Три коротких рассказа о любви

1.

Полюби меня такой, какая я есть

Мне понравилось приходить на работу в магазин электронной техники. Здесь, в большом торговом центре, всегда суета, люди ходят вдоль бутиков, словно гуляют, и постоянный шум, похожий на прибой – это разговоры, шарканье ног и музыка. Все это меня будоражит сильнее, чем чашка кофе. Звуки жизни.
Нас тут трое продавцов, ребята нормальные, смешливые, свои. Ну так, подкалывают иногда.
– Тарас, это к тебе! – говорит Стас, усмехаясь и подмигивая.
Подхожу к девушке, ей нужно подобрать чехол для телефона. Я к своим обязанностям отношусь серьезно, мне приятно, когда покупатель доволен. Девушка изучает варианты, и краями глаз – меня. Пусть, мне не жалко. Не знаю, нравится ли она мне – мне все симпатичные девушки нравятся, и в то же время никто. Как-то ни одна еще не зацепила.
– Хватит у двери стоять, Тарасик, – говорит наш старший, Дима. – Все за красивыми ножками наблюдаешь?
– Такое никогда не надоест, – отвечаю ему.
У нас дверь и стены стеклянные, видно всех проходящих. Они ходят, а я люблю смотреть, что тут такого? Магазин половину времени пуст, а если кто и заходит – то просто так, на новые смартфоны и планшеты поглазеть. Мимо проходят разные девушки, много красивых, как в кино или на фото в журналах. Но похожи друг на дружку, как сестры. А мне хочется увидеть такую, чтобы – ух! Ну не знаю, например, рыжую, зеленоглазую.
Я задумался, поднял глаза – и вздрогнул. Мимо шла именно такая: зеленоглазая и рыжая. Скользнула по мне взглядом и проплыла неземной походкой. Короткая юбка, идеально стройные ноги, каблуки. Вот это да! Материализовал я ее, что ли, из своих фантазий?
– Что, нравится? – хихикнул Стас.
– Допустим.
– Она часто тут проходит, еще увидишь.
– Неужели?
– Ты же у нас недавно, не знаешь. Она этажом выше, в книжном магазине работает.
Все следующие дни я следил внимательно и был вознагражден: действительно, красавица каждый день проходила мимо нас. Странно, что я ее сразу не углядел. Она меня волновала. Правда, не только меня: и Дима, и Стас мечтательно закатывали глаза.
– Лариса девушка неприступная, – признался Дима. – Я к ней и в магазин поднимался, и говорить пытался. Одних книг у нее купил на бешеную сумму. И ничего.
– И я – встрял Стас. – Теперь твоя очередь, Тарас!
Я молчал.
– Спорим, ты не сможешь с ней познакомиться? – подколол Стасик. – Дима, присоединяйся.
Они не знали, с кем имеют дело. Изобретательный человек может познакомиться с любой неприступной красоткой! Словом, поспорили на бутылку хорошего коньяка.
Назавтра в конце рабочего дня я дождался рыжеволосую и вышел прямо к ней.
– Девушка, наш магазин дарит вам буклет.
Я протянул ей прямоугольник плотной яркой бумаги, но так неловко, что столкнул сумку с ее плеча.
– Ох, простите, – сказал я и бросился поднимать рассыпанные вещи, при этом роняя все остальное, что было у меня в руках.
Лариса тоже нагнулась, мы стукнулись лбами, одновременно схватились за головы и рассмеялись.
– Ваших буклетов у меня уже десяток, – сказала она.
Какой голос! Он отозвался во мне, задел внутри какие-то струны, и они теперь тихо пели. Я жадно рассматривал ее. Фигурка что надо, глаза зеленые, как крыжовник, умные и насмешливые.
– О, я знаю этого писателя, – произнес я заготовленную фразу, подавая ей выпавшую из сумки книгу. – Хороший.
– Да? А что это у вас?
У меня был сборник этюдов для гитары. Я проводил Ларису до метро, и мы говорили не о литературе, а о музыке – я действительно неплохо играю, о звуках. О том, что они должны идти плотно, расти как трава, но нежно и ритмично. Лариса смотрела на меня с любопытством, а я не заметил, как прошло время.
Зато на следующий день я уже смог легко поддержать с ней разговор о писателе: половина ночи ушла на то, чтобы прочитать пару его книг. Однако я не пожалел о потраченном времени. Лариса мне нравилась все больше. С каждым днем она становилась все нужнее. С самого утра я начинал ждать ее, и это предвкушение было как тихая музыка. Мы встречались у метро, ехали вместе в свой торговый центр, расходились по магазинам. И весь день музыка не прекращалась.
Это странно, но стоило мне в текучке работы подумать: «Хочу увидеть Ларису», – и выйти из магазина, как я видел ее, спешащую навстречу.
– Я соскучился.
– Нет, это я соскучилась!
Мы смеялись, брались за руки и шли перекусить в кафе на первом этаже, там в бассейне плавали большие толстые разноцветные карпы и лились струи воды. Ребята в магазине с пониманием меня отпускали, хотя и с завистью. Но мне было все равно. У меня над головой летал ангел, или кто-то с крыльями, не помню, как его зовут – который попадает стрелой в сердце, и ты влюбляешься.
Мы сидели в парке, обнявшись. Лариса шевелила ногой опавшие листья, говорила что-то. Я все больше молчал, хотя хотелось как-то выразить свои чувства, чтобы не лопнуть от переполненности. Но я не умею говорить комплименты, не знаю, как это делается. Только знаю, что женщине нужно их слышать. Мне хотелось сказать, как мне нравится держать в своей руке ее теплую ладошку. И еще какие у нее мягкие губы. Но слова произнеслись другие:
– У тебя такие волосы красивые, медно-рыжие, – сказал я и погладил Ларису по голове.
Она почему-то слегка отодвинулась, сверкнула на меня зеленью своих глаз.
– И глаза, – добавил я, – красивые. Наверное, в темноте светятся.
Кажется, я что-то не то сказал. Или не так. Она застыла, потом встала со скамейки, произнесла чужим голосом:
– Я пойду. Холодно.
Что такое? Почему? Ушла своей невероятной сексуальной походкой, а я остался сидеть, как истукан. Боялся показаться смешным, не побежал за ней. Не люблю всех этих мелодрам.
Несколько дней Лариса не появлялась, в магазине сказали – взяла отгулы. На звонки не отвечала. Вначале я злился: и что вам, женщинам надо? Отчего вы такие внезапные? Потом впал в меланхолию. Работа шла своим чередом, но у меня все валилось из рук. Ребята посадили меня клеить ценники в подсобке, Стас протянул бутылку:
– Вот, держи. Выиграл.
– А не пошел бы ты!
Я оттолкнул его руку и вышел в магазин. В подсобке было душно, я встал у двери в безумной надежде, что Лариса пройдет мимо. Но народу было мало, весь день лил дождь. Погоде передалось мое настроение.
Тут на стекло внезапно легла тень. Я поднял глаза и увидел знакомую тонкую фигурку. Лариса?! Нет, не она. Просто какая-то симпатичная девчонка, но с пшенично-серыми волосами и голубыми светлыми глазами, в линялых джинсах и кроссовках, в мятой мокрой куртке. Я опустил голову, но что-то тревожило меня, зудело в подсознании. Не может быть!
Я выскочил из магазина. Лариса – а это была она – стояла передо мной, насмешливо и одновременно грустно усмехаясь.
– Что, не нравлюсь такой?
Я молчал.
– Рыжий парик, – растолковала она, как тупому. – И зеленые линзы. Понял? Видишь, какая я некрасивая? Пришла попрощаться.
– Погоди.
Скорее надо что-то сказать, но что? Как выразить словами огромное облегчение? Да какая разница, в парике ты или нет! И какого цвета у тебя глаза! Главное, что ты нашлась. Что ты есть.
Я крепко взял ее за плечи.
– Больше никогда так не делай. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Ты красивая, лучше всех на свете. Идем!
Она послушно пошла за мной. Мы шли, взявшись за руки, сами не зная куда, и я думал: «Раз ты такая честная, надо и мне признаться, что мы с ребятами спорили. Интересно, рассердится или рассмеется? Наверное, лучше не признаваться».


2.

Скелет в шкафу моего мужа

В два часа дня я выключила телевизор и раздраженно отодвинула пустую чашку. Как долго тянется день! Почему у всех нормальных людей выходные в субботу и воскресенье, а у моего мужа – посреди недели? Я в десятый раз вздохнула и посмотрела в окно. Отправилась бы погулять, но не в такую погоду: холодно и дождливо. Кстати, наверняка Антон отправился читать свои лекции студентам опять в недавно купленной куртке. Как влез в нее, так и не снимает. А ведь в шкафу висит тоже еще не старая, только слегка испачканная.
Я потянулась, встала и пошла за курткой. Как говорится, раз уж сидишь дома, то хотя бы постирай. Я рассеянно проверила карманы, в ладони зашуршал листик бумаги. Что это? Записка. Развернула, и в глаза бросились строчки: «Дорогой мой, единственный!»
Что это? Неужели? Не может быть! Я вздрогнула, уронила на пол и куртку, и записку. Сердцу стало больно, а душу залила горечь.
Предатель! Говорит нежные слова, а сам с любовницей переписывается. «Ага, вот почему он на прошлой неделе так поздно домой пришел! – подумала я. И тут же спохватилась. – Стоп, он же мою маму тогда в супермаркет возил за покупками. Странно. Когда же он успевает мне изменять?»
Я бросилась к его столу, начала выгребать из ящиков всякую мелочь в поисках новых улик неверности мужа. Ручки, батарейки, куча фотографий. О, сейчас я найду фото соперницы! Перерыла весь стол, но нашла только фотографии, где мы с Антоном или я одна. Мерзавец, вот ведь ловко маскируется! Делает вид, что хранит только мои изображения.
Тут я заметила, что бесцельно брожу по квартире. На стуле висела рубашка мужа, надо бы сунуть ее в стиральную машину. Нет! Я брезгливо сбросила рубашку на пол. Пусть теперь она ему стирает. Интересно, кто она? Наверное, Антон нашел любовницу на работе. Студентки всегда влюбляются в преподавателя, а ему приятно их восхищение. А может, коллега? Ну конечно! Ему недавно звонили, секретарь с кафедры, просила уточнить расписание лекций. Знаем мы этих секретарей! То-то он выходил с телефоном в другую комнату!
«Стоп, – опять спохватилась я, – это же был мужской голос. Мужчина?! Тьфу, этого еще не хватало. Конечно, нет! Я чувствую другую женщину. Но почему? Чего ему не хватает?»
Подошла к зеркалу. Вроде я еще ничего, все нужное на месте. Повернулась одним боком, другим, поправила прическу. Очень даже ничего. Кстати, давно постричься и подкраситься надо. Я позвонила знакомой парикмахерше и мстительно договорилась на четверг, как раз когда у Антона выходной. Просижу часов пять в салоне, а муж пусть мается. Хотя нет, ведь я его выгоню. Я нахмурилась и озабоченно потрогала кожу на лбу. Да, не забыть бы еще увлажняющий крем купить. Записать, что ли, пока не забыла.
Пока я рылась в сумочке в поисках ручки и блокнота, в дверь позвонили. На пороге стояла соседка.
– Юля, привет! – сказала она. – Спички есть?
– Ах, Светочка, конечно, – вздохнула я. – Да ты проходи. Хочешь чайку?
Светка с удовольствием разделась и разулась, мы прошли на кухню.
– А что случилось? Вид у тебя растерянный какой-то.
– Мне муж изменил.
– Антон?! Никогда бы не подумала. А с виду такой порядочный мужик.
– Вот именно! Все они с виду порядочные.
Я налила чай. Хорошо, есть кому душу излить. Мы обсудили мужиков вообще и Антона в частности, согласились на том, что теперь он, как джентльмен, должен уйти и оставить мне квартиру, потому что пострадавшая сторона – это я.
– Все бы отдала, чтобы этого не было, чтобы это оказалось сном, ошибкой! – сказала я. – Но не могу простить измену. Он должен уйти.
– Тогда, может, и ремонт сделаешь? – спросила Света. – У меня есть знакомый бригадир.
Она принялась рассказывать мне о видах ремонта. Я согласилась:
– Хорошая мысль. Поменяю тут все, чтобы и духом его не пахло!
Отхлебнула чаю, записала себе для памяти, что нужно купить крем и в четверг отпроситься с работы после обеда, чтобы пойти в парикмахерский салон. Задумалась, что бы еще купить.
– Ладно, я побежала, – сказала Света и ушла, щелкнув замком двери.
Что я еще хотела записать? Ага, вспомнила! Куплю шторы с розовыми слониками. Антон не выносит ничего сентиментального, наконец-то я не буду подстраиваться под его вкусы, буду сама решать, как украшать свой дом!
Я прошлась по квартире, глядя, что тут еще заменить и предвкушая, как долгожданные слоники будут меня радовать. Должно же меня хоть что-то радовать теперь, когда я буду одинокая и разведенная!
На полу валялась куртка мужа и то самое письмо. Все-таки любопытно, что она ему пишет. Я стала дочитывать, и вдруг строчки показались мне знакомыми. Побежала в кухню, сравнила почерки. Точно! Это же моя собственная записка, написанная несколько лет назад! А он ее хранил, в кармане носил.
Я упала на диван и рассмеялась. Ничего себе ситуация, приревновала к самой себе. Было и стыдно, и смешно, и гора упала с плеч.
Зазвонил телефон.
– Любимая, я уже еду, – сказал Антон. – Скоро приду, обниму тебя. Скучаешь?
– Ужасно. Целую, приходи скорее.
Я подошла к окну, отодвинула шторы, окинула их взглядом и мимолетно подумала: «А розовых слоников все-таки немного жаль».


3.

Сложная ситуация

Скоро закончится очередной мой рабочий день. В задумчивости я ходил по торговому залу и посматривал вниз, на площадь. Стекло было мелко-пупырчатым от капель, сеял мелкий дождик, от этого картинка казалась акварельной: смазанные огни автомобилей и светофоров, смутные силуэты прохожих, темная яма подземного перехода – и глубокая синь неба.
Мой взгляд притягивала не вся эта красота, а лишь переход. Пришла она сегодня или не пришла? Рассмотреть было невозможно, и я сердился на самого себя за попытки, но все равно вглядывался. Глупая девчонка. Да и я тоже хорош, нечего сказать.
Год назад Андрея забрали на срочную службу в армию. Он беспечно сказал:
– Пап, не переживай. Как говорится, отстреляюсь и свободен.
Служба сына протекала действительно без особых приключений. Иногда он даже звонил или писал с телефона. В инженерном подразделении войск ПВО дисциплина была не слишком строгой.
Своей девушке он тоже звонил.
– Павел Сергеевич, вам привет от Андрюши, – сказала Юля, позвонив мне через неделю после ухода сына в армию. – У него все хорошо.
– Спасибо.
– Можно, я к вам в гости зайду?
Я пожал плечами и разрешил. Наверное, про Андрея хочет поговорить? Конечно, я уже видел ее раньше, но только вместе с сыном. Лицо приветливое, когда улыбается – глаза становятся как звезды. Симпатичная. С Андреем у них стиль общения насмешливо-заботливый, мне это нравилось. Слегка недоумевал: когда сын успел вырасти? Я и не заметил. И еще воспоминания царапали. Ведь с его мамой я познакомился, когда ей было семнадцать, а я был уже здоровенным оболтусом.
Юля принесла пакеты с продуктами, начала хлопотать.
– Зачем же ты беспокоишься, не надо, что я, не могу в магазин сходить? Тем более работаю администратором в торговом центре. Давай я сам чай заварю.
– Павел Сергеевич, мне приятно за вами поухаживать.
– Ухаживать должен мужчина. – Я отстранил ее от стола. – Лучше расскажи, что там у сына.
Юля поспешила меня успокоить, пообещала, что он сам скоро позвонит, и перевела разговор на меня. Мы пили чай, я присматривался к ней. Насколько помню, их отношения с Андреем нельзя назвать очень серьезными. О браке речи вообще не было, так, поцелуйчики-обнимашечки, как они сейчас выражаются. Теперь вот ждет его из армии, потому что так положено. Детские игры. Защемило сердце: она вдруг напомнила мне бывшую жену.
Юля с тех пор завела привычку приходить ко мне в гости, или вытаскивала меня по выходным погулять в парке. Посреди мамаш с колясками и тепло одетыми бутузами весело рассказывала о парах в институте, о строгих преподах, о музыкально-поэтических тусовках. И меня звала приходить. Я только посмеивался.
– Расскажите про маму Андрея, – однажды попросила она.
Я ждал подобного вопроса. Сын ей наверняка рассказывал эту бесхитростную историю, я от него не скрывал. Старшеклассница влюбилась в студента, любовь-страсть, рождение ребенка. А к материнству и семейным хлопотам оказалась не готова. Потом влюбилась в другого, с ним переехала жить в другую страну. А почему ребенка бросила, почему с сыном не общается? На это у меня было заготовлено объяснение: у нее сейчас, наверное, трудный период. Она когда-нибудь нас найдет и все объяснит.
Юля слушала серьезно.
– Простите, не очень верится. Трудный период длится полтора десятка лет? Эх. Я бы своего ребенка ни за что не оставила!
Я промолчал.
Девушка продолжала звонить, приходить, и я чувствовал себя все стесненнее. Начал ждать ее приходов, сердце колотилось. Я слишком хорошо знал, что это означает. Неужели опять влюбился? Только не это! На свете много глупцов, однако все они просто нобелевские лауреаты по сравнению с влюбленными. Но тут еще и девушка сына! Ничего себе, ситуация.
А Юля, как назло, мною восхищается. Как-то заметила:
– Вы редкий человек, особенный.
– Это почему?
– Вы правда ничего не замечаете? – Она тоже удивилась. – Вы же всегда придерживаете дверь позади идущему, уступаете дорогу, место в транспорте. Если просят – даете, и не специально, я же наблюдала и видела. Вы в это время думаете о чем-то своем, значит, у вас это инстинктивное!
– Но разве не все такие?
Она хохотала минут пять, потом сказала:
– Павел Сергеевич, я вас обожаю, вы – это что-то!
Кризис наступил, когда я столкнулся с Юлей у своей работы. Я выходил с женщиной, коллегой, держа ее под руку. Юля помрачнела, а когда я спросил, что она тут делает – ответила резко. Потом приходила ко мне и просила прощения. Ревнует?
Как бы случайно она взяла меня за руку. У меня щеки загорелись жаром.
– Юлечка, так нельзя. Ничего хорошего из этого не выйдет.
– Но почему? – шепнула она.
– Андрей.
– Но мы просто дружим!
С огромным трудом я оторвался от нее и попросил больше не приходить. Сердце ныло. За что мне опять эти муки?! Господи, как же она мне напоминает ту, первую любовь!
Скоро я заметил, что Юля иногда приходит к торговому центру. Выйдет из перехода и стоит, смотрит вверх. Она не могла меня видеть, но с того дня я уже не в силах спокойно работать.
Маета длилась и длилась. Я смотрел на себя в зеркало: седой, некрасивый. Что я могу ей дать? Хотя спасибо этой девочке, она возникла в моей жизни как сильный, чистый звук трубы из оркестра. Возникла как раз когда я не знал, что делать дальше, потерял смысл. Но я не имею права.
Она все приходила. Я боялся смотреть вниз, на площадь. Не хотел, чтобы она появлялась, и все сильнее хотел ее видеть. «Забудь меня, девочка, – шептал я, – зачем я тебе?»
И вот сегодня как-то особенно горько стало на душе. А вдруг я неправ, и счастье еще возможно? Кто знает? Рабочий день заканчивался, я загадал: если выйду, и она есть – значит, все будет хорошо. Не знаю как, но хорошо.
Снова посмотрел вниз, показалось, что увидел знакомую фигурку. Сердце подпрыгнуло. Выбежал, перепрыгивая через ступени. Юля! Стоит под дождем, родная моя. Подбежал, обнял. Она меня тоже обняла, положила голову на плечо.
Так мы и стояли.
– Я загадала: если ты ко мне выйдешь, то все будет хорошо.
Я кивнул. Мелкий дождь капал, сквозь очки я ничего не видел, но и не хотелось видеть. Только бы вот так стоять, и пусть время не спешит.