Партия 2017 г. Тоталитаризм и суверезм. 2. Выход

Партия 2017 г. Тоталитаризм и суверезм. 2. Выход из тоталитаризма
 
Для сопоставления и формирования характерного образа суверезма сравню его с политическим предшественником – тоталитаризмом. Использую соответствующую статью в Википедии. Сложное оказалось сравнение. Не скрою, несколько поражён новым осмыслением самой темы тоталитаризма. А ведь казалось, все так просто: как бы что-то из того и у нас в стране было, а вроде и не было. Такое ощущение возникает вследствие того, что признавать существование тоталитаризма, ну, никак не хотелось. Чувствую на себе плод пропаганды: мы то хорошие, они – плохие. Это и есть политическое поражение сознания, которое не хочется признавать.

 Живущим в России людям всегда резало слух какое-либо применение названия тоталитаризма применительно к существу и форме политического режима в Советском Союзе, да и по-прежнему такое сопоставление трудно принимается. Конечно же, думалось, что Советский Союз – государство особенное – оно, как будто, не могло попасть в тоталитарное сообщество. Априори не могло – так убедили. Нет же, прямо в своём революционном порыве и попало. Попало новое государство в старое историческое болото, попало и в нём увязло, и так увязло, что выбраться уже не смогло.

Здесь государство раскрылось в двух характерных категориях – внутреннем колониализме и тоталитаризме. С качеством социального ориентирования, пишу, а сознание отказывается верить. Пусть колониальность признал давно, а тоталитаризм проходил мимо, оставался за пределами исследовательского внимания. И как его соединить с революционным процессом Хотя, что скрывать, давно стало понятным, что вся социалистическая революция распространялась в основном на сферу материального производства, высокие результаты в которой предопределялись высокой степенью мобилизации и принуждения населения в условиях планового хозяйства. К тому добавилась значительная путаница в понимании механизма денежного обращения и организации налогов и финансов.

Население стало выступать не народами и не нацией, а человеческим ресурсом потребления государственным хозяйством в процессе подготовки к войне и ведения войны, а с восстановлением – на то и ушло сорок лет истории. До коммунизма оставалось двадцать лет, которые и были затрачены на последнюю проверку систем на живучесть, а далее процесс вышел на подготовку к демонтажу. На последний ушло ещё десять лет – из того и сложилась вся советская история, в которой сорок лет можно отнести на счёт агрессивной истории советского тоталитаризма, а тридцать лет на умеренный.

Каждый исследователь идёт своей дорогой и двух одинаковых не бывает, но в уже в 1988 г. своей первой аналитической запиской пусть и интуитивно, но уже пытался выйти из состояния властного порядка являющегося мягкой формой тоталитаризма, который тогда не идентифицировал соответствующим образом. Проблемность исходного момента выходила из отсутствия институционализации социума как общества и явного отсутствия общей системности права, по существу.

Существовавшая теория государства и права проблемных вопросов не решала. Скорее, закрывала эту проблемность от внимания исследовательской публики. Уже тогда пришлось принять очень простое решение – строить свою работу с чистого листа и с рассмотрения проблемных вопросов не с позиции исторического плана, а с рассмотрения вопросов, по существу. Прошло тридцать лет и каждый раз, обращаясь мысленно назад к истокам своей работы, признаю такой порядок работы обоснованным, ибо другого варианта просто не было и нет.

Конечно, у тоталитаризма советского и тоталитаризма западного есть существенные различия, но один и второй, вместе с ними всякий другой тоталитаризм двадцатого века были продолжением тоталитарных исторических трендов. Запад сделал свою попытку выхода из тоталитаризма, выхода путём утверждения демократии и использования идеологии либерализма, Россия выбрала свой путь и им как мне раскрылось, и стал суверезм – субъектное управление верой населения в пользу частно-властных интересов.

Поэтому сегодня нет никакого смысла сравнивать формы тоталитаризма между собой, а вот сравнить их по отношению к возможности создания новой правовой системы и соответствующего й нового общественного порядка – это сделать следовало бы.

А здесь всё более чем просто. Ни один ни второй эти вопросы не решают, они замерзли на состоянии мягкого уровня тоталитаризма. С чем мировые системы жизнеустройства и могут поздравить себя взаимно – недалеко друг от друга ушли. Был совсем недавно мысль осуществления конвергенции систем, но своя рубашка ближе к телу, конечно же свой тоталитаризм, какой бы не был, но вросший в организацию жизни и к чему менять шило на мыло.