Изр. гл. 5 Размышления о судьбе

                Приезд  на Святую Землю как паломничество ради исключительно самого процесса - такого не бывает. Паломничество как таковое – это прежде всего поклонение святым местам. Любое действие имеет  главную цель и  второстепенную. Более глубинную. Личностную.  Спрятанную глубоко внутри и непросматривающуюся внешнему наблюдателю.  Больше. Меньше. Важнее. Незначительнее. Но цель. Или подтекст, который, собственно и приводит… 
                Одновременно с этим у человека появляется шанс. Ему дается как бы бонус – приблизясь к святыне, попросить высшие силы о сокровенном.

                Каждый человек, даже не сильно верующий,  что-то просит, на что-то надеется, на то, что, как правило, выше собственного разумения. Изнутри всегда исходят жалобы и стенания, надежды.  А верующие знают, что в пятой главе Евангелия от Матфея  «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно».
                Слово "Комната" в данном контексте имеет широкую степень обобщения и понимается как уединенное пространство, приспособленное для разговора с богом через молитву и не только.
                Потому многие люди выбирают для беседы с богом святые места, и Иерусалим в том числе.
                Православные наслышаны о помощи, подаваемой святыми угодниками, о помощи, сравни чуду,  во время паломничества по России и в других местах.
                Под чудесами здесь понимается выздоровление неизлечимо больных, восстановление семьи, рождение детей у бесплодных матерей и многое-многое другое.
                Благочестивым бизнесменам помогает с развитием предпринимательства. Ярчайший пример - у меня, как говорится, под боком. В километре от моего дома  в Ростове на Дону находится один из филиалов известной текстильной  корпорации "Глория джинс."  Её основатель и гендиректор  Владимир  Мельников создал торговую сеть  с оборотом один миллиард долларов.  В советское время этот мужчина был дважды осужден за занятия фарцовкой. Третий срок получил за валютные операции, при попытке купить за границей швейные станки для своего кооператива.  Бизнес у него упорно  не шел. Но только  до тех пор, пока, как  он сам не понял, что  сам он без Бога – ничто.
                Высшая степень духовного смирения всегда считалась благом. И не от слабости и бессилия. Наоборот. Надо иметь колоссальную силу, чтоб смириться,  понять и  принять, что от тебя ничего не зависит. И одновременно – зависит  всё.
                Необходима сила, чтобы  понять свое бессилие. Но только достигшие дна, самого дна, понимают, что от них ничего не зависит – готовы к обнаружению   высшей силы и принятию её.
                Мне, в отличие от упомянутого бизнесмена,  необходимо не точечно решить вопрос. У   меня задача куда шире и глобальнее  -  выбор стратегического  направление на поле боя, под названием «жизнь».  А  следствием решатся и все смежные  частности.
                Мне  дано не мало для приложения сил в жизни. Но есть один  никак не разгадываемый секрет. Представляющий собой трудность на уровне недосягаемости: хаотичность с одной стороны и   какая-то зацикленность с другой стороны, - в какую сторону развязывать, как упорядочивать?
                И потому для меня нахождение ответа на мой вопрос - сродни  чуду.

                Вероятно, чудес как таковых в чистом виде не существует. А действуют законы, о которых мы не знаем, непостижимые человеческим разумом законы. Или неизвестные, или сокрытые, или утерянные.

                Доктор Ивенс,  серьезный, обстоятельный профессор, о котором, по случаю, уже упоминалось на моих страницах,  вышел   в своих исследованиях в области биологии    на понимание существования  программы, программы развития живых организмов:

                "Как вы знаете, многочисленными экспериментами доказано, что живая ткань может существовать в искусственной среде очень долго. Эта длительность регламентируется только способностью  клеток к делению, нашим умением наладить их правильное питание и удалять продукты обмена. Так напрашивается мысль, что старость – это функция организма. Но вот вопрос: Входит ли она, старость, в ту программу, по которой живет и развивается организм, или она наступает после окончания этой программы, когда организм, выполнив свое основное биологическое назначение, движется дальше, уже как бы по инерции. Если это так, то нельзя ли продлить эту программу с тем чтобы отодвинуть старость".

                Вселенские  законы    единообразия  и повторяемости микрокосма и макрокосма  позволили  применить опыт Ивенса в  личностно значимом преломлении.
                И мой вопрос оформился так: если у каждой клетки ткани существует программа, следовательно,  уместно говорить о программе для конкретной  человеческой жизни.
                И  если существует таковая,  тот как отодвинуть эту программу. Или,  точнее, изменить. Вот мой тайный вопрос,  которым  задалась я.  Именно фундаментальность вопроса  сподвигла  приехать на Страстной неделе в пятницу, когда  искупаются грехи и может открыться новая дверь в событиях или понимании. Вот  шаг к новой жизни, измененной или скорректированной.
                Возможно ли   силой воли и  разумением повернуть течение жизни в нужное желаемое русло. усилиями воли, верой, покаянием, качествами христианина, качествами светского человека, проявляющимися  в лучшей наивысшей для данного индивида форме.
                Или же существует некий порог, который не может быть преодолен ни при каких усилиях и обстоятельствах.
                А  если же он существует, то чем обусловлен, как, по какому признаку выбирается граница, как устанавливаются  рамки, на каких условиях? 
                Как узнать, поддерживается ли произволением божие моё  желание пошатнуть события в ином варианте,  и  где предел возможным вариантам?
                Какой смысл кувыркаться в  роковым образом повторяющихся событиях, в не понимая при  этом, свою ли проживаешь жизнь  или  тащишь чужую, и как в связи с этим правильно понимать слова Иисуса: «носите бремена друг друга»?
                Где стены коридора, внутри которого мне предписано двигаться? Возможно ли расширить  стены того коридора и до какого предела?    Можно ли изменить судьбу? Что выше бог - или закон? Или же они  сопрягаются во взаимодействии.
                Двери открываются, если  прилагать к тому усилие. Двери познания в том числе. "…ищите и обрящите…".  Евангелие от Матфея  в главе 7, стих 7,8 передаёт слова Иисуса в Нагорной проповеди: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят».
   
                Вот и приехала сюда, в Израиль, на Святую землю, искать в надежде «обрести ответы на эти вопросы».

                То, что пути господни неисповедимы, - это понятно. Это принято   и включено в сознание как элемент образа мира. И надежда оставалась всего лишь надеждой, без какой либо гарантии  получить желаемое.
                Но  каждый человек может рассуждать и дано понимание только ему в рамках его возможностей. И если мне суждено задаться такими вопросами, значит ответ может быть найден.
                Но вся жизнь в целом, как и отдельные фрагменты, вырисовывают конкретику, так что  невозможно не задумываться  о  личной программе,  на которую именно по праву личностной принадлежности, как мне казалась, имею право знать и которую необходимо   исследовать.

                Слово «программа» может быть заменено на более обиходное: «судьба», «предначертанность».
                Впервые о программе, о вселенской программе, о программе для космических тел,  о программе для каждого живого существа я услышала от… физика. Потому что именно физика  научно описывает явления  тонкого мира, именно физики.
                Лекции Виктора Дмитриевича Плыкина, доктора технических наук,  академика Международной академии информатизации при ООН   были для меня откровением. Именно и его лекций я впервые узнала, что мироустройство не спонтанно и существуют программы развития живых организмов, и  человека в том числе.   И что в основе мироздания лежит информация.

                Почему я была готова к пониманию  существования «программы» для человеческой жизни?  Почему мне было легче именно через это слово понять, чего  так неистово ищу:   навязчивая повторяемость сходных случаев, повторяемость ситуаций, повторяемость отношений, повторяемость имён,   цикличность в событиях,  которая сама по себе противоестественна.
                Когда объем повторяемости перевалил за случайность и походил более на   обреченность, я пришла к пониманию, что все перечисленное представляет собой своеобразные знаки и дОлжно иметь  смысл, который я не могла  понять. Повторение одного и того же сценария протекания событий, одного и того же движения наводило на мысль, что  механизм сломался, что-то застряло в  движении человеческой жизни вперед, более  напоминая  биологический автомат,  пробуксовывающий  снова и снова.


                Предпринимались  попытки - единственным доступным и понятным способом  преодолеть все, опираясь   на известный  фундамент -  упорство и сила воли.  И тому немало способствовала попкультура, которая, в то время была, пожалуй, единственным авторитетом для молодежи.
                Одна из песен группы «Машина времени»  притягивала слух довольно мудрыми строками и припева: "Не стоит прогибаться под изменчивый мир, Пусть лучше он прогнется под нас" .
         Вот море молодых колышет супербасы, // Мне триста лет, я выполз из тьмы.
         Они торчат под рейв и чем-то пудрят носы, // Они не такие, как мы.
         И я не горю желаньем лезть в чужой монастырь: // Я видел эту жизнь без прикрас,
         Не стоит прогибаться под изменчивый мир - // Пусть лучше он прогнется под нас,
         Однажды он прогнется под нас.
Один мой друг, он стоил двух, он ждать не привык; // Был каждый день последним из       дней.
Он пробовал на прочность этот мир каждый миг - // Мир оказался прочней.
Ну что же, спи спокойно, позабытый кумир, // Ты брал свои вершины не раз,
Не стоит прогибаться под изменчивый мир - Пусть лучше он прогнется под нас,
Однажды он прогнется под нас.
         Другой держался русла и течение ловил //Подальше от крутых берегов.
         Он был как все и плыл как все, и вот он приплыл: // Ни дома, ни друзей, ни врагов.
         И жизнь его похожа на фруктовый кефир, // Видал я и такое не раз.
         Не стоит прогибаться под изменчивый мир - // Пусть лучше он прогнется под нас,
         Однажды он прогнется под нас.
Пусть старая джинса давно затерта до дыр // Пускай хрипит раздолбаный бас
Не стоит прогибаться под изменчивый мир - // Пусть лучше он прогнется под нас.
Однажды мир прогнется под нас.

                Но идеи в песнях Андрея Макаревича оказались для меня ложными.         
                Со временем, день ото дня и год от года выяснялось, что молодые силы были брошены не туда, куда надо. Мир под меня не прогибался.

                Продолжая воду толочь то ли в своей ступке, думая, что она чужая, то ли в чужой, думая, что она своя, предпринимались тщетные попытки выпрыгнуть из неё.  Да так, чтоб не разбиться  вдребезги от отчаяния в  тщетном поиске  своего места.   

 
                Фатальный круговорот, из которого снова и снова не могла вырваться, наводил на печальные мысли о собственной несостоятельности понять высший замысел в отношении себя самой. Всё это напрягало до невозможности, поскольку силы в себе чувствовала необъятные.
                Единственным человеком, близким мне в определенном круге интересов,  задающимся идентичными вопросами, был литературный герой. Именно поэтому лермонтовский Печорин оказался единственным, чьи монологи   притягивали  кто  был   единственным более понятен   из всей классики. Да и не только классики, а и самой жизни, потому что никогда не встречала людей, рассуждения которых были бы столь  близки моему сердцу:
                "Пробегаю в памяти все мое прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные... Но я не угадал этого назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден, как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений - лучший свет жизни. И с той поры сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы! Как орудие казни, я падал на голову обреченных жертв, часто без злобы, всегда без сожаления... Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для собственного удовольствия: я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их радости и страданья - и никогда не мог насытиться. Так, томимый голодом в изнеможении засыпает и видит перед собой роскошные кушанья и шипучие вина; он пожирает с восторгом воздушные дары воображения, и ему кажется легче; но только проснулся - мечта исчезает... остается удвоенный голод и отчаяние!"

                Мои продвижения к поиску ответов продолжались. Спасительная некогда модель устройства мира   физика В. Д. Плыкина,  первичность информации в этом мире, выстроенная в форме шестигранников, как пчелиные соты - это все хорошо. Но фрагментарно.  Всего лишь ступень к  искомой цели. Ступень важная, но промежуточная, не последняя.    Искомые ответы представлялись  быть полученными не в виде знаний, получаемых  в следствие  привычной деятельностью ума, а совершенно иным способом  -  информативным   чувствознанием.
                А такой ответ можно получить только в духе. Дух поведет и приведет к ответу, к нужным людям,  событиям.  «Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам», Иоанн 16:13.
                И Я ПОНЯЛА, на чудеса можно надеяться не меньше, чем на рациональные схемы бытия, если эти чудеса представляют собой не познанные нами законы тонкого мира. И это была победа! Победа над всеобъемлющим материалистическим мышлением.

                Кто исключает иррациональное, тот не реалист!

                Задаваясь бесчисленными вопросами,  трагично осознавать, что   по большому счету  не существует учения (или  его не нашла) о самой жизни.   Хочу знать, что моё, а что нет.  Разве не правомерно получить ответ на  вопрос хотя бы на том простом основании, что уже существует глубокое пониманием своей индивидуальности?

                Я  не  увидела, не поняла  своего предназначения,   как и герой Лермонтова. Но в конце концов,  почему мы  должны угадывать?  Когда игрок выходит на поле, он знает правила. Он их не угадывает.
                Если  представить жизнь как, например, футбольное поле, то выход на него   приобретает смысл  в  случае  знания правил игры. 
                Когда игрок выходит на поле, он правила  знает. И он, играя,  честно побеждает, или  честно проигрывает.
                Мы все в известной  степени живём по правилам.
                Я тоже хочу знать правила игры на поле, называемом « моя жизнь».
                То, что заповеди Христовы даны для всех, даны давно - это понятно.
                Но есть личность. Конкретная личность.  А для нее почему-то не существует строго индивидуальных предписаний.  Я заблудилась на этом игровом поле:  где "лево", где "право" и куда бить.  Я оказалась на игровом   футбольном поле,  на рыхлом снегу, с палкой в руке и коньками на ногах. Так было  задумано и предписано мне  играть  в этом  абсурде, осваивать и жить в кривых зеркалах,  смиряясь?   Или здравые  правила игры должны быть найдены мной    и воплощены в игру, вместо   абсурда? 

                Православие учит, что смысл человеческой жизни, жизни христианина – обожение - соединении человека с Богом, приобщении человека нетварной божественной жизни через действие божественной благодати.  Существует даже такая книга  Архимандрита афонского монастыря Георгия Капсаниса   "Обожение как смысл человеческой жизни".
                И если обожение предназначено  для всех – в  чем тогда уникальность каждого человека? В  чем состоит особенность и неповторимость жизни каждого человека на фоне единообразия  всеобщей цели?
                Меняется ли природа вещей от большого желания - было так, а станет по-другому? Возможно ли перевести  стрелку на сопряжении  направлений  и двигаться совершенно  по иному пути? 
                Это было мое единственное желание долгие годы - найти ответы на  вопросы.
                Это была моя четкая цель и хрустальная мечта. Моя волшебная Лампа Алладина, моя Голубая Бутылка.  В какой-то момент, если  воплощение  желания кажется   недосягаемым,   поиск становится сродни  фантастическим перипетиям.  Писатели-фантасты     воплощают эти поиски    в своих рассказах. Как, например, Рей Бредбери и его рассказ «Голубая бутылка». А мы, проницательные   читатели, убеждаемся, что не одиноки в своих «сумасбродных» целях и желаниях.  Что природа человеческая одинакова для всех. И вдохновляемся поисками своей Голубой Бутылки, способной исполнить  заветное желание.
 
                Когда-то давным-давно марсиане создали Голубую Бутылку. По сей день она является не только объектом поиска, но и смыслом жизни для многих. Что ищут в ней люди? Никто не знает. Но каждый верит, что найдет то самое, чего желал, к чему всегда стремился. Поэтому  люди отправляются на далекий Марс и подвергаясь опасностям и различным перипетиям,  среди пустыни,  среди обломков зданий ищут заветную мистическую  ёмкость, созданную уже не существующей цивилизацией марсиан. Как эти двое – Бек и Крейг: 

***
               "Марс был мертв.
                В сияющей полуденной тишине Альберт Бек и Леонард Крейг сидели в латаном-перелатаном стареньком вездеходе и разглядывали мертвый город. Город с трудом выдержал человеческий взгляд и будто сжался, ожидая крика.
               — Привет!
Хрустальная башня вздрогнула и осыпалась мягким шелестящим дождем мелких обломков.
               — Эй, вы там!
    Еще одна… Потом башни начали рассыпаться одна за другой. Голос Бека приказывал им умирать.
                Каменные химеры с огромными гранитными крыльями ныряли вниз. Короткий полет заканчивался неизменным тяжким ударом о плиты двориков и края фонтанов. Голос приказывал им, словно цирковым животным, и они с протяжными стонами отрывались от каменных фронтонов, наклонялись, заглядывали в пустоту, вздрагивали, сопротивляясь, и рушились вниз с разинутыми пастями, выпученными каменными глазами, оскаленными клыками. Осколки разлетались вокруг, как шрапнель по черепице. <…>
             — Теперь можно идти.
             — Все за тем же?
                Бек кивнул.
            — Не понимаю. Ради какой-то проклятой бутылки! Зачем она вам всем так понадобилась?
             Бек выбрался из машины.
               — Те, кто держал ее в руках, не очень-то охотно делились впечатлениями. Известно только, что это древняя вещь. Такая же древняя, как пустыня, как здешние мертвые моря… Все предания говорят: в ней что-то есть. <…>
                Он говорил, не отрывая взгляда от колышущегося жаркого марева над мертвым городом. «Всю мою жизнь, — думал Бек, — я занимался ничем, заполнял себя пустотой. Другие, лучше меня, делали большие дела: летали к Меркурию, или к Венере, или еще дальше — за пределы Солнечной системы. Другие — не я. Все, кроме меня. Но Синяя Бутылка может разом все изменить». <…>
             — И чего ты достиг за десять лет охоты? Ты мечешься во сне, просыпаешься в испарине, носишься по планете, высунув язык. Так стремишься заполучить эту проклятую бутылку, даже не зная, что в ней? Ты дурак, Бек.
              — Эй, полегче на поворотах, — проворчал Бек, сшибая камешек с дороги. <…>
    Крейг озирался по сторонам, и на губах его играла легкая улыбка.
          — Слушай, вдруг в этой бутылке сидит маленькая женщина, — сказал он, — знаешь, такая, вроде японского цветка, который раскрывается, когда его опускаешь в воду?
               — Мне не нужна женщина.
            — Может, и нужна. Наверное, у тебя никогда не было настоящей женщины, которая любила бы тебя по-настоящему, вот ты и надеешься отыскать ее в бутылке. — Крейг пожевал губами. — А может, там что-нибудь из твоего детства? Озеро, дерево, на которое ты любил забираться, краб какой-нибудь… и все это свернуто в такой крошечный узелок… Как, звучит?
                Бек смотрел вдаль.
              — Иногда и мне так кажется. Что-то из прошлого… Земля. Я не знаю.
     Крейг кивнул:
               — Вполне возможно, что в бутылке каждый находит что-то свое. А вдруг там найдется глоток хорошего виски? <…>
                Бек вернулся к вездеходу, постоял, вслушиваясь в тишину ночных курганов, хранящих истлевшие кости, и, обращаясь к пустыне, убежденно сказал:
              — Работёнка та еще, но, думаю, пробьемся. Теперь я просто должен до нее добраться. —   Он помолчал и снова заговорил, уже совсем тихо:
                — По-моему, я знаю, что там, в Синей Бутылке… Наконец-то я понял. В ней то, чего я больше всего хочу. Оно ждет меня."

***

                Голубая Бутылка…  Эти двое, Бек и Крег,   очень хотели. И они нашли вначале Бутылку, а затем у каждого воплотилось в жизнь   при помощи Бутылки своё заветное желание.  Для всех была только  одна Голубая Бутылка. Многие, кто хотел,  искали  и находили её.
                Но как вся та история с Голубой Бутылкой   похожа на мою…