9-10 Бюрократия, дружба и алкоголь

Продолжение книги "ГОСПОЖА ЧУЖБИНА." Главы 9 и 10

             ---Начало книги здесь: http://proza.ru/2020/10/29/89---

Глава 9

Когда в её жизни появился Митя, Лора стала задерживаться, но к её удивлению, бабушка этому обрадовалась. Надеется, что я кого-то нашла, догадалась Лора и печально улыбнулась. Митя был женат и имел ребёнка. К тому же, Митя еврей, а евреи, как правило, с жёнами не разводятся и детей не бросают. Молодцы, в общем.
Только вот Лоре от этого ни жарко, ни холодно. Лучше бы она с Митей не знакомилась. К чему это приведёт? Только к депрессии и необходимости эту депрессию скрывать от всех: от бабушки, от Тани.   
И от самой себя.

...Они сидели с Луковым в его кабинете и обзванивали всех знакомых, которые имели выход на милицию. Лора вспомнила о Володе Мальцеве из их школы. Она набрала номер их бывшей классной, с которой изредка перезванивалась до сих пор:

-Галина Николаевна! Добрый день. Это Лариса Голубева. У меня к вам дело. Мне надо срочно найти Володю Мальцева, он на год старше нас был, помните? Вы у них тоже географию преподавали.

Через пять минут Лариса знала и телефон, и адрес, и особенности характера Вовы Мальцева, когда он был еще пионером. Лариса благодарно, но несколько поспешно распрощалась с классной, твёрдо пообещав себе обязательно забежать к ней с тортиком после того, как этот ужас над Митей развеется.

-Лора? Конечно, помню. Тоненькая, тёмненькая, -- улыбнулся в трубку Володя. –
-Знакомые в милиции, конечно, есть. Но я там уже лет семь не работаю. Я адвокат, Лора. Надеюсь, тебе лично моя помощь не нужна?
-И да, и нет, Володя. Моего друга арестовали по подозрению в убийстве, которого он не совершал. И произошло это убийство в офисе иностранной фирмы, где я работаю. Ты можешь прямо сейчас встретиться со мной?

...Лора ехала в метро и мечтала поскорее добраться до бабушкиного шкафчика с лекарствами. От событий, обрушившихся на их маленький офис—убийство сотрудника, пропажа валюты, и особенно арест Мити—у нее болела голова, и при малейшем встряхивании вагона ей казалось, что иглы боли впиваются ей прямо в глазные яблоки.

Не успела она переступить порог дома, как позвонил Луков и сообщил, что оба адвоката—брат ее бывшей сотрудницы, знаменитый Александр Михайлович Гаркушин, и адвокат Владимир Мальцев, Лорин школьный друг, работают  вместе и пообещали, что завтра к обеду Митя будет дома под подписку о невыезде.

Лора облегчённо выдохнула и почувствовала, что ужасно хочет есть.

...Большой и любимый с детства двухэтажный кирпичный дом, построенный дедушкой-офицером после войны, спал. Лора включила все три маленьких ночника в прихожей и один в гостиной и слабо улыбнулась: ну наконец я дома. Она очень любила этот дом, где, казалось, во всех комнатах одновременно ощущалось бабушкино присутствие, ее любовь и преданность.

Они с Танюшкой потратили множество выходных дней, выбирая обои, паркет, люстры, ковровые дорожки для лестницы и множество других вещей, чтобы большой дом начал новое, на порядок более солидное существование.

Но сегодня впервые Лора не окинула довольным взглядом результаты их с Таней усилий. Покачиваясь от утомления, она пошла в кухню и стоя съела всю бабушкину тушёную капусту с кориандром, курицей и грибами прямо из банки, не разогревая.

Поднявшись на второй этаж, Лора натянула ночную рубашку, подтянула к себе маленькую подушку, вышитую бабушкой к Лориному тридцатилетию берёзками и васильками, и тут же заснула.

...Она проснулась часов около шести, как от толчка. За окнами было ещё темно. Звонил телефон около её кровати, единственный из четырех аппаратов в доме, который не отключали на ночь, а лишь убавляли звук.

-Извините, Лариса Николаевна, за поздний звонок,- сказал хриплый голос Лукова. Лора мгновенно села на кровати, поняв, что случилось что-то ужасное.
—Митя Харламов умирает. Он в главной городской больнице. Господин Багман уже послал за вами Петю, он будет у вашего дома минут через десять-пятнадцать.

...Они подъехали к больнице почти одновременно с Борзовым, который тихо матерился сквозь зубы, не выпуская из них какую-то вонючую сигарету без фильтра. Ларису тут же замутило от отвращения и страха. Она с трудом сдержала позыв к рвоте и слёзы и пошла взлед за Луковым по серым бетонным ступенькам высокого крыльца главного входа больницы.

Она шла медленно. Хотела скорее увидеть Митю—и боялась, что уже поздно. Пока ещё она не видела его мёртвого—значит, он жив! Жив! Скорее, тихонько бормотала Лора себе под нос, и покачивалась от стресса и недосыпания последних нескольких суток.

В палате было две кровати. На одной из них лежал худой пожилой мужчина с ввалившимися щеками и безразличным взглядом. Его длинные загорелые по локоть руки с выпирающими венами лежали поверх одеяла. Вторая кровать была пуста и даже аккуратно застелена.

-А где же Харламов? –спросил Луков.
-Помер он,--равнодушно ответил мужик хриплым голосом.—Увезли уже.
Борзов и Луков побежали в ординаторскую.

Лора тихо вышла из палаты и прислонилась к стене в коридоре. Отрывочные мысли роились в ее голове. Мити нет и не будет. И вся жизнь теперь будет делиться на две части: с Митей и без Мити.

Она не заметила, как побрела к выходу, потеряв интерес ко всему, ощущая бесконечную усталость. Её нагнала медсестра и стала что-то сбивчиво говорить. Лора продолжала медленно, как во сне, идти к выходу из отделения. И только когда Луков подбежал к ней, радостно улыбаясь, она встрепенулась от безумной надежды.

-Представляете, Лариса Николаевна, полный тёзка и даже день рождения совпадает. Только вот год рождения двадцать пятый. А Митю уже собрались сюда переводить. Его история болезни сверху лежала, и моя карточка сверху приколота была, поэтому нам и сообщили. А я, дурак старый, вам позвонил, не проверив. Жив наш Митька, жив! Сейчас Петя вас отвезёт домой. Вы уж простите меня!
Но Лора не слышала его последних слов. Она неожиданно обмякла и повалилась на стоящую рядом с ней медсестру.

Глава 10

Женщина в чёрном пальто с печатью алкоголя на красивом лице проводила Свету взглядом. Вот только и есть у нас теперь общего, что у обеих длинные чёрные пальто, горько размышляла она...Разница лишь в том, что у неё не единственное, роскошное, а у меня... на даче продуха на зиму затыкать.

А было время—были подругами. И была не Светка первой красавицей, не Светка.
Обида на судьбу мешала дышать.
На судьбу, наградившую не самую красивую, умную и тонкую, а другую, холодную и хитрую.
На коварную жизнь, когда праздник радости и роскоши вдруг обернулся убожеством и ужасами женской колонии.
На неожиданное досрочное освобождение, которым она была обязана, как по иронии судьбы, той же Светке, которая тогда спала с кем-то из прокурорских и от скуки попросила за нее: мол, слабо тебе, милый, мою подругу освободить? Ну милый и показал, что это ему запросто...
А потом ещё и это навалилось, не оставляя никакой надежды...

Она смахнула слёзы, стараясь отогнать горькие мысли, зная, что они могут привести к попытке разделаться с этим светом. Именно к попытке... резануть себя по горлу или броситься под машину на шоссе у неё была кишка тонка. Теперь она это знала.

А очнуться под капельницей после тихо перерезанной вены на руке и провалиться в тяжёлый сон только для того, чтобы через две недели снова оказаться на улице, с пустым кошельком, сбившимися волосами и недельными талонами в вонючую столовку, которые дают пациентам психушки, ей не хотелось. Уж лучше по поминкам ходить....Там хоть не пристает никто, если тихо сидеть.

-Аля! Ты?—женщина вздрогнула и оглянулась на знакомый голос, которого она так давно не слышала.
-А... Лора...привет... Опять будешь уговаривать?—Женщина, которую назвали Алей, слабо улыбнулась и продолжила:
-Напрасно время не трать. Лучше пошли куда-нибудь, налей рюмочку под кофе, вспомним школьные годы.—Она хрипловато засмеялась, приоткрыв на удивление белые для её образа жизни зубы, в уверенности, что получит мягкий отказ, и округлила глаза от неожиданности, когда Лора ответила:

-Пойдём. Вот здесь за углом есть кафе, там, кажется, и коньяк или ликёр продают.

Они зашли в кафе. Подошла симпатичная пожилая официантка.
-Два ванильных мороженых с тёртым шоколадом и черносливом, два маленьких кофе «мокко» и по пятьдесят граммов коньяка, --сказала Лора, и официантка отошла.

-Ну расскажи, как жизнь.—Лора в первый раз прямо посмотрела в лицо Алле. Неужели это она? Первая красавица и умница в школе, гордость учителей, недосягаемая модель для подражания у всех девчонок и мечта всех мальчишек.
А если на вечере с парнем, то парень — не только студент или аспирант, но ещё и красивый, как артист из кино. И где она таких находила? Прогуляет с ним после танцев до ночи, а наутро отвечает по всем предметам на одни пятёрки, как если бы всю ночь зубрила.

Лора тогда училась на заочных подготовительных курсах в МГУ, которые у неё забирали всё время, и не могла вспомнить, когда началось отдаление Аллы от ровесниц. Наверное, тогда, когда на её горизонте появился Артур, заезжий тридцатилетний красавец-бизнесмен, или, как тогда говорили, кооператор.

...Они пили кофе. Говорила в основном Лора, а Алла тоскливо смотрела в свою чашку, не притронувшись к мороженому. Выцедила коньяк и подняла глаза на Лору. Та молча пододвинула ей свою рюмку. Алла торопливо взяла её и выпила залпом. На её щеках появился румянец, глаза чуть заблестели.

Лора прикусила губу в раздумье. Первый этап уговоров был пройден раза три: первый раз ещё года полтора назад, потом через год ещё раз, и последний раз—месяца три назад. Алла выдерживала неделю лечения, потом исчезала из больницы, прихватив чью-нибудь меховую шапку, кожаную сумку или начатый флакончик дорогих духов. Вещи покрупнее она не брала. Был у нее какой-то барьер, который она никогда  не переступала: что можно воровать у людей, а что—нет.

Говорить с ней не о чем. Она не живёт, а плетётся от одной рюмки до другой, с одних поминок на другие, где побольше людей, где её, чужую всем, не сразу выделят из сотни подавленных горем лиц, где ей можно было бы тихо пить, не опасаясь замечаний и упреков, от которых свербило в голове, тяжёлой от череды пустых и серых дней.

Изредка, когда Лора встречала Аллу, она старалась покормить её и узнать её адрес. На всякий случай. Но с каждым разом Алла всё меньше шла на контакт, оживляясь лишь при виде рюмки. Вот и сейчас, подняв глаза на Лору, сникшую от бесплодности своей попытки как-то расшевелить её, Алла сказала тусклым голосом, глядя вбок:
-Ну спасибо за угощение. Мне пора.

Лора потерянно смотрела вслед спотыкающейся худой, когда-то гордой и стройной фигуре, на которой так нелепо смотрелось это старое чёрное пальто, как атрибут другой жизни, в которую его хозяйка попала совершенно случайно.

Надо собрать всех, с кем Алька дружила, и подумать, что с ней делать, решила Лора. Нельзя бросать её так. Однажды она может попасть под машину или зимой заснуть и не проснуться на скамейке в парке.
Всё, сегодня же позвоню Галине Николаевне и попрошу все номера телефонов всех знакомых, какие только есть. Кто-нибудь да сообразит, что можно сделать. Вот у Ленки-журналистки старший брат врач...Соберу всех у себя на шашлык и не скажу, по какому поводу...

Алла перешла дорогу к автобусной остановке и оглянулась. Лора стояла на ступеньках кафе и смотрела ей вслед. Встретившись взглядом с Аллой, Лора встрепенулась и обрадованно помахала ей рукой.

-Жалеет...Мать Тереза, твою мать..,--пробормотала Алла с ухмылкой, проигнорировала Лору и зашла в автобус, направляющийся в сторону загородного парка. Она села у окна, не обратив внимания на кондукторшу, с опаской покосившуюся на ее пыльное пальто и решившую не трогать алкоголичку: ещё, чего доброго, оскорбит её на весь автобус или блевать начнёт.

...Алла пригрелась и задремала в душном бензиновом тепле. Ехать ей было почти полчаса. Автобус кружил по своему маршруту, то останавливаясь на светофорах, то тормозя и тяжело переваливаясь на перекрёстках, и наконец выехал на загородное шоссе. Через одну остановку ей выходить.

Метрах в двухстах от остановки будет тот дом, где жила тётка журналистки Ленки из параллельного класса, её соседки по лестничной клетке. Ленка со своим крутым бой-френдом была в отпуске на каких-то островах—вот удачливая, сучка!—а тётка умерла. Тромб оторвался, Алла сама слышала. Приходила пожилая напудренная дама типа «брови хищно накрашены от переносицы и до ушей», в побитом молью и выгоревшем пальтеце «джерси» бывшего фиолетового цвета, с нежно-розовым выцветшим газовым платочком на шее.
Не иначе, бывшая билетёрша из филармонии или, в крайнем случае, библиотекарша из «иностранки» на пенсии. Вся с претензиями на благородное достоинство, нищая и гордая.

Прямо почти как я, усмехнулась Алла.

Она слышала, как дама-мадама сказала их управдомше, что похороны сегодня. Туда и направлялась Алла. Вряд ли кто узнает в ней ту девочку, что вместе с Ленкой заходила к тётке. Можно будет выпить и подремать.... Если повезёт, то дадут с собой бутылку вина и какой-нибудь еды. Тогда жизнь будет хорошей ещё целый день, и не надо будет считать часы до вечера...

Автобус притормозил у поворота, и с ним поравнялось серебристо-голубое вольво. Алла невольно перевела взгляд на красивую машину, как будто из другой галактики, заметила на заднем стекле зелёного слоника, смешно качающего головой...Баба на машине-то ездит.

Она снова закрыла глаза. Ей вспомнилось, как они, три девочки-восьмиклассницы, подружки, ездили по этой дороге на «жигулях» папы одной из них. Смеялись чему-то, вырывали друг у друга из рук новый номер «Силуэта» с лекалом очередной модной юбки, обсуждали что-то. В машине работало радио, и Светкин папа за рулем слушал новости, не обращая внимания на их болтовню. Музыку он не слишком любил и включал редко, только если Светка очень просила.

Они приезжали на место, выскакивали из машины, сразу бежали переодеваться и торопились на пруд, купаться и за кувшинками, а потом собирать малину вокруг дома и есть её до бесконечности, взрываясь смехом, когда они ловили удивлённый взгляд Светкиного отца из-под очков, читающего газету на лавочке: мол, кто это так долго шебуршится там, в малине?

Это было так недавно...и так давно, в другой, светлой и понятной жизни, когда её судьба ещё не дала этот крен.

Ничего по-настоящему бесплатного в жизни не бывает.

Никогда. Никогда. Никогда...

Продолжение здесь http://proza.ru/2020/10/29/304