Георгия Михайловича и Николая Михайловича.  Пищу им разрешили   "приносить с воли".  Арестованные могли  свободно ходить по широкому тюремному коридору  и спускаться во двор. Здесь они  гуляли и коротали тоскливое время  в  беседах друг с другом. Дмитрий Константинович много  молился в своей камере и потом  подолгу сидел во дворе в ожидании Татьяны Константиновны или  Александра Васильевича, приносившим  ему  завтрак и обед. Позже тюремные власти  свидания родственников и близких с князьями   запретили, а потом вновь  разрешили, но свидания проходили уже  в присутствии солдат охраны.

Недобрые вести всегда приходят неожиданно. 21 июля Татьяна Константиновна получила тревожное известие от Г. В. Харчевникова : по приказу председателя  петроградской ЧК М.С. Урицкого (1873 – 1918)   Дмитрия Константиновича  на днях переведут в Петроград. За этой новостью пришла и другая весть – 24 июля иностранный дипломатический корпус под давлением большевиков покинет  Вологду...

На железнодорожный вокзал  в день отправления   арестованных князей в Петроград пришли проститься  взволнованные Татьяна Константиновна и Александр Васильевич.  Сохранились воспоминания, что в тот день  Дмитрий Константинович выглядел "безбородым", с "плохо выбритым лицом". Одет он был в "костюм из солдатского сукна". На голове его сидела  "скверная фуражка, в ней он был похож на неимущего, но князь сохранял внушительный вид и величественную осанку Романовых". На вокзале  находился и секретарь французского посольства,  заметивший, что княгиня Татьяна Константиновна была "бедно одета, в скверном поношенном платье  и убогой шляпке" [7].
               
...Так завершилось четырехмесячное пребывание в вологодской ссылке великого князя Дмитрия Константиновича и сопровождавших его племянницы  Татьяны Константиновны с детьми  и преданного им полковника Александра Васильевича Короченцева. Всех князей из Вологды доставили в Дом Предварительного Заключения на Шпалерной улице в Петрограде. Далее арестованный  Дмитрий Константинович содержался в Петропавловской крепости, где находились  его  племянник – князь Гавриил Константинович , великие  князья Павел Александрович (1860-1919), Георгий Михайлович и Николай Михайлович.   Татьяна Константиновна решила и далее сопровождать  любимого  Дяденьку.  Она с детьми  временно поселилась в Петрограде на частной квартире. Новые власти ее не тропари: она уже формально  не принадлежала к семейству Романовых. В  ее голове постепенно созревала  мысль о подстраховке себя и детей от возможного преследования большевиков. И в этом ее поддерживал верный друг Александр Васильевич.
 
Как известно, 2 сентября 1918 года Я. Свердловым в обращении ВЦИК был объявлен Красный террор как ответ на покушение на Ленина 30 августа и убийство в тот же день Урицкого. В первые два дня после убийства Урицкого было расстреляно 512 человек. Общее количество жертв красного террора в Петрограде к октябрю 1918 году достигло почти 800 человек расстрелянных и 6229 арестованных.

Татьяна Константиновна навещала в тюрьме Дяденьку и это продолжалось до пор, пока режим  его содержания под стражей не был ужесточен до предела. В первой половине января 1919 года Татьяна Константиновна   узнала , что Дмитрий Константинович находится в Петропавловской крепости. Однако она  не знала, что 9 января того же года  Президиум ВЧК, в заседании которого  участвовали Я. Х. Петерс, М. И. Лацис, И. К. Ксенофонтов и секретарь О. Я.  Мурнек, вынес постановление: «Приговор ВЧК к лицам, бывшей императорской своры — утвердить, сообщив об этом в ЦИК». Этим приговором окончательно решилась  судьба Дмитрия Константиновича:  великий князь  был расстрелян. Командовал расстрельным отрядом некий Гордиенко, он же  тюремный надзиратель.
 
Великий князь Дмитрий Константинович пал очередной жертвой   красного террора,  уничтожен еще один один из лучших сынов России. Князя  расстреляли 28 (29?) января  за стеной крепости на территории  Кронверского полигона, вблизи Головнина батальона. Здесь заранее была вырыта большевиками мобильная яма. До сих пор на этом месте находится братская могила, где зарыты останки великого  князя Дмитрия Константиновича, до последней минуты громко молившегося  о спасении души своих палачей.

Татьяна Константиновна и Александр Васильевич прочитали сообщение о расстреле великих князей,  опубликованное 31 января 1919 года в «Петроградской правде», где  не были  указаны ни причины  расстрела, ни его  место и дата. Только впоследствии эту расправу  большевики объяснили как ответ на убийство в Берлине Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Великий князь Дмитрий Константинович канонизирован Русской православной церковью за границей в сонме Новомучеников российских 1 ноября 1981 года, реабилитирован постановлением Прокуратуры Российской Федерации 9 июня 1999 года (посмертно).

Вместо заключения

...Дом купца Коковашина на Кремлевской площади, 4 , ставший в 1918 году свидетелем пребывания в нем великого князя Дмитрия Константиновича и княгини Татьяны Константиновны Багратион-Мухранской с детьми и их верного друга – полковника Александра Васильевича, сохранился и по сей день. Однако его фасад искажен перестройками. Архитектурный ансамбль строения жилого купеческого дома купца K.А.Коковашина не является в Вологде объектом культурного наследия, однако само деревянное здание отнесено к охраняемой историко-архитектурной среде. В результате ремонта, очевидно в середине ХХ века, утрачены балкон-лоджия и главный вход  этого дома[9]. Последний владелец земельного участка на Кремлевской площади, 4-б  самовольно снес  построенный в 1914  году каменный каретник, примыкающий к дому купца Коковашина. Это  был последний из сохранявшихся каменных каретников в городе.

Примечания

[1] Татьяна Константиновна  (1890–1979; урожд. Романова), в миру – княжна императорской крови Татиана, в замужестве – княгиня  Татьяна Константиновна Багратион-Мухранская. Она была старшей дочерью великого князя Константина Константиновича (1858–1915)  и великой княгини Елизаветы Маврикиевны (1865–1927). В 1919 году эмигрировала на Запад, в Швейцарию. В 1961 году княгиня  Татьяна Константиновна Багратион-Мухранская, принявшая в 1946 году в Женеве монашество с именем Тамара, стала игуменьей Свято-Вознесенского женского монастыря на горе Елеон в Иерусалиме.

[2]  См. текст в письма в кн.: Княжна императорской крови Татьяна Константиновна (1890–1979): Биография и документы /Состав. Т.А. Лобашкова. – М., 2015, с. 274 – 275.

[3] См.: Холодюк А.  Игуменья Царского Рода. Княжна Татьяна Константиновна, Елеонская игуменья Тамара. М.: Издательство Фонда Великого Князя Сергея Александровича, 2018. – 240 с.: ил.

[4] См.: Дневник князя императорской крови Гавриила Константиновча. 1897 – 1916 гг. Состав. Т.А.Лобашкова, М., 2016, с. 47.
 
[5] См.:  Панов Л. Вологда весны и лета 1918 года глазами английских журналистов // Вологда: Историко-краеведческий альманах. – Вып.4. – Вологда, 2003.

[6]  Жук Ю.А. Петроградский финал: ссылка и расстрел Великих Князей . – Москва : Фонд Памяти Новомучеников Императорского Дома Романовых., 2020, с 12.

[7] См.: Шабанов П. Вологда – 1918 год. Разруха в головах и сортирах (Электронная версия).

[8] Быков А. В. Путь на Голгофу. Хроника гибели великих князей Романовых. — Вологда: МДК, 2000. — 192 с.

[9]Воронин И.Б. Этюды по вологдоведению. К истории дома по Кремлёвской пл. 4
   (Электронная версия).