Пини

Пини пугала старость. Он мало знал о старости, но то, что знал – его огорчало. Первые места в автобусе. Последние места в жизни. Самым страшным мгновением ему казалась смерть. Она представлялось непреодолимым испытанием, в котором всегда побеждает та невидимая сторона.
"Умирают в любом возрасте, не только в старости", – успокаивали его домочадцы. Коты недолюбливали Пини, но только хозяйка представляла вместо драк – игры, и вместо злости – дружбу. Рыжеволосой даме с веснушками необычных форм многое казалось лучше, чем на самом деле. 
Пини был не простой собакой, а поводырем. И в смерти его ужасала дальнейшая жизнь женщины. Без него и знакомых направлений. Без аккуратных поворотов, остановок на светофоре и той привычной защиты. Пини был чуть старше хозяйки. По-собачьи, разумеется. Ему было 6 годиков. Или, говоря языком животных, 42 года. Он никогда не понимал, как годы проходят так быстро. И даже был рад отмечать день рождения раз в семь лет. Главное, что кто-то об этом помнит и готовит вкуснейший стейк с лакомой косточкой вместо горящей свечи.
Большой заботливый лабрадор решил научить хозяйку обходиться без него. "Постепенно сможет делать все сама", – думал пёс. Но она каждый раз звала его на помощь, и он не мог отказать. Пини любил её больше, чем свои решения и пожелания. Так план обучения быстро провалился.
Сменялись сезоны. Дожди хлестали по лапам, снег застилал любые дороги, цветы вдыхали свежесть весны и солнце неугомонно светило в окно.
20 собачьих лет прошло. Незаметно для остальных, но заметно для его организма. Стейк съедался не так охотно, а косточка и вовсе ломала зубы. Глаза уставали все время следить за хозяйкой.
Ему и самому нужна помощь. Но поводырь не скулил, не подавал единого звука. Лишь скрутившись лежал в углу. Только бы Софи не догадалась о болезни. Только бы не расстраивалась. Но скрывать боль не получается. Когда слишком плохо, начинаешь кричать. И он заревел.
Поездка к ветеринару длилась вечность. Затем вечность женщина ждала ответ и ещё вечность обдумывала известие.
Через несколько дней в дверь постучали. Софи не решалась открыть. Она не распознала голос, но узнала знакомый лай – и распахнула дверь. Пёс уткнулся мордой ей в колено. Так тепло, по-родному. "Ты вернулся, – сказала Софи. – Давай договоримся. Если умрём, то только вместе, хорошо?" Увидев ее, работник соцслужбы лишь промолвил: "Собака доставлена. Если будут вопросы или понадобится помощь – номер Вы знаете". Похлопал собаку по спине и сказал напоследок "Пока, Денни". Тихо, про себя.
Иногда что-то шло не так, как раньше. Пёс не путал левый и правый тапок, не дружил с соседями по этажу и не выпивал воду из кошачьей миски. Но Софи всё списывала на его забывчивость и усталость.
Остается только предполагать, знала ли она правду или придумала долгую жизнь Пини.