Машина времени

1. Когда начался голод
Иногда я катаюсь на машине времени. Недавно побывал в тридцатых и сороковых годах ХХ века. Мальчик родился в середине двадцатых в Винницкой области, в каком-то маленьком еврейском посёлке. Отец делал бочки, в те времена они были нужны всем. И плотничал понемногу. Когда начался голод, семья перебралась на юг Украины, куда-то между Мариуполем и Таганрогом. Работали в колхозе. Мальчик развозил в бочке воду, остальные пасли коров. Там их и застало начало войны. Было велено всех коров перегнать в Таганрог пешим ходом. В пути стадо на две трети уменьшилось: лето, жара, бомбёжки.
Мальчик, который теперь машина времени, рассказывает, что из Таганрога семье и ещё нескольким еврейским семьям было велено перебраться в Ростов на Дону. Запомнился эпизод, когда казаки не хотели впускать в хутор евреев, и мама мальчика, находчивая женщина, возразила: а мы армяне. И тогда их впустили, расселили. Когда рассказчику исполнилось восемнадцать, он ушёл в армию, в учебную танковую часть, и через полгода – на фронт, командиром танка. Это был сорок четвёртый. А родители его с остальными детьми перебрались в Крым, где был создан еврейский колхоз по инициативе благотворительной организации Джойнт.
Во всяком случае, так говорит моя тёплая живая машина времени.

2. Агент четырех иностранных разведок
А эта поездка в самое начало прошлого века. Рассказывает пожилой мужчина. «Папе моему в 18 году было двадцать с чем-то, самый возраст с девушками знакомиться. А был он портной. И пошил себе матросский костюм, клеши вооот такие, на колене пуговицы по тогдашней моде, ну и всё остальное. И вот он вышел в этом костюме на улицу, девушку ждать, а мимо проезжал на лошади Железняк. Тот самый, матрос-партизан, он потом под Каховкой погиб. Бандит, каких мало. Он отца спрашивает, ты кто такой? А тот ему отвечает – я у себя в городке, живу тут, а ты например кто такой? Отец мой здоровый бугай был, не боялся никого. Тут подъехали к Железняку его подельники с маузерами, и тот осмелел, велел отцу костюм снять. Пришлось подчиниться. Костюм оказался впору, так Железняк в нём и уехал. После забрали отца в красную армию, он вначале не хотел идти, потому что зрение с юности плохое, да и вообще, оно ему надо? Но потом подумал – найду Желязняка этого, убью. Однако не пришлось. Его самого попёрли из армии, когда выяснили, что он почти слепой, мушку не видит и стрелять не может. Но перед этим заставили в партию вступить.
Поехал однажды мой папа в Москву, там устроился на работу мусор строительный разгребать и выносить, тогда как раз каменный мавзолей построили. А жил у родственников. И вот однажды заезжает во двор воронок, отец понял – за ним. Бежать всё равно смысла нет. И его забрали. На допросе сказали, что он агент четырёх иностранных разведок. Это он-то, неграмотный. То есть на идиш он читать мог, закончил 4 класса хедера, еврейской школы, но по-русски говорил с трудом и с акцентом. Но его всё равно обвинили. Били железными прутами, заставили подписать самооговор. Он написал на идиш: я не агент никаких разведок. Но этого никто не читал, бумага есть? – есть. И приговорили к 10 годам без права переписки на том основании, что он агент американской разведки. Просто с потолка взяли, сразу не могли придумать, какой из четырёх, ну и остановились на американской.
Однажды какая-то партийная комиссия, проверяющая что-то там в органах на тему правильности и, вы будете смеяться, законности, зашла в том числе и в камеру, где он сидел. Почитали бумаги, спросили: кто тут у вас такой-то фамилии, агент американской разведки? Отец ответил: я. Начали с ним разговаривать. Ну, он прикинул, что хуже не будет, и говорит: какой я вам агент, где вы видели неграмотного агента разведки, который на русском не читает и говорит еле-еле, да и не видит ничего? Дальнозоркость плюс 10. Через некоторое время его освободили и даже выдали 20 рублей, чтобы на родину вернулся. А отсидел он год.
Однажды к нам во двор зашёл человек. Это было спустя много лет, кажется в начале пятидесятых. И сразу к отцу: вы такой-то? Да, ответил он. Мама подошла поближе, и я тоже, чтобы послушать. А человек продолжает: вы ведь были членом партии? Да, был, но когда меня арестовали, то сразу исключили. Так вот, радостно говорит человек, я инструктор райкома, и я уполномочен сообщить вам, что вы можете восстановиться в партии! Отец весь задрожал, привстал и ответил ему: а не пошёл бы ты вместе со своей партией на... Ну и дальше подробный адрес. Хотя он никогда не матерился. Папа попросил там в райкоме передать его ответ кому надо, инструктор растерянно ушёл, а мама побежала за каплями валерианы и водичкой. Потому что отец долго не мог успокоиться».