Герой нашего времени

  Ничто так сильно меня не удивляет как увлечения взаимоотношениями людей прошлых веков и странные выходки современников. Сколько у тех и у других возникает уважения к их страданиям.
Печорин?  Кто это? Создан из разных людей. Но много ли разных людей вы знаете? Люди похожи. Их обучают одному и тому же мышлению. Те, кто писал о Печорине, сообщают нам, что он со скуки действовал. Но со скуки не действуют, действуют, когда решили, что это нужно ему, мне, то есть, в этом действии есть смысл, а смысл – это чувство и оно уже не скучно.
   Как можно постоянно скучать, вообще, не находить себе применения. Печорину что в детстве не объясняли, что ценно, что важно или он изначально так много понимал, что не воспринимал учителей, то есть был уже личностью. Но личностью не бывают в шесть лет, а сейчас и в сорок лет. Судя по письмам, которые писали Пушкин и Лермонтов – они понимали многое, и создавали новые живые мысли, то есть продукт.
   Пушкин и Лермонтов считали, что вот будущие поколения сломят сопротивление администрации и будет лучше. Но лучше не становилось ни при Брежневе, ни при следующих администраторах. Так как, если человек достиг власти, как главный менеджер, он будет мешать внедрению нового управления, так как желать будет то «управление», которое он знает, а к другому не будет расположен, оно  может привести к смене власти (читай Прохоров А.П. «Русская модель управления», Москва, 2003 г.).
   Лермонтов в предисловии к ГНВ надеется на воспитание: …наша публика ещё так молода и простодушна…Она не угадывает шутки,  не чувствует иронии…она просто дурно воспитана». Но воспитания сейчас трудно отыскать, так как те родители, которые, вроде бы, должны иметь ходы воспитания их на самом деле не имеют, я же не беру простые замечания: этого делать не надо и пр. Этого ребёнок не поймёт, надо объяснять и так объяснить, чтобы за душу взяло, чтобы вовлекло в этот процесс воспитания.
   Печорина создал Лермонтов, наш соотечественник, которого школьники не понимают. Как можно понять писателя, поэта, когда тебе всего 16-17 лет? Если таких поэтов изучают годами исследователи их творчества  и через многие документы, письма доходят до того, что он имел ввиду. Достаточно прочитать письмо Пушкина голландскому посланнику при российском императоре Николае I  Геккерну Луи. Оно состоит из открытий, внесенных на лист бумаги. Кто может сейчас так написать, уж точно не чиновники, а дети и тем более. Так как школьники могут понять их произведения, например смену настроев в «Парусе», почему он белеет в тумане моря голубом. Так что школьники должны его воспринимать, отстраняясь, то, что не понятно, вызывает настороженность и, может, даже растерянность.
   Чтение в школе ГНВ шло с препятствиями, не можешь понять, кто это, зачем он и для кого он? Когда читаешь «роман», то не вовлекаешься, его нельзя принять, его нельзя почувствовать теми чувствами, которые тебе интересны в себе. Почему он Герой нашего времени? Эта идея проходит, как родниковая вода сквозь пальцы, как сквозь мысли.
  Есть такая идея, что русские классики писали о лишних людях, тех, которые образованы, а чувств у них нет, поэтому никакого смысла в жизни не видят. Вы видели таких людей в жизни? Нет? Может другой век? Так мысли, что были в 18 веке, 19 веке схожи с нашими мыслями немного искаженными другими социальными условиями. Нас десятилетиями учат одному и тому же способу мышления, у нас даже поз тела всего несколько, если бы мы попробовали их изменить, то это бы у нас же вызвало недовольство, так как они, новые, неудобны. И не надоело. Надоело, но придумать что-то новое, новый свой продукт, лень, да и это требует усилий ума. Можно даже предположить, что раньше люди имели интереснее мысли, чем сейчас. Разве вы не видите, что люди и молодые и те, кто пожил, ничего не говорят друг другу интересного, если откинуть социальные фразы: какая сегодня погода, что я купила в магазине  и что сделал какой-то знакомый или незнакомый человек, то что останется? Люди не могут дать оценку друг другу и так и живут… и друг с другом, ещё и говорят, что любят… что именно? Кто-то придумал этого «лишнего человека» и стали говорить и в школе и критики про лишних людей в «Отцах и детях» Тургенева, в «Обломове» Гончарова и Мережковский.
   Лермонтов родился через три года после нашествия Наполеона на Россию (в 1815 году, а не в 1814) и написал ГНВ в 24 года. Неплохо, да? Печорину тоже 25 лет, что сообщается штабс-капитаном Максим Максимычем в «Бэле», главе ГНВ.
   ГНВ – это первое в русской прозе романтико-реалистическое, личное, аналитическое произведение. Здесь показаны две равные силы: 1. Личность человека и 2. Социальная среда. У Лермонтова человек впереди, а среда где-то сзади. Его интересует сознание как процесс. Тема романа – тема сложности человеческой личности. Здесь ещё тема судьбы в «Фаталисте», тема совести и безответственности в «Бэле», тема дружбы с Вернером.
   История замысла романа неизвестна, черновиков не сохранилось. До романа две творческое ступени: «Вадим» (1833 год) и «Княгиня Лиговская». Обе ступени незакончены, он их просто оставил. Но и сам роман «ГНВ» не чувствуется завершённым. Каждая из глав с какой-то недосказанностью. Похоже сам Лермонтов не мог больше сказать про «Героя», не нашёл более в себе ничего чтобы раскрыть его. Так что чувствуется, что задача не решена. Если учесть, что в основном он писал это с себя, то многое ему и было не понятно. Цельности в «романе» нет, это набор как бы совершенно отдельных повестей. Писался «роман», когда в России был феодальный строй. Искусство зависит от социальной истории страны, от развития её членов.
Главное противоречие Печорина между содержательной проницательной натурой и мелкими поступками. Главное страдание: «я сам сознаю, я сам страдаю». Он не может общаться с людьми не равными ему. Он страдает, и его жертвы страдают. Он не созидает, он расстраивает, разрушает.
   Для чего нужна была «Бэла»? Она 16 летняя дочь черкесского князя. Некоторые пишут, что она цельная личность. Что они имели ввиду под этим ? Любовь для неё очень многое, больше чем свободолюбие. Глава про Бэлу раскрывает содержание Печорина, его неотзывчивость на любовь и преданность 16-летней девушки. Мы не узнаем как бы «развивались» их «отношения» с Печориным дальше, сам Лермонтов не знал, как их развивать и поэтому создал ей печальный конец. Печорин здесь заинтересовался гордой и недоступной молоденькой девушкой, а потом его увлечение угасло. У разных людей разное время сохраняются чувства. У одних их вообще нет и на протяжении всей жизни, у других их не много. Мне одна женщина, жена олигарха, уже лет под 40 сообщила, что если у неё хоть ненадолго  возникают к кому-нибудь чувства, то она себя в эти мгновения-то и ценит. Именно поэтому, чувствуя её жесткость и боясь её,  слушался всегда её сын. У других чувства могут быть надолго, и они этому радуются. Печорин чувств не имел и поэтому их не ценил в других.
   Для чего нужна была глава «Тамань»?
Бэла – жертва страстей. Ундина – девушка из «Тамани», чуть не утопила Печорина. Она – возмездие за жертву. Мэри – жертва его стратегии расчёта. Вера, которая его понимала, её отъезд – возмездие за Мэри. Предполагаю, что Лермонтов считал, что миром правит  «ЗАКОН ВОЗМЕЗДИЯ», карающий тех, кто живёт безнравственно. Так построен сюжет «романа». Но Суркова, которую влюбил в себя Лермонтов, страдает и не может ни о чём думать, а он от неё отстранился после своих искренних, но непродолжительных  чувств. Ей за что «ЗАКОН ВОЗМЕЗДИЯ», а сколько людей погибло в войнах Наполеона? Это им возмездие за что?  Армия искренне верила и шла за Наполеоном.
   Мелкая жизнь, что описана у Печорина, не даёт страданий, это ещё надо осознать. Он догадывается, что у него высокое назначение, но он не угадал своё назначение. «Я не угадал своего назначения» ( Печорин).
   В «Фаталисте» - ключ ко всему роману. У него зависть к людям, которые верят. Какая сила из-за уверенности, что им помогает небо. Ведь подвиг можно совершить лишь во что-то веруя, пусть маленькое, наивное. Без веры во что-то нельзя совершить великие дела. «А мы, их жалкие потомки, не имеем надежды». К современникам он относится с сожалением. К ним он относит и себя. «Без убеждений и без веры» современный человек. Безверие парализует возможность подвигов.
   Печорин – это полное безверие, именно это безверие делает его несчастным. Он свободен от веры в хорошее, в дружбу, в глубину любви, что ей можно жить. Трагедия в безверии, а безверие не позволяет серьёзно чем-то заниматься. И он ничего не делает.  Но вот искусственность, натянутость в романе в том, что у Печорина есть деньги. Вот они есть и всё. Но откуда. Так может, конечно, написать писатель, но живо, с налётом обоснованности, а здесь этого не чувствуешь. Искусственность, как и то, что человек никак не меняется, он застывший. А человек меняется.
   Чехов (А.П.) однажды посмотрел на себя в зеркало с дороги и сказал: «Какой я грязный! Какое у меня ёрническое рыло!» А теперь, «господа», посмотрите ка на себя, а не на свои мысли, в которых вы чисты и превосходны. Попробуйте себя сравнить  с Чеховым, его талантом. «Во сне мы были как боги, а наяву людьми ещё не стали. Мы шли во сне и пришли к бездне.»  Без дна. На что люди опираются? Они не опираются на свои рассуждения, которые не ценят. Что привело к бездне? «Созерцание без действия, молитва без подвига, великая литература без великой истории – это никакому народу не прощается», писал Мережковский Д.С..

  Говорят, в этом романе есть какая-то тайна, но я её не чувствовал или она была не интересная. Описания природы, гор только как формы. Ну а Чермного моря и нет, да, действительно, нельзя его сравнить с бирюзовым Байкалом или нежным даже в бурю Средиземным морем.
   Лицо Печорина при описании в главе «Максим Максимович» Лермонтов не описал, «…он был вообще очень недурен и имел одну из тех оригинальных физиономий, которые особенно нравятся женщинам светским».
Стиль описания от автора не многим отличается от описания в «Дневниках» Печорина от него самого.
   Княжна Мэри не очень разборчива, так как отвечает Грушницкому на его поклоны самой милой улыбкой, что является проявлением интереса к любому, даже Грушницкому, как к возможному кандидату её партии. Ей было всё равно, кто за ней ухаживает, поэтому она не отгоняла холодностью ответов от себя молодых кавалеров, которые вначале ютились рядом с ней.
  Печорин влюбил в себя Бэлу. Как новое развлечение, не заметно, что он ценил преклонения перед ним от женщин, тем, что они любили его. Непонятно тогда зачем он это делал, ведь действия всегда имеют какой-то смысл. Печорин в своём «Журнале» (Дневнике) пишет, что он хотел: « подчинять все, что меня окружает, возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха». Разве не так? Я видел и слышал многих молодых людей в 2020 году тоже, которые именно этого хотели. «Не есть ли это первый признак и величайшее торжество власти?»
«Сам я больше неспособен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами, но оно проявилось в другом виде, ибо честолюбие есть не что иное, как жажда власти, а первое мое удовольствие — подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха — не есть ли первый признак и величайшее торжество власти? Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, — не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастие? Насыщенная гордость. Если б я почитал себя лучше, могущественнее всех на свете, я был бы счастлив; если б все меня любили, я в себе нашел бы бесконечные источники любви. Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений…»(«Княжна Мэри»).
Разве не видим мы это в действиях чиновников, в пренебрежении к людям, в том, что люди не замечают другого, не могут уже и понять его…даже в свой собственной семье это раздражает. Но, добившись любви, не видно по Печорину, что его это удовлетворило. Он так же спокоен и умиротворён, его это не удовлетворило. 
При разговоре у Провала с княжной Мэри Печорин искренне говорит о том, что так же происходит сейчас в столице, в обществах», которые ничем не объединены как только службой в какой-то конторе:
— Да, такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда, как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей её половины; но вы теперь во мне разбудили воспоминание о ней, и я вам прочел ее эпитафию. Многим все вообще эпитафии кажутся смешными, но мне нет, особенно когда вспомню о том, что под ними покоится. Впрочем, я не прошу вас разделять мое мнение: если моя выходка вам кажется смешна — пожалуйста, смейтесь: предупреждаю вас, что это меня не огорчит нимало.
   Разве не символично, что говорил он об этом княжне Мэри у Провала? Разве не такие «отношения» сейчас в организациях, что-то люди не на дюйм не продвинулись дальше в развитии. Так же неточно определяют люди друг друга. Многие не поймут, что отношения у людей, у супругов могут развиваться, а не стоять на одном месте, о котором каждый давно уже сделал выводы…  Даже если несколько раз объясняешь как надо понять то или иное, через некоторое время задают тот же вопрос. Значит, люди не могут или не хотят развиваться. Какой же тогда Печорин «лишний человек», он самый что ни наесть нужный человек, раскрывающий это понимание и действия от него людей. Получается, это они лишние…
«Вступая в свет, — пишет Лермонтов в одном из писем его к А. М. Верещагиной, — я увидел, что у каждого был какой-нибудь пьедестал: хорошее состояние, имя, титул, связи… Я увидал, что если мне удастся занять собою одно лицо, другие незаметно тоже займутся мною, сначала из любопытства, потом из соперничества. Я понял, что m-lle С[ушкова], желая изловить меня, легко себя скомпрометирует со мною. Вот я ее и скомпрометировал, насколько было возможно, не скомпрометировав самого себя. Я публично обращался с нею, как если бы она была мне близка, давал ей чувствовать, что только таким образом она может покорить меня. Когда я заметил, что мне это удалось, но что один дальнейший шаг меня погубит, я прибегнул к маневру. Прежде всего, на глазах света я стал более холодным к ней, а наедине более нежным, чтобы показать, что я ее более не люблю, а что она меня обожает (в сущности, это неправда). Когда она стала замечать это и пыталась сбросить ярмо, я первый публично ее покинул. Я стал жесток и дерзок, стал ухаживать за другими и под секретом рассказывал им выгодную для меня сторону истории. Она так была поражена неожиданностью моего поведения, что сначала не знала, что делать и смирилась, что подало повод к разговорам и придало мне вид человека, одержавшего полную победу; затем она очнулась и стала везде бранить меня, но я ее предупредил, и ненависть ее показалась и друзьям и недругам уязвленною любовью. Далее она попыталась вновь завлечь меня напускною печалью, рассказывала всем близким моим знакомым, что любит меня; я не вернулся к ней, а искусно всем этим воспользовался. Не могу сказать вам, как все это пригодилось мне; это было бы слишком долго и касается людей, которых вы не знаете. Но вот смешная сторона истории. Когда я увидал, что в глазах света надо порвать с тою, а с глазу на глаз, все-таки, еще казаться ей верным, я живо нашел прелестное средство — написал анонимное письмо: «М-elle, я человек, знающий вас, но вам неизвестный… и т. д.; я вас предупреждаю, берегитесь этого молодого человека М. Л. Он вас погубит и т. д. Вот доказательства (разный вздор) и т. д.» Письмо на четырех страницах… Я искусно направил это письмо так, что оно попало в руки тетки. В доме — гром и молния… На другой день еду туда рано утром, чтобы, во всяком случае, не быть принятым. Вечером на балу я выражаю свое удивление Екатерине Александровне. Она сообщает мне страшную и непонятную новость, и мы делаем разные предположения, я все отношу насчет тайных врагов, которых нет; наконец, она говорит мне, что родные запрещают ей говорить и танцевать со мною: я и отчаянии, но остерегаюсь нарушить запрещение дядюшек и тетушек. Так шло что трогательное приключение, которое, конечно, даст вам обо мне весьма лестное мнение! Впрочем, женщина всегда прощает зло, которое мы делаем другой женщине (правило Ларошфуко). Теперь я не пишу романов, я их делаю…
«Итак, вы видите, я хорошо отомстил за слезы, которые меня заставило проливать 5 лет тому назад кокетство m-lle С[ушковой]. О, мы еще не расквитались. Она мучила сердце ребенка, а я только подверг пытке самолюбие старой кокетки, которая, может быть, еще более… Но во всяком случае я в выигрыше: она мне сослужила службу».
   И вот в «Княжне Мэри» «Героя нашего времени», мы видим, что уже в 1836 году история с Екатериной Александровной  Сушковой дала материал для одного из главных сюжетов романа, почти все персонажи из наблюдений Лермонтова в свете. Но по тем же воспоминаниям Сушковой, при первом знакомстве с Лермонтовым, а это было в 1830 году, он был искренен и эта импульсивная искренность его чувств сквозила сквозь стихи, посвящаемые Сушковой. Тогда ему было 16 лет. Когда она его увидела в 1834 году, то заметила, что он не много изменился, «был такой же неловкий и неуклюжий». И он сказал ту фразу, которая будет схожа с произнесённой Грушницким, появившимся перед княжной Мэри в новенькой форме офицера:
— Меня только на днях произвели в офицеры, — сказал Лермонтов, — я поспешил похвастаться перед нами моим гусарским мундиром и моими эполетами; они дают мне право танцовать с вами мазурку; видите ли, как я злопамятен, я не забыл косого конногвардейца, оттого в юнкерском мундире я избегал случая встречать вас; помню, как жестоко вы обращались со мной, когда я носил студенческую  курточку.
И тут далее Лермонтов повёл себя так, как описывал группу Грушницкого, которые злорадствовали за спиной у Печорина про него и княжну Мэри: здесь Сушковой он сообщил про Лопухина, который хотел жениться на Сушковой и при намёках Лермонтова Сушкова поняла, что Лопухин всё рассказал Лермонтову о их попытке построить отношения, о их планах,  при том, что сам просил об этом Сушкову никому об этом не говорить.
Такое мнение о девицах общества и их маменек, что они в роли. Если не вызывают приятных и значимых чувств, то это груз. Всё груз, если нет взаимности.
«Очень красивы буксирные пароходы, тащащие за собою по 4-5 барж; похожи на то, как будто молодой изящный интеллигент хочет бежать, а его за фалды держат жена-кувалда, тёща, своячиница и бабушка жены», - вот какие ассоциации возникали, глядя на пароходы, у А. П. Чехова.
Это можно конечно, сказать про дам, которые в роли при дворе и тем и живут. Роль не будет развиваться. Но та же Сушкова имеет достоинства – это чувство любви. Когда при встрече с ней Лермонтов заговорил:
-…я еду (в Москву) не для удовольствия: меня тоже зависть гонит отсюда; я не хочу, я не могу быть свидетелем счастия другого, видеть, что богатство доставляет все своим избранным, — богатому лишнее иметь ум, душу, сердце, его и без этих прилагательных полюбят, оценят; для него не заметят искренней любви бедняка, а если и заметят, то прикинутся недогадливыми; не правда ли, это часто случается?
Сушкова отвечала:
— Я не знаю, я никогда не была в таком положении; по моему мнению, одно богатство без личных достоинств ничего не значит.
— Поэтому, позвольте вас спросить, что же вы нашли в Л[опу]хине?
- Так мне кажется, что Лопухин имеет все, чтоб быть истинно любимым и без его богатства; он так добр, так внимателен, так чистосердечен, так бескорыстен, что в любви и в дружбе  можно положиться на него.
— А я уверен, что если бы отняли у него принадлежащие ему пять тысяч душ, то вы бы первая и не взглянули на него, - искренне сказал Лермонтов.
— Могу вас уверить, я не знала, богат или беден он, когда познакомилась с ним в Москве, и долго спустя узнала, как отец его поступил благородно с сестрой своей и, по неотступной просьбе Лопухина, уступил ей половину имения, — а такие примеры редки. Теперь я знаю, что он богат, но это не увеличило ни на волос моего хорошего мнения о нем, богатство для человека все равно, что роскошный переплет для книги: глупой не придаст занимательности, хорошей — не придаст цены и своей мишурной позолотой.
 Сушкова отлично ответила. Не все так думают, как сказала она. Не все имеют и  чувство любви, вы многих ли знаете? От многих ли вы испытывали такое чувство? То же можно сказать и о мужской половине человечества столиц.
   Печорину не понравилось, что Грушницкий сообщил при всех, что это он, Печорин, был застигнут им и капитаном у окон княжны Лиговской вечером. Это было правдой, но оба не видели Печорин ли был там. А то, что это вызовет страдания у княжны Мэри и у Печорина придавало действию интерес. Когда люди страдают, то они убеждают себя в своей ценности и дальше действуют из уважения к своим страданиям. Печорин вызвал Грушницкого на дуэль, зная подвох, что приятель Грушницкого, капитан, не положит пули в ствол. Он этим ловко воспользовался и застрелил Грушницкого.
   В ГНВ показано, что Печорин влюблял в себя девушек, но это ему было не интересно, «власть над людьми», значит, эти люди  не несли в себе содержания, которое бы было интересно Печорину, вернее их содержание не увлекало Печорина. Возможно, при встречах с Сушковой Лермонтова увлекли возникшие у него чувства от Сушковой. И он сумел через некоторое время охладеть, не без помощи анонимного письмо, когда она была в него влюблена, он переслал письмо ей (это строки из этого письма  Лермонтова):
Поверьте, он недостоин вас. Для него нет ничего святого, он никого не любит. Его господствующая страсть: господствовать над всеми и не щадить никого для удовлетворения своего самолюбия.
Через несколько вечеров Лермонтов сказал Сушковой:
— Я ничего не имею против вас; что прошло, того не воротишь, да я ничего уж и не требую, словом, я вас больше не люблю, да, кажется, и никогда не любил.
. - Вы жестоки, Михаил Юрьевич; отнимайте у меня настоящее и будущее, но прошедшее мое, оно одно мне осталось и никому не удастся отнять у меня воспоминание: оно моя собственность, — я дорого заплатила за него, - отвечала ему Сушкова. Отличная мысль!
   Так разве это не детские действия – убежать от дамы, которую уже влюбил в себя, и не обязательно влюбил, если она влюблена итак. Так действует не взрослый человек, а боящийся, так как не знает, что делать с дамой и чувствует её как груз.
   Разве порядочно поступил с Сушковой Лермонтов? Нет. Он ей мстил за то, как она к нему отнеслась 4 года назад, в 1830 году. Но мы не знаем, что он имел в виду, в записках Сушковой ничего про это не сказано, только приятные встречи. Но подросток  Лермонтов мог, конечно, отыскать причины дуться. Люди ожидают, что другой будет их щадить и делать так, как он представляет в ситуациях. Но другой и не думает об этом и действует по-своему (а не по-моему). « Я не видала Лермонтова с неделю, он накопил множество причин дуться на меня, он дулся за Пестеля, дулся, кажется, даже и за великого князя, дулся за отказ мазурки, а более всего за то, что я без малейшей совести хвасталась своими волосами», писала Сушкова в 1830 году.  И что это за злопамятство, помнить (и ценить) то, что было в детстве, в 15 лет, после этого можно перестроиться, понять иначе и с тем измениться, а не мстить…через 4 года, при новой встрече. И говорил Лермонтов с Сушковой о чувствах искренне, потом же от них ему удалось отстраниться. И тот же путь к равнодушию, но в ещё более слабом варианте мы видим у Печорина с княжной Мэри.  И из этого вышла глава «Княжна Мэри». Получается, Лермонтов дал в жертву своему роману свои настоящие чувства. А Сушкова – та, которая может вызвать чувства любви, у неё интересные мысли, она не поверхностна. Стоило ли так повернуть их отношения. Могу только предположить, что у Лермонтова  чувства до глубоких не укрепились. Или он подчинил свои чувства написанному роману. Но роман-то не глубокий, человек-то всегда интересней, тем более такой…

   Не могу сказать, что школьников, прочитавших ГНВ, он чему-то научил. Не получится первоклассника обучить предметам 6 класса. Интерес у молодых людей к девушкам должен быть, без их внимания они себя неуверенно чувствуют и не так ценят свои мысли, а действия их наполняются содержанием. У Печорина интереса к девушкам нет. Не чувствую одинокость в состоянии Печорина и тем более его самодостаточность, а вот недосказанность и тем более завершённость чувствуется. Как он понимает мужчин, мы не видим, так только воздушные выводы. Грушницкий только играл, и играть ему пришлось против своей воли до конца, его легко просчитал Печорин. Мужчины проходят в романе только как фон, выделяющий разные черты главного героя, эти роли что-то добавляют к восприятию черт Печорина. Аналитикой мужчин романа Лермонтов себя не напрягал.
   Не смотря на это, хорошо, что в школе изучают ГНВ, может быть, потом кто-то к этому вернётся в позднем возрасте.
  ГНВ и другие произведения Лермонтова никто не читает. Сейчас, вообще, никто ничего ценного не читает, так как не знает, где это найти, а указать людям это некому. Ходасевича, Иванова-Разумника, Мережковского мало кто даже слышал и вряд ли увлечётся чтением по прочтении первых двух страниц.