Изр. гл. 5 Новый друг

              ИЛЛЮСТРАЦИЯ автора: мой новый друг, иерусалимский ветерок 




                Яффо ещё не пройдено. Поздним вечером  очень прохладно.  Единичные прохожие одеты в высокие сапоги и серьезные куртки. Но мне не холодно. Прохладно, но не холодно. Прохлада приятная, свежая, сопровождаемая ветерком.
                Даже ветер здесь особый. Тянет тихонько сквозняком по щиколотке, без порывов, без вихрей и воронок.  Не бросает то взад, то вперед, не обрушивается сзади или из-за угла дома. 
                Милый ветерок  пробудил в памяти некогда услышанное  милое сравнение:
                Нежному ветерку, проникающему повсюду, порой, удается,  чего невозможно добиться иным путем.    Как склоняется трава  под приветливым ветром, так и многие люди прильнут к чьей-то доброй воле.
                Образы то ли от филологического мышления, то ли минутное вдохновение из глубины души,  то ли  от усталости, не только физической, но и ментальной, меня прорвало к природе. И инспирировал на это именно иерусалимский ветерок.
              Меня захлестнул  кладезь образов и  бесконечные литературные  ресурсы, красиво используемые поэтами чистого искусства Ф.И.Тютчевым, А.Н. Майковым;  абсолютно бессмысленны с точки зрения утилитарного подхода,  но  очень высоко ценимые, потому что предназначена для души.
                Есенин, например, посвятил стихи собаке, березе, корове. А я сочла уместным  поговорить про здешний ветерок.   
                Однажды  А. Пугачева, прима сцены, медийная личность,  во время концерта неожиданно  изменила программную песню на другую, просившуюся в её душу в тот момент, искренне обосновав: «Мне захотелось быть с вами откровенной».   

                Так и я. Что, откуда, и как приходит в голову - не знаю.
                Но  мне захотелось поместить тот ветерок на страницы моих воспоминаний. Он сам напросился, такой дружелюбный и нежный, о нем невозможно не упомянуть.
                Ветерок сопровождал меня по вечернему пустынному городу. Провожал меня  каждый вечер до гостиницы. Мой единственный компаньон. Надежный в своей каждодневной стабильности и, наверняка, бескорыстный.  Я полюбила этот ветерок. Мы с ним подружились.

                Хотите познать разницу между этим ветерком и тем, откуда я приехала? Да, действительно, как говорится, две большие разницы:
                Сезонный, осеннее - весенний злыдень,  как преступник из-за угла, колючий, ненавистный,  ни то из калмыцких степей, ни то из самой преисподней.  Он дует, и дует, и дует, и в каком бы направлении ни шел, все время  дует в лицо.
                Он достает всех и везде, где бы ни находился.  Поднимая столбы пыли, заворачивая их в высоченные воронки,   поднимая волосы дыбом и в момент забивая голову пылью, ломая ветки деревьев и кидая их на прохожих на улицах.  Нагоняет повышенное артериальное давление и портит настроение всем.  Выветривает пшеничные  зерна из почвы полей. Ломает деревья. Его личная характеристика на профпригодность выглядит так:
                по темпераменту   взрывной, взбаумашный, безбашенный, своевольный,  наглый,   ненавистный и показывает оскал.

                Как же после такого балвана не полюбить здешний ветерок - добрый, шелковистый, нежный. Как сказочный герой советской мультипликации: как заяц Коська и Родничек, как кошка Муренка с сироткой по имени Дарёнка. Добрый сказочный герой, придуманный мной самой. Но взятый из жизни.
                По ходу моего передвижения вдоль Herzl  Blvd, ветерок шелковой лентой объял ноги,  вывел несколько плавных восьмерок  и вновь удалился во мрак.
                Так, в паре с необычным другом, открывшимся мне,   продолжала возвращаться в гостиницу. Улицы древнего города замерли. Трамвайные пути на Яффо как путеводная нить Ариадны. Эта ниточка надежно выводит к новому автовокзалу. Но путь не близкий (правда,  только по местным меркам). Какой бы ни был,  полчаса пешком гарантировано. Может, больше. Ничего, расстояние - не беда. Наоборот. Удовольствие. Весь ночной Иерусалим - мой.  Освещение хорошее. Звуков  жизнедеятельности человека - никаких. Разве только на перекрестках редкие машины. Да случайные прохожие, такие же безмолвные, как сам город в этот вечерний час. Ножки мои  беззвучно  и бережно ступают по вымощенным тротуарам.  Ночной музей под открытым небом...
                Оказалось, около двух часов пешком. Какая прелесть, что я могу пройтись по городу, по одной из центральных улиц  и ночью, и днем.
                В некотором роде Яффо для Иерусалима - как Арбат для Москвы, Невский для Питера, Оксфорд Стрит для Лондона, Монмартр для Парижа и Бродвей для Нью-Йорка. Но с существенной поправкой  одним словом:

                И-Е-РУ-СА-ЛИМ               

                Почему   всегда   перемещалась пешком, не используя никакие виды транспорта?  Для меня это был шанс еще раз  ближе соприкоснуться  с городом....
                Для местного населения  проходимое мной расстояние вдоль всего Яффо считается не допустимо длинным для пешего перемещения.  Наверно, и расстояния между городами здесь также считается длинным. Что ж, учитывая площадь  территории, занимаемой страной, - по-иному и не помыслишь.               
                Улица, по которой я шла, Яффо, в  древние времена это была дорога, соединявшая два города - Иерусалим и Яффо, самая главная дорога Святой земли. Выходила она из морского порта в Яффо и вела к Яффским воротам Иерусалима. Этим путем в течение многих столетия прибывали в Святой город паломник, торговцы. Кто приезжал на верблюде, кто на осле, кто на запряженной лошадьми телеге - этот путь всегда был полон потоком людей. В 19 веке дорога становится улицей: по обочинам начали строиться различные здания и даже кварталы. Появляется первый общественный транспорт - повозки, запряженные лошадьми.
                Улица Яффо была заасфальтирована в конце 70-х 20 века и первый, кто по ней проехал на автомобиле, был египетский президент Анвар Саддат. Он приехал по приглашению израильского премьер-министра Менахема Бегина для подписания мирных соглашений между двумя странами.
                Сегодня это одна из центральных улиц. Несколько лет назад весь транспорт покинул эту улицу для первого и пока единственного в Израиле трамвая. Очень поздно, и трамвай уже не ходит. Но все же   эти рельсы мне нужны, они безошибочно выведут меня к гостинице.
                Иерусалим, Салем (Шалем), Сион, город Давида, город Бога, Святой город - вот лишь несколько названий, которые дает Ветхий Завет этому особому и святому городу, по которому я иду. Символ города - лев. Это символ колена Егуда.

    -Ш-Ш-Ш-Ш, - обнимает ступни,  скользит по ногам, плавно развязывающейся ленточкой отпускает меня и потёк  чуть впереди,  в ту сторону, куда  иду я.

                Очень поздно.
                Развязка дорог осталась позади: вокзал,  Арфа Давида.   Последний участок пути - вдоль трамвайных рельс, немного вверх, плавный подъем в район. И снова мой друг ветерок: «ш-ш-ш-ш-ш-ш»   по ногам, вдоль лодыжки, не поднимаясь выше тихий, еле слышный шёпот:
                - Ш-Ш-Ш-Ш...
                Ощущать на себе  движение ветерка - все равно, что  гладить кошку по спинке - вести медленно-медленно  рукой по  всем изгибам её  плавной спинки, фиксировать ощущениями каждую впадинку, выравнивая пушистую шерстку - и...   
                Вдруг он юркнул в   междомовую темень.
                Затаился. И  через несколько десятков метров, вынырнув,  снова продолжил своё обхождение со мной.

                В самом деле. Совершенно одна. И только ветерок.               

                На ум вспомнилось, в какой-то древнекитайской мудрости  стихия ветра, ветерка упоминается  как некая ведущая сила, устремления, импульс:
                «Пусть ваш ветер будет ровным и сильным, если того требуют обстоятельства. Но пусть он не дует слишком мощно и порывисто. Иначе он иссякнет».

                Красиво. Поучительно и приятно.