Где стол был яств...

БЫЛЬ. Имя главной героини подлинное, остальные изменены.

Александра была младшая из двоих сестёр. Старшую звали Люба.
Их любовь, дружба, взаимоотношения - всё было особенным,
всё на высочайшем уровне, на какой-то до боли близости.

Саша боготворила свою старшую сестру. Если Люба заболевала,
Саша паниковала, не просто плакала - рыдала.
 
Люба гордилась своей младшей сестричкой: она ей казалась
необыкновенной во всём - самая красивая, самая талантливая,
остроумная. 

И вот они уже взрослые. Их взаимная нежность только крепнет.

У Любы болит сердечко. Саша умоляет сестру обследоваться,
полечиться, как следует. Люба соглашается, обещает, но к
врачам идти не спешит. Саша просит мужа Любы - Григория - убедить жену
сходить в поликлинику. Он говорит, что совершенно не против,
что сам говорил об этом с ней, но Люба только отмахивается.

Вообще-то, болезни Любы были частыми и странными: вдруг заболевает
тяжело и совершенно без каких-либо видимых причин для этого.
Попадает в больницу - диагноз установить не могут, даже температура
не проходит, держится несколько дней под сорок... Свекровь едет к уже
знакомой "бабке". Та что-то шепчет на воду, сливает её в бутылочку. После нескольких глотков у Любы температура спадает, а потом и общее состояние
выравнивается...

Однажды на Новый год собрались дружные соседи отметить
этот весёлый, волшебный праздник. Все молоды, жизнью довольны - поют,
танцуют, веселятся искренне. Люба подошла к столу сделать глоток
компота. Вдруг за окном медленно проплыло лицо старухи. Оно не улыбалось,
это был оскал металлических зубов во весь рот...
Очень узнаваемое лицо родственницы Любы по мужу.

Тут же, не успев повернуться от стола, Люба стала терять сознание. Её успели подхватить, уложили на диван. Вызвали "скорую".
Через некоторое время Люба стала приходить в себя, но говорить не могла -
старалась что-то сказать, пыталась показать рукой на плечо.
Расстегнув платье, Любу повернули на бок, кому-то пришло в голову
посмотреть плечи и за плечами, куда Люба упорно показывала.
И тут они увидели, как у неё надувается чуть ниже плеча волдырь, такой
при ожоге бывает: сначала с вишню, потом с орех, потом величиной с яблоко
стал уже не волдырь, а пузырь. Он был светло-мутный. Кожа, по мере увеличения пузыря, истончалась... истончалась... Любе было очень больно, лицо её мученически
кривилось.
И вдруг этот пузырь лопнул, брызнула и потоками залила спину и платье наполнявшая
его жидкость, которая мгновенно стала чёрной, как дёготь. В это время примчалась "скорая". Все были удивлены, что она так быстро подъехала.

- Мы были на вызове у Вашего соседа Василия Саранцева, его парализовало,
объяснила фельдшер.

Любу забрали в стационар, но что с ней - там определить не могли.
На следующий день, из-за этого "пузыря", Любу перевели в кожно-венерологический
диспансер... После тщательного обследования Любе было назначено лечение:
два раза в день смазывать место лопнувшего пузыря зелёнкой...

Шрам от этого пузыря остался у Любы до конца её дней. А жидкость
долгое время не могли отмыть - так и оставались на спине чёрные потёки.

Дня через четыре у Любы сначала из одной ноздри, потом из другой вышли
кусочки, в точности напоминавшие белое сало, даже по плотности - их невозможно было раздавить, величиной с половину разрезанного вдоль фаланга пальца. Вышло всего три куска. Врачи ни природу этих кусков,
ни причину их образования не объяснили.

После этого кошмара Люба несколько лет жила более или менее спокойно, не подвергаясь ужасным мистическим явлениям.

И вот случилась беда у соседей и приятелей Любы и её мужа Григория.
В своём доме после долгой, тяжёлой болезни умер их приятель -
Василий Саранцев, тот самый, которого парализовало на Новый год
несколько лет назад и он лежал прикованный к постели.
Он не говорил совсем, только на все случаи гневно или ласково восклицал:

- А да-да! А да-да!

 Любу и ещё нескольких женщин - все они близкие соседи и
давние подруги - пригласили обмыть тело Василия, обрядить.

Женщины помялись, но, почему-то проигнорировав такой порядок - мужчину
должны обмывать и обряжать мужчины - отозвались на просьбу их
овдовевшей подруги.

Когда Люба поливала Василию на лицо воду из кувшина (старалась быть
ближе к голове), а потом стала мокрым полотенцем протирать ему лицо,
рука покойного вдруг дёрнулась, резко выбросилась и крепко ухватила
Любу за запястье...
Люба  кое-как освободилась от охватившей её руки, женщины попадали в
обморок.

Саше рассказали об этом случае. Как же она ругала Любу за то, что та
пошла на такое дело. Ругала всех подруг, называя их придурками и дебилками -
у всех мужья есть, много мужчин вокруг, а они пошли мужика купать!
Горько плакала и с этих пор сердечко Саши стало давать сбои в работе, стало
повышаться давление.

На сороковой день после кончины Василия, эти же подруги в полном составе
были приглашены на траурную поминальную тризну. Любе на поминках
стало плохо с сердцем, вызвали "Скорую", но было поздно... Люба испускала дух.
Врач скорой помощи сказала, что это инфаркт, а затем констатировала смерть.
Сказала, что во вскрытии необходимости нет.

Саша в это время была на работе. Её поразило невероятное количество мелких птиц, бившихся в окно кабинета. Она даже подходила к окну, махала шарфом, стучала - отогнать их было невозможно.

И раздался звонок - сообщили о смерти Любы.

С криком вбежав в дом и комнату, где лежала Люба, Саша почти обрадовалась:
Люба дома. Она лежала под окном, по-старинному на лавке, ещё не в гробу. Несколько женщин стояли в комнате в тихом, почтительном молчании.
Саша подумала: Кому из них нужна Люба? Никому! Никому! Она бросилась к сестре,
стала целовать её лицо - лоб, щёки, губы...
Рот Любы неожиданно раскрылся и губы Саши в него провалились. Она ощутила на своих губах сильнейший горький вкус.

В голове Саши промелькнуло: Любу просто надо поднять, поставить на ноги и она пойдёт.
Но тут некому поднимать, она никому не нужна! Только одной мне нужна! И Саша, обняв тело, подсунув руки под спину, стала поднимать сестру.

Все закричали: что она делает? Она сейчас свалит покойную!

От горя Саша на какое-то время тронулась умом.

Сашу отвели в другую комнату. Тут внесли гроб и Любу поместили в него.

К вечеру все разошлись: кто по своим домам, приехавшие родственники по комнатам.
Саша, дочка Любы Наташа и муж Любы Григорий остались в комнате, где стоял гроб с телом их самого родного, самого любимого человека. Безумие Сашу отпустило и она
стала вновь адекватной. Они сидели на диване, тесно прижавшись друг к другу, обнявшись. Сидели молча, у всех троих, почти не переставая, бежали ручейками слёзы.

Вдруг из гроба раздался почти храп. Такое шумное длинное с хрипом дыхание.
Саше очень хотелось поднять покрывало с лица сестры, посмотреть, но она была скована ужасом и не могла даже пошевелиться. То же самое испытывали и дочка с отцом.
Сколько это продолжалось, сказать трудно, наконец, прекратилось.

Утром привезли "читалку", собрались певчие, которые весь этот день и следующий до
выноса пели положенные молитвы.
Вынос назначили на два часа дня. Прибыл священник, всем присутствующим
раздали свечи, началось отпевание. Во время чтения отпускной молитвы в
окно увидели подъехавшее полицейское авто, из которого вышли несколько
сотрудников в форме.

 - Женщина скоропостижно скончалась,
необходимо вскрытие, - сказали они вышедшему к ним Григорию. Тут подошли мужчины- родственники, стали объяснять, что врач, приезжавшая для оказания экстренной помощи, предупредила: во вскрытии необходимости нет.

Старший наряда долго созванивался, видимо, с медиками и своим
начальством. В конце концов, они выразили соболезнование, уточнили,
что у родственников и свидетелей подозрения на убийство нет, что
жалоб не будет, о чём составили акт, и уехали...

Родственники после удивлялись: кто же сообщил о случившемся
в полицию? Это так и осталось для них тайной.

После похорон Саша не ездила в дом сестры - это было выше её сил.
Приходила на кладбище, плакала и уезжала домой, в другой город, где она жила.

Прошло много лет. Саша, наконец, смогла переступить порог дома сестры,
даже осталась ночевать. Спали они с племянницей в одной комнате.
Ночью Саша внезапно проснулась. Просто открыла глаза и несколько мгновений
лежала окаменевшая: у раскрытой дверцы платяного шкафа стояла Люба. Она вынимала
вещь за вещью, встряхивала, разворачивая, рассматривала со всех сторон, и вешала себе на согнутую в локте правую руку, на которой уже было помещено таким образом
несколько вещей.

Вдруг Люба оглянулась, посмотрела прямо в лицо Саше и... сверху, с головы,
как-будто она состояла из сухого песка, ссыпалась на пол и под пол.

Саша взвизгнула и бросилась к Наташе под одеяло у стенки.
В комнату лился свет с улицы с фонарного столба, было достаточно хорошо всё видно.

Прошло ещё несколько лет. Саша уже стала старше своей покойной сестры.
И снова она приехала в дом Любы. Григорий уже давно последовал за
своей любимой женой. Он до конца дней своих повторял: бросила меня
моя Люба...

В доме живёт теперь их старшая дочь, которая ранее жила семьёй на Украине,
но в связи с известными обстоятельствами, вернулась в родной дом в России,
пережив все муки по получению гражданства.

Саша легла в дальней комнате, в которой на диване расположилась и Наташа.

Ночью Саша вдруг ощутила леденящий холод. Этот холод она потом сравнивала
с морозом на улице, с выходящим из морозильных камер - нет. Не то совершенно.

Этот ледяной холод  проникал внутрь её, леденил душу и сердце.

Открыв глаза, Саша ясно увидела перед собой Любу, которая склонилась
над ней и заглядывала или разглядывала её лицо... Люба или то, что
являлось в её образе, мгновенно исчезло.

Вот и вся история о такой трагической и мистической судьбе Любы.
Саша скорбит о сестре и ежедневно поминает её на молитве за упокой души.