5-6 Дела амурно-семейные и прокурор

Продолжение книги "ГОСПОЖА ЧУЖБИНА." Главы 5 и 6

             ---Начало книги здесь: http://proza.ru/2020/10/29/89---
Глава 5

Однажды ленивым летним утром, когда уже был получен диплом и отзвучала музыка на выпускном банкете, Митя валялся дома на диване, позёвывая во весь свой беззаботно-белозубый рот и одним глазком поглядывая «Утреннюю почту», раздался звонок в дверь.

Решив, что это телеграмма от мамы, сообщающей, что она долетела до своего курортного места назначения и пробудет там двадцать пять дней, предоставляя сыночке всю трёхкомнатную сталинку для утех молодости, Митя жизнерадостно открыл дверь, не потрудившись даже прикрыть футболкой свой мужественно-волосатый торс.

На пороге стояла прелестная и строгая «Ольга Анатольевна», у которой «только что» закончились очередные курсы повышения квалификации в их городе.
Кажется, будет скандал, с тоской подумал Митя.
А, была-не была... Не могу я девушку просто выставить.

-Проходи, - коротко, без обычного воркующего приветствия сказал он, и, пропустив немного удивлённую Оленьку в комнату, предложил сесть.
-Митенька, подойди сюда, пожалуйста, - раздался нежный, но с повелительно-сиамскими нотками голосок Карины из кухни.

Ну все, подумал Митя, началось.
Оленька вопросительно взглянула на него, и её губки задрожали.
-Честное слово, Оленька, - интимным баритоном, одними губами произнёс Митя, -у меня с ней ничего нет. Мы просто друзья.

Оленька красноречивым взглядом окинула его голую грудь, и её кроткие серые глазки тут же наполнились слёзками. В этот момент выглянула Карина, и очередной вопрос о тарелках, как писали в старинных романах, «застыл на ее устах».

Резко развернувшись, в соответствии с традициями любовных сериалов она побежала в ванную.
Митя бросился за ней.
К счастью, вчера он не успел починить шпингалет на двери ванной, поэтому Кариночка не заперлась, но когда она с чувством хлопнула дверью, бедный шпингалет оторвался и жалобно повис на тонкой, беззащитно-белой щепке, отломившейся от двери.

- Кариночка, милая: эта девушка – просто знакомая, между нами ничего нет, - проникновенным от отчаяния голосом говорил Митя Карине, держа её ручки в своих. Карина вырывала руки и что-то говорила, а Митя между тем думал: как сохранить их обеих? Ведь они обе ему так нравились!

- Выйди отсюда, пожалуйста,- успокоившись, сказала Карина. – Мне надо привести себя в порядок.
Митя облегчённо вздохнул и вышел.

В гостиной Оленька сидела на краешке стула, и розовеньким китайским платочком вытирала слёзки, вытягивая тонкую беленькую шейку и глядя прямо перед собой, что, видимо, должно было означать высокую степень обиды.

Тут из ванной вышла Карина, свежая, как утренняя роза, и при полном параде: белые джинсики в обтяжку, розовая крепдешиновая блузочка, в левой руке - льняной розовый пиджачок, через плечо - белая сумочка.
Для Мити зазвенели колокольчики опасности. Сейчас уйдут обе – и начинай всё сначала — ухаживания, танцы, провожания.
Он так устал от этого, впервые в жизни отчётливо прозвучало в его голове.

И Митя бросился в наступление.
- Милые дамы, а почему бы вам не подружиться? –светским тоном начал он, хлопая дверцами шкафа для посуды и доставая напропалую весь свой джентльменский «НЗ на случай ссор и примирений»: пятизвёздочный армянский коньяк, подаренный маме кем-то из благодарных пациентов, шоколадный набор «Сказки Пушкина», два лимончика из последнего институтского пайка, венгерскую вишню в шоколаде и болгарское ореховое печенье «чёрный хворост».

Он также достал хрустальный сервиз, мамин любимый, привезённый ею  из Карловых Вар, подумав, что если девчонки пойдут ва-банк, мама будет грозиться разбить остатки сервиза о его голову.

Митя красиво расставил все это великолепие на столе, не забыв забрать из маминой комнаты букет крупных белых и розовых гвоздик, которые она позавчера принесла домой после утреннего приёма.

Митя перевёл дух и решил для начала утешить Оленьку.
Выбрав момент, он бросил на Оленьку свой знаменитый на весь институт взгляд а-ля Андрей Миронов... и – о ужас!

Этот взгляд был перехвачен Кариной, и её ответный ледяной взгляд излучал решимость сделать казнь Мити изощрённой, как у американских индейцев. При этом Митя чувствовал, что Карина имеет полное право на это желание, которое и пробудил-то он сам, своей бесполезной и потому бессмысленной жалостью к Оленьке.

Карина не спеша встала из-за стола, высоко, как царица Нефертити, держа голову. Неужели она сейчас ударит меня или Ольгу, испугался Митя и, почти по Зощенко, заранее приготовился попросить у обеих девчонок прощения, чтобы избежать визга на весь подъезд и возможных царапин на лице от обеих, на потеху соседям и дружному Прыгаловскому отделу в проектном институте, где он уже начал работать и был принят неплохо инженерами и начальником, а особенно экстрамодными и начитанными отделовскими барышнями.

Но тут Карина победно, с улыбкой, бросила свой пиджачок на диван и промурлыкала, не оставляя Оленьке никаких надежд:
-Митенька, миленький... я, кажется, позавчера забыла в спальне свою перламутровую заколку для волос. Это было в тот день, когда ты познакомил меня со своей мамой. Принеси мне эту заколочку, пожалуйста.

На словах «спальня» и особенно «познакомил с мамой» Оленька пискнула, и ротик её приоткрылся, а Карина между тем продолжала как ни в чём не бывало:
--И средство для мыться посуды у нас кончается, не забудь завтра купить по пути домой. Но только болгарское, наше не покупай, а то оно нашатырём пахнет.

С этими словами она величественно удалилась в кухню и по-хозяйски загремела там кастрюлями.

...Так Митя Харламов, двадцати пяти лет от роду, женился.

...Как они с Каринкой танцевали на теплоходе, на круизе по Чёрному морю, на который мама достала им путёвки после свадьбы!
Однажды Митя превзошел самого себя и так упоённо крутил попой, вытанцовывая румбу, что находящиеся на теплоходе большой интеллигентной компанией голубые приняли его за своего, сделав ему приглашение присоединиться к ним «на ночной мальчишник в баре».
Карина смеялась до икоты, а обеспокоенный Митя взял с неё торжественное обещание никому и никогда не рассказывать об этом его сомнительном успехе. Он брал с неё это обещание с вечера до рассвета, пока она не попросила пощады...

...После медового месяца Митя вернулся на работу.
Ничего не изменилось в нём после женитьбы. Он всё так же любил участвовать в самодеятельности, как и его талантливый покойный отец, сам писал сценарии, в которых, как правило, присутствовали его сотрудники и начальник, сам придумывал и делал декорации, сам режессировал и играл главные роли.

...Один спектакль особенно ему удался -- «Антонов и Клеопатра».
Молодой инженер Антонов попадает во времена Клеопатры и застревает в прошлом, так как Клеопатра влюбляется в него и не хочет отпускать. Антонов умоляет Клеопатру отпустить его, мотивируя тем, что начальник его отдела Прыгалов «его убьёт или как минимум лишит квартальной премии за прогулы, а ему, Антонову, так нужен новый холодильник».

Роль Антонова играл, разумеется, Митя.
Он сам нарисовал афишу, на которой рядом с дворцом Клеопатры уморительно помещалось паршивенькое зданьице с кривой вывеской «столовая». Митя чертил и раскрашивал афишу всю ночь, а Карина помогала ему, и в результате оба чуть не уснули на полу, обнявшись и перемазавшись гуашью.

...Дни шли за днями. Митя полагал себя вполне счастливым и не понимал, почему мама говорила, что Карина хочет его использовать для выезда, так как считала, что все евреи рано или поздно уедут на историческую родину. Митя как раз был еврей, и Карина знала, что у его матери есть родственники в Израиле.

Стройная и хорошенькая Карина напоминала актрису Наталью Андрейченко, что льстило самолюбию Мити, только вдруг как-то очень уж скоро после свадьбы жёстче стала складка её рта, холоднее глаза, реже улыбка.
Особенно если улыбка должна была предназначаться Мите...

Ее отношения с мамой Мити не просто ухудшались.
Они становились ледяными. Или, скорее, раскалёнными - что в принципе одно и то же. Мама игнорировала дни рождения Карины и наоборот. Мама продолжала покупать  вещи для Мити, а Карина закатывала скандалы и требовала, чтобы Митя вернул их обратно. Митя  не соглашался — он не хотел обижать маму, да и любил хорошо выглядеть, тем более что мама была умничка и подбирала и фасоны, и цвета идеально и в полном соответствии с модой.

Но после того, как Карина друг за другом – ну разумеется, нечаянно! - испортила два норвежских свитера, подаренных Мите мамой после Скандинавского круиза, а потом капнула жидкость для снятия лака на тёмно-голубую югославскую рубашку, привезённую с круиза по Адриатике, Митя стал откладывать вещи, которые дарила ему мама, до тех времен, когда у них с Кариной появлялись деньги, чтобы купить что-нибудь приблизительно равноценное и для неё.

Но и намного позднее он должен был носить мамины вещи так, чтобы они как можно реже попадались Карине на глаза. Мама это немедленно выявляла — что было вовсе нетрудно, фи! - и начинался новый виток гонки вооружений.

Она приходила неожиданно, выясняла, что, например, Митя ел рыбу реже, чем раз в неделю – вещь совершенно недопустимая! –  и говорила всё, что думала по этому поводу, шершавым языком плаката Карине в лицо, тут же на месте призывая Митю развестись «пока не поздно» и даже упоминая о каких-то «прелестных интеллигентных» незамужних девушках, дочках её знакомых.

Митя отчаянно метался между женой и матерью и старался примирить их.
Он дарил им одинаковые цветы, на что обе одинаково злились, или разные цветы, на что его дамы злились по-разному. Он шутил и устраивал «экспромтом» шашлыки, где вспыхивали новые ссоры и раздавались выкрики «это не ваше дело, Роза Львовна, кто у нас по субботам моет посуду!» и «Митя, у меня везде знакомые, вас разведут за час, а еще через два ты будешь женат на достойной тебя девушке и узнаешь, наконец, что такое уважение жены и семейное счастье!»

...Года через два после свадьбы Митя так устал от их ссор, растущей холодности и постоянного недовольства Карины чем бы то ни было, что уже подумывал: а не разойтись ли ему с женой – ну не мог же он, в самом-то деле, разойтись с матерью – когда Карина объявила, что ждёт ребенка. 

...Маленький Геночка был трогательно похож на Митю в детстве, и это примирило маму с Кариной. Митя выдохнул и решил, что наверное, теперь всё будет нормально.
И всё стало почти нормально.

Глава 6

С тех пор прошло несколько лет.
У Мити и Карины был премилый сынишка, двухкомнатная квартира, заботливо обставленная матерью Мити, и подобие семейной жизни.

Всё вроде бы было хорошо.
Митя и Карина одинаково относились к делам и оба были лёгкими на подъем, если надо было занять и отстоять любую очередь, когда «давали» что-нибудь дефицитное.
Но куда-то ушли и нежность, и танцы с прижиманиями, и готовность не спать, если надо было делать декорации для Митиного любительского театра миниатюр, о котором Карина больше не желала даже слышать.

Зато она стала чувствительной к комплиментам своих сотрудников-мужчин, а также некоторых друзей Мити, которые всё более заинтересованно на неё поглядывали, украдкой от Мити перехватывая её ответные благосклонные взгляды.

...А Митя после тридцати немного отяжелел - сказывалось, что он никогда не занимался спортом и любил всякую вкусненькую рыбку, особенно фаршированную, которую Карина, к удивлению его мамы, научилась прекрасно готовить.
Митины буйные каштановые кудри незаметно превратились в просто чуть волнистые волосы, которые уже мало кто назвал бы даже густыми.

Но неизменно ярким оставался огонёк юмора, все теми же были особая мягкость и глубина его сочного голоса, нежной — белая, даже чуть розоватая кожа, придававшая ему сходство с мальчишкой, и тем же лукавым, ласковым и чуточку нахальным был взгляд.
Лишь прибавилась едва заметная грустинка да лёгкий налёт усталости.

Таким он был, когда встретился с Лорой.

...Хороший сегодня день, улыбался Митя, входя в подъезд здания, где был офис их генерального подрядчика. Сейчас я увижу Лору и может, мы даже погуляем сегодня.

Он не разрешал себе даже мечтать о том, чтобы Лора навсегда была с ним – ведь у неё есть семья, муж и ребёнок, и у него тоже. Однажды Митя видел, как на работу за Лорой приезжал муж.
Муж Лоры был «очень занятой» работник то ли прокуратуры, то ли милиции. Митя даже не подозревал, что Лора давно была в состоянии затянутого развода.

...Началось это вскоре после того, как Андропов втрое увеличил зарплату «работникам органов». Муж Лоры и раньше мог выпить лишнего, а после повышения зарплаты решил, что ему можно всё. Он стал пить всё больше и в пьяном виде оскорблял и Лору, и её бабушку, хозяйку дома.
Потом он трезвел, раскаивался и просил прощения. Его прощали, но через пару месяцев всё повторялось.
И это продолжалось уже несколько лет.

Последней каплей для Лоры стало неожиданное открытие, которое они с сестрой сделали как-то субботним утром. Тогда немцы решили дать и себе, и местному персоналу немного отдохнуть, и позволили людям два выходных подряд.

Лора радостно бегала по дому, занимаясь домашними делами. Таня, её младшая сестра, жившая вместе с ними в доме их с Лорой бабушки, ей помогала. К обеду сестры решили сделать перерыв на кофе.

Телефонный звонок прервал её хлопоты. Подруга Нина спрашивала, не желают ли Лора с Антошкой и Таней пойти в кино.

В этот момент Таня прошла мимо Лоры на улицу, решив повесить выстиранное бельё в садике за домом, чтобы оно пахло ветерком, а уже потом попить кофейку и поболтать с сестрой, у которой в кои-то веки был нормальный выходной.
 
Через минуту-две Таня вернулась обратно и сразу же начала делать Лоре какие-то знаки глазами: мол, скорее заканчивай разговор, у нас проблемы. Лора распрощалась с Ниной, пообещав перезвонить, и посмотрела на сестру:
- Что стряслось?
- Иду я с тазом - и вдруг слышу твой голос из гаража. —Она помолчала немного, ожидая реакции сестры, но, не дождавшись, продолжила:
-Представляешь моё изумление? Я ведь только что прошла в прихожей мимо тебя и знала, что ты сейчас в доме. И вдруг твой голос из гаража!
Короче, заглянула я в гараж. А твой стоит около верстака, опершись о него одной рукой, и молчит. Понимаешь? 

Лора слушала, не в силах произнести вывод вслух.
Таня пришла ей на помощь:
-А он, как меня в дверях увидел, сразу какую-то большую тряпку на верстак бросил и спрашивает:
-Тебе чего, Тань?
А я говорю, мол, дверь открыта, вдруг соседская собака забежит, надо закрыть. Он говорит, сам закрою.
Таня сделала паузу и констатировала:
- Наш джентльмен прослушивает наш домашний телефон.

Лора чувствовала себя героиней дешевого сериала.
Не хватало ещё известия о наследстве или амнезии...
Может, Тане всё это показалось, думала Лора.
Или, может, звук усиливался естественным образом?
Потолки-то в доме почти четыре метра. Акустика хорошая.

А Таня не унималась:
- Лор, ну и что делать будем?
- А что можно сделать? — не поняла Лора.
- Что, что! Так и будем терпеть не только скандалы, но теперь ещё и подслушивание наших разговоров?
- Может, никакого подслушивания и нет,- пробормотала Лора, не желая осознавать очевидное.
- Как это нет?! — вскипела Таня.
- Ну может ты всё-таки ошиблась, а, Танюшка? — взмолилась Лора.
- Лор, надо что-то делать. Я понимаю, что ты замучалась с этим разводом, но что ещё должно произойти, чтобы ты, наконец, избавлялась от этого брака, а?

-  Тань,— устало начала Лора, - В милиции нас пошлют, как только услышат, где он работает. И как мы докажем, что голос из гаража — не плод твоего воображения?

- Как...— Да очень просто! — воскликнула Таня. - Надо подождать, пока наш герой, брат радистки Кэт, уйдёт. Зайти в гараж и посмотреть, что он там маскировал, на верстаке. И всё сфотографировать. Зря, что ли, я из тебя полароид выдавила!

Лора слушала её с горечью.... Её муж подслушивает телефонные разговоры трёх женщин: своей жены, сестры жены и бабушки жены, хозяйки дома, в котором вся эта орава, в том числе и он сам, живёт уже много лет.
Как о таком сказать?
Кому можно о таком сказать? И нужно ли?
А если не нужно, то продолжать так жить?

А главное — зачем он всё это делает? Ведь развод—дело решённое, просто вопрос времени.

Как всё это противно.
И нет сил что-то предпринимать.
А надо. Таня права.

- Тань, ты знаешь, похоже, пришло время познакомиться с адвокатом Гаркушиным.—Лора перевела взгляд на сестру.
- С кем? — Таня даже подалась вперёд от неожиданности --С тем самым Гаркушиным?

- Тань, я же тебе говорила, что работала с сестрой адвоката Гаркушина.
- Так это та самая женщина, которая точно и сочно анализирует новинки  кино и литературы и которую ты цитируешь чуть ли не как Эзопа?
- Ну да, да! Помнишь, я тебе говорила? — повторила Лора.
- Как-то у меня не отложилось в памяти, что она сестра ТОГО САМОГО Гаркушина.

- Девчонки рассказывали, что многие пользовались его адвокатскими услугами, ещё когда он был мальчик после универа. Дела, которые он вёл, судьи сразу решали в пользу его клиентов. К нему всегда была очередь. И КзоТ, и уголовный кодекс он цитировал, не заглядывая в текст.

- Да причём тут судьи, Лора? Ты что, судиться собираешься из-за прослушивания телефона?
- Конечно нет, Тань. Но с кем посоветоваться-то? Подругам сказать — стыдно, да и зачем? Милиция отпадает, на смех поднимут. А частные детективы только в американском кино бывают.

- Получается, действительно надо к адвокату. Но почему к Гаркушину? Ты уверена, что он вообще тебя примет? Он ведь теперь знаменитость..

- Надеюсь, Лариса, его сестра, составит мне протекцию. А ты что, не пойдёшь со мной, что ли?— струхнула Лора, представив себе, как она будет рассказывать о своей жизни незнакомому, и, как говорили, симпатичному мужчине, который с полуслова понимает, что ему хотят сказать, и с полувзгляда — чего не договаривают.

- Могу пойти с тобой, если хочешь. Если он нас примет,--с нажимом повторила Таня, - Иди к автобусной остановке и звони из автомата, прямо сейчас.
- Точно,- подхватила Лора. - Вдруг он согласится нас прямо сегодня принять?

...В этот же вечер Лора с Таней встретились с Гаркушиным. Дверь им открыла стройная пожилая дама с модной стрижкой, одетая в брючки «капри» и блузон свободного покроя.

Представившись Инной Валентиновной и, соответственно, мамой знаменитости, она приветливо поздоровалась, пригласила пройти в гостиную и через пару минут принесла им чай и две вазочки — с печеньем и конфетами «Гусиные лапки».
Эти конфеты, которые сёстры любили в детстве, неожиданным образом успокоили Лору.

Гостиная, куда их с Таней препроводила Инна Валентиновна, была уютно обжитой. Высокие потолки, как и полагалось для дома в центре города, комната метров тридцати площадью. Высокие окна располагались рядом, и плотные шторы, закрепленные под потолком, висели так, что вся стена казалась огромным окном.

Другую стену от пола до потолка занимал стеллаж с книгами, которые с удовольствием читали в этом доме, о чём говорили торчащие из книг самодельные закладки.

На полках было множество неотъемлемых от счастливой семейной жизни мелочей: часы с улыбающейся луной, связка ключей на самодельном брелочке, собранном из крупных бусин, и статуэтка Марка Твена.

На одной из полок стояло несколько рамочек из ракушек, в которые были помещены детские рисунки на листках из тетрадки в клеточку, с пальмами, дельфинами и парусниками. Бумага была чуть пожелтевшей.

Лоре моментально представилось, что, наверное, это маленький Гаркушин и его сестра рисовали по вечерам во время летнего отдыха, а их мать там же, на бульваре у пляжа, купила рамочки, решив таким образом сохранить впечатления своих детей о море.

Лора успокоилась, размягчённая приятной обстановкой, и взглянула на Таню.
Таня тихонько промолвила:
- Вот завидую его жене. И не в первую очередь потому, что он много зарабатывает.
Просто характеристика идеального мужчины, которую собой иллюстрирует Гаркушин--это что его жена в любой момент может прошептать детям, приложив палец к губам: «Тсссс...папа работает!» И посмотреть уважительно в сторону папиного кабинета, а потом на цыпочках вместе с детьми пойти к камину и играть там в тихие игры или читать сказки...

Лора грустно улыбнулась — мол, что поделаешь, он уже занят.
А Таня тихо продолжала:
- Понимаешь, Лор, он ведь может обеспечить нормальной женщине жить так, чтобы все её проблемы заключались лишь в одном: что бы это такое приготовить повкуснее и как бы позанимательнее устроить детский спектакль на пикнике с друзьями?

Сёстры помолчали.
Лора добавила:
- А насчёт зависти его жене...думаю, нам с тобой надо записаться в очередь. А очередь длинная.
- Так что, отмечаться, наверное, нет смысла? — подхватила Таня шутку сестры.
- Абсолютно.

Гаркушин появился на пороге, стройный, симпатичный, тонко благоухающий чем-то свежим, одетый в светлые брюки из тонкой плащёвки и бледно-голубую рубашку. Он напоминал Альберта Филозова в роли папы семейства в детском фильме «Мери Поппинс», с тем исключением, что выглядел моложе и интереснее.

- Добрый день. Меня зовут Александр Гаркушин. Извините, я должен был ответить на важный телефонный звонок,--проговорила знаменитость звучным голосом, свидетельствующем о сильном характере и высоком социальном статусе.
Лора беспокойно подумала, что неплохо было бы посмотреться в зеркало, а Таня невольно приняла максимально изящную позу. Они немного растерянно ответили на приветствие и представились.
- Я вас слушаю,- перешёл Гаркушин к делу и вернул обеих молодых дам из области мечтаний на землю.

Господи, зачем я пришла, в панике подумала Лора, к этим людям, имеющим нормальные отношения и не подслушивающим телефоны друг друга...Они же другие! Наверное, мы им смешны...

Лора в молчаливой просьбе взглянула на младшую сестру, подумав, что если сейчас скатится хоть одна слеза, она, Лора, опрокинется в истерику от стыда.

- В общем, так, - решительно начала Таня.— Муж Лоры прослушивает наш домашний телефон. Что нам делать? - И Таня рассказала внимательному и бесстрастному Гаркушину события сегодняшнего утра.
Лора с напряжением следила за выражением лица знаменитости, но оно было непроницаемым.
- Вы поступили правильно, что начали действовать сразу, как только это произошло. Как я понял, вероятность того, что вам всё показалось, минимальна. Тем не менее вы хотели бы убедиться в том, что прослушивание имеет место, прежде чем анализировать, для чего это делается и каким образом ваш муж это осуществляет технически. Правильно?

Сёстры безмолвно и восторженно закивали. В их семье царило преклонение перед профессионализмом, включающим в себя умение формулировать сложные вещи в одной фразе.

- Предлагаю следующее, - продолжал Гаркушин,- Я позвоню одному человеку, который ...ммм...разбирается в проблемах такого рода. Потом подумаем о следующем шаге. Договорились?

Лора и Таня опять закивали, уставившись на Гаркушина.
Он помолчал, переводя глаза с одной на другую, и Таня первая спохватилась, сообразив, что разговор, похоже, окончен.

...Как и предполагал неизвестный консультант Гаркушина «по проблемам такого рода», прослушивание было, и обнаружить его было очень легко. Надо было раскрутить трубку, вынуть микрофон и посмотреть, кто его изготовитель. Если, например, телефон «Тесла», а микрофон другой марки, то, значит, вас слушают с вероятностью в девяносто девять процентов.

Так и оказалось. Лора потом купила новые телефоны, а все старые без комментариев сложила мужу на верстаке в гараже...

...Лора стыдилась и скрывала детали своего развода и этой истории даже от подруг, не говоря о Мите.
На работе она была такой же, как всегда.
Только когда полностью перешла в немецкую фирму, стала бледнее и еще тоньше, так как работали немцы много, часто без выходных, делали все навек и на совесть, в том числе на совесть эксплуатировали персонал, к которому относилась и Лора.

Виделись они с Митей теперь реже, и гуляя, напряжённо всматривались в лица друг друга, будто предчувствуя, что скоро им суждено будет расстаться на много лет. 

...Подходя к офису немцев, Митя начал расстёгивать свое длинное чёрное кашемировое пальто, привезённое мамой из Франции. Вдруг что-то упало и покатилось по лестнице. Он присел, прищурился в полумраке лестничной клетки, и стал высматривать, что же это было. Миниатюрная золотая зажигалка, подарок мамы на его тридцатилетие. Вот она, в углу, на нижней ступеньке, около засохшей мандариновой корочки. Он сделал пару шагов вниз и наклонился.

В этот момент мимо него пробежала вниз по лестнице высокая девушка.
Митя не успел её разглядеть, только шлейф её дорогих духов пронёсся мимо него, да мелькнула пола длинного дорогого пальто и ножки в красных сапожках. Странно, почему она «Фаренгейтом» душится, мельком удивился Митя, ведь это мужские духи. Он поднял зажигалку и направился вверх по лестнице.

...Митя открыл дверь,  предвкушая, что вот - сейчас, сейчас! - увидит Лору, но офис генподрядчика встретил его тишиной. Митя прошел в середину комнаты и остановился, увидев лежащего на полу человека. Это был один из инженеров. Митя не помнил его фамилии, так как этот человек только недавно приехал с какого-то зарубежного объекта.

Митя не успел ещё сообразить, что инженер — это труп, как дежурный наряд милиции ворвался в офис - и вот он, Митя Харламов, порядочный человек, уже лежит на полу лицом вниз, и молодой милиционер пыхтя застегивает на нём наручники, а сам Митя при этом почему-то думает, что пол пахнет средством для мытья окон, которым пользуется Карина, его жена.

Продолжение здесь http://proza.ru/2020/10/29/274