3. студенческие годы

Успешно завалив вступительные экзамены в Киевское высшее (не скажу какое) военное училище,  я вернулся в родной Ворошиловград и в тот же день отвёз документы в Донецкий индустриальный институт в г.Сталино. Потянулись дни ожидания – прошёл или не прошёл. И вот в последний день августа 1952 года, получил я долгожданную открытку о зачислении меня в институт. Этим же вечером я уехал к месту учёбы. Я – студент! Я прошёл конкурс! А конкурс был приличный. В нашей группе из 30 человек только шестеро сдавали вступительные экзамены. Остальные были медалисты и другие льготники. Наступил новый этап в моей жизни.

  Самостоятельная  жизнь принесла мне много неожиданных сюрпризов. И не всегда приятных. Первое, с чем пришлось столкнуться – оказалось, что деньги имеют неприятное свойство совершенно неожиданно заканчиваться. Перед отъездом на учёбу, дома мне вручили некоторую сумму денег, которых, по расчётам родителей,  должно было хватить до стипендии. Стипендию в институте выдавали 20 числа месяца. Суровая действительность опровергла эти дилетантские расчёты. Деньги закончились гораздо раньше. Причин сему скорбному факту было несколько.

Прежде всего, пришлось потратиться на всевозможные аксессуары для черчения – карандаши, ватман, тушь, треугольники, линейки. лекала и прочую фигню. Потом,  мне никогда прежде не приходилось планировать свои расходы. А в магазинах было столько соблазнов! У нас в семье питались довольно скромно, мама прекрасно готовила, и покупать в магазинах всевозможные деликатесы просто не было необходимости. А тут – колбаса такая и колбаса этакая, и корейка и грудинка, и всевозможные ветчины и прочие балыки. А уж про консервы и не упоминаю. Совершенно мной прежде невиданные печень трески и в собственном соку и в томате, и самые разнообразные рыбные консервы в томате, в масле и собственном соку, и тушенка свиная и говяжья. Да всего и не перечислишь! Я уж не упоминаю о кондитерских изделиях! Короче говоря,  - деньги кончились внезапно!

Обращаться за помощью домой я не стал – не позволяла мужская гордость. К тому же я знал, что лишних денег дома просто нет. Хотя из дома мне регулярно присылали некоторую сумму на пропитание и удовольствия. Проблема решилась совершенно неожиданно и просто. В общежитии жили ребята, которые занимались трудоустройством таких как я на короткие подработки. За время учёбы я, таким образом, поработал на многих овощных базах города, в «Химтупике» (на месте нынешнего кинотеатра «Звездочка») и других местах. У меня практически никогда не было проблем с деньгами – ночь на погрузке-разгрузке и в кармане приличная сумма. А с овощной базы можно было ещё и принести пару «авосек» картошки или других продуктов.

С четвёртого курса я стал работать по совместительству в НИСе нашего же института. Нас, четырёх студентов, пригласил на работу профессор Кляшторный Матвей Ильич. На заработанные деньги я, к удивлению родителей, купил себе пальто и шляпу! Вообще-то у нас в институте была форма, довольно красивая. Похожую форму носили работники горнодобывающей промышленности и причисленные к ним. Это был двубортный пиджак из черной ткани с «золотыми» пуговицами и контр-погонами. Правда, носить  её было не обязательно. Но на демонстрации весь институт всегда был одет в эту форму. И всё же сменить форменную шинель на красивое пальто было приятно!

Все иногородние жили в общежитии, ну и я, конечно. На студгородке было два мужских общежития и одно женское. С нами вместе проживали и иностранные студенты из Польши и Венгрии. Таким образом, они лучше усваивали русский язык, а мы учились польскому и венгерскому. Знание польского языка здорово пригодилось мне в дальнейшей жизни. Впрочем, учились у них мы не только языку. Им присылали такие газеты, такие журналы! Закачаешься! И публиковалось в них такое, что у нас стало появляться где-то лет через 40-50. Потому учить польский язык было не просто интересно, а очень даже интересно! А как мы покупали галоши нашим новым друзьям, читайте  http://proza.ru/2018/10/26/743.

Удобства в общежитиях  были минимальные, да и много ли нам тогда было нужно? На этаже - туалет, умывальник, небольшая кухонька и в подвале – большая столовая. Невдалеке располагался Колхозный рынок и городская баня. Что ещё нужно для счастья? На первом и втором курсе я жил в комнате на семь человек. А уже, начиная с третьего курса – в трехместных комнатах. Жили, я бы сказал, весело – общага сплачивала своих жильцов, воспитывала именно то «чувство локтя», которое объединяло нас. Хотя, бывали иногда неприятные исключения.
Часто готовили еду не в кухне, а прямо в комнате. Вкручивали в электропатрон «жулик» - такое хитроумное изобретение, и в него уже включали электроплитку.

 Однажды, совершенно неожиданно появились в продаже пельмени. Удобный для потребления продукт, тем более в картонной коробке. Открываешь – и в кастрюлю.  Сразу и первое и второе! Закупили кучу этих картонок и сложили между рамами окна – зима, мороз, что тебе холодильник! И тут – оттепель, как это часто бывает в Донбассе. Конечно, все пельмени в коробках склеились в один комок. Но не выбрасывать же! Набирали эту массу на ложку и кидали в кипящую воду. Вкус тот же, просто не совсем эстетично выглядел готовый продукт.

Был такой случай. Готовим в комнате на всю компанию.  Варится картошечка, кто-то чистит селёдку, другие помогают. А по радио передают, что для участия в 19-м съезде Партии в Москву прибыл товарищ Мао Цзе Дун. Радио у нас в комнате было включено всегда – привычка с военных времён. И тут кто-то из наших и говорит: «Вот слышали - сейчас прибыл Мао Цзе Дун.  Наверное, Ворошилова погнали в ГУМ за селёдочкой и колбаской, а Калинин ещё и водочки прикупит,  Каганович и Будённый пока будут картошечку чистить и стол накрывать.  Будет точно, как и у нас в общаге!»  Посмеялись и забыли. Чего им завидовать, у нас свои проблемы.

Однако через несколько дней явились к нам в комнату какие-то незнакомые мужики и давай расспрашивать – кто это говорил, и что ещё говорили по этому поводу. Потом стали нас по одному приглашать в спецотдел института, расспрашивать что, да как. Дело так ничем и не закончилось, замяли как-то. Но вот осадок неприятный остался. Кто же из наших мог «заложить»? Ведь вместе живём, дышим воздухом одним, помогаем один другому, выручаем. И вот надо же так!

На втором курсе в нашей комнате жил один, гораздо старше нас остальных. Он уже отслужил в армии. Но характером – сволочь и антисемит. Вот мы однажды с ним и схлестнулись, Я его чуть не убил–  вся комната разнимала. Ну, а как я оказался в числе подозреваемых в терроризме, читайте в   http://proza.ru/2019/07/16/1502 на Проза.ру.

И всё же были и весёлые моменты. С нами учились ребята гораздо старше нас школьников. И вот один из них проговорился, что ждёт публикации в газетах очередного тираже розыгрыша. У него была единственная облигация 3% Государственного займа. Подсмотрели мы у него номер облигации, и когда вышла газета, сумели аккуратненько  подправить на нужный. Подсунули ему эту газету. Он проверил – есть выигрыш! И крупный! Помчался было на почту, а она уже закрыта. Занял, у кого мог, денег и – гуляй, рванина! Наутро пришел на почту за выигрышем – а такого номера нет! Ужасно он расстроился, ужасно! Естественно, что мы все долги ему простили.

Да разве всё перечислишь! Весело жили, одним словом. Весной-летом под общежитиями не пройти – обливали водой. По праздникам – танцы в так называемых «закруглениях». Когда появились телевизоры, в одном из таких «заруглений» поставили это чудо техники для всеобщего пользования. Мы на нашем этаже создали ансамбль гитаристов и иногда выступали на вечерах. Вобщем, - студенческая жизнь!

А какие бывали вечера художественной самодеятельности! Как правило, по субботам в одном из «Больших актовых залов» в первом или в третьем учебном корпусе. В институте был прекрасный джаз-оркестр. Два состава: один под управлением Толика Чумака,  другой – под управлением Эдика Ильинского. Моя будущая жена Женя  была солисткой. Особым успехом пользовались вечера металлургического факультета. До сих пор помню дуэты ведущих Тарлов и Нарушевич, Фунштейн и Соколовский. Но, пожалуй, самым популярным был Костя Валиц. Это был урожденный, талантливейший человек. Спустя много лет мне повезло близко с ним познакомиться. Он оказался ещё и талантливым исследователем, кандидатом технических наук.

Учёба поначалу давалась мне легко, сказывалась достаточно неплохая школьная подготовка. Я хорошо успевал по общей химии и легко сдал экзамен на отлично. Вот эта кажущаяся лёгкость меня и подвела. Я стал как-то не очень добросовестно к учёбе по другим предметам, думал, что материал знаю и не стоит напрягаться. И однажды до того дошло, что на практических занятиях по аналитической химии наш милейший Иоахим Борисович Гольцман,  диктуя условия задачи, заявил, мол, все знают, как её решить, а вот только Гамольский – не знает. А я стоял у доски, краснея и бледнея, не мог решить задачку и ничего не мог сказать в своё оправдание. Только потом, спустя уже некоторое время, я смог восстановить своё  реноме добросовестного студента.

А вот где я оказался совершенно невосприимчив к материалу – это лекции и проработки по «Основам марксизма-ленинизма».  Слова лектора отлетали от моей башки, как теннисные мячики. Это было выше моего понимания. Как это «вещь в себе» и «вещь для себя»? Лабуда какая-то. Еле-еле сдал экзамен. К сожалению, история повторилась при изучении «Политэкономии». Сдать экзамен с первого раза не получилось, пришлось просить разрешение на пересдачу и только со второго раза удалось получить желаемый «трояк».
 
Кстати, преподаватель этого предмета Евгений Иванович Крыхтин, был довольно интересным мужиком. Прежде всего, он выглядел настоящим стилягой: невысокого роста, с коком на голове, в пиджаке светло горохового цвета с широченными ватными плечами.  Пёстрый галстук, узенькие брючки. И это в то время, когда на танцах в институте могли вытащить студента в таких брюках и распороть их по шву. И лекции он читал вроде бы внятно и понятно. Но эта наука была явно не по моим мозгам. Не в коня корм, как говорится.

Гораздо легче шла учёба по предметам химической специализации, да впрочем, и по обще-техническим дисциплинам – сопромату,  теории механизмов и машин. А вот с электротехникой – не заладилось. Занятия проводились в 1-м корпусе. А это надо было ехать троллейбусом несколько остановок. Первая пара, начало занятий в 8.00. – трудно не опоздать. Опоздал я раз, другой, третий, а потом вообще перестал ходить на лекции, только на проработки. Как назло, сменился преподаватель. Этот прискорбный для меня  факт выяснился уже на экзамене, - он заявил, что никогда на лекциях меня не видел. Еле-еле вытянул на «трояк» и буквально всю жизнь ощущаю недостаток знаний по электротехнике. Вы не смейтесь. Чтобы разобраться, почему не работает тот или иной электроприбор, нужно всё же соображать в электротехнике. Хоть как-то!

Как бы то ни было, практически к каждому экзамену мы писали шпаргалки – «шпоры». Завалить экзамен и остаться без стипендии на целый семестр, не хотелось ни кому. К тому же , когда пишешь «шпоры»,  ты ещё и повторяешь материал. Задача была – как не попасться на экзамене со «шпорой». Гарантия, что, если попадёшься – выгонят с экзамена и придётся его пересдавать. Ухитрялись по всякому, бывало, что и не пользовались ими, но писали – всегда! А дальше – уж как карта ляжет.

И, кстати, о картах. Играли в основном, в преферанс. Но как играли! Случалось, что ночи напролёт. Конечно, ставки были небольшими, но азарт игры был просто несовместим по размеру. Уж, как только с этой напастью не боролись, но уследить за сотнями проживающих в общагах физически было просто невозможно. То, что не случилось  ни какого криминала,  наверное, потому, что и проигрыши были небольшими.

Хотелось бы отметить, что преподавательский состав в нашем институте был просто супер! Как только их подбирали для работы со студентами! Профессионалы своего дела и в высшей степени интеллигентные люди! Каждый из них являл собой пример для подражания, у каждого из них была своя «изюминка». Просто невозможно выделить кого-то.

 Отличный состав был и на военной кафедре. Казалось бы, профессиональные военные в званиях от майоров до генерала, на преподавателей не учились, но как они вели занятия! За время учёбы мы дважды ездили в военные лагеря. Конечно, там была уже совсем иная жизнь. Нами командовали сержанты,  старшины и младшие офицеры, проходившие срочную службу. Случались и мелкие конфликты, не без того, но как-то всё улаживалось. По окончании института нам всем присвоили звание младшего лейтенанта. Вот так!

В институте  большое внимание уделяли к занятиям студентов в спортивных секциях. Студент, приходящий на экзамен или зачёт со спортивным значком на лацкане пиджака, имел у преподавателя некоторые преференции. Однажды дошло даже до скандала, когда институтская газета «Советский студент» вышла с заголовком «ДИИ – кузница спортивных и инженерных кадров».  Мы, четверо бывших одноклассников, студенты- химики, тренировались в секции акробатики. Но у меня  как-то не очень получалось, и после 3-го курса перешел в секцию бокса.
 Здесь неожиданно оказалось, что  для поддержания хорошей спортивной формы надо прилично питаться. А это – уже дополнительные расходы. Тут как раз подошёл уже 5-й курс учебы, и бокс пришлось бросать: надо было готовить дипломную работу. К тому же не хотелось бросать подработку на кафедре.
А ещё студенты из Китая, обучающиеся в нашем институте привезли сюда игру настольный теннис - «пинг-понг», которой заразился буквально весь институт. Столы для игры стояли во всех мыслимых и немыслимых местах. Стук шариков звучал круглосуточно. Естественно я увлекся этой игрой и довольно успешно.

Преддипломную производственную практику я проходил на Северодонецком химкомбинате. Вместе со мной был ещё один студент из нашей группы.  И вот с ним-то и случилась беда. Был январь месяц, а он взял за моду ходить по улице с непокрытой головой. Всё кончилось довольно печально – он застудил голову, и его определили в больницу. Через пару дней мне сказали, что его надо отвезти в Сталино в сумасшедший дом. Это была ещё та поездка!

Завод выделил небольшой автобус, который заехал за нами в 4 вечера вместо 8 утра. Поехали в ночь. Где-то посредине пути потеряли дорогу, т.к. её просто замела метель. Мне пришлось идти впереди автобуса, нащупывая дорогу. Внезапно, Марк (так звали студента) взбунтовался и начал вырываться из автобуса, чтобы убежать. А вокруг – степь, ночь и пурга! Я стал с ним бороться в автобусе, пытаясь его удержать. Водитель только пригнулся к рулю, чтобы ему случайно не досталось. А сопровождающая нас медсестра забилась в угол автобуса.

Мы прибыли на место уже под утро, перемазанные как черти. Его определили в больницу, и он долго лечился. Я же собрал для него необходимые материалы к дипломному проекту. Всё таки, спустя пару лет, он защитил дипломный проект.
В январе 57 года тяжело заболел отец – онкология. Сделали операцию, но было уже поздно. Он промучился дома до средины мая и скончался. Естественно, я приехал его хоронить. А через две недели у меня защита дипломного проекта. Что там и говорить, защита эта далась мне нелегко. Потом были военные лагеря в Сталинграде. И вот наконец-то я получил диплом инженера по специальности «химическая технология неорганических веществ»!
 
Непонятно по каким причинам, но на нашу группу было, насколько я помню, 12 или 14 направлений на работу. Остальные выпускники получили , так называемые «свободные дипломы». Т.е. без направления на конкретное предприятие и без «подъёмных» денег.
Я вернулся в родной Ворошиловград и начал поиски работы.