Thank you very much!

  Додик Картиляж обрёк себя на непредвиденное жалкое существование, женившись, как он себе поклялся, в последний третий раз и опять неудачно, на Стефани Липстиг - скрытной феминистке по призванию.
  Соревнование кто кого перекричит начиналось с самого утра за чашками растворимого Nescafe, которые он вынужден был готовить ежедневно, невзирая на стоящую за окном погоду.
  Это ритуальное занятие составляло для него, маменькиного сынка, каторжный труд.
  Листки настенного календаря облетали.
  Серые дни однообразно тянулись гуськом беспросветно.
  Сообщения СМИ не предвещали согласия и единства.
  Экспансивный Дональд Трамп проигрывал дряхлому старикашке Байдену.
  Эпидемия коронавируса разгоралась с новой силой.
  Настроение оставляло желать лучшего, но лучшее не приходило.
  В сильно почерневшей за тридцать лет Филадельфии демократы окончательно распоясались и всячески препятствовали пересчёту подложных бюллетеней, как не без основания утверждал обожаемый белыми, но не всеми, рыжий президент.
  - Разве это жизнь!? К чёрту карантин! - вспылил Додик, - хочу слиться в едином порыве с толпой! - с этими словами он вырвался из рук Стефани и в одном исподнем выбежал на улицу навстречу демонстрантам, не соблюдавшим замасочного карантина.
  Немедленно перед ним выросло тягостное негритянское молчание высотой в два метра ростом и в 250 фунтов весом.
  Оно произвело на Додика ужасающее впечатление, за которым последовало неизгладимое нокаутирующее впечатление прямого попадания под глазницу.
  Картиляж заскулил, схватившись за скулу, встал на одно колено и с трудом выдавил из себя "Thank you very much, Big Brother".