Глава четырнадцатая

По небу, закрывая собой тонкую щепку луны, плыли облака. Джозеф Белл прозвонил своё полуночное послание спящей деревне. Тёплый, мягкий мелкий дождь падал на пересохшие, томимые жаждой луга и на сухую землю леса, неся облегчение после жаркого, сухого дня и прибивая дорожную пыль. В придорожной канаве открыла глаза потревоженная лёгким шумом, раздавшимся со стороны изгороди, лягушка.
Земноводное моргнуло. Это три фигуры крадутся там, вдалеке, или две?
Лягушка осталась совершенно неподвижной. Похоже, там было две фигуры и какая-то тень.
Из-за облака выглянула луна.
То были две огромные крысы и... тёмное, напоминающее тень НЕЧТО!
Под прикрытием изгороди они крались к большому жилищу мышиного народа. Крысы были охотниками - но лягушку они, к счастью, не заметили. По-прежнему сохраняя абсолютную неподвижность, она дала им пройти мимо. Это было не её дело...


Клуни, Рагэар и Шэдоу бесшумно крались по направлению к Рэдволлу. Это была такая важная миссия, что Клуни решил пойти вместе со своими лазутчиками и наблюдать за её выполнением лично. К талии Шэдоу была привязана сумка из кожи. В ней лежала тонкая крепкая верёвка, мягкий крюк для захвата, сосуд с маслом, несколько отмычек и кинжал - воровской набор, которым тот обычно пользовался.
Рагэар гордо шагал рядом, возбуждённый оттого, что шеф специально выбрал его в качестве сопровождающего на такое важное задание. Мало знал он о том, что Клуни включил его в группу только в виде меры предосторожности. Если они попадут в какую-нибудь передрягу, Рагэар послужит дурачком, которым с лёгкостью можно пожертвовать. Таким образом Клуни удачно обставит своё собственное бегство.
Троица остановилась под высокими стенами аббатства. Взмахом хвоста Клуни заставил их замолчать, затем исчез в ночи. Оставшись один на один с Шэдоу, Рагэар почувствовал лёгкую нервозность. Шёпотом он попытался с ним побеседовать.
- Прекрасные капельки дождя, правда, Шэдоу? Это хорошо для травы. О, Господи, какие высокие стены! Я рад, что это ты собираешься туда лезть, а не я. Я никогда бы не смог. Я слишком толстый... ха-ха-ха!
Голос Рагэара затих. Он поиграл со своими усиками, но мгновенно сник под убийственным, как у василиска (1), взглядом мёртвых чёрных глаз Шэдоу. Рагэар вздрогнул и умолк.
В течение десяти минут Клуни вернулся. Он кивнул наверх, на парапет.
- Я пробежал порядочную дистанцию вверх и вниз вдоль стены. Все часовые спят... идиоты! Им никогда раньше не приходилось стоять на страже - как только спускается ночь, закрываются и их глаза! Вот к чему приводит расслабленная жизнь!
Рагэар согласно закивал головой.
- Вы правы, шеф! Если бы они были у нас в армии и старый Редтуф застукал их спящими, он бы...
- Заткни свою мышеловку, тупица! - прошипел Клуни. - Ты готов, Шэдоу? А теперь... Не забудь свои инструкции!
Шэдоу обнажил свои пожелтевшие клыки и начал взбираться. Медленно, как длинная чёрная рептилия, он прокладывал себе путь наверх; когти его отыскивали в песчанике спрятанные ниши и щели. Он поднимался всё выше, иногда распластываясь на поверхности, словно орёл с распростёртыми крыльями, в момент, когда рассчитывал своё следующее движение, учитывая все преимущества каждой трещины и каждого стыка в стене. Ни одно другое животное в армии Клуни не могло бы даже попытаться проделать подобное восхождение, но Шэдоу был экспертом в таких делах. Всем своим существом он сконцентрировался на этом деле, иногда цепляясь за камни всего одной лапой. Внизу, на земле, Клуни и Рагэар, напрягая глаза, вглядывались вверх. Они едва ли могли разглядеть его очертания, но, тем не менее, он всё-таки был им виден - недалеко от верхушки стены.
Шэдоу сменил положение тела и, словно рычагом, заработал задними лапами и хвостом. Теперь он вонзил когти клином в щель в стене, и потянулся вверх, осторожно, дюйм (2) за дюймом, поднимаясь до нужного места... 


На верхушке стены мягко похрапывал брат Эдмунд. В куче щебня он устроил себе своего рода гнездо, завернулся в тёплое одеяло и поднял капюшон, защищаясь от лёгкого дождя. Поэтому и не заметил длинных острых когтей, которые зацепились за край парапета. Мгновением позже появилась гладкая чёрная голова; на спящую мышь уставились два непрозрачных обсидиановых (3) глаза. Шэдоу успешно взобрался на стену аббатства. Как извивающаяся чёрная ящерица, он скользил мимо спящих зверей и куч щебня, не издавая ни единого звука. Монах Хьюго что-то мягко пробормотал во сне и повернул голову, так что его капюшон соскользнул. Мелкий дождик сыпался на лицо толстого монаха, угрожая его разбудить. Мягким, словно дуновение ночного бриза (4), движением Шэдоу вернул капюшон на место. Прежде, чем спуститься по каменным ступенькам от крепостного вала к крытой аркаде, замерев на миг, Шэдоу осмотрелся вокруг. Пользуясь разного вида кустами, как накидкой, он, крадучись, продвигался вперёд, не обращая внимания на ненужные шансы и не делая резких движений. Иногда он останавливался и ждал; минуты шли, а он планировал следующее своё движение, скользя, словно облачная тень, отброшенная на землю луной...


Дверь в Большой Холл была не заперта. Шэдоу рассудил, что защёлка, возможно, была старая и скрипучая. Он вытащил сосуд с маслом и смазал защёлку и дверные петли. Осторожно он приоткрыл дверь - буквально на дюйм; не издав ни звука, кроме еле различимого скрипа,    без единого усилия она распахнулась сама. Однако, проскользнув внутрь, Шэдоу по ошибке отпустил её. От подувшего быстрого ночного бриза дверь захлопнулась с глухим звуком.
Шэдоу внутренне выругался и бросился за ближайшую колонну. Он лежал, не шевелясь, не смея дышать. Одна, две, три минуты... хорошо! Шум никого не потревожил. Он рискнул выйти и обследовать висящий на стене гобелен.
Даже чёрная моль в безлунную ночь не укрылась бы от взгляда Шэдоу. Чтобы различать находящиеся перед ним вещи, емуне нужна была лампа. Итак, это было изображение той самой мыши-воина, которое так страстно желал получить Клуни. Воспользовавшись своими острыми, как бритва, клыками, Шэдоу стал вгрызаться в древний гобелен, начав двигаться снизу, от свисающих с материала кисточек, вверх.


Маттиас вертелся в постели, переворачиваясь с бока на бок; он измучился, но спать не мог. Мысли его крутились вокруг главных проблем и схем их решения: меча, могилы Мартина, защиты аббатства, Корнфлауэр. Наконец, после того, как он, то и дело переворачиваясь,  долго толкал и мял простыни, его начал одолевать сон. Он был где-то в длинной, абсолютно пустой комнате, такой же, как Большой Холл.
- Маттиас! - окликнул его чей-то голос.
- О, уходи прочь! - сонно пробормотал мышонок. - Найди кого-нибудь ещё. Я устал...
Но голос настаивал, словно буравя (5) ему мозг:
- Маттиас! Маттиас, ты мне нужен!
Он вгляделся в длинный затемнённый коридор.
- Что случилось, зачем я тебе понадобился?
Маттиас начал идти на голос. Он услышал злое хихиканье, за которым последовал крик отчаяния.
- Маттиас, помоги! Не дай им забрать меня!
Он побежал вперёд. Холл, казалось, стал длиннее.
- Кто ты? Где ты?!
Далеко впереди, в мрачной темноте, Маттиас мог отдалённо различить фигуру, наклонившуюся вперёд так. словно она выпадала из стены. То была мышь в доспехах.
- Пожалуйста, Маттиас! Ты должен мне помочь! Быстрее!
БУХ!
Маттиас приземлился на пол в своей спальне. Всё его тело было обмотано простынями. Он медленно сел и потёр глаза. Какой странный сон - длинный холл, мольба о помощи, мышь в доспехах...
Маттиас почувствовал, как шёрстка на его шее встаёт дыбом.
Конечно! Так и должно было быть! Большой Холл... Мартин-Воин... внизу творилось что-то ужасное! Он был срочно нужен!
Пинком Маттиас отбросил от себя простыню, подпрыгнул, опрометью ринулся из спальни, вдоль коридора общежития, и кубарем скатился по спиральной лестнице. В темноте он с грохотом пролетел сквозь Пещерную Дыру, то и дело спотыкаясь о мебель; сердце его стучало громко, как молот, а в ногах, как в двух поршнях, пульсировала кровь. На верхней ступеньке Маттиас споткнулся и, растянувшись, влетел в Большой Холл.
Он лежал на полу, сквозь мрак вглядываясь в гобелен. Мартин всё ещё был там, но... ОН ДВИГАЛСЯ!
Был ли это бриз? Нет, этого быть не могло. Облик мыши-воина раскачивался, словно его кто-то куда-то каким-то образом тащил. Маттиасу видна была тень, но вокруг не было ничего, что могло бы эту тень отбрасывать. Он вскочил на ноги и побежал вперёд, пока изображение Мартина отрывалось от гобелена.
Его держала крыса!
Сомнения у Маттиаса уже не было. Это была крыса - абсолютно чёрная с головы до хвоста, и её едва ли можно было отличить от самОй ночи!


На полу позади себя Шэдоу услышал шаги. С холодной, рассчётливой отстранённостью он прокатился вокруг колесом, пока его оппонент собирался с силами. Конечно же, в бою он победил бы такое маленькое существо, но он получил приказ достать гобелен, а не драться с маленькими мышатами. Кроме того, всегда существовала дополнительная опасность того, что мышь может вцепиться в него и звать на помощь до тех пор, пока помощь не придёт. Словно превратившись в маслянистый дым, Шэдоу завершил ловкий двойной манёвр. Сложившись в кегельный шар и таким образом накренившись вперёд, он сшиб Маттиаса на пол, как кеглю. Подпрыгивая, он заскользил вокруг двери, захлопнул её и сбежал через аркаду.
Маттиас вскочил, буквально зарычав во весь голос:
- Остановите эту крысу! Остановите эту крысу!
Немедленно были подняты по тревоге мыши, стоявшие на часах. Когда Шэдоу бежал, он увидел Констанс, мчащуюся по территории под таким углом, который отрезал его от лестницы, ведущей к крепостным валам. Изменив направление, он он побежал к следующей лестнице, молча кляня барсучиху. Теперь ему придётся воспользоваться верёвкой, чтобы быстро спуститься на дорогу!
Из ворот аббатства появился Маттиас. Он увидел, как Шэдоу меняет направление. Быстро всё обдумав, он побежал по диагонали, догнав вора в самом низу лестницы. Взлетев в прыжке, мышонок схватил Шэдоу за ноги и с размаху бросил его на нижние ступеньки.
Всё ещё цепляясь за гобелен, Шэдоу начал извиваться, как угорь. Перевернувшись на спину, свободной ногой он яростно пнул мышонка в голову. Маттиас доблестно пытался удержаться, но его больший по размеру и превосходящий его по тяжести тела противник начал злобно пинать его в лицо - снова и снова... Большая костистая лапа с острыми когтями, стучащая по нему и словно выдавливающая его из тела, вскоре взяла своё. Маттиас ослаб и отключился.
Констанс взобралась на дальние ступеньки. Добравшись до крепостных валов, она побежала, уворачиваясь от куч щебня. Барсучиха увидела, как упал под натиском ударов Маттиас, и побежала ещё быстрее; однако ей мешали толпящиеся вокруг мыши, которые в панике рассыпались, думая, что на них напало огромное количество крыс. Единственным, кроме Констанс, у кого хватило ума понять, что происходит, был отец Корнфлауэр. Будучи ближе к верхушке лестницы, чем барсучиха, он побежал прямо на незваного гостя и врезался в него. Шэдоу пытался вытащить свою верёвку.
- Сдавайся, крыса, я тебя поймал! - закричал мистер Филдмаус, хватая вора. Но, пока Шэдоу рылся в своей сумке, чтобы высвободить верёвку, когти его сомкнулись на рукояти кинжала. Он быстро вытащил его и дважды вонзил в незащищённое тело полевой мыши...
Констанс прибежала именно тогда, когда израненная жертва упала. Шэдоу повернулся к ней с поднятым кинжалом. Констанс махнула лапой вокруг себя, описав большую дугу, и попала Шэдоу прямо по подбородку. Сила удара полностью сшибла вора с лап, и, прежде чем Констанс смогла схватить его, он потерял равновесие и с ужасным воплем перелетел через край парапета. Он рухнул вниз, тело его ударилось о каменную кладку. С отвратительным хрустом он приземлился на мокрую мостовую.
Клуни стремглав подбежал к истерзанному Шэдоу; позади него, но, тем не менее, всё время стараясь попасться ему на глаза, суетливо бегал Рагэар.
Несмотря на ужасные травмы, Шэдоу удалось приподняться на одной лапе.
- Клуни, я ранен... помоги  мне... - задыхаясь, проговорил он.
Клочок гобелена лежал на дороге. Клуни жадно схватил его. Позади себя он услышал, как отворился замОк на двери сторожки; слышал он и крики рассерженных мышей. Каратель безжалостно пнул переломанное тело Шэдоу.
- Вставай и беги за помощью, или оставайся здесь, идиот! Я не таскаю на себе калек, бездельников и растяп!
Оставив израненного Шэдоу мышам, Клуни, набрав скорость, побежал через дорогу. Cильным прыжком он перекрыл всю ширину канавы и побежал через луга. На открытых местах, в деревне, он мог обогнать любую мышь, которая бы осмелилась за ним последовать. Помахав гобеленом, Клуни возбуждённо засмеялся и развил ещё бОльшую скорость.
Рагэар совсем запаниковал. Он не cмог перепрыгнуть через канаву, поэтому поспешно побежал вниз по дороге, в направлении, противоположном тому, откуда они пришли.
Группа мышей под предводительством брата Альфа попыталась перебраться через канаву и взобраться вверх, на луг. К несчастью, дождь сделал дорогу тяжёлой и скользкой. Клуни уже давно ушёл, а с ним и гобелен.
Возвращаясь назад в Рэдволл, они набрели на Маттиаса. Будучи в полубессознательном состоянии, он опирался на лапу Монаха Хьюго.  Шатаясь, с болью, он поднимался вверх по дороге - туда, где лежал Шэдоу. Морщась и вздрагивая, он изменил направление движения, осматривая всю в грязи и в лужах мостовую в поисках куска гобелена.
- Он должен быть где-то здесь! - закричал Маттиас и упал на травмированного Шэдоу, чтобы обыскать сумку у него на талии.
Плоские чёрные глаза Шэдоу затуманились; он наблюдал за Маттиасом. Потом заговорил - лаконично (6). Голос его был странно спокоен.
- Слишком поздно, мышь. Мартин теперь с Клуни...
Это было последнее, что когда-либо сказал Шэдоу. Он в последний раз вздрогнул и упал замертво.


1. Василиск - ядовитая змея, возможно, кобра или гадюка. Также может упоминаться в сказках и легендах, как змея, наделённая мифическими чертами, мифический чудовищный змей. В мифологии лужицких сербов упоминается в виде петуха с крыльями дракона и хвостом ящерицы (Википедия).

2. Дюйм - мера длины, равная 2,54 см.

3. Обсидиан - драгоценный камень.

4. Бриз - лёгкий ветер, дует на побережье морей и больших озёр.

5. Буравя - сверля; буравчик - сверло.

6. Лаконично - кратко. Слово происходит от названия исторической области в Древней Греции. (Лаконика — историческая область в Древней Греции.)