Философия красоты

Изначально  предполагается  чистое  и  независимое  понимание  незыблемости внутреннего  рефлексивного  мира  интеллектуально  чувственной  самости,  то  есть  личного  независимого  осознания,  именуемого  в  разных  культурах  по-разному,  но  терминология  в  подобных  вопросах  имеет  чисто  прикладное значение.

Незыблемость  же  подразумевает  отсутствие  каких-либо  перемен  в  буквальном смысле.  То  есть  сама  точка  взора  на  вроде  бы  постоянно  меняющийся  мир своё  наполнение  как  механизм  восприятия  изменить  не  может.  Имеется  в виду  личностная  идентичность  или  адекватный  ориентир  относительно персонификации  самой  самости.

Смена  идентичности  невозможна,  хотя  психиатрия  и  психология  описывает  и даже  канонизирует  в  виде  прецедентов  подобные  случаи.

Изначальность  понимания  предполагает  видение  смысла  как  некий  замысел сигнального  поля  сенсоров  тела,  ориентирующих  самость  на  смену  декораций. Тогда  как  сама  самость  не  имеет  никакой  динамики.  Подразумевается  чисто статичное  восприятие  видимого  мира,  что  обычно  означает  вменяемость  и нормальность.  То  есть  у  восприятия  всегда  есть  статичный  тыл  в  виде самого  восприятия  как  точки  отсчёта.

Надеюсь,  это  понятно.

Можно  предположить,  как  пример,  любые  вообразительные  комбинации собственного  существования,  что  постоянно  и  проделывается  рефлексивным аппаратом,  но  в  действительности  произойдут  лишь  те,  которые  транслируются  по  сенсорным  каналам  тела,  имитируя  динамику,  а  именно – длительность,  время,  если  говорить  другими  словами.  Используя  здравый смысл  как  инструмент,  и  понимая,  что  восприятие  находится  вне материального  мира  –  что  невозможно  оспорить  –  можно  ясно  осознать непреодолимый  барьер  между  этим  материальным  миром  и  некой  структурой механизма  его  фиксации.

То,  что  сама  фиксация  это  не  имеющее  аналогов  некое  невозможное  к описанию  действие  неведомого  чего,  а  не  часть  материального  интерьера,  не  требует  для  понимания  особых  интеллектуальных  способностей.

Таким  образом,  можно  постулировать  точку  восприятия  как  вневременное  и внематериальное  явление  в  себе,  невозможное  к  аналитическому  изучению никаким  способом,  поскольку  любую  систему  можно  описать  лишь  находясь  вне  её.  Сама  же  система  описать  себя  не  в  состоянии,  потому  что  не обладает  независимым  механизмом  описания.

Надеюсь,  и  это  понятно,  хотя  подобный  ход  мысли  доступен  не  каждому  в силу  паттернальной  зависимости  от  человеческого  воспитания  и  образования, основанного  в  основном  на  мифах.

Обыкновенно  приводятся  примеры  из  трафика  сенсорной  трансляции.  И  на  что ссылается  и  академическое  и  религиозное  и  любое  другое  традиционное мышление.  Однако,  исходя  из  непреложного  аксиоматического  факта несовместимости  материи  и  её  восприятия,  можно  прийти  к  простому  выводу –  материальность,  то  есть  весь  существующий  мир,  абсолютно  статичен своей,  как  принято  говорить  –  детерминированной  структурой,  где  даже  сами  детерминанты  есть  часть  структуры  и  также  статичны,  но  никак  не дискурсивны.

Дискурсивно  лишь  восприятие,  но  не  более  как  на  эмоциональном  уровне, потому  что  статика  декораций,  протягиваемых  сквозь  сознание  условным временем  недоступна  к  прямому  воздействию  восприятием,  поскольку  они несовместимы,  а  драйвер,  то  есть  тело,  служит  не  более  как ретранслятором  наблюдаемого  феноменального  ряда.  Восприятие  же,  а  именно – рефлексивное  поле,  генератором  быть  не  может,  подобно  кинозрителю, пытающемуся  изменить  сюжет  кинокартины  во  время  её  просмотра,  по  причине несовместимости  и  отсутствия  единого  поля,  как  было  сказано  выше.

Осознание  принципа  работы  причинно-следственной  связи  на  любом  уровне любого  условного  мира  –  макро,  мега,  микро  –  не  может  не сигнализировать  самому  этому  осознанию  о  некой  противоречивости одновременного  существования  идеального  и  материального.

Не  подлежит  сомнению  существование  каждого  из  них  по  отдельности  как цельности  и  латентной  самодостаточности,  но  во  взаимодействующей коррелятивной  связи  это  сосуществование  невозможно  в  силу  принципиального различия  самих  понятий,  точнее  того,  что  за  этими  понятиями  стоит.

Тем  не  менее,  они  каким–то  образом  сосуществуют,  что  может  говорить  о некой  смысловой  мистификации  с  целью  неясной,  но,  несомненно,  не могущей не  существовать,  потому  что сама  идея  смысла  также  является  частью идеально–материального  континуума,  как  и  все  идеи  вообще,  в  том  числе идея  идеи,  которую  можно  назвать  мамой  всего  креативно – созидательного мышления,  то  есть  творческого  разума,  настроенной  на  перманентный  флирт  и  даже  более,  с  постигающем  её  истинную  красоту  аналитическим  восприятием  мужского  либо  женского  сознания,  не  имеет  никакого  значения, какого  именно.