Черный понедельник 1 часть

Слава Кам


                ЧЕРНЫЙ  ПОНЕДЕЛЬНИК


      Даже в жаркой Африке страсти нужно
      охладить хотя бы до температуры тела.



   Я умер в понедельник. Меня уложили на каталку, укрыли простыней и покатили в морг. Но не докатили. Путь преградил мой адвокат.
   - Он еще не умер, - заявил он.
   - Ему осталось жить час, не больше, - возразил врач.
   Доктор был белый, из России. Адвокат чернее ночи, из Руанды - небольшого государства на юго-востоке Африки. Оба учились в Москве, разумеется, в разных институтах. Между собой они говорили по-русски. Санитарам оставалось вертеть головами от одного к другому - они знали только французский.
   - Он дышит, - упорствовал адвокат.
   - Скоро перестанет, - стоял на своем  врач.
   - Пока он дышит, его нельзя признать мертвым.
   - Я помню, что ты доктор юридических наук и знаешь законы. А я доктор медицины и знаю, что он безнадежен.
   - Я беру на себя ответственность и требую везти его в реанимацию.
   Санитарам было все равно, куда меня катить. Они покорно ждали окончания перепалки, содержания которой не понимали.
   - Ты всегда был упрямый, как...- врач не стал озвучивать продолжение расхожего выражения. - Хорошо, я уступаю, но умываю руки.
   -  Не забудь их вымыть с мылом, - посоветовал адвокат и по-французски велел санитарам катить в реанимацию
   Спор врача из России с адвокатом из Руанды закончился в мою пользу - их общего подопечного из Израиля. И все это действо происходит в Гвинее, в ее столице Конакри.               

   Я открыл глаза и сразу увидел их. Они стояли в шеренгу по ту сторону кровати и смотрели на меня.
   - Ты нас узнаешь? - спросил адвокат.
   - Конечно! - удивился я. - А почему я не должен вас узнавать?
   - Назови наши имена.
   - Ванант, Жильбер, Камара.
   - А какой сегодня день? - продолжал Ванант удивлять своими вопросами.
   "Какую игру он затеял?" - думал я, но решил, что рано или поздно это выяснится, надо лишь ему подыграть. Я-то отлично помнил вчерашний день, воскресенье, когда Ванант, ревностный католик, отправился в храм на службу.
   - Сегодня понедельник, - уверенно ответил я.
   - Сегодня четверг, конец дня. Ты был в коме почти пять суток. Посмотри, где ты находишься.
    Только теперь я заметил: место незнакомое. По обе стороны кровати брезентовые пологи вместо стен. За спинами Вананта и его помощников я увидел такие же боксы с койками. На них лежали люди, все присоединены к капельницам. Повернув голову влево, обнаружил и свою капельницу.
   - Что со мной произошло?
   - Малярия произошла, - коротко информировал Ванант.
   Я припомнил, что в  предыдущую неделю чувствовал слабость, сильно потел, пару раз проваливался в сон. Значит, это был не сон, а потеря сознания.
   - В твоей крови нашли сто единиц... как они называются? В общем, возбудителей малярии, - продолжил Ванант. - Твой белый врач отправлял тебя в морг, потому что умирают, как он объяснил, от семидесяти единиц. С того света тебя вытащила... - он повернулся, поманил кого-то рукой  и перешел на французский язык. - Вот твой ангел-хранитель.
   В проеме бокса появилась молодая женщина в светлозеленом халате. Я обомлел: таких красавиц за полгода в Гвинее я не встречал.
   - Мерси, мадам.
   - Мадемуазель, - поправила она меня. - Это моя работа.
   - Ванант, я благодарен тебе, что не дал умереть, - сказал я по-русски. - А этой милой и очень красивой девушке скажи, пожалуйста, что я ее раб. Мне не хочется демонстрировать  мой плохой французский.
   Говорил-то я неважно, но понимал намного лучше. Ванант перевел дословно - и то, что она милая и что красивая. Покраснела девушка или нет - неизвестно. Уж больно смуглая кожа, чтобы увидеть изменение цвета. Но она на удивление гораздо светлее своих соплеменников. А приглядевшись, я различил в ее личике больше европейских черт, чем негроидных. Кто-то из ближайших предков наверняка француз - Гвинея полвека назад была французской колонией.
  - Тебе надо сейчас хорошо кушать, я принесу что-нибудь из ресторана, - сказал Ванант. – Они побудут с тобой, - показал он на своих помощников. - Они, кстати, все время дежурили у твоей койки: Жильбер днем, Камара ночью. Он как раз пришел сменить Жильбера.
   Ванант ушел. Врач, измерив мне давление и удовлетворенно качнув головой, тоже ушла. К другим пациентам отделения реанимации. Мы остались втроем.
  - Парни, я вам очень благодарен за заботу, - с ними я не снеснялся своего французского, они привыкли. – В данный момент это просто слова от души, но, когда поправлюсь... В общем, я не забуду.
  Жильбер, помощник адвоката, ничего не сказал. Только слегка наклонил голову: принял благодарность. Камара, охранник, отреагировал более эмоционально. Сел на стул у кровати, взял мою левую руку, из которой торчала игла капельницы, и с чувством заявил:
  - Не представляешь, как я рад, что ты живой, я сильно за тебя переживал.
  А на меня навалилась усталость, видимо, сказалась слабость – почти пять суток один физраствор вместо еды. Глаза сами собой закрылись, я уснул. Похоже, спал и Камара, сидя на стуле. Утром мы обнаружили, что исчез мой мобильный телефон. Украли.
  Мои неприятности, как правило, начинались в понедельник. Сегодня пятница. Неужели, в список черных дней недели прибавился еще один?..



                ***

   Письмо пришло с редакционной почтой. Их всегда было много – рукописи начинающих авторов, чаще графоманов. Это же письмо заинтриговало началом: "Я умер в понедельник." И в конце приписка: "Если кого-то заинтересует подобный факт моей биографии, позвоните по телефону..." Далее шел номер с кодом, как я вскоре выяснил, Израиля.
   Я был один в кабинетике, который делил с другим редактором нашего издательства. Он, как и я, пришел сюда из журналистики в надежде написать и издать свою книгу. И обоих ждало разочарование – рукописей было не счесть, все надо прочитать и дать отзыв, чаще всего отказ. Каторжная работа отнимала все наше время и силы.
  "Звонить? Или не звонить?" Шестое чувство подсказывало: позвонить. Иначе я буду очень жалеть, что не сделал этого. И я стал набирать номер телефона в Израиле. Через двадцать минут я пошел к заведующему отделом художественной прозы, моему начальнику, попросил отпуск за свой счет, заказал по телефону билет на самолет и следующим утром вылетел рейсом Москва - Тель-Авив. Отпуск я оформил на неделю, а прожил в Израиле более полугода. И написал книгу, о которой уже не мечтал.

                ***

  Он шагал по знакомым улицам Конакри. Ничего не изменилось за два года его отсутствия. Те же разбитые дороги в рытвинах и колдобинах. Тот же хлам передвигается по этим дорогам. Местные считают их автомобилями, но это проржавевшие коробки без стекол, фар, некоторые без дверок. У многих вместо сидений табуретки, привязанные для устойчивости к днищу и кузову. Те же нищие пристают к прохожим, требуя сто франков, на которые можно купить один банан.
  Никакой цели у него не было. Он просто гулял, впервые за два года получив передышку от изнурительных занятий. Хотя, нет. Изнурительными они казались в первые недели. Потом стали приносить удовлетворение и радость от ощущения растущей день ото дня физической и духовной силы.
  - Эй, Арти! Сава?
  - Бьен, - машинально ответил он и посмотрел в ту сторону, откуда его окликнули. Через дорогу бежал, точнее, скакал мальчишка – вместо левой ноги у него была деревяшка. Арти тепло улыбнулся, ему нравился этот никогда не унывающий парнишка, живущий в общине бездомных на площади перед мечетью, которую почему-то называют сенегальской.
  - Давно тебя не видел, - сказал Сильвер. Так его однажды назвал какой-то белый шутник, имея ввиду книжного одноногого пирата. Имя прижилось, и сам пацан забыл, как его звали раньше. Но всегда помнил, что происходит из местного племени малинке, более цивилизованного по сравнению с другими народностями Гвинеи.– И ты изменился, - вглядываясь в меня, добавил он.
  - Два года – большой срок, - уклончиво ответил Арти. На самом деле, его звали Артем, местные сократили до Арти. Как сократили привычное у французов приветствие "Коман сава?" ("Как дела?"), опустив первое слово.
  - Мон пэр говорил, что ты в порядке, но не рассказывал, где ты обитаешь. – "Мон пэр" (мой отец, в переводе с французского) руководил отделением католической миссии в Гвинее и именно такое обращение было принято из уважения к его сану и его делам. – Он вчера был у нас.
  Артем знал, что по вторникам пэр Этьен приезжает из глубинки в столицу, в главную резиденцию миссии. И обязательно навещает бездомных у сенегальской мечети. Раздает лекарства, еду, иногда немного денег, выслушивает просьбы и старается помочь в меру своих возможностей. Когда-то и Артем участвовал в этом. Пэр Этьен говорил, какие таблетки нужны и как их принимать, Артем укладывал их в самодельные конвертики и рисовал черточки - пациенты были сплошь безграмотные. Черта в верхней части означала одну таблетку утром, черточки вверху, посередине и внизу – по одной таблетке утром, днем и вечером.
  - Генерал в порядке? – Спросил Артем о предводителе бездомных, старом солдате, выброшенном из армии по инвалидности.
  - А куда он денется, - передернул узкими плечиками Сильвер. – Бодрится. Знает, что без него мы все пропадем.
  - Передавай ему привет. И всем, кто меня помнит. – Артем вытащил из сумки пачку денег и протянул ее Сильверу. Там было сто тысяч франков, сорок долларов. Такую месячную зарплату получал замминистра в этой стране.
   - Вау! Ты разбогател! – воскликнул пацан, запихивая пачку за пазуху. – Спасибо тебе, накуплю еды и отнесу нашим. Скажу, от тебя подарок.
   - Это не обязательно, - засмеялся Артем. – Будь здоров, увидимся.
  Артем продолжил свой путь по городу. Он ничего не планировал для этой вылазки из лесной чащи, где провел два года. Он просто шел, смотрел по сторонам и был счастлив. Как может быть счастливым человек, которому выпал выигрышный билет в жизненной лотерее.

                1

  "Несчастнее меня, наверное, нет в целом мире". Так он думал, бродя по улицам в поисках места для ночлега. В темной подворотне опасно – могут раздеть или того хуже. Светлые удобные места уже заняты другими бездомными. Вот, кажется, местечко – почти под фонарем и каменный парапет. Но стоило ему пристроиться, как его окружили  чернокожие подростки. А что белый делает на улице ночью? Ему негде спать, что-ли? Или поругался с женой и та выгнала из дому? Вопросы сыпались без остановки.
   Пришлось встать и пойти искать другого пристанища. Может, через полчаса-час все угомонятся и оставят его в покое. Хотя, вряд-ли. Это ночные охотники, ищут, что плохо лежит или плохо охраняют. Отсыпаются они днем.
   Ноги уже не хотели передвигаться, даже носить на себе тело не желали. Он был еще очень слаб после перенесенной малярии. Да и пять дней в коматозном состоянии не прибавили здоровья. Рухнув на выступающий из тротуара бетонный фундамент фонарного столба, он решил лучше умереть, но не вставать с этого места. Он закрыл глаза и уже не реагировал на мальчишек, тут же взявших его в плотное кольцо.
   Неизвестно, сколько времени – минут, часов – он так  сидел. Голоса проникали как сквозь вату, слов он не различал. Пока в насмешливо-злую разноголосицу не вторглась другая волна – дружелюбная, участливая. Поначалу он хотел отмахнуться от нее, чтобы не мешала оставаться в полной прострации. Но в сознание слова все же проникли.
   - Чем я могу помочь?
   Удивила форма вопроса. Не абстрактная "могу ли я помочь?", а прозвучавшая готовность тут же выполнить любую просьбу. Он разлепил веки. Опустившись на корточки, на него смотрел сочувственным взглядом парень, чуть постарше злобных мальчишек.
   - Так чем я могу помочь?
   - Прогони пацанов.
   - Легко. Но, мне кажется, это не решит проблемы. Давай придумаем еще что-нибудь.
   Ему ничего не хотелось придумывать. И думать не хотелось. Потому молча смотрел на парня.
   - Тебе негде жить?
   Снова вопрос сформулирован как-то не так. Не ночевать или спать, а жить. И в самую точку: негде, да и незачем жить.
   Не дождавшись ответа, парень встал и протянул руку.
   - Меня зовут Самба. А тебя?
   Придется знакомиться, иначе не отстанет.
   - Артем.
   - Артиом... Я буду звать тебя Арти. Мне так легче выговаривать. А теперь вставай, поедем ко мне, будем жить вместе.
   Самба настроен решительно. У Артема не было ни сил, ни желания сопротивляться. Он нехотя встал и поплелся за Самбой.
  - У тебя какие-нибудь деньги есть? – На ходу спросил Самба.
  - Какие-то есть, - ответил Артем.
  - Нам нужно десять миль на проезд.
  Миль – по-французски тысяча. Именно такая купюра – 1000 гвинейских франков, была единицей измерения при всех расчетах за товары и услуги.
  - Ехать недалеко? – Спросил Артем.
  - Далеко, - ответил Самба. – Но мы поедем как черные, будет дешевле.
  Белому, т.е. приезжему, проехать на такси по городу стоило 15-20 миль. Черный, местный, ездил за одну-две мили (русские тоже называли эти купюры милями, склоняя согласно своей грамматике). В такси набивалось по семь-восемь душ. А за город ездили развалюхи, претендующие на звание маршрутных такси. 12 пассажиров ехали,  сидя на двух скамейках по бокам кузова, остальные 10-12 стояли.
   Так мы и ехали, пересаживаясь из одной машины в другую, часа два. Наконец, Самба объявил:
  - Приехали!
  Мы вышли в ночь. В этих краях, близко к экватору, ночи очень темные. Редкие фонари с тусклыми лампами только усиливали мрак. Однако Самба уверенно шел по каменистой тропе, как Артем вскоре понял, в небольшую деревню. Метров через сто Самба остановился, погремел какими-то железками, потом раздался противный скрип. Это приоткрылись ворота. Они протиснулись сквозь щель, еще несколько шагов, и Самба открыл дверь в дом. Артем остановился на пороге. Самба, включив сначала фонарик, зажег свечу. Слабые лучики осветили комнату без излишеств. В углу стопкой лежали циновки, картонный ящик воображал себя столом, на котором в консервной банке горела свечка.
   - Располагайся, - предложил хозяин и гостеприимно бросил в другой угол пару циновок.
   Артем расположился. Усевшись на ложе, он устало вытянул ноги и прислонился спиной к стене.
   - Не буду мучать тебя расспросами. Утром расскажешь все, что найдешь нужным. – Самба задул свечку и через пару минут раздалось мерное дыхание спящего человека. Какое-то время Артем сидел в кромешной тьме и размышлял о том, что ему все же сильно повезло. Ему предложили крышу над головой, избавили от назойливых уличных пацанов и, может быть, от чего-то более неприятного. Свернув куртку, сделав из нее подобие подушки, Артем улегся и довольно скоро тоже уснул.
  Разбудил Артема яркий солнечный свет из открытой двери. Он огляделся.
  Комната почти квадратная, чуть больше кухни в советских "хрущобах". Вся из бетона: пол, стены, потолок. Только окошко со стеклом в деревянной раме и деревянная же хлипкая дверь. Стены оклеены плакатами: Сталлоне, Шварценеггер, голливудские девицы из блокбастеров.
   Вошел Самба.
  - Проснулся? О"кей. Я принес воды. Если нужно будет еще – колодец в соседнем дворе. Только пить ее нельзя, но для умывания и стирки годится.
   Теперь Артем рассмотрел своего спасителя при дневном свете.
   Невысокий, крепко сбитый парень. Круглое лицо и шоколадный оттенок кожи. Скорее всего, из племени фульбе. Они, как и их сородичи малинке, живущие на побережье океана, приобщились к западной культуре за время французского владычества. Голова Самбы покрыта короткими кустиками сильно вьющихся волос – длиннее ни у кого из местных не растет. Судя по тому, что никаких мусульманских причиндалов  не было, Самба был католиком. Верующие здесь все поголовно, но христиан в стране всего один-два процента, и Артему повезло встретить именно одного из них.
 - Насчет завтрака... Если дашь мне денег, я схожу куплю что-нибудь. И вообще о деньгах. Я вчера должен был остаться в городе, чтобы рано утром получить товар. Теперь у меня нет даже на проезд.
  Артем намек понял и выделил Самбе из своих скудных средств несколько купюр. Он уже понял, какой бизнес у парня. Уличный торговец, обвешанный фонариками, брелками, кусачками для ногтей, бижутерией и прочей китайской продукцией, проникающей даже в самые глухие закоулки планеты. Некоторые образцы этой дребедени валялись на полу под окном.
  Самба принес длинную сероватого цвета булку, похожую на французский багет, разрезанную пополам и намазанную маргарином, пачку крекеров и две бутылки воды. Только сейчас Артем понял, как проголодался – весь вчерашний день из-за свалившихся на него неприятностей он просто не вспоминал о еде. Бутерброд с маргарином показался верхом кулинарного искусства.
  - Может, расскажешь, что с тобой случилось? – спросил Самба, когда с булкой было покончено, и оба захрустели крекерами, запивая минеральной водой. Полулежа на циновках во дворе, они грелись под лучами солнца с безоблачного неба. Стоял ноябрь, сезон муссонных дождей прошел и с ними страх перед малярийными комарами.
  - Да, конечно. Только принесу словарь, я ведь плохо говорю  на французском.
  Поминутно заглядывая в книжицу в поисках нужного слова, Артем, впервые, пожалуй, смог поделиться своими бедами, притом, с малознакомым человеком.
  - Последние десять лет я живу в Израиле, - заявил Артем. Самба никак не отреагировал, и Артем продолжил: - Я родился и вырос в России. Но в 90-ые годы жить там стало трудно, даже опасно. Уезжали, кто куда мог: в Германию, Америку, Израиль. У меня есть еврейские корни, и я с родней оказался в Израиле.
  - А там разве не опасно? – поинтересовался Самба.
  - Нет, там спокойная жизнь, несмотря на вечный конфликт с арабами. А на терракт можно нарваться в любом городе мира. В общем, жил, работал и привыкал к новой стране. Как-то пришел ко мне... один человек. С интересным, как он выразился, предложением. Его друг в Москве, генерал военной разведки в отставке, предложил канал покупки алмазов в Гвинее. Дешевле биржевой стоимости процентов на 20-30. Действовать надо быстро, пока другие не пронюхали. А у него, человека с интересным предложением, деньги будут только примерно через месяц. Он будто-бы завершает крупную сделку. Почему ко мне обратился? Через общих знакомых узнал, что имею на алмазной бирже приятелей. К тому же меня рекомендовали как честного, порядочного парня. Мне бы сразу заподозрить неладное: с таким предложением не обращаются к незнакомцам. Но сильно захотелось влезть в этот бизнес, задавил подозрительность и...
Поверил мне и один из знакомых на алмазной бирже. Индус по происхождению, лет тридцать работает в Израиле. Дал он мне 50 тысяч долларов, и полетел я в Гвинею. Здесь меня хорошо встретили, можно сказать, как родного. Устроили в гостиницу, пообещали всяческое содействие в приобретении камней. А потом началось. За все надо платить: за визу на проживание в стране, за открытие счета в банке, за лицензию на покупку алмазов, комиссионные братьям за посреднические услуги, обеды в дорогих ресторанах с нужными людьми, мотель, где я жил, обходился в сто долларов за сутки. Короче, половина выданной мне суммы разошлась. На оставшиеся деньги купил камней. Я не очень хороший специалист, но чему-то успел научиться на бирже в Тель-Авиве. Прикинул, что мои камни можно продать в Израиле тысяч за тридцать пять. Но как их туда переправить? Службы доставки в Гвинее нет. Тут и предложили свои услуги братья, которые меня встречали и помогли купить камни.
 - Два брата-акробата, - последнюю фразу Артем произнес по-русски и замолчал. Дальше начиналась полоса людской подлости и жадности, циничного предательства, жертвой которого стал он, Артем.
 - Камни доставил в Израиль один из компаньонов тех самых братьев, - продолжал Артем. – Но не те, что я покупал. Мне позвонили из Тель-Авива и сказали, что полученные алмазы не соответствуют описи, которую я отправил факсом. И цена их даже ниже, чем я заплатил. Я направился к братьям. Сначала они долго хохотали, потом разозлились, заявив, что я мошенник и пытаюсь свои махинации приписать им. Надо сказать, что к тому времени я отобрал еще немного камней, на 14 тысяч долларов. Так как платить было нечем, я сказал, что отказываюсь от покупки. Тут братья стали размахивать кулаками, угрожать тюрьмой и даже страшнее – мол, продавец камней меня закопает, если я не верну ему деньги. Камни он обратно не возьмет. Тогда я позвонил в Израиль, тому человеку, который втравил меня в эту авантюру, и рассказал, что произошло. Тот выслушал и спросил: "А я тут причем? Сам виноват, сам и выкручивайся." Я возмутился: "Но ты обещал прислать деньги, я на них рассчитывал". В ответ я получил: "Ничего я не обещал. Тебе предложили дело, а ты его просрал. И не звони мне больше."  Я еще не понимал, что меня элементарно подставили. Тот, в Израиле, просто хотел въехать в бизнес на моем горбу, ничем не рискуя. А эти, в Гвинее, увидели, что я простодушный лох и воспользовались этим.
   Артем снова замолчал, погруженный в горестные воспоминания. Самба слушал, не перебивая. И по его лицу трудно было угадать, как он воспринимает эту историю.
  - Через пару дней меня арестовала геологическая полиция, - я даже не подозревал о существовании такой полиции. Посадили в камеру предварительного заключения. И не в тюрьму, где хотя бы кормят, а в комендатуру, где еда не полагается. Разрешили один телефонный звонок. Я позвонил родственникам в Израиль. Конечно, переполошил всех, но только одна моя племянница Саша, шустрая девочка, сообразила пойти в полицию. Оттуда связались с местным интерполом. Начальник отделения оказался не просто хорошим парнем, но и довольно влиятельным. Он быстро разобрался в деле, велел освободить меня и вернуть конфискованный паспорт. Мало того, он понял мое бедственное положение и дал немного денег. Вместо того, чтобы взять за услуги, как это принято в Конакри, он дал. Я ему очень благодарен.
  - У нас много хороших людей, -  прервал молчание Самба.
  - Да, - согласился Артем. - И ты один из них... Мне немного осталось рассказать. Я подхватил малярию, врач хотел отправить меня в морг, но адвокат Ванант не дал. Он потащил меня в реанимацию, оплатил лечение, кормил меня, пока я был в больнице. Еще один хороший человек, и ему я обязан жизнью.
  - Почему же он не предложил пожить у себя? Ведь он не сделал этого, раз ты оказался на улице.
  - Видимо, настолько его щедрость не распространяется, - ответил Артем. Он и сам задавал себе этот вопрос и не находил ответа. – Знаешь, что самое странное в моих приключениях? Тот израильтянин, который предложил ехать в Гвинею, появился в понедельник. Звонок из Тель-Авива о подмене камней раздался в понедельник. Арестовали меня тоже в понедельник. И в реанимацию я попал опять в понедельник. Вчерашний день, кстати, когда я вышел из больницы и искал ночлега на улице, тоже был понедельником. Прямо черные понедельники у меня. Есть русский фильм, в котором звучит песня об острове невезения в океане. Там живут люди-дикари и "чтоб они не делали, не идут дела. Знать, их в понедельник мама родила. Крокодил не ловится, не растет кокос. Люди Богу молятся, не жалеют слез..."
  - Мы не такие уж дикари, - Самба почему-то принял на свой счет слова о дикарях.- И кокосы растут здесь исправно. 
  - Песенка не про вашу страну, - Артема удивила реакция Самбы. – А ты, между прочим, выглядишь вполне грамотным, даже образованным человеком, судя по твоей речи.
  - Я воспитывался в католической миссии, окончил школу, много читал, - объяснил Самба. – Ладно, мне надо ехать. А ты устраивайся и отдыхай пока. Потом что-нибудь придумаем.
   Артем последние слова не принял всерьез – что тут придумаешь?
  - Тебе эта трава нужна или ее можно скосить? – спросил Артем, указывая на заросший двор.
  - Коси, - удивленно посмотрел Самба. – И вообще, будь  как дома. Хочешь похозяйствовать, пошарь в углу, - он указал вглубь двора. – Там хлама навалом, кажется, есть и мачете.
  Кроме вполне пригодного мачете, Артем отыскал аллюминиевое ведерко литра на два, без ручки, но с крышкой, дырявую камеру от велосипеда, обрезки труб, разные болтики. Первым делом он поточил нож на камне и приступил к уборке урожая высокой и густой травы. Собрав небольшой стожок, Артем измельчил ее и рассыпал в один слой, чтобы быстрее подсохла.
  Затем хорошо промыл ведерко, проделал дырку в днище, у самого края. Примерил один из болтиков – тот относительно свободно входил в отверстие. Из камеры вырезал кусочек резины для прокладки – получился рукомойник. Обрезки труб вкопал в землю, орудуя ножом, как лопатой, прикрепил к ним ведерко. Внизу выложил из камней небольшой барьер, чтобы брызги не разлетались, и опробовал конструкцию. Вода из ведерка слегка капала из-под самодельной прокладки. Но Артем остался доволен – воду можно заливать перед умыванием.
  Теперь нужно соорудить туалет. Тем более, что Артем давно чувствовал в нем нужду.
   Тем же мачете выкопал яму за кустами. Глубина оказалась приемлемой – сантиметров 70, глубже начинались скальные породы. Артем вышел за ворота, отыскал два больших камня с гладкой поверхностью, приволок по одному к яме, уложил по краям на некотором расстоянии друг от друга и сразу же испытал сооружение. Сидеть на теплых осколках скалы было вполне комфортно, а выкопанная земля пригодилась, чтобы присыпать...
  Пора была позаботиться о ночлеге – от циновок тело стонало, да и спать почти на голом бетоне Артему не понравилось. Самба сказал, что магазины расположены на выходе из деревни, по обеим сторонам дороги. Артем направился за покупками.
  Дорога  была одна, и вела она через несколько крупных населенных пунктов вглубь страны, в город Лабе. Асфальт положили еще французы более полувека назад. С тех пор шоссе, похоже, не ремонтировалось. А внутрипоселковых дорог вообще не существовало. Места, где скальные породы не покрыты почвой, обильно заросшей лесами и банановыми рощами, считались дорогой. Неровности пытались убрать ломами, кирками и кувалдами. Но машины по ним передвигались с черепашьей скоростью. Чуть больше скорость – и через пару километров автомобиль рассыпется на отдельные детали.
  Магазинчики  действительно кучковались у дороги - маленькие, но много. С большим трудом удалось выторговать четыре мешка из под риса – хозяева почему-то не хотели с ними расставаться. Мешки были чуть больше метра в длину и достаточно широкие. Артем прикупил большую иглу, моток суровой нитки, аллюминиевый ковшик с ручкой, пару кружек. В одной из лавок обнаружил чай, кофе, сахар, соль в пакетиках, какие подают в самолетах. Какими путями они проникли сюда? Одному Богу известно. Добавив к приобретениям три бутылки минеральной воды, пару пачек печенья, связку бананов и вязанку дров, Артем с полным мешком за плечами вернулся домой. Самба же предложил чувствовать себя здесь как дома.
  Дрова Артем купил не ради шутки. Хоть лесов много, но они тропические, деревья пропитаны влагой настолько, что никакой пожар им не страшен. Потому и существовал промысел – рубка и долгая сушка хвороста для очага и изготовление древесного угля.
  Дома Артем выстирал мешки, они оказались приличного светло-серого цвета. Пока мешки сохли, он ворошил измельченную траву – она тоже быстро подсыхала. Затем сшил по два мешка между собой горловинами, оставив небольшое отверстие для заполнения. И стал набивать их травой. Наполнив, зашил оставленные отверстия – и получил в результате два удобных и мягких матраса.
  Когда Самба вечером вернулся, Артем сидел у горевшего очага, сложенного из камней,  попивая кофе и закусывая печеньем. Осмотрев сделанное за день, Самба присел у огня, взял поданую Артемом кружку с кофе и уважительно произнес:
  - Руки у тебя растут откуда надо. А мне даже в голову не приходило сделать эти удобства.
  - Тебя все устраивало, - попытался объяснить Артем. – А я человек, изнеженный цивилизацией и нуждающийся в комфорте.
  - Вот ты и доказал, что мы в некотором роде еще дикари.
  Артем промолчал.  Его спасителя, видимо, крепко задела за живое песенка про дикарей.
  - Ты только не думай, что я обижаюсь, - уловил его мысли Самба. – Наоборот, я рад, что могу многому у тебя поучиться. Пока мой отец не вернется.
  Самба сказал "мон пэр", и Артем понял буквально –"мой отец".
  - А он будет против, чтобы я здесь жил? – решил уточнить Артем.
 Самба удивленно глянул на него, потом усмехнулся каким-то своим мыслям и ответил:
  - Здесь я хозяин. И я решаю, с кем жить. Не волнуйся, никто тебя не потревожит. А теперь, если не возражаешь, давай спать, мне рано вставать. Опробуем твои матрасы.
  На мягком ложе спать было намного приятней, чем на бетоне. Артем спал так крепко, что не слышал, как Самба утром уходил из дома.

                2

  Потянулись дни, похожие друг на друга.
  Прежде всего, надо было решить проблему горячей еды хотя бы раз в день. Готовить самому,- значит, необходимо обзавестись кухонными принадлежностями, а купить их не на что. Да и дрова стоили недешево.
  Уличные столовые представляли собой очаг с большой кастрюлей, в которой что-то бурлило. Ни столов, ни стульев предусмотрено не было. Получаешь за определенную плату миску с варевом и ложку, садишься на камень, а то и просто на землю, и питаешься. Использованную посуду окунали в одно ведро с водой, потом в другое. Это означало, что посуду вымыли и ополоснули.
    Но у Артема выбора не было. Он направился к ближайшей  харчевне. Потом к другой, третьей... И  выяснилось, что белым не подают и не продают еду. Почему?  Да потому что белый, вот и весь ответ. Обескураженный европеец  стоял и с завистью смотрел, как уписывают за обе щеки, видимо, что-то вкусное, африканцы. Теперь он понял, испытал на своей шкуре то, что чувствует в каком-нибудь зачуханном техаском городишке чернокожий, наткнувшийся в единственном ресторане на табличку "Только для белых".  И, в отличие от того же Техаса, нашлась сердобольная хозяйка здесь, в глубине Гвинеи, где белый человек гораздо большая редкость, чем черный в Европе. Она подозвала жестом Артема, спросила, как он тут оказался, и, выслушав объяснение, протянула ему полную миску чего-то.
   Артем расплатился, поблагодарил хозяйку и пошел искать подходящее место. Устроившись чуть в стороне на пенечке, он жадно проглотил полную ложку этого чего-то. И... задохнулся. Из глаз потекли слезы. В желудке бушевал пожар. 
   Повариха увидела неладное, сообразила, в чем дело, и принесла большой кусок хлеба и стакан воды.
   - Это чили, - пояснила она. – Мы-то привыкли, а для тебя  слишком остро.
  Остро – не то слово. Артем слышал о таком перце, читал в книгах, но столкнулся впервые. Точнее, наткнулся желудком. В ресторанах в Конакри такую острую еду не подавали. Что ж, надо привыкать есть то, что есть. Набирая по пол-ложки, с хлебом и глотком воды, Артем учил свой желудок принимать африканскую кухню. На сей раз это был рисовый густой суп с травами и кусочками рыбы. Рис – основа всех блюд. И еще батат –  пюре из него будто подслащено, годится на десерт.
   Артем привыкал к мысли, что никогда не выберется отсюда. Билет на самолет стоил две тысячи долларов. Да и куда ехать? Возвращаться в Израиль он не хотел – стыдно было признаться родным, что миллионера из него не вышло, а в управдомы его не возьмут. Не те времена. Денег почти не осталось. Сто долларов, присланные из Израиля, он сразу обратил у знакомого уличного менялы в двести шестесят тысяч франков – в банке курс был намного ниже. Просить еще  у родственников Артем стеснялся. О работе не могло быть и речи, ее просто не было здесь, никакой работы вообще.
   Наступил день, когда Артем не мог позволить себе даже миску похлебки у поварихи, с которой успел подружиться. За  три недели он хорошо продвинулся во французском, благо свободного времени хоть отбавляй, и они мило болтали за обедом. Но сегодня он не пошел обедать, отметив про себя, что вновь неприятное событие выпало на понедельник. И в этот же день Самба вернулся необычно рано, около шести вечера.
  - Собирайся, поедем в Кинтию, - велел он. – Мон пэр прилетел.
  - Не могу...
  - Здесь недалеко, доедем за одну милю вдвоем, - оборвал Самба.
  Ехали, действительно, недолго. Миновали две деревеньки, и оказались в большом поселке, в котором присутствовали дома в два и три этажа. Спустились с дороги на тропинку между оградками частных владений и пришли к высокому каменному забору с железными двухстворчатыми воротами и калиткой в одной из створок. За ней открылся огромный двор, в котором паслись несколько коз – они в Гвинее раза в два мельче своих европейских собратьев. Черная свинка резво убегала от догонявших ее мальчишек. Справа, в проволочном вольере, кудахтали куры. Слева приземистое здание с верандой во всю его длину. Похоже на барак, но каменный. Все двери комнат открыты и демонстрируют двухярусные кровати на восемь спальных мест. В глубине двора трехэтажный большой дом. Туда Самба и повел Артема.
   Шли сквозь толпу галдящих пацанов от 6-7 до 14-15 лет. Они шумно приветствовали Самбу, самые маленькие норовили повиснуть на его шее.
  Артем начал догадываться, куда его привели.
  Не доходя нескольких метров до подъезда, Самба свернул к небольшому строению, прилепившемуся к забору. Там, у двери, сидел в коляске с велосипедными колесами взрослый парень со странно подогнутыми ногами. Видимо, инвалид. На коленях у него сидела малюсенькая мартышка. Самба поздоровался за руку с инвалидом, о чем-то коротко переговорил, и, наконец, вошел в большой дом.
  Поднявшись на третий этаж, Самба указал Артему на диван, а сам свернул влево, в коридор. А Артем разинул рот: он отвык от нормальных жилищ. Перед ним был настоящий салон, с двумя шикарными диванами, креслами и журнальным столиком. На полу растелен красивый ковер. Были еще тумбочки, этажерки, резной комодик. В другом конце салона большой обеденный стол человек на 16, накрытый, судя по времени суток, к ужину. Настоящие тарелки, вилки, ножи, тонкие стаканы. В начале коридора, куда ушел Самба, открытая дверь вела наверняка  в кухню – оттуда шли соблазнительные запахи. И еще – электрическое освещение. Правда, напряжение явно не дотягивало до нормы – лампочки едва светились,  но все же...
   Артем разглядывал, принюхивался и не сразу заметил, что Самба вернулся, да не один. Перед ним стоял невысокого роста человек с жестким ежиком черных волос, недельной, примерно, щетиной и усами, - скорее всего, он их поддерживал в таком состоянии, и он был белый. Артем их давно не встречал. Человек протянул руку и сказал по-французски:
  - Добро пожаловать к нам.
 - Спасибо, - ответил Артем, пожимая руку, и добавил: - Я Арти, т.е Артем.
 -  Да, Самба мне рассказал немного о тебе. Я сейчас занят, но скоро освобожусь и мы побеседуем. За ужином.
 - Это здесь ты воспитывался и учился? – спросил Артем, когда они с Самбой остались вдвоем, и, получив утвердительный кивок головой, поинтересовался: - А как мне его называть? Он же не представился.
 - Мон пэр, так его все зовут. Его имя Этьен, но даже жена не зовет его по имени.
  Так вот кого имел ввиду Самба, обещая помощь. Вовсе не своего отца, а  священника, главу католической миссии.
  Артем устроился на мягком диване, с удовольствием откинувшись на спинку. Он гадал, чего больше ждет: ужина или пэра Этьена?.. До слуха донеслись негромкие  ритмичные звуки. Артем не сразу сообразил, что это не просто песня, а молитва. Довольно стройный хор с чувством произносил незнакомые слова, и Артем ощутил  покой и умиротворение, давно покинувшие его и потому особенно приятные. Он вдруг решил, без, казалось бы, веского повода для этого, что печальные страницы жизни пролистнуты. Сегодня открывается новая страница, интересная и увлекательная. Артем прикрыл глаза и, кажется, задремал.
  - Пойдем, покажу, где ты будешь жить. – Артем вздрогнул от неожиданности и открыл глаза. Пэр Этьен  приглашающе махнул рукой и пошел в сторону коридора. "Не спать, а жить," – мелькнула мысль, и Артем двинулся за ним. Открыв следующую от кухни дверь и щелкнув выключателем, пэр Этьен ввел Артема в большую комнату. Справа у стены письменный стол со стулом, слева за занавеской виднелась застеленная кровать. Напротив входа дверь на узкий балкончик, или, может быть,  веранду. В углу умывальник с настоящим водопроводным краном. В другом углу еще одна дверь с ключом во врезном замке.
  - Устраивайся, - пригласил пэр Этьен, - умыться можно здесь, а там туалет. – Он указал на запертую дверь. – Ужин через десять минут, - добавил он и протянул ключ от входной двери. -  Всегда запирай за собой.
  Артем устроился. Поставил около стола сумку с самым необходимым, - он с ней никогда не расставался, -  сел на стул и бездумно уставился в окно. Любопытные повороты случаются в жизни человека, которому не сидится на одном месте. Парня иудейского вероисповедания, как записано в израильских документах Артема, родившегося в православной России, принимает под свою опеку католическая миссия в африканской стране.
   Через десять минут Артем вымыл руки вкусно пахнущим мылом и вышел в салон. Там было шумно, весело, и никто не обращал внимания на новичка. Но вот один из тех, кто выносил из кухни блюда с едой, освободился от ноши, подошел к Артему и, протягивая руку, познакомился:
  - Я Роже. Рад, что ты будешь жить с нами... Жорж! Иди, поздоровайся с Арти. Генерал, и ты тоже давай сюда... Мы с Генералом живем в комнате напротив твоей, так что будем видеться часто. Он, конечно, не генерал, мы его так называем, потому что он мечтает служить в армии.
  Артем ошарашенно пожимал руки, что-то бормотал. Очень давно, может быть, никогда раньше, не встречал он такого искреннего дружелюбия и приветливости. Он купался в новых для себя ощущениях. Тем временем подходили другие обитатели салона, все молодые и улыбчивые. Последним приблизился Самба.
  - Тебе будет хорошо здесь, - авторитетно заявил он. – Тебя приняли.
  - Ты им рассказал...
  - Не я, - оборвал Самба. – Мон пэр им объяснил, что ты попал в беду, потом едва не умер от малярии и будешь жить здесь, пока окончательно не поправишься. А эти ребята не понаслышке знают, что такое беда. Роже, к примеру, из Либерии, там у них война никогда не заканчивается. Когда он оказался у нас, это был ходячий скелет. Здесь он первый раз увидел нормальную еду, раньше питался только тем, что растет на деревьях. И другие прошли серьезные испытания, но, как видишь, не разозлились на мир, а научились сочувствовать. Так нас воспитывает мон пэр.
  - Спасибо тебе, Самба.
  Тот только пожал плечами.
  - Благодари Бога. Это он спасает от страданий хороших людей.
  Артем удивился. Прагматичный Самба, оказывается, верит в Бога. Мало того, он вовсе не считает своей заслугой то, что помог незнакомому человеку.
  Так получилось, что через несколько дней эта тема возникла снова. Пэр Этьен спросил:
   - Ты в Бога веришь?
  - Верю, - ответил Артем. – Только не в деда, сидящего на подушке из облаков, а в Высшую Силу, которая нами управляет.
  - Не важно, как ты его называешь. Господь наш действительно обладает Высшей Силой. Высшей, потому что над ним нет другой силы. И он не управляет, а направляет, указывает пути. Много путей, а у человека есть право выбора того или иного пути.
   Тут Артем и вспомнил разговор с Самбой, пересказал его пэру Этьену.
 -  Все правильно, - поддержал пэр Этьен логику Самбы. – Совсем не случайно ваши пути скрестились.
  - Но я ведь мог оказаться на другой улице, или Самба прошел бы другой дорогой, - возразил Артем.
  - Я говорю не об улице или дороге, по которой шаркают ногами люди. Я говорю о движении души, именно это имел ввиду Самба. Он знает, что нет случайностей в жизни. И Господь наш, или Высшая Сила по-твоему, указывает пути не ногам, а душам. Пути ваших с Самбой душ пересеклись раньше, чем это случилось с вашими физическими телами.
   Неудивительно, что Артем не мог постигнуть такую логику. Воспитанный в духе атеизма советской идеологией, увидевший довольно уродливые проявления религиозной фанатичности в Израиле, он оказался в плену крайностей. А истина проходила посередине и пока была ему недоступна.

                3               

   В первое утро на новом месте Артем вышел из своей комнаты и увидел открытую дверь в конце коридора. Он заглянул туда. Там было что-то наподобие алтаря, трибунка на тумбочке, много икон на стенах, стопки книг на стульях. Несколько ребят занимались делами: кто-то зажигал свечи, другие протирали пыль, третьи доставали из тумбочки салфетки, бокал, видимо, серебрянный, какие-то пакетики. Артем понял, что это  комната, где молятся.
   Когда появился пэр Этьен, Артем спросил:
  - Я могу присутствовать на молитве?
  - Еще как можешь! – ответил пэр Этьен.
  Артем присел на стул у двери, взял  книжку из стопки. Это была библия, все книжки были библиями. На французском языке. Да, для этих книг Артем был неграмотным и потому положил томик обратно в стопку.
  Время молитвы тянулось для Артема долго. Он ничего не чувствовал, думал о завтраке. Но все же решил побыть и на вечерней молитве.
   За столом сидели всего трое. А накануне вечером тут яблоку негде было упасть. Оказалось, многие разъехались еще вчера, у них свои дома, семьи. Некоторые выучились в колледжах, имеют постоянную работу, но продолжают бесплатно помогать пэру Этьену. А вчера был общий сбор по случаю его возвращения из отпуска. Роже, Генерал и еще пара взрослых парней живут здесь постоянно и помогают держать в узде орду плохо управляемых подростков, дежуря по очереди.
   Сразу после завтрака Артем попросил у пэра Этьена какую-нибудь работу. Ему неловко бездельничать.
  - Твоя работа – сопровождать меня повсюду, - пэр Этьен, казалось, был готов к ответу заранее. – Вечером будем вместе вести прием посетителей.
  В тот день они навестили дома престарелых в той же Кинтии. Один дом мужской, другой женский. Вполне обеспеченное проживание, приходящая медсестра, только повара из числа обитателей домов. Оказалось, и их содержание оплачивает католическая миссия. Государству   было не до своих стариков. Разница между женским и мужским отделением была разительной. Мужики жили  при пустом и голом дворе. А у женщин и дом был разукрашен, как кукольный, и двор походил на цветник.   
  Всем встреченым по пути знакомым и в домах престарелых пэр Этьен представлял Артема своим гостем из России и добровольным помощником. Много позже Артем узнал, что присутствие еще одного белого в католической миссии повышает ее престиж и придает большую значимость в глазах коренных жителей.
  Вечером, после ужина, Артем спустился на первый этаж, где должен был начаться прием посетителей. В коридоре у кабинетика и в соседней комнате ожидало приема человек тридцать, не меньше. В основном, женщины с детьми. Младенцы подвязаны куском материи на спинах матерей.
  Начался прием. Тут же сидели помощники, переводчики из своих же питомцев. Многие из просителей знали только язык племени, к которому принадлежали. Для них и требовался перевод. Артем освоился быстро. От него требовалось сортировать и расфасовывать лекарственные препараты, на которые ему указывали. Пэр Этьен не был врачом, но, судя по уверенной диагностике и подбору нужных лекарств, он все же получил какое-то медицинское образование, может, окончил специальные курсы. Обращались не только заболевшие, некоторые просто бедствовали, и им давались небольшие суммы денег, продукты, в основном,  разные консервы, пачки печений, крекеров, баночки с витаминами. Кому-то пэр Этьен давал записки, например, к стоматологу, который лечит зубы бесплатно в порядке благотворительности. 
  Прием затянулся далеко за полночь. Артем сильно устал и глаза сами закрывались. А пэр Этьен был также бодр и энергичен, как до приема. Он был хрупким на первый взгляд, даже щуплым. Но в чертах его лица и, особенно, в глазах, читалось, что это совсем не маленький человек. Другому и места нет в Африке, да еще на такой сложной работе.
  Спустя несколько дней Артем заметил еще одну способность мон пэра, как он его теперь называл даже мысленно. Садясь в машину, тот немедленно закрывал глаза и откровенно спал. Как-то Артем указал ему на это.
  - А зачем бездарно таращиться в окно, смотреть на то, что видел тысячи раз. Лучше использовать это время для отдыха, - таков был ответ. Романтик в душе, потому что, только романтик потащится в знойную Африку помогать обездоленным, и прагматик в жизни, потому что только прагматик может удержать в должном порядке большое хозяйство миссии, – а оно было раскидано в разных поселках и городах Гвинеи. Несколько домов предназначалось способным ребятам, которые учились в разных учебных заведениях.
  По воскресеньям  ездили в другие поселки и деревни служить молебны. Священники по очереди наведывались в созданные, преимущественно ими же, католические общины. Артем таким образом изучал попутно географию страны. А по вторникам Артем сопровождал мон пэра в Конакри, в главную резиденцию миссии.
  Пока мон пэр занимался своими делами, Артем гулял по городу. Ноги сами неизменно приводили к больнице, где его вытащили с того света. Он очень хотел увидеть Джину – так звали, вернее, зовут красивую девушку, врача от Бога. И так же неизменно он поворачивал назад, не доходя сотню метров до ворот больницы. Как он может навязывать ей свое общество в его-то положении? Лишь однажды он ее увидел. Она вышла из ворот и усталой походкой двинулась в противоположную от Артема сторону. А тот стоял и просто смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду.
  К двум часам Артем возвращался в резиденцию миссии, и они с мон пэром шли к сенегальской мечети. Там, на площади перед ней, жили бездомные. Жили – мало подходящее слово для того образа существования, что они вели. Конуры из картона, фанеры, дырявого брезента, просто тряпок назывались жилищами. Детвора ходила и ползала по грязному асфальту, размазывая сопли грязными ручками на грязных личиках. На краю пропасти эти люди держались лишь стараниями своего предводителя  по кличке Генерал, старого солдата-инвалида, списанного из армии за ненадобностью.
  Артем долго не мог привыкнуть спокойно смотреть на них. А тут еще малышня норовила залезть на колени или просто дотронуться до белого человека. Прошло немало  времени, прежде чем Артем научился, как мон пэр, смотреть на все это без эмоций и без отвращения.  Их было здесь не меньше сотни. Что могли им дать несколько доброхотов из католической миссии? Немного еды, немного денег, лекарства, витамины. Но и это малое было для несчастных праздником.
  Череда дней, похожих друг на друга. Но монотоностью там и не пахло. Артем тенью следовал за энергичным, деятельным  мон пэром с раннего утра до поздней ночи. Лишь спать они расходились по разным комнатам. Новизна впечатлений, конечно, исчезла, но скучать не приходилось. Больше всего Артем полюбил разговоры с мон пэром в свободные от дел минуты -  они случались по пути куда-то пешком или в машинах, если тот не спал. Иногда выдавались свободные минуты дома. Они усаживались в салоне на диваны, выпивали по бутылочке пива, которые приносил Артем. Кстати, с первых дней ему вручалась небольшая сумма франков на мелкие расходы, хотя Артем даже не заикался об этом.
  Подружился Артем и с некоторыми обитателями миссии в Кинтии. Особенно пришелся по душе Роже. Спокойный, рассудительный, очень сильный физически, этот парень, мальчишкой прошедший через ад войны, стал для Артема примером, как можно не ожесточиться, ежесекундно сталкиваясь с жестокостью. А на другого соседа, Генерала, Артем смотрел и думал: не ждет ли этого парня, мечтающего об армейской службе, такая же судьба, как у другого Генерала, предводителя бездомных у сенегальской мечети?
  Иногда Артем спускался во двор к инвалиду с мартышкой на коленях, чтобы просто поболтать. Это был умный, начитанный парень лет тридцати, с ним очень интересно общаться. В первый раз Артем протянул руку, чтобы погладить обезьянку. Та оскалила зубы и едва не цапнула Артема.
  - Они злопамятны, - объяснил инвалид. – Ее, наверное, сильно обидел кто-то из белых, она запомнила.
   Надо  же, обезьяны разбираются в расовой принадлежности. Если их довести до этого знания человеческой подлостью.
  Артему интересно было наблюдать за обедающими ребятишками. Они получали аллюминиевый тазик с едой (рис с чем-нибудь), усаживались прямо на землю, вшестером вокруг одного тазика, и руками, горстью набирали пищу. Артем видел, как старшие заботливо подкладывали кусочки мяса или рыбы маленьким. Хотя за несколько минут до обеда тот же старшенький довел малыша до слез своими проказами. Умилительное зрелище.
   Артем окреп, набрал прежний вес. Здоровый организм быстро справился с последствиями малярии. Гораздо медленней кровь очищалась от хинина. Напичкали его этой мерзостью в больнице доотвала. Хотя, грешно называть таким словом лекарство, побеждающее страшную болезнь. Оно единственное, другого препарата еще не придумали. Но почки и мочевой пузырь требовали туалет почти каждые четверть часа. Ладно в Гвинее, где укромных уголков хоть отбавляй. А если бы в Париже?..
  Мон пэр, конечно же, обратил внимание на частые отлучки Артема. И велел не стесняться, а радоваться. Хинин выходит. Хуже для здоровья, если остается. И добавил:
   - У нас говорят: пусть лучше лопнет совесть, чем мочевой пузырь.
  Артем кивнул.
  - У нас тоже так оправдываются в щекотливых ситуациях.
  С ним, одним из миссионеров, о которых Артем знал только из приключенческих книжек, легко уживаться. Добрый, отзывчивый, все понимающий, он никогда не злился, не повышал голоса, хотя по натуре был очень эмоциональным человеком. Артем порой спрашивал себя: а ты бы смог так жить? И честно отвечал: нет.
  Как-то они поговорили об этом. И Артем признался в сомнениях на свой счет. Мон пэр тут же возразил.
  - У тебя получилось бы все, как надо. В тебе правильная душа, это главное. Нужно лишь научиться управлять своим разумом и не поддаваться эмоциям. Эмоция – плохой советчик в спорных ситуациях.
  Артем впитывал все, что говорил мон пэр. Но не все понимал. Когда в очередной раз они коснулись этой темы, мон пэр заявил:
-  Тебя Бог любит! И оберегает в критические моменты. Неспроста ты живешь в тех же местах, где проповедывал Иисус. (Мон пэр произносил  Езус.)
  Артем не пропускал молитвы - утренние и вечерние. И, конечно, присутствовал на всех выездных воскресных молебнах. С какого-то момента он заметил в себе странные ощущения. Теплая волна, рождаясь в грудной клетке,  распространялась вверх и вниз по телу, как только мон пэр начинал напевно читать. Артем по-прежнему не понимал слов, но звучание... Он, слегка смущаясь, рассказал об этом мон пэру. А тот уверенно констатировал:
  - У тебя растет душа, взрослеет, становится более зрелой.
  "Растет, взрослеет, зреет..." Что же это за субстанция такая, душа, способная развиваться? Однако спрашивать Артем пока постеснялся. Может, ответ сам придет со временем.

                4

  В тот день все, как обычно, после утренней молитвы сели завтракать.
  - Арти сегодня уезжает, - сказал мон пэр.
  Немая сцена. Только он сам продолжал есть, как ни в чем не бывало. Все знали за ним такую слабость – подать какую-нибудь новость эффектно. Но такую...
  - Это шутка? – охрипшим голосом спросил Артем,
  - Нет, - ответил мон пэр и стал наливать себе чай из термоса.
 Артем и Роже переглянулись. У обоих на лицах написано огорчение. Они сильно привязались друг к другу.
  - Эй, себялюбцы! – прикрикнул на них мон пэр. – Ну-ка сбросьте с себя эгоистический настрой. – И спокойным тоном добавил: - Арти едет в командировку  по важному делу.
  - А он вернется? – Спросил Роже.
  - Если захочет,- и больше из мон пэра ничего вытянуть не удалось.
 Заканчивали завтрак в полном молчании.
  - Такси придет через час, - предупредил мон пэр, вставая из-за стола. – Собирайся.
 На сборы нехитрого багажа в сумку Артему хватило двух  минут. Потом он спустился во двор прощаться с новообретенными приятелями, чуть дольше задержался у инвалида, пожелав обезьянке никогда не встречаться с белыми. Роже вышел проводить их, и они с Артемом обнялись по-братски, пожелав друг другу удачи.
    Садясь в машину, Артем первым делом хотел выяснить, почему мон пэр так поступил, ничего не объяснил, не предупредил заранее о своих планах. Но выяснение пришлось отложить – мон пэр преспокойно спал. Артем разозлился и хотел его разбудить, но все же не решился. Какое-то время он копил в себе обиду, придумывая, что и как он выскажет мон пэру, когда тот проснется. Вдруг в памяти возникли слова мон пэра: "Эмоция – плохой советчик." Артем хоть и не понимал до конца смысл, но откладывал, оказывается, в памяти сказанное.
  Кажется, на тему эмоций было еще что-то. Ну, конечно!
 Они возвращались из Конакри домой. Мон пэр что-то бормотал  себе под нос. Артем спросил:
  - Вы мне говорите, мон пэр?
  - Нет, я думаю об этом человеке, который жаловался на боли в спине.
  Артем присутствовал при разговоре и  знал, о ком идет речь.
  - А что о нем думать? – Артем решил похвастаться кое-какими медицинскими познаниями. - Болит, может, из-за отложения солей. 
  Мон пэр с интересом глянул на Артема.
 - А почему откладываются соли, знаешь?
 - Не знаю, - сконфузился Артем. 
 - Вот об этом я и думаю, - начал объяснять мон пэр. – В организме человека идут постоянные биохимические процессы. Происходит разложение, соединение, преобразование элементов. В этом участвует и энергия, вырабатываемая самим человеком. Если она положительная и соответствует протекаемым химическим  реакциям, то процесс идет в правильном направлении и помогает сохранить здоровье. Если же нет – ведет к заболеваниям.
  Мон пэр замолчал. А Артем хотел продолжения, он пока не понимал, какие выводы из этой теории можно сделать.
 - Ну и какая связь между химическими процессами и болями в спине? – подтолкнул он к развитию темы.
 - Ты же слышал, что он сказал. Он обижен на весь мир: его никто не понимает, не ценит, не воздает по заслугам.
 - Да, я слышал. Он заявил, что только вы, мон пэр, его понимаете.
 - Я его не понимаю, а просто слушаю. Пусть выговорится.
 - И все же...
 - Я давно обратил внимание на такой факт. Если человек постоянно обижается, или, наоборот, обижает кого-то, у него появляются болевые ощущения в пояснице и шейных мышцах. Чем больше обид, тем сильнее боль. Кстати, еще одно наблюдение:  завистливые люди подвержены онкологическим заболеваниям, у них риск раковой опухоли намного выше, чем у людей, у которых отсутствует чувство зависти. Вот потому я считаю, что сильные эмоции надо подавлять, чтобы оставаться здоровым. И уж тем более не допускать отрицательных эмоций. – Мон пэр повернул голову и посмотрел на Артема. – Дал  я тебе пищу для размышлений?.. Вот и думай, стоит ли обижаться, завидовать, злиться, раздражаться, нервничать по пустякам, рискуя своим здоровьем. – Мон пэр откинулся на сиденье машины и вскоре засопел во сне. Как обычно.

                5

  Вот и сейчас, когда Артем уезжал, возможно, навсегда из католической миссии в Кинтии, мон пэр спал.
  У него не было сомнений в порядочности мон пэра. И к Артему он относился с отеческой заботливостью. Значит, и в этот раз он видел пользу в том, что не предупредил раньше об отьезде ни Артема, ни остальных. В поисках ответа, Артем мысленно прокручивал тот давний разговор. Пока, наконец, до него дошло. Объяви мон пэр новость, допустим, за сутки до этого, и целые сутки Артем бы нервничал и волновался. Переживал бы и Роже, не самые приятные чувства испытали бы другие парни, с которыми  сложились приятельские отношения. Конечно, это не такие уж болезненные страдания, но все-таки лишние и ненужные эмоции. Выходит, он не для красочного эффекта это сделал, он берег их от долгих переживаний.
  Довольный собой, тем, что самостоятельно сделал правильный вывод, Артем успокоился и стал смотреть в окошко машины.
  Мимо проносились деревни и городишки, не отличимые друг от друга. Магазинчики в первых рядах, прямо по обочинам трассы. Некоторые предлагаемые товары лежали на земле, на подстеленных лоскутах или кусках картона. Ассортимент скудный: бананы, кокосы, пальмовое масло, батат, пирамидки из высушенного хвороста, кучки древесного угля. Изредка мелькали столики с  ломтиками арбуза и уложенными в ряд серыми длинными булками. Серый налет откладывался на хлебцах от дыма горящих углей, на которых их пекли.
  Главная трасса напоминала один нескончаемый базар.
  В одном городишке Артем увидел много грифов. Эти огромные уродливые птицы с голой, без перьев, шеей  вперевалку ходили среди людей, подбирая какую-то еду.
  Въехав в очередную деревню, таксист остановил машину, обернулся и сказал:
  - Мон пэр, вы просили здесь разбудить вас.
 Тот мгновенно проснулся, огляделся и дал водителю указания:
 - Метров через двести будет поворот налево, в горы. Нам туда.
  Большие деревья, подступившие к самой трассе, хорошо маскировали неширокий съезд в чащу. Можно проскочить, не заметив поворота в лес. Начался пологий подъем, машина легко преодолела его. Дорога на удивление гладкая, хоть и по скальной поверхности. Будто мощный бульдозер прошел, срезав неровности и засыпав ямки. Вот только крутые повороты - влево,  вправо. Лес, похоже, неохотно расставался со своими владениями, чиня препятствия.
  Минут сорок такой езды, и машина выскочила из лесного массива в обширную долину. У Артема дух захватило от такой красоты. Впереди долину прикрывали невысокие холмы, заросшие густым кустарником. Слева стройными рядами выстроились пальмы: низкорослые банановые и высоченные кокосовые. Справа большое озеро, в котором отражалось солнце. Откуда-то с холмов шумно сбегал ручей, пополняя озеро чистой прозрачной водой. Часть оставшегося свободным пространства окупировали настоящие полевые цветы: белые, синие, желтые. Море цветов.
  Чуть ниже холмов, на ровном месте, стоял дом с односкатной крышей, окруженный деревянным забором с железными воротами на въезде. Дом выстроен в середине двора. Справа, у забора, три небольшие  хижины, правда, как и дом, каменные, но с остроконечной крышей. Рядом с домом на фундаменте из бревен высился огромный бак, видимо, наполненный водой. Он был оцинкованный и ярко блестел на солнце.  Артем с удивлением разглядел на крыше бойлер и солнечные батареи – такие он видел только в Израиле, они там на каждом доме.
  Такси остановилось у ворот, водитель посигналил. Вскоре приоткрылась одна из створок, выглянула чья-то голова. Мон пэр тоже высунул голову из окошка и помахал рукой. Ворота отворились, машина въехала во двор и встала на площадке перед домом. Артем загляделся на гигантский в ширину баобаб. Как правило, у этих африканских деревьев по два-три сросшихся ствола. У этого было наверняка десять. Он занимал не меньше двадцати квадратных метров. Густая крона покрывала тенью еще метров пять в окружности. Вокруг баобаба, в тенечке, врыты столики с проходом между ними. Скамейки со спинками тоже врыты в землю по обеим сторонам столиков.
  Глядя на чудо природы, Артем не сразу заметил человека, сидящего за одним из столиков. Хлопнула дверка, и мон пэр вышел из такси, направляясь к человеку под деревом. Тот встал и тоже сделал пару шагов навстречу.
  - Мастер Джуомо! – Мон пэр протянул руку.
  - Пэр Этьен! – ответил второй, пожимая протянутую руку.
  А к водителю такси уже спешила полноватая матрона, бормоча, что обед стынет, а они болтаются неизвестно где. Артем понял, что шофер голодным отсюда не уедет. Но и для гостей уже катилась тележка с "хлебом-солью". Мужик, тоже довольно упитанный, начал выкладывать на столик тарелки: помидоры, огурцы, нарезанная папайя, ломтики белого сыра, кувшины с напитками, много всяких травок. В довершение появился поднос с горкой тонких белых лепешек.
  Пока готовился стол, мон пэр беседовал с хозяином. Почему-то по-немецки. А Артем рассмотрел владельца необычного поместья, иначе не назовешь это хозяйство.
  Среднего роста, он, благодаря широченным плечам, казался очень крупным. Короткая мощная шея. Идеально круглая бритая голова. Округлое же лицо и восточный разрез глаз. Одет в желтую длиноватую рубаху, подпоясанную красным витым шнуром. Белые легкие брюки, коротковатые для него, открывали толстые лодышки и широкие босые ступни.
  Мон пэр жестом пригласил Артема приблизиться и представил их друг другу. Уселись  на удобные скамейки, гости напротив хозяина.
 - Ты теперь будешь жить здесь, - объявил мон пэр. – Мастер Джуомо согласился обучить тебя... Впрочем, об этом он сам расскажет.
  Артем вопросительно уставился на Мастера Джуомо. Но тот молчал.
  - Это и есть моя командировка? – прервал молчание Артем.
  - Да.
  - И сколько она продлится?
  - Зависит от тебя. Она закончится, когда Мастер Джуомо решит, что ты успешно завершил курс обучения. Или ты окажешься неспособным, но я верю в тебя. – Мон пэр повернул голову к Мастеру Джуомо, и они продолжили говорить, но уже по-французски.
  Артем понял, что тема закрыта, и потянулся за лепешкой. По примеру хозяина, он завернул в нее ломтик сыра, кусочек папайи, добавил травки. В одном кувшине оказалось кокосовое молоко, в другом – напиток, отдающий мятой. Райская трапеза в райских кущах!
 В беседу двух, видимо, давних друзей Артем не вслушивался. Он размышлял, насколько задержится в этом раю. Может, месяц, или два. Вот бы он удивился, не поверил бы даже, если б услышал, что выйдет из этой долины только через два года.
  Когда настало время прощаться, мон пэр молча обнял Артема и, уже усаживаясь в машину, известил:
  - Между прочим, сегодня понедельник.
  И уехал. Артем, снова усевшись напротив Мастера Джуомо, осознал, что с некоторого времени черные понедельники в его жизни посветлели. Возможно, Самба тому причина. Он первым начал разгонять тьму, внеся лучик света своим добрым поступком.
 - Как мне вас называть? – не выдержал молчания Артем.
 - Зови меня Мастером. Обращайся на ты. Так будет удобней обоим.
 - А когда мы начнем?
 - Мы уже начали. – Увидев вопросительное выражение лица Артема, пояснил: - Мы подбираем подходящий для тебя комплекс упражнений.
 - Почему именно для меня? Разве упражнения не стандартные?
 - Нет. Сутулому нужны особые движения, слишком худой или сверх меры полный тоже требуют разного подхода. Тебя природа одарила хорошим телосложением.
 - Значит, я без изъянов? – Артем вложил  немного сарказма в вопрос. И зря.
 - Изъяны в движениях. Неправильное дыхание. Низкая самооценка. Агрессивные эмоции. Осанка нуждается в корректировке. Продолжать?
 Ошарашенный Артем помотал головой в разные стороны.
 - Не все сразу.
 - Хорошо. Пойдем, покажу твою комнату.
  Артем понуро поплелся за Мастером в дом.
  - Это туалет, - он показал Артему дверь слева от входа. – Тут душевая с раковиной для умывания.
  Артем приоткрыл дверь в туалет и увидел современный унитаз с бачком. "Как в лучших домах, - удивился Артем. – Он даже обзавелся канализационной системой."  Но вслух  ничего не сказал.
  - Там кухня, здесь салон, - объяснял Мастер. Салон от кухни отделяла стена, обрывающаяся у коридора. А сам коридор прерывался у салона и имел продолжение по другую его сторону.
  - Это твоя комната, - Мастер открыл дверь и пропустил Артема вперед. – Следующая моя.
  Артем осмотрел свое новое жилище.
  Тахта в углу со спинкой у изголовья, рядом комодик с четырьмя выдвижными ящиками и кресло. Окно выходило на дальние холмы, комната защищена от солнца светло-зелеными полупрозрачными шторами. Стены выкрашены в желтый цвет. Пол покрыт квадратными разноцветными циновками, как паркетом. Функционально, уютно и красиво.
  Вся мебель в этом доме была на коротких ножках, низкая. Даже скамейки и столики во дворе под баобабом ниже привычных. Будто здесь жили маленькие человечки.
  Напротив спального угла висела картина на стене. Почти квадратная, шириной не меньше метра. В простой деревянной раме. Артем шагнул к ней.
  Центром картины был водопад, сверкающий в лучах заходящего солнца. Самого солнца на картине нет, но художник сумел передать закат почти горизонтальными световыми дорожками, да и удлиненные тени деревьев говорили о том же. По сторонам падающей воды заросшие холмы. Артем их узнал, те самые, которые он мог увидеть, выглянув в окно. Над ними высокое небо с редкими перистыми облаками. Поток воды исходил из скалы и, скорее всего, это он в конце пути ручьем вливался в озеро долины.
  В отличие от многих сверстников, Артем плохо разбирался в модернистском искусстве. Он полюбил классическую живопись еще в детстве, листая книги с репродукциями полотен известных художников – их было много в домашней библиотеке родителей. Музеи и художественные выставки, которые он посещал, лишь укрепили его любовь к классике. Именно  так была написана и эта картина. Написана настоящим художником – у Артема не было  сомнений.
  "Господи! Неужели он еще и таким талантом обладает?" – подумал о Мастере Артем. А кто еще мог создать этот шедевр?
  Артем раздвинул  шторы и распахнул окно, выходящее на задний двор.
 Если перед домом была цветущая поляна с дикорастущими растениями, то с другой стороны ландшафт явно рукотворный. Аккуратные грядки с канавками между ними, в которых кое-где  застыла вода. Похоже на ирригационную систему, как в Узбекистане, где Артем однажды побывал. Там такие канавки называют арыками.
 Хорошо видны были поспевшие красные  помидоры, огурцы, капуста, лук. Под разными кустиками прятались, видимо, картофель, свекла, морковь. Несколько грядок с травками – Артем распознал только укроп и петрушку.
  Он повернул голову направо. В углу, около забора, оказался загон с сетчатой оградой. В нем небольшое стадо коз. И несколько козлов – они немного крупнее самок и рога прямые и длинные. Чуть ниже вольер с курами.
  А что с левой стороны? Там была крытая веранда. Две распахнутые двери вели в салон и кухню. На низеньком – других в этом доме не было – диванчике сидел Мастер с кружкой в руке.
  - Если уже освоился, присоединяйся. Можешь принять душ. Советую переодеться, у тебя в комоде есть все необходимое.
  Артем так и сделал. После душа он примерил белые штаны, которые и в самом деле обнаружил в одном из ящиков комода. Они были широковаты в поясе, пришлось воспользоваться витым шнуром – их было несколько, разных цветов. Артем выбрал зеленый. Туфли он одевать не стал.
  В салоне он остановился. Стены были увешаны картинами разного размера. Только пейзажи. Несомненно, та же рука писала их, что и картину в комнате Артема. На некоторых встречались силуэты людей, чаще со спины. Если же кто-то изображен в профиль, то голова повернута в другую от зрителя сторону. Будто позирующий скрывал свое лицо от художника. Например, на картине, которую можно назвать "Сбор урожая кокосов", человек забрался высоко на пальму, обхватив ногами и одной рукой ствол. В другой руке палка, только что сбившая пару плодов – они были на полпути к земле, где двое других укладывали их в мешки. К зрителю сборщики  обращены спиной.
  Выходя на веранду, Артем услышал тарахтенье. Будто трактор заработал. Он посмотрел в ту сторону, откуда донесся звук. И ничего не увидел.
  - Дизель тарахтит, - пояснил Мастер. – Нам тут много электроэнергии надо, а в Гвинее ее не хватает на всех.
  Мягко сказано – не хватает на всех. Здесь каждый мало-мальски приличный дом обзаводится собственным генератором.
  - Раньше я этих звуков не слышал, - сказал Артем.
  -Да, - кивнул Мастер. - Дизельная почти вся под землей и прикрыта звукоизоляционными материалами. Кто-то из сотрудников зашел и не закрыл за собой дверь.
  Артем внимательней вгляделся, но кроме кустов так ничего и не разглядел. А кусты, между прочим, не похожи на дикие, скорее, ягодные.
  - Мы проведем экскурсию, познакомишься с нашим хозяйством. – пообещал Мастер. – Присядь и выпей кружку напитка. Это настой из ягод и трав, выгоняет шлаки из организма. Тебе надо выпивать кувшин в день,  литр примерно.
  Напиток другой, не тот, что подавали за трапезой под баобабом. Но приятный и в меру охлажденный.
  - Сейчас мы с тобой будем учиться правильно дышать, - объявил Мастер. – При частом дыхании воздух не проникает глубоко. Это значит, что организм не получает достаточно кислорода. Вместе с воздухом поступает энергия, и, если ее мало, человек теряет жизненные силы.
  - Звучит угрожающе, - пробормотал Артем.
  - Так и есть, - согласился Мастер. – Какой ноздрей ты дышишь сейчас?
  - Не знаю, - растерялся Артем.
  - Давай проверим. Ухвати себя за нос большим и указательным пальцами левой руки. Вот так, - показал Мастер. -  Зажми одну ноздрю, другой вдохни медленно и поглубже... Теперь так же медленно выдохни, но через другую ноздрю, а первую зажми... Сделай вдох той же ноздрей, через которую выдыхал, а выдох в другую... Ну, и как?
  - Правой легче дышать, чем левой, - ответил Артем.
  - Через нос кислород поступает в мозг. Через правую ноздрю в левое полушарие,  через левую, соответственно, в правое. Если ты проконтролируешь дыхание, то заметишь, что примерно каждые два часа происходит чередование ноздрей - то одна дышит, то вторая. Но идеальное дыхание – двумя ноздрями одновременно. Итак, начинаем идеально дышать.
  На веранде повисла тишина. Артем очень старался. Мастер наблюдал.
 - Голова немного кружится, - признался Артем спустя полчаса.
 - Конечно, - тут же откликнулся Мастер. – Ты приучил свой организм к половинной порции кислорода и энергии. Полноценное питание вызвало легкий шок. Это скоро пройдет. Через некоторое время ты почувствуешь прилив сил. 
  Прилива сил пока не ощущалось. Возможно, они уходили на контроль за дыханием, ведь оно еще не было для Артема естественным.  Между тем, солнце закатилось за холмы. Короткие сумерки, и ночь вступила в свои права. В разных местах двора зажглись фонари. Источники света располагались на водяном баке, на крышах хижин, несколько светильников устроились на заборе. Веранда тоже осветилась стенной лампой над дверью кухни. Мастер предложил поужинать и сам принес из кухни поднос с судочками и тарелками. К дневному меню добавилась отварная рыба.
  - Рыбка, наверное, из озера за забором? – поинтересовался Артем.
  - Да, - ответил Мастер. – Мы  завезли мальков, они прижились и начали размножаться.
  Ужинали молча. Когда Мастер, убрав со стола, уселся на свое место, Артем решился спросить.
 - Мастер, чем я заслужил такую честь – стать твоим учеником?
  Тот слегка поморщился, скорее, не от самого вопроса, а от того, как он сформулирован.
 -  Пэр Этьен рассказал о тебе. Мы решили, что нужно помочь человеку, попавшему в сложную ситуацию.
  Уточнять Артем не стал. Он уже понял, что Мастер говорит ровно столько, сколько считает нужным. И еще он понял, что надо правильно строить свои вопросы, без глупой иронии.
  - Продолжай правильно дышать, постарайся не сбиваться, - дал последние на сегодня инструкции Мастер.- Можешь чуть усложнить: при вдохе мысленно представь, что в тебя входит позитивная энергия, при выдохе – выходит негативная.
 -  Кстати, об энергии, Мастер, - спросил Артем.- Есть в организме человека  орган, который отделяет нужное от вредного? Как желудок для пищи, легкие для воздуха...
 - Есть. Ты, наверное, удивишься, но аппендикс как раз перерабатывает энергию, поступающую с пищей. Гланды делают то же с энергией, входящей с воздухом. А многие считают оба органа лишними.
  Мастер помолчал, потом добавил:
  - Об энергии мы будем много говорить. Не о той, что дается в школьных программах физики, о другой, назовем ее Космической. На Востоке ей всегда придавали большое значение, сейчас и западные ученые вплотную занимаются ею.
  Они еще долго разговаривали. Один спрашивал, другой отвечал. Но Артему казалось, что Мастер только приоткрывает завесу, давая дозированную информацию. Он сообщил о своих выводах Мастеру.
 - Представь информацию в виде бусинок, - предложил Мастер. – Возьми кучку бусинок и попробуй все сразу нанизать на нитку. Ничего не получится. Только вдевая нить в каждую бусинку  по очереди, ты быстро справишься и получишь ожерелье.  То же происходит и с информацией. Нить – это твоя ассоциативная память, которая, в отличие от механической, складывает факты в логическую цепочку. Логическое построение человек усваивает быстрее и, можно сказать, навсегда. Простым запоминанием такого эффекта не добьешься. Вот пример. Существует 247 Космических законов. Сколько из них ты запомнишь, если все перечислить?
  - Даже не представляю.
  - В лучшем случае, в пределах десяти. Теперь представь, что каждый закон мы обосновываем и начинаем следовать ему практически. Конечно, это займет больше времени, но такой метод закрепляется соответствующим поведением или действиями. Порядковый номер закона можешь не помнить, но его суть всегда при тебе.
 - Я понял, Мастер.
 - Тогда пожелаем друг другу спокойной ночи. И готовься с завтрашнего дня углубленно изучать французский язык. Это не дело – постоянно листать словарь. Потом возьмемся за английский, вся необходимая нам терминология на этом языке. А меня ты будешь учить русскому языку.
  Артему надоело удивляться, он согласно кивнул.

                6

  Спал он крепко и, проснувшись, тут же вспомнил о дыхательных упражнениях. И с энтузиазмом задышал, как Мастер повелел. Голова уже не кружилась. Артем чувствовал себя расчудесно, ему начинала нравиться новая жизнь в поместье Мастера. Он понимал, что встретил необычного человека, у которого можно многому научиться и многое узнать.
  Артем оделся и отправился умываться. В хорошем настроении он появился на веранде, где его ждал за накрытым к завтраку столом Мастер.
  - Доброе утро! – Сказал Артем.
  - Доброе, - согласился Мастер. – У нас есть обычный чай и кофе. Но советую вот это, - он показал на большой термос. - Настой шиповника с добавками.
 Артем налил в кружку из термоса – напиток оказался горячим. Вдруг он с удивлением обнаружил плошку с медом. "Неужели он и пасеку завел!?" – мелькнула мысль.
  - Только не клади мед в горячий чай, - предостерег Мастер, увидев, что Артем потянулся к плошке.
  - Почему?
 - Мед в горячей среде выделяет вредные для здоровья вещества.
 - А у нас бабки всегда давали горячее молоко с медом при простуде.
 - Очень плохо. Положи мед на лепешку, сверни трубочкой, получится эклер.   
 - Век живи – век учись. И дураком помрешь, - пробормотал Артем.
 - Что это значит? – спросил Мастер.
 - Поговорка у нас такая.
 - Неправильная поговорка. Человек, который учится, - полезному, конечно, не может быть дураком.
 - "Должен же быть хоть один недостаток у почти идеального мужика, - решил Артем. - Пусть это будет отсутствие чувства юмора".
  - Если же ты считаешь, что у меня нет чувства юмора, то ошибаешься, - угадал его мысли Мастер. -  Просто юмор не должен быть унизительным ни для кого, тем более, для человека. Иначе это не юмор, а насмешка, от которой один шаг до издевательства. Так ведут себя трусы и подлецы. Понимаешь?
 - Кажется, понимаю... Эти знания тоже входят в программу обучения?
 - Все знания входят в программу обучения любого человека. Чтобы он не помер дураком.
  "Урок на будущее, - размышлял Артем. – Прежде, чем что-то сказать, хорошенько подумай".
  После завтрака, убрав со стола, – Артем тоже поучаствовал, - Мастер спросил:
  - Ты не против поработать немного?
  - Конечно! – вскинулся Артем. – Что нужно делать?
  - Обуйся, -  велел Мастер. – Место работы за забором.
 И он, прихватив длинный брезентовый мешок с одной лямкой, наполненный чем-то, закинул его на плечо, как рюкзак, и направился к воротам. Пошли по подъездной дороге, углубились в лес и, минут через двадцать, свернули с дороги влево. Еще минут двадцать сквозь чащу – и открылась поляна. Правда, не совсем поляна: вместо деревьев торчали пни высотой с полметра.
 - Старый лес, деревья отжили свой век, - объяснил Мастер. – Мы их спилили, теперь корчуем пни, потом посадим молодые. Саженцы уже подрастают.
  Мастер подвел Артема к одному из пней и стал разгружать мешок. Появилась лопата, похожая на саперную, но с более широким лезвием. Пара топоров – большой и маленький, ручная пила и что-то вроде гибрида мотыги с киркой. Наконец, последний предмет – термос, видимо, с традиционным напитком или настоем.
 - Обкопаешь пень вокруг примерно на метр, - дал задание Мастер. - Обнажишь боковые корни. Обрубишь их, доберешься до центрального корня – он самый толстый, его надо пилить. Справишься?
 - Постараюсь, - ответил Артем. Работы он не боялся, ему в жизни пришлось и лопатой орудовать, и топором помахать.
 - Тогда приступай, - Мастер понаблюдал, как Артем засек время и начал копать, начав  от ствола, и ушел.
 Грунт оказался не легким, слежавшимся. То и дело встречались большие камни, их пришлось дробить -  пригодилась та самая мотыга-кирка. Первые полчаса Артем копал, дробил, отбрасывал землю, не разгибая спины. Потом понял, что такой темп он долго не выдержит. Стал делать передышку каждые пятнадцать минут. Через час он уже работал по десять минут и почти столько же отдыхал. Пошел четвертый час – Артем обрубил первый ряд корней и с содроганием увидел второй ряд – корни были потолще верхних, но их было меньше. С него сошло семь потов и пару килограммов веса. И посетила неприятная мысль, что его привезли сюда для рабского труда. Потом он устыдился и отмел необоснованные подозрения. 
  Когда появился Мастер, Артем в изнеможении сидел в выкопанной им яме с пилой в руке. Конечности тряслись и пила казалось неимоверно тяжелой. А предстояло еще перепилить главный корень.
  Мастер постоял молча, потом взял лопату и большой топор и подошел к соседнему пню. Работал он на первый взгляд неторопливо, но не прошло и двух часов, а пень  с множеством щупальцев-корней уже лежал на обочине ямы. Артем к тому времени справился со своим заданием, но вытащить пень из ямы – об этом не могло быть и речи. Мастер подошел, согнул ноги в коленях, ухватил пень руками и выдернул его, как морковку.
 - Вижу, что сильно устал, - голос Мастера звучал мягко, взгляд сочувствующий. -  Пойдем отдыхать?..
  Артему послышалось в вопросе сомнение в его  способности самостоятельно двигаться. Он кивнул и выкарабкался из ямы. Мастер собрал в мешок инструменты, опустевший термос и направился к дороге. Артем поплелся следом, отметив, между прочим, что Мастер даже не вспотел, проделав ту же работу в три с лишним раза быстрее.
  Очень долго стоял Артем под горячим душем, смывая дикую усталость.  Усевшись за стол, он обнаружил в тарелке под крышкой почти целую курицу, вареную, разумеется, а в керамическом горшочке куриный бульон.
  - Приятного аппетита, - пожелал Мастер. – Поешь, потом можешь спать, сколько угодно. И еще: в ближайшие полгода тебе не придется заниматься такой работой. Но, поверь на слово, через несколько месяцев будешь смеяться, вспоминая сегодняшний день.
 А пока Артему было не до смеха. С трудом дотащившись до своего дивана, он рухнул на него и моментально уснул.
 Проснулся от неприятных ощущений. Все тело ныло и болело. Артему показалось, что он спал пять минут. Но, выглянув в окно и увидев солнце, высоко забравшееся на небосклон, он сообразил, что проспал больше  половины суток. Он заставил себя встать, умылся и вышел к Мастеру. Тот сидел на привычном месте, на веранде.
  - Позавтракай, - сказал после приветствий Мастер. – Потом проделаем несколько упражнений.
  Артем застонал.
 - Во мне нет даже сантиметра тела, которое не болит.
 - Именно поэтому мы и займемся гимнастикой для снятия болевых ощущений. Но сначала поешь.
 Артем откинул салфетку с подноса. Там были яйца всмятку, сыр, по консистенции похожий на творог, с мелко накрошенной неизбежной травкой, и помидоры. Рядом стоял полный кувшин с напитком. И, конечно, лепешки. Артем вспомнил вдруг, что вчера он съел всю курицу, даже не предложив хоть кусочек Мастеру. Сказал об этом вслух.
 - Не переживай, - посоветовал Мастер. – Мы почти не едим мясного, а красного  мяса в нашем меню вообще не бывает.
  - А как же с протеином? Без него, говорят, питание неполноценное. – Артем припомнил какие-то сведения из прошлой жизни, до Африки.
  - Животный белок? Его хватает в яйцах, рыбе, молочных продуктах. Иногда, очень редко, варим курицу, только белое мясо.
 Успокоив свою совесть, Артем набросился на еду и быстро умял все с подноса. Откинувшись на спинку скамейки, он мелкими глотками пил  настой из ягод и трав. И вдруг – собачий лай. А ведь собак он не видел раньше ни в доме, ни во дворе. Мастер встал, ухватился за перила веранды и...распахнул калитку. Артем подошел посмотреть. Оказалось, что верхний и нижний брусья перепилены под углом, а петли снаружи. Потому и незаметна она, эта дверка во двор: в закрытом состоянии стыки плотно прилегают друг к другу.
 Снова раздался лай собак. Артем посмотрел в ту сторону и увидел, что в загон через одностворчатые ворота в наружном заборе входят козы, а за ними две собаки. Сделав свое дело, они нырнули под сетку, -  видимо, там проделан для них лаз, -  и побежали к дому. Ворвавшись на веранду, резко тормознули, увидав незнакомца.
-  Леди! Мистер! Свой. – предупредил собак Мастер. – Присядь на корточки и протяни им руку, - эти слова он адресовал Артему.
  Артем так и сделал. Он определил их афганскими борзыми, хотя видел таких только на картинках. Крупные и с длинной шерстью. Псы по очереди обнюхали протянутую ладонь, обошли вокруг, втягивая носом воздух, потом ткнулись симпатичными мордашками в руки хозяина. Тот, ласково поглаживая их по загривкам, что-то тихо приговаривал.
 - Почему такие имена? – спросил Артем, подымаясь с закорок.
 - Когда они были щенками, она, - Мастер потрепал, видимо, ее, - все время прихорашивалась, очень любила, чтобы ее расчесывали. Вот и стала Леди.  А его имя пришло само собой, долго не думали.
 - А где они были в эти дни?
 - Помогали пасти коз там, на косогоре. Корма и здесь хватает, но козам иногда надо побегать на воле... Ну, пойдем позанимаемся. – И он шагнул на коротко стриженный травяной газон. Артем нехотя пошел за ним.
  - Стань напротив и повторяй движения, - сказал Мастер. – Старайся делать очень медленно и не забывай о дыхании.
  Даже под пытками он не смог бы не только повторить, но и описать то, что делал Мастер со своим телом. Но Артем старался.
  - Слишком суетишься, рывками двигаешься, - раскритиковал Мастер. А Артему казалось, что так плавно он ничего в жизни не делал. Снова присмотрелся к Мастеру. А тот как бы перетекал из одного положения в другое. Через некоторое время Артем с удивлением обнаружил, что даже его суетливые, как выразился Мастер, движения приносят облегчение. Мышцы тела были сжаты, как пружина, и теперь распрямлялись, обретая состояние покоя. Он поделился наблюдениями с Мастером.
-  Так и есть, - согласился тот. –  Ты вчера их напряг судорожными движениями, когда работал. Теперь ты знаешь, чему должен научиться, и почему ты здесь... Давай присядем.
  Мастер сел, легко сложив ноги в полулотос. Артем попытался сделать так же. Одна нога не пожелала сгибаться под нужным углом. Артем поменял их местами. Но и другая конечность категорически отказывалась повиноваться.
 - Ничего страшного, со временем получится, - успокоил Мастер. – Положи руки на колени, ладонями вверх. Закрой  глаза. Начинаем расслабляться со ступней.
  Вскоре голос, перечисляющий части тела, требующие расслабления, стал доноситься не извне, а изнутри. Будто Мастер вселился в Артема и оттуда повелевал им. Додумать эту мысль не удалось – Голос приказал изгнать все мысли из головы. Артем почувствовал по легкому дуновению воздуха, что Мастер зашел  ему за спину.  Таким же образом он ощутил  движения руками над своей головой и плечами. При этом Мастер шептал непонятные слова.
  Снова зазвучал голос со стороны. Видимо, Мастер вернулся на свое место.
 - Из твоей головы, из макушки растет столб света. Солнце посылает навстречу огненный шар. Маленькое солнце соединяется с твоим светом, входит в тебя, опускается вниз, заполняет грудную клетку. Лучи устремляются во все стороны. Теплеют руки, в желудке приятное тепло, тепло стекает по ногам...
  Артем отключился. Тело продолжало само выполнять команды Голоса, и Артему привиделось, будто он взлетает. Он настолько легкий, что свободно висит в полуметре от земли, законы гравитации уже не действуют на него.

                7

  Когда Артем очнулся и открыл глаза, он увидел Мастера, сидящего на том же месте, в той же позе. По бокам лежали Леди и Мистер, положив мордашки на вытянутые вперед лапы, и следили за Артемом. А он сам сидел на травке, как и подобает физическому телу тяжелее воздуха. Но с ним, точнее, в нем осталась безмерная радость и необыкновенная легкость.
  - Это был гипноз? – спросил Артем.
  - Никакого гипноза! – Отрезал Мастер. – В нашей с тобой работе он вреден.
  - Как это, вреден, -  не понял Артем. – А экстрасенсы? Они разве не гипнозом лечат людей?
  - Вот именно, лечат, - пробурчал Мастер. – А нужно исцелять.
  Артем недоуменно пожал плечами: он не видел разницы между этими определениями.
  - Вижу, что тебе непонятно. Экстрасенсы в лучшем случае избавляют больного от следствия болезни, не устраняя ее причины. Истинный целитель работает не с физическим телом, а на энергетических уровнях. После лечения болезнь чаще всего возвращается, после исцеления – никогда.
  И тут всплыл разговор с мон пэром: "обиды вызывают боли в спине, зависть приводит к раковым болезням."  Артем пересказал суть той беседы.
  - Он абсолютно прав, - поддержал мон пэра  Мастер. – Мы с тобой вернемся к этой теме чуть позже, когда будем рассматривать энергетические тела человека. А сейчас ограничимся сказанным.
  С этого дня жизнь Артема потекла по другому руслу. Рушились незыблемые понятия, впитанные атеистическим воспитанием. Он понял, что борцы с религиозным фанатизмом выплеснули с водой и ребенка. Разрушая храмы, заодно убили веру, породив невежество и вседозволенность. Чего стоит один из  принципов "борцов за справедливость" – для достижения цели все средства хороши, даже если они ведут к насилию над человеком и ограничивают его свободную волю. 
-  Если уж приходится бороться за справедливость, то с Любовью в душе и безо всякой злобы, - поясняет Мастер. – Злость сопровождается агрессией и вызывает ответную реакцию, умножая несправедливость.
  Говоря о Любви с большой буквы, Мастер  вкладывал в это понятие гораздо больше, чем простые, как он считал, эмоции счастливых супругов или родителей к своим детям. Любовь – это мощная созидательная энергия, благодаря которой появился весь материальный мир, включая человека. Создав форму, в частности,  физическое тело человека, частица этой энергии входит в нее с первым вздохом  младенца. Люди назвали ее духом, а место ее сохранения душой. Человек становится перед выбором: растратить энергию бездарно, удовлетворяя свои  низменные потребности, или использовать на созидательные цели. И вот что удивительно. Растраченная впустую или во зло энергия не восстанавливается. А благие намерения, добрые поступки, правильный, с точки зрения Космических Законов, образ жизни ведут к многократному увеличению количества и качества энергии. Этот процесс накопления позитивной энергии и есть истинная эволюция, а научный и технический прогресс лишь инструменты для достижения главной цели.
  Последующие недели, месяцы стали для Артема, в полном смысле слова, университетом духовных знаний и физического совершенства. Он даже не заметил, когда впервые сел в позу лотоса, просто сел -  и все. Перетекающие из одного в другое движения тоже стали нормой. Но в чем-то никак не удавалось достигнуть уровня Мастера. Особенно, в так называемом "удлинении секунды". Они ежедневно играли в детскую, на первый взгляд, забаву.
  На столе между ними лежал круглый камешек. Надо было схватить его первым. Держа руки на коленях, Артем выжидал момента, когда Мастер отвлечется, и выбрасывал руку вперед. И неизменно рука ложилась на опустевший стол, а камешек оказывался на ладони Мастера. Медитации, специальные упражнения сделали свое дело – реакция Артема была феноменальной. Но недостаточной, чтобы хоть раз выиграть у Мастера.
  - Не переживай, - успокаивал тот Артема. – Для тебя время движется раза в два медленней, чем у обычного человека. Так что уклонится или отразить чьи-то удары не составит труда. Ты уже сейчас легко справишься с тремя соперниками. Меня этому учили двадцать лет, ты занимаешься всего полгода.
  Кстати сказать, Артем делал несколько попыток, чтобы узнать биографию Мастера. Но тот всегда отвечал скупо, не углубляясь в подробности. Тем не менее, представление о его прошлой жизни Артем составил.
  Джуомо, точнее, Джуомолонг – это настоящее его имя, данное при рождении, - родился на Тибете. Народ, к которому он принадлежал, называет себя пёба. Родители погибли, когда он был совсем крохой. Обстоятельства гибели своих отца и матери Мастер то ли не знал, то ли по каким-то причинам не хотел вспоминать. Его вместе с другими сиротами увезли в Китай, в монастырь Шао-Линь. Он провел там двадцать лет, обучился всему, чем знаменит этот монастырь. Но его способности не ограничивались лишь физическими возможностями, у него оказалась, как говорят в России, светлая голова. Джуомолонга направили в университет и выделили стипендию. Он выбрал геологию, попутно изучал геодезию, затем заинтересовался археологией. Закончив университет, он получил как бы три диплома: геолога, археолога и геодезиста. Вскоре понадобились три именно таких специалиста для работы в Гвинее, где Китайское правительство подрядилось строить дороги, мосты и другие объекты. Вместо трех послали одного – Джуомолонга. Тогда-то он и стал Джуомо Лонг в паспорте. Все его имена заняли бы не одну строку, он оставил себе первое, разделив его на имя и фамилию.
  - Когда президент Секу Туре умер, все работы приостановились, - рассказывал в редкие минуты откровенности Мастер. – Китайцы, работавшие здесь, вернулись на Родину. Меня там никто не ждал, городская жизнь мне тоже не нравилась. Случайно набрели мы на эту долину, взяли в аренду у государства на 49 лет с обязательством сохранять лесные угодья.
 - Кто это "мы"? – спросил Артем.
 - Был еще один из наших, но через год уехал.
 - А тебе не тоскливо здесь? – продолжал допытываться тогда Артем, пользуясь редкой словоохотливостью Мастера.
 - Нет, мне здесь нравится. – После небольшой паузы, добавил: - Помнишь, мы говорили об аппендиксе, перерабатывающем энергию, поступающей с пищей, и о гландах, делающих то же с воздухом? Так вот, есть у человека железы внутренней секреции, они воспринимают энергию окружающих людей. В городах эта энергия загрязнена, т.е в ней много негативного. При этом железы воспаляются, сильно болят. Воспаленный аппендикс лечат голодом. Когда болят гланды, надо задерживать дыхание на полминуты и больше, кто как может. А больные железы исцеляют одиночеством на природе.
 - Ты заболел этим самым, воспалением желез?
 - Не то, чтобы заболел. Просто в городе начались небольшие проблемы, в монастыре такого не было. Когда стали понятны причины, осталось лишь найти уединенное место. Лучше этой долины, наверное, нет во всем мире.
 - Мастер, ты никогда не говорищь "я". Тебе не нравится личное местоимение?
  Артем однажды уже спрашивал об этом. Тогда Мастер отделался отговоркой.
 - Нас двое, потому я и говорю мы. А до тебя были сотрудники, тоже "мы", а не "я".
  Своих помощников, три супружеские пары, Мастер всегда называл сотрудниками. Ни разу он не назвал их работниками или, того хуже, слугами.
 Когда Артем во второй раз задал вопрос о личном местоимении, Мастер ответил откровеннее.
 - Человек никогда не бывает один, С ним рядом всегда находятся минимум два наставника. Мы их не видим, потому что у них нет физического тела. Они из тех, кто уже прошел свой эволюционный путь на Земле. Можно сказать, что это души, получившие аттестат зрелости, и им не нужно воплощаться. Мне тоже не дано их видеть, но мы слышим друг друга, советуемся, согласовываем все мои речи, поступки, даже мысли. Давай представим себе, что мы, наши души,  до рождения подписали контракт на жизнь и деятельность в физическом теле. Наставники как раз и помогают нам выполнить свой контракт. Тебя не смущает такая постановка вопроса?
  - Нет, - уверенно ответил Артем, вспомнив, как мон пэр объяснил его реакцию на молитву – " это душа растет, взрослеет, становится более зрелой".
  - Пойдем, послушаем, что в мире происходит, - сказал Мастер, заканчивая одну из долгих вечерних бесед.
  В доме был мощный радиоприемник – раньше он стоял в спальне Мастера. С появлением Артема его перенесли в салон. Там же лежал на столике мобильный телефон, и Мастер предложил Артему пользоваться им. Но Артем не злоупотреблял доверием, звонил раз в месяц родным в Израиль: мол, все в порядке, поводов для беспокойства нет. Изредка переговаривался с мон пэром, докладывая о своих успехах и неудачах. Пару раз звонил адвокату Вананту, своему спасителю, но не сообщал, где находится.
  Где-то повыше в горах Мастер поставил тарелку, приемную радиоантену. На водяном баке была еще одна антена, и поэтому слушать можно было весь мир. Но, в основном, слушали Лондон, Париж, Артем слушал еще Москву, а Мастер Пекин. 
  К этому времени Артем уже хорошо знал хозяйство Мастера. Побывал в дизельной, рядом с которой вкопана вместительная цистерна с соляркой – ее привозили по мере надобности бензовозы. Чуть дальше был гараж с двумя машинами. У стены стоял надменный "Хаммер", впереди скромная "Сузуки Витара".
  Познакомился Артем и с сотрудниками Мастера, бывал в их жилищах. В каждой из хижин было по три небольшие комнаты. Раньше здесь жили и дети, но сейчас они выросли и учатся в школах и колледжах в Гвинее и других странах. Артем был уверен, что их финансирует Мастер. Изредка кто-то из детей навещал родителей, а на каникулы съезжались все.
 С удивлением Артем обнаружил настоящие русские печи. С тремя конфорками, с духовкой для выпечки хлеба и пирогов. Разница лишь в том, что в заснеженной России печь в доме, а здесь во дворе под навесом. 
  Мировые новости слушали на английском и французском языках – Артем  довольно быстро с помощью Мастера их освоил. А сам Мастер, благодаря поразительной памяти,  успешно учил русский язык. Как-то, во время урока, Артем спросил, зачем ему русский.
 - Россия великая страна, -  ответил Мастер. – Она долго была во тьме, но сейчас выходит из нее, и ее роль в мире будет расти год от года.
 - Значит, я могу гордиться, что родился в России? – пошутил Артем.
 - Да, ты можешь гордиться, - серьезно подтвердил Мастер. Артем настолько привык доверять ему,  что и это его утверждение принял безоговорочно.
  ... Ничего экстраординарного в вечерних новостях не  было, значит, и обсуждать было нечего. Мастер и Артем разошлись по своим комнатам.

                8

  Утро для Артема начиналось с гимнастики. Комплекс из нескольких упражнений, чтобы разбудить тело для дневной деятельности, заучен и доведен до автоматизма. При этом Артем старался "опустошить голову", не допуская  ни единой мысли – это оставалось пока самым трудным делом. Но он знал, зачем это нужно. Человек затрачивает много энергии на беспорядочные мысли, а когда требуется решить действительно серьезную проблему, уставший мозг не в состоянии это сделать. Кроме того, мыслеформы имеют тенденцию материализовываться, и хорошо, если они позитивные. Но, увы...
  В то злополучное утро все проходило, как обычно. Артем обвел взглядом двор, но собак  нигде не увидел. Он успел с ними подружиться, и они вместе совершали утреннюю прогулку. Леди и Мистер носились по лесу, что-то вынюхивая, но непременно возвращались к Артему после очередного круга. Сегодня они, наверное, гостили у хижин – там разделывали козу. Сотрудники, в отличие от Мастера, ели мясо. А забивали коз, переставших давать молоко. Вкусные кости с остатками мяса для собак предпочтительней лихой прогулки.
  Артем вышел за ворота и направился по стандартному маршруту. Несколько раз они проходили его с Мастером, потом Артем гулял в одиночку, если не считать собак. Бег Мастер не признавал, в лучшем случае, быстрый шаг. Но главное – бесшумно передвигаться даже сквозь густой кустарник. Артем углубился в лес на пару километров, свернул к холмам и вдоль них вышел к кокосовой роще. И сразу же увидал их.
  Один сидел почти на вершине пальмы и палкой сбивал плоды. Второй внизу складывал их в мешок. Точно, как на картине Мастера. Но эти-то были воры. И не жители  ближайших поселений. Те приходили к Мастеру с просьбой разрешить собрать немного бананов и кокосов. Не было случая, чтобы Мастер отказал. А эти точно без разрешения, иначе Артем бы знал о них.
 Он вышел из леса, миновал заросший кустами распадок и предстал перед нарушителями.
  - Зачем же вы без разрешения берете то, что вам не принадлежит, - миролюбиво обратился Артем. – Вы же знаете, что хозяин никому не отказывает. 
 Последовавшую реакцию воров Артем никак не ожидал. Тот, что на пальме, быстро сполз по стволу, и, вслед за напарником, грозно размахивающим мачете, двинулся на Артема. Что ж, настало время проверить, чему Артем научился. Он спокойно ждал, с удовольствием отмечая, что ни злости, ни агрессии в нем нет . И в последнюю секунду почувствовал опасность за спиной, успев слегка уклониться от удара по голове.
  Очнулся Артем на своей тахте. Он полусидел на груде подушек, а в кресле перед ним расположился Мастер с дубинкой в руках.
  - Живой?
 Артем хотел кивнуть, но адская боль ударила в виски.
 - Не шевели головой, она пострадала. Говорить можешь?
 - Да.
 - Не тошнит?
  Артем протестировал свой организм.
 - Кажется, нет. Как ты меня нашел?
 - Собаки забеспокоились, стали бросаться на ворота. Выпустил их и пошел за ними. Они привели к тебе.
 - Там больше никого не было?
 - Ты был один. И не в лучшем виде. Тебя спасла реакция. Если бы этот шип, - Мастер указал на сучок, торчавший в конце дубинки, - угодил в темечко... Но он скользнул сбоку по коже, сильно разодрав ее.
  Мастер встал из кресла, положив дубинку на пол, подошел к дивану, заглянул в глаза Артема, приподняв веки. Удовлетворенно кивнув, резюмировал:
  - Сотрясение есть, но незначительное. Выпей кружку вот этого настоя и скоро уснешь. Проснешься почти здоровым, а рана заживет через пару дней. – И он протянул большую кружку чего-то. Артем выпил и через несколько минут уже спал.
  Разбудили его ...естественные потребности. И голод. Не сразу, но он все же вспомнил события минувшего дня. Помотал осторожно головой – режущей боли не почувствовал. В душевой рассмотрел себя в зеркале. Повязка на ране свежая, видимо, Мастер менял ее, не разбудив Артема. Одна сторона лица чуть припухла. Артем умылся, стараясь не мочить повязку, почистил зубы и вышел к Мастеру на веранду. Леди и Мистер подошли поздороваться и подставили лбы. Артем их погладил, пожелав всем хорошего дня. И набросился на еду. 
  Мастер весело прищурился. Он, похоже, с удовольствием наблюдал, как Артем сметает все со стола. И заговорил тогда, когда сытый Артем откинулся на спинку скамейки, допивая свою ежедневную порцию ягодно-травяного настоя.
  - Вижу, что ты в порядке. Но голову побереги, не подставляй больше под удар. Давай анализировать твои ошибки в той ситуации.
  - Кое-что я уже сам понял, - сказал Артем. – Нельзя гулять  без собак.
  - Верно. Но это не все.
  - Не надо было выходить из леса сразу, а понаблюдать, пока меня не заметили.
  - Тоже правильно. Проходя мимо кустов, надо было убедиться, что там никто не прячется.  И встать нужно так, чтобы спина была защищена. Там есть дерево с толстым стволом, ты не воспользовался. Но это ошибки, связанные с твоими действиями. Есть еще одна причина происшествия,  более серьезная, чем все перечисленные. Попробуй сам сообразить.
  Артем задумался. И ничего не придумал.
 - Не знаю, Мастер. Подскажи.
 - Обязательно. Вспомни, сколько способов мести своим обидчикам ты изобретал мысленно?
 - Много, -  признал Артем. – А они разве не заслужили?
 - Может быть. Но не тебе решать, какого наказания они заслуживают. Для этого есть Высшая Сила и Закон Кармы. Ты же размышлениями о мести накопил в себе отрицательную энергию, агрессию. Она искала выход и нашла его, долбанув по голове в прямом и переносном смысле.
  - Прямой смысл очевиден, - Артем показал на  свою повязку. – А что в переносном?
  - Сознание человека развивается ступенчато по спирали. Это ты уже усвоил, верно?
   Артем кивнул. Этой теме посвящена не одна беседа с Мастером.
  - Ты инициирован на первую ступень развития сознания. Т.е. ты начал воспринимать более тонкие энергии, высокой частоты. Они несут с собой много новой, полезной информации, которую ты не мог получить раньше. Таким образом, ты имеешь некоторое преимущество в знаниях по сравнению с теми, кто не достиг такого же уровня сознания. Однако Космические Законы требуют от тебя и большей ответственности за использование знаний: ничего  во вред, а исключительно во благо. Ответственность не только за действия, но и за мысли. Ведь мысли материализуются. Уразумел?
  - Пожалуй, да, - задумчиво проговорил Артем. – Надо все это переварить.
  - Переваривай. Вместе с завтраком, - закончил шуткой Мастер.
  - А сколько ступеней развития сознания?
  - Три, – ответил он. И потом добавил: - нам в монастыре понадобилось девять лет, чтобы достигнуть третьей ступени. Ты можешь ее достичь за полтора-два года.
  - Почему мне такая привилегия дана? – удивился Артем.
  - Не только тебе, всему человечеству. Наступила Эпоха Водолея и все процессы значительно ускоряются. К тому же, ты подготовлен к приему энергий более высокой частоты. Иначе ты  не оказался бы здесь.
  Последние слова Мастера заставили Артема задуматься о том, что, может, не случайной была его встреча с мошенниками и авнтюристами. Ведь и в самом деле ничего случайного в мире нет. Может, все страдания, мытарства Артема запланированы заранее, он должен был выучить урок на пути к  истине.  Как Мастер формулировал один из Космических Законов?
 "Истина одна, но идти к ней можно разными путями. Каждый человек есть Путь к Истине. Сколько людей – столько Путей. Кратчайший – это путь Сердца, Любви и Гармонии".
 Раз путь проходит через сердце, значит, в нем не должно быть зла. Зло – это колдобины на дороге жизни. Не попади Артем в Африку, потом в больницу, а оттуда на улицу, то  не встретился бы с Самбой, пэром Этьеном и Мастером Джуомо. Выходит, надо благодарить всех своих обидчиков, а не желать им чего-то нехорошего. Вполне возможно, что именно такие ситуации имел ввиду Иисус, призывавший подставить вторую щеку, получив пощечину по первой?..
  Космические Законы... Закон кармы... Учителя человечества... За полгода Артем очень многое узнал. И, как утверждает Мастер, не только из его объяснений. Важная информация приходит из "космической библиотеки", в которой хранится абсолютно все о нашем прошлом, настоящем и будущем. Она, информация, приходит с знергией высокой частоты. Энергия – это прежде всего информация.
 Закон кармы, оказывается, сформулировал великий Исаак Ньютон в своем третьем законе физики – любое действие равно противодействию. Причем, речь не идет о наказании, допустим, за грехи, а об уроке. Что посеешь – то пожнешь. А препятствия на пути человека даны ему для продвижения по спирали эволюции, для совершенствования сознания.
  А Учителя... Однажды Артем назвал Мастера учителем. Тот отреагировал довольно резко, что ему было не свойственно.
  - Учителями человечества были Моисей, Будда, Иисус, Мохамед и еще много других, о которых не все знают, потому что они не афишируют свою работу, - сказал тогда Мастер. – А тех, кого мы хорощо знаем, просто остались в памяти людей в знак благодарности за великие деяния. Может, тебе покажется странным, даже смешным высокий стиль моих слов, но иначе об Учителях невозможно говорить.
  Тогда же Артем узнал, что за две с лишним тысячи лет до Новой эры был Учитель  Гермес Трисмегист. Так его назвали древние греки, в переводе – Гермес Трижды Величайший. Но сами греки узнали о нем в Египте, где имя его было Тот, и он был причислен к Богам. К сожалению, осталось всего несколько его трактатов, спасенных храбрыми людьми из подожженной римлянами Александрийской библиотеки.

                9

  К инициации второй ступени Артем готовился старательно, выполняя все рекомендации Мастера. Казалось, его уже ничем нельзя удивить. Однако Мастеру это удалось.
  Как-то Артем начал извиняться за что-то. И несколько раз повторил слова “извини и прости".
 - Выбрось из своего лексикона эти вредные слова, - велел Мастер.
 - Слова извинения вредные! – изумился Артем.
 - Они включают в человеке механизм “вина – наказание”. Этот механизм начинает вырабатывать негативную энергию. Она накапливается, становится мощнее и притягивает аналогичную энергию от окружающих людей. Достигнув критической массы, 52-х процентов, она взрывается. Человек заболевает, или у него возникают неприятности в жизни, вплоть до несчастья.
  - Как же быть? Вообще не извиняться? – растерянно спросил Артем.
 - Скажи:  “Сожалею. Это произошло случайно”. А если обидел словом, признайся, что не хотел обидеть. Только искренне, чтобы тебе поверили. Сладкая парочка “вина – наказание” появляется также, когда просят прощения.
  - А как поступать, если требуется прощение от кого-либо?
  - Самое главное – ни в коем случае не чувствовать себя виноватым. Если же нужно чье-то прощение, представь того человека перед собой, когда медитируешь. Глядя ему в глаза, скажи, что любишь его, что вы оба равные духовные сущности, что земная жизнь испытывает вас на терпимость и умение прощать безо всяких условий. Сигнал дойдет до адресата и сделает свое дело.
  Артем вспомнил растиражированные литературой библейские призывы к покаянию, озвученные Иисусом в его проповедях. Он сказал об этом Мастеру, не уверенный в том, что тому известна христианская библия. Оказалось, не просто известна…   
- Иисус никогда не призывал к покаянию. Ему неправильно приписали слова Иоанна Крестителя, возвестившего приход мессии. Иоанн не был Учителем, он ясновидящий. Слово “покайтесь” встречается  только в одном из евангелий, и только один раз. А слова “любовь”,  “радость” есть в каждой проповеди Иисуса, их более ста. Советую библию читать в оригинале, а не в изложении.
  - Мастер, ты упомянул о ясновидящих. Они действительно видят будущее?
 - Да. Они всегда были, есть и будут, люди, получающие информацию с тонкими энергиями, недоступные другим. А информация исходит из того места, которое мы с тобой условно назвали Космической библиотекой. На Земле мы живем здесь и сейчас. В Космосе нет ни времени, ни пространства, потому что по Закону, сформулированному Эйнштейном, с увеличением скорости распространения света, а, значит, и энергии, время растягивается. Ученые уже знают об энергиях – они их назвали торсионными полями, - у которых скорость не поддается вычислению, т.е. бесконечна. Значит, и время там бесконечно.  А что такое пространство? Это путь от одной пограничной точки до другой, который можно пройти за определенное время. Но времени нет, значит, нет и никаких границ, а есть бесконечность.
  Раз уж мы говорим о провидцах, давай проясним еще один важный факт, - продолжал Мастер. – Ясновидящие предсказывают один из вариантов будущего, исходя из существующих на данный момент приоритетов. Но человечество может поменять приоритеты и пойдет по другому пути эволюции. Мы же знаем, что путей к Истине много. Другой путь – другое будущее, это понятно даже скептикам. Отсюда вывод: провидцы не предсказывают, а предостерегают. Если картины будущего мрачные, значит, здесь и сейчас творится зло, последствия которого скажутся на жизни и благополучии следующих поколений людей, на наших потомках. Нормальный человек вряд-ли пожелает такого будущего.
 - А каким ты видишь мое будущее, Мастер? – полушутя, полусерьезно спросил Артем.
 -  Мне не дано видеть будущее. Но ты его создаешь сам, своими поступками. Делай добро, не допускай злых мыслей даже по отношению к врагам или к тем, кого ты таковыми считаешь, и тебя ждет светлое будущее.
  - Как же поступать, если на меня, скажем, нападут и будут избивать? Молча сносить удары?
 - Ни в коем случае! Потому ты и научился справляться с тремя, как минимум, соперниками. Защищаясь, ты можешь даже убить нападавшего, но не держи на него зла… Ну, а если говорить о твоем ближайшем будущем… Ты еще вспоминаешь девушку, врача из больницы, которая вытащила тебя из комы?
 - Я ее не забываю ни на минуту. Она мне часто снится, - признался Артем.
 - Тогда позвони ей, - чересчур буднично сообщил Мастер сногсшибательное известие и протянул бумажку с номером.
 - Спасибо, Мастер, - Артем схватил бумажку и бросился в салон, к телефону. – А как ты узнал ее номер? – на бегу спросил он.
 - Пэр Этьен  нашел ее  в больнице и предупредил, что ты, возможно, позвонишь. Она не возражала.
 Артем нажимал кнопки с цифрами, которые наверняка навечно сохранятся в его памяти. И стал с волнением ждать. Она ответила на третьем гудке.
  - Я слушаю.
 - Здравствуйте, милая Джина. Это ваш белый пациент, которого вы спасли. Меня зовут Артем, если вы помните.
 - Помню. К тому же, на днях напомнил мон пэр, он иногда заходит к нам проведать больных.
 - Вы католичка? Вы сказали “мон пэр”.
 - Не такая уж ревностная, как мои родители, но воспитана в этой вере.
 - Я слышу усталость в вашем голосе. Может, я не вовремя звоню?
 - Смена была нелегкой. Но сейчас я отдыхаю, просто лежу дома на диване…
Я заметила, что вы хорошо говорите по-французски.
 - За год можно и мартышку научить. А можно задать еще один нескромный вопрос?
 - Насколько нескромный? Впрочем, я догадываюсь, спрашивайте.
 - Вы по-прежнему мадемуазель?
 Джина звонко рассмеялась.
 - Да. И в ближайшем будущем изменений не предвидится.
 - Вы только что сделали меня самым счастливым человеком на свете, Джина.
 - В самом деле? Легко же вас можно осчастливить. Арти…я вас буду называть, как все, ладно?..Где вы находитесь сейчас?
 - В двухстах километрах от вас. Очень далеко.
 - Не очень далеко, если вы все еще в Гвинее. А что вы  там делаете?
 - Восстанавливался после малярии. Одну минуту… Что ты сказал, Мастер?
Артем подошел с телефоном к двери на веранду.
 - Пригласи девушку к нам на уикенд. Если она согласна, я за ней заеду в Конакри.
 - Джина, мы приглашаем вас на уикенд к нам в горы. Пожалуйста, соглашайтесь, за вами заедут.
 - Вы назвали кого-то Мастером. Он Мастер чего?
 - Он Мастер жизни. Я очень хочу вас познакомить друг с другом. Так что, Джина, вы приедете?
 - Не знаю… Как-то это все неожиданно. А что значит “Мастер жизни”?
 - Лучше вам самой в этом разобраться. Хотите, я встану на колени и буду умолять вас приехать? Уже стою на коленях.
  Артем действительно опустился на колени и ждал ответа.
 - Ну, если на коленях… придется приехать. Я позвоню вам, у меня отпечатался номер вашего мобильника. 
 - Когда ждать звонка, Джина?
 - Завтра. Я должна узнать, смогу ли выкроить пару дней для отдыха.
 - Спокойной ночи, милая Джина. С нетерпением жду звонка, а еще больше встречи.
 - И вам с Мастером спокойной ночи.
  Счастливый Артем не находил себе места. Он садился, вставал, расхаживал по веранде. Мастер с легкой улыбкой наблюдал за ним.
  - Мастер, ты не представляешь, что вы оба с мон пэром для меня сделали, - с чувством проговорил Артем.
 - Почему не представляю? У меня тоже была юность, молодость. Мы об этом не говорили и ты тактично не спрашивал, но у меня взрослые  дочери и внуки. Одна замужем за итальянцем, живет в Милане, в Италии. Пару раз в год мы встречаемся. В этом году встречу пришлось отложить, у меня появилось интересное занятие.
 - Это я, интересное занятие. Так?
 - Так. Поверь, мне действительно было интересно наблюдать за твоими успехами. Могу сказать, что ты способный ученик. Мне повезло.
 - А мне как повезло!
 - Что ж, дифирамбы пропеты, давай допьем наши напитки и помедитируем немного. Каждый о своем. Ты не против?
 Артем не был против. Ему есть о чем помечтать, и медитация в этом не помеха.
  Он долго ворочался в постели, не мог уснуть. Медитация не расслабила Артема, слишком взволнованного телефонным разговором с Джиной. Сообразив, что эмоции захлестнули его, льются через край, Артем усилием воли заставил себя “охладить страсти хотя бы до температуры тела”, как обычно говаривал в таких случаях Мастер. И только тогда удалось уснуть.

                10

  А утром телефонный звонок вызвал новую бурю эмоций. Джина сообщила, что получила три дня отдыха, и уже сегодня после смены может приехать к ним в гости. Мастер сказал, что ему в любом случае надо ехать в Конакри по своим делам, а вечером он приедет вместе с Джиной. Дав какие-то указания одной из сотрудниц, изредка выполнявшей роль повара, Мастер выгнал из гаража скромную “Сузуки” и укатил со двора. А Артем, чтобы хоть как-то отвлечься, стал искать себе работу. Но день все равно тянулся непростительно медленно. 
  Солнце успело наполовину закатиться за холмы, когда Артем услышал шум мотора. Он бросился к воротам, распахнул их, пропуская машину. И успел уловить  взгляд Джины. Ему показалось, что смотрела она на него с удивлением. Закрыв ворота, он опять бегом вернулся к дому и успел придержать дверку, выпуская девушку из автомобиля. Теперь он точно убедился, что взгляд у нее удивленный, даже ошарашенный. Не понимая в чем дело, Артем пробормотал:
 - Здравствуйте, Джина. – Он заготовил целую речь, но все слова куда-то укатились из головы.
 - Это вы!?
 - Д-да, - заикаясь, признался Артем.
 - О, Господи! – воскликнула она и тут же спохватилась. – Я вовсе не хотела вас смущать. Но, согласитесь, вы сильно изменились, Я помню скелет на больничной койке, а вижу настоящего атлета…Здравствуйте, Арти, я рада вас видеть, - и она протянула руку для приветствия.
 Артем склонился и осторожно поцеловал ручку, вдыхая, как собака, приятный запах кожи. Леди и Мистер, кстати, вертелись рядом, в ожидании, когда им разрешат знакомиться с новым человеком. А Мастер стоял у крыльца и откровенно смеялся, правда, беззвучно.
  Умываясь и бреясь, Артем каждый день разглядывал себя в большом зеркале. И просто не обращал внимания на перемены во внешности. А Джина не видела его почти полтора года. Конечно, она удивилась. Те мощи, которые остались в ее памяти, превратились в здоровенного бугая с накачанными мыщцами – даже майки порой трещали по швам, когда Артем напрягался.
  - Сумку Джины отнесу в твою комнату, Арти, - сказал Мастер. – А ты покажи, где можно вымыть руки.
  Джина, между тем, присела на корточки и протянула обе руки к собакам. Те с готовностью подставили свои головы. Поглаживая их крутые лбы, Джина спросила:
 - Как вас зовут, собачки?
 - Это Леди, а тот Мистер, - ответил за них Артем.
 - Не понимаю, как вы их отличаете, они же как близнецы.
 - Леди более грациозная, а у Мистера черный носочек на правой лапе.
 - А-а-а, теперь вижу.
  Потом они сидели на веранде, за праздничным ужином с жареными цыплятами под грибным соусом. Мастер поставил на стол бутылку шампанского, видимо, привез из Конакри. До этого дня никакого спиртного Артем здесь не видел. Джина восторгалась красотами здешних мест, а горный воздух назвала вкусным и сладким, как лучший шоколад.
 После ужина Мастер ушел, сославшись на какие-то работы в гараже.
 - Ты покажешь мне окрестности завтра, хорошо? – Они почти сразу стали между собой обращаться  на “ты”, даже не заметив перехода.
 - Конечно, - согласился Артем. – Покажу водопад, погуляем по лесу.
  О чем еще они говорили, Артем не смог бы вспомнить.  Кажется,  рассказывали о своем детстве, юности. Они как бы раскрывались друг перед другом, устанавливая более доверительные, дружеские отношения. Джина предложила прогуляться перед сном по двору. Они направились в сторону гаража, из открытой двери которого лился яркий свет. Мастер возился с “Хаммером”, наверное, готовя его к какой-то поездке. Увидев Артема с Джиной на пороге гаража, Мастер подошел к одному из шкафчиков и вытащил оттуда спальный мешок.
 - Тебе он сегодня может пригодиться, - протягивая мешок Артему, сказал он.
 Из гаража парочка прошлась к хижинам, пообщалась с сотрудниками. Те сообщили Джине, что рады видеть ее здесь и благодарны ей за спасение их друга Арти. Выходит, они знали историю Артема, хотя он ничего им не рассказывал.
  Вернувшись в дом и пройдя в салон, обнаружили Мастера, который слушал новости на английском языке. Там как раз критиковали Владимира Путина, российского президента. Выслушав до конца довольно резкие выпады в адрес России, Мастер задумчиво прокоментировал:
 - Если Лондон критикует политику Путина, значит, это правильная политика.
 Артем и Джина вопросительно уставились на Мастера. Тот усмехнулся и пояснил:
 - Соединенным Штатам и Британии не нужна сильная Россия. Они не смогут ею управлять, диктовать свои условия.
  Казалось бы, забравшийся в глушь, оторвавшись от суетного мира, человек не должен интересоваться большой политикой. Однако Мастер не только интересовался, но и прекрасно разбирался в хитросплетениях дипломатических разборок. Он уже не раз демонстрировал Артему свое отличное видение картины мира и, хоть не считал себя ясновидящим, делал прогнозы подстать им. Так было, когда объявили, что президентом Украины выбрали Ющенко. Мастер предрек:
 - Америка добилась своего. Но в результате Украина окажется скоро на краю политической и экономической пропасти.
 - А кого надо было выбирать? Мадам с бубликом на голове? – спросил тогда Артем.
 - Нет, - Мастер даже слегка поморщился. – У Мадам хватает ума делать свой бизнес, для управления страной она не годится. Лучшая кандидатура – это Янукович, но его время еще не пришло. Украина сейчас проходит стадию оголтелого национализма. Вот когда она сильно проголодается, тогда и возьмется за ум.
 - А что ты думаешь о Белоруссии и ее президенте? – допытывался Артем. Ему было интересно слушать рассуждения Мастера.
 - А что о ней думать? – в тон ответил Мастер. – Если представить картину мира, собранную из мозаики, то Белоруссия такой маленький черепок, отсутствие которого даже не заметишь.
 О президентах, премьер-министрах Мастер говорил так, будто лично с ними знаком. Хотя не всех из них знал в лицо, а только по фрагментам их выступлений по радио. Иногда, правда, он привозил из города диски с записями речей отдельных руководителей государств. Глядя на экранчик небольшого видеоплейера, Мастер внимательно всматривался в лица говоривших, изучал их жесты. После одного такого просмотра, Мастер высоко оценил Горбачева, сумевшего разрушить систему, ведущую в никуда, Ельцина, удержавшего страну в целостности в непростые девяностые годы, и особенно за то, что он  нашел достойного преемника, Путина.   Джорджа Буша-младшего Мастер охарактеризовал коротко:
 - Марионетка.
  Все это вполголоса Артем пересказал Джине. Джина же, никогда не интересовавшаяся политикой и даже не знавшая имен, которые назвал Артем, с уважением посмотрела на Мастера. Она понимала, что он - неординарная личность. Прекрасно организованное хозяйство в заброшенной долине, из полуживого человека, только что вставшего с больничной койки, вылепил атлета, заодно укрепив его дух, умение короткой и точной репликой расставить точки над “и”  практически по любой тематике. Он напомнил Джине ее любимого учителя, великолепного врача, благодаря которому она и выбрала эту профессию. Они не были похожи, но обоих объединяло чувство собственного достоинства, обширные знания и твердый характер. Джина решила рассказать, как она стала врачом-реаниматологом.
 - Вы напоминаете моего учителя, - обратилась она к Мастеру.  -  Знаете, как я стала врачом?..
 Она жила в то время в Париже, у бабушки. Недавно ей исполнилось восемь лет. Они со школьной подружкой делали уроки. Внезапно мама подружки вскрикнула, входя в их комнату, и стала падать. Девочки едва успели поддержать женщину, чтобы она не ударилась головой об пол. С трудом дотащив до дивана, кое-как уложили ее. Мама посиневшими губами  прошептала дочери: “Вызови скорую помощь. Скажи – сердце, реанимация”, и потеряла сознание. Помощь приехала быстро. Доктор пощупал пульс, приложил трубку фонендоскопа к груди больной и отдал какие-то распоряжения. Оказалось, что везти в больницу нельзя, не довезут живой. Медсестра выбежала из дома и вернулась с водителем в белом халате – он, наверное, выполнял роль санитара. Они прикатили какой-то аппарат на колесиках, врач начал манипулировать над больной. А девочки испуганно забились в уголок, их никто не замечал. Прошло много врмени, прежде чем мама подружки открыла глаза. Доктор велел прикатить носилки и, вытирая руки бумажным полотенцем, обернулся. Тут он увидел девчушек.
 - Вы молодцы, очень вовремя вызвали нас. Ставлю вам сто баллов за оперативность.
  Тогда Джина встала из угла, где они с подружкой устроились, и глядя снизу вверх на огромного доктора явно африканского происхождения, поклялась:
 - Когда я вырасту, то стану доктором, как вы.
 Врач заглянул в глаза Джине и серьезно сказал:
 - Уверен в этом. Лет через пятнадцать приходи ко мне на практику.
 Она пришла гораздо раньше. После первого курса медицинского факультета, Джина, лучшая на курсе, получила право выбирать место практики. Она нашла того доктора, он заведовал отделением реанимации в одной из парижских клиник, напомнила о себе и попросилась к нему на практику. С тех пор они большие друзья. Все свои практики и стажировки она проходила под руководством доктора Асади, выходца из Алжира. И до сих пор, в сложной ситуации, она звонит ему, ныне пенсионеру, и он, большой в прямом и переносном смысле  человек, готов даже глубокой ночью выслушать Джину и дать консультацию.
  - Мне несказано повезло встретить такого чудесного человека и врача от Бога, - закончила свой рассказ Джина. 
  - А мне повезло угодить именно в твое отделение. Спасибо малярии, - добавил искренне Артем.
  - Дурачок, - пожурила Джина. – Если Богу было угодно, мы бы все равно встретились.
  Мастер только кивнул, соглашаясь с девушкой. А Артем вспомнил, как мон пэр сказал, что души его и Самбы встретились раньше, чем их носители. Но теперь он знал, как это происходит. Светлые  энергии души ищут и находят аналогичные по частоте вибраций энергии. Соединяясь, они создают поток в семь раз сильнее одиночного потока. Три потока вместе усиливают его в сорок девять раз. Т.е. с  каждым новым потоком усиление растет в семикратной прогрессии. Это необходимо, чтобы противостоять плотным энергиям низкой частоты, олицетворяющим темные силы. Сильный поток энергии рождает такое же сильное магнитное поле, и, рано или поздно, носители энергий, физические тела, притягиваются друг к другу.
  Простая логика подсказала Артему и оборотную сторону этого процесса. Если человеком овладевает страх, например, быть ограбленным, то его плотная энергия найдет подобную, носителем которой может быть грабитель, намеревающийся совершить злое дело.  По частоте вибраций такие энергии схожи. И они обязательно пересекутся, грабитель и его жертва. Так в земной жизни материализуются мыслеформы человека.
 - Давайте укладываться спать, - прервал размышления Артема Мастер. – Видишь, девочка устала.
 - Правда, я немного устала, - согласилась Джина. – День был длинный, и впечатлений много, - она бросила лукавый взгляд на Артема.
 - Нет проблем. – Согретый ее взгядом, Артем вскочил на ноги. – Пока ты сходишь в душ, я застелю тебе постель.
 Девушка вышла из душа в смешной пижамке с нарисованными слониками и коротком халатике. Такие же короткие штанишки открывали красивые ножки с узкими лодышками. Артем невольно засмотрелся.
 - Не смущай меня, Арти. Можно подумать, что ты женских ног не видел.
 - Таких изумительных – никогда!
 - Они мне всю жизнь испортили, - вдруг с горечью сказала Джина. – Я потому всегда ношу брюки, чтобы не провоцировать мужиков на сомнительные комплименты… А почему меня назвали Джиной, как ты думаешь? – Неожиданно спросила она Артема.
 - Думаю, в честь Лолобриджиды.
 - Точно. В доме у бабушки и дедушки был прямо культ этой актриссы. Они и меня хотели отправить на сцену. Но я никогда не искала популярности, славы. Мне чужда жизнь на виду у всех, как у знаменитостей кино и театра. – Джина повернулась к Артему и улыбнулась. – Должна тебе сказать, что мне понравился твой комплимент. Кажется, это впервые в жизни.
  Артем был счастлив.
Джина сбросила халатик и юркнула под простыню. Поерзав, она легла на бочок, подложив одну руку под щечку, а второй рукой похлопала по дивану.
  - Посиди со мной, пока я буду засыпать, - попросила она
  Артем с удовольствием устроился рядом и взял ее руку в свои. Джина быстро засыпала, умаялась за день. Уже сквозь сон она призналась:
 - Вы оба хорошие люди, ты и Мастер, Вы мне нравитесь.
  Спала она очень тихо. Артем даже пригнулся, чтобы почувствовать ее дыхание. Потом осторожно отпустил ее руку, полюбовался какое-то время спящей красавицей и вышел из комнаты.
  Расстелив спальный мешок в углу веранды, Артем присел на пару минут, глядя на звезды над холмами. В другом углу спали собаки на своих половичках. Они приоткрыли глаза, проследили, как Артем залезает в спальник, и снова уснули. Похоже, они не возражали против такого соседства.

                11

 Утром Артем проснулся раньше всех. Его разбудили собаки. Мистер пытался вытряхнуть его из мешка, а Леди сидела с пустой мисочкой в зубах. Песики хотели кушать. Артем встал, насыпал сухого корма в миски, поменял воду в плошке, и занялся утренними делами. Зарядка, медитация, душ, бритье… Закончив, Артем прошел в кухню и стал готовить завтрак. Сварил яйца всмятку, нарезал сыр тонкими ломтями, папайю, разложил разные травки в керамические чашки. На кухонном столике уже высилась горка свежих лепешек – их утром пекли по очереди сотрудницы для всех обитателей поместья. Он почти завершил все приготовления, когда почувствал чей-то взгляд. Повернувшись, увидел Джину, наблюдавшую за его возней.
 - Доброе утро, Джина. Ты походишь на взъерошенного воробышка.
 - А ты на слона в посудной лавке, - не осталась в долгу Джина и, направляясь в душ, на ходу бросила: - но мне это нравится.
  За столом Джина вела себя очень естественно, ела с аппетитом, нисколько не заботясь, как это выглядит со стороны, болтала о чем-то. Создавалось впечатление, что они вместе живут сто лет, а ведь это был их первый совместный завтрак. Артем вспомнил себя прежнего. Стеснительный парень, старающийся делать все так, чтобы не казаться смешным, или невоспитанным. Его неуклюжие попытки выглядеть красиво наверняка вызывали обратный эффект. Мастер  не ошибся, когда в первый же день диагностировал у него заниженную самооценку. А Джине не надо переучиваться, ей природа все дала. И слава Богу!
  - Арти, ты ведь жил при коммунистах. Было действительно так плохо, как писали в газетах? – спросила Джина.
  - Я был мальчишкой и мало знал о жизни вообще. Но  слышал разговоры взрослых,  потом много читал  об этом  и решил, что коммунизм сродни фашизму, - брякнул Артем сгоряча.
  - Ты объединил два несовместимых понятия, Арти, - вмешался в разговор Мастер. – Фашизм базировался на идее верховенства одной нации над другими. Это темная идея. И такими же темными были действия фашистов, их дела. Такая идеология нежизнеспособна и потому продержалась недолго. Марксистская же теория, или идея коммунистического общества, светлая. Слова и лозунги тоже были светлыми. А вот действия и дела большевиков были темными. Диктатура одной партии и одного социального слоя, в данном случае, рабочего класса,  жестокость по отношению к инакомыслящим, подавление человека, у которого не осталось право выбора… В противостоянии светлых идей и темных дел накапливалась отрицательная энергия, которая и взорвала систему. К сожалению, под обломками системы похоронили и светлые идеи. Случилось то же, что и с религией. Помнишь, ты сказал, что тогда … попробую по-русски, а ты переведи Джине – вместе с водой выбросили ребенка. А между тем, Природа, Космос живут коммуной и по тем самым светлым идеям.
  - Снова ты посадил меня в лужу, Мастер, - засмеялся Артем. -  Но за урок спасибо, подумаю прежде, чем что-то утверждать.
  - Потому ты и сидишь безвылазно здесь, ты еще не готов в выходу в мир людей.
  - А когда он будет готов? – живо заинтересовалась Джина.
  - Ему нужно еще несколько месяцев. Но никто и ничто не мешает вам общаться. Звоните в любое время и приезжайте, когда захотите.
  - Мастер, у вас на любой вопрос есть ответ. Вы, наверное, знаете все на свете, да?
  - Нет, милая Джина, не все. Один умный человек сказал: если бы я знал то, чего не знаю, то был бы самым умным на Земле. Мне, например, непонятны причины, почему такая умная и красивая девушка Джина не замужем.
  - Именно поэтому, Мастер. Мужчины не любят умных женщин. К тому же и красивых. – Джина задумалась ненадолго, потом решила обратить все в шутку. – Может, я не замужем, потому что не встретила такого, как Арти. Возьмешь меня в жены, Арти?
  - Да! – немедленно согласился Артем. – Прямо сейчас.
  - Прямо сейчас мы с тобой идем гулять, - охладила его пыл Джина. – Ты же обещал показать мне водопад.
 Джина пошла переодеться для прогулки. Мастер сказал, что сегодня занятия отменяются, Артем может посвятить все свое время Джине, и направился в сторону гаража. Артем остался на веранде один. Когда Джина вернулась и остановилась на пороге салона,  он даже  дышать перестал. В коротких белых шортиках и тесной майке, открывающей животик, Джина будто сошла со страниц глянцевых и самых эротичных журналов. 
 - Может, мне не следовало…
 - Джина! Ты изумительна! – перебил ее Артем. – Но в толпе  действительно нельзя появляться в таком виде. Стая облизывающихся мужиков на дадут тебе и шагу ступить.
 - Но ты  тоже мужчина.
 - Я из другого теста. Я смотрю на тебя, как на произведение искусства.
 - Ну что ж, веди произведение искусства на прогулку.
 Артем уловил грустные нотки в ее голосе.
  - Радость моя, - попытался как-то исправить положение Артем. – Ты очень эротична в этом наряде, и я реагирую, как все мужики. Но у меня к тебе более возвышенные чувства, чем элементарная похоть самца. Понимаешь?
 - Стараюсь понять, - с той же грустью ответила Джина и, открыв дверку на веранде, зашагала к воротам.
  Артем пошел следом, любуясь девушкой и размышляя, как растопить возникший ледок в их отношениях. Потом решил, что лед сам растает под жарким африканским солнцем.
  Так и вышло. Природная жизнерадостность не позволила девушке долго грустить, и вскоре они весело болтали обо всем и ни о чем. Поминутно Джина наклонялась и срывала стебли, как заметил Артем, увядающих цветов. На ходу сплела веночек и украсила им свою головку.
 - Ну как? – повернулась она к Артему.
 - Прелесть! – искренне оценил тот. И пожалел, что не взял фотоаппарат. – У тебя мобильник с собой?
 - Конечно, мне нельзя с ним расставаться, могут позвонить из больницы. Он тебе нужен?
 - Я хочу тебя сфотографировать.
 - Ой, правильно. А я тебя, - она протянула телефон Артему.
 У водопада они остановились надолго. Молча смотрели, как струи воды с шумом ударяются о каменное дно.
  - Картина в твоей спальне очень точно передает настроение, - сказала наконец Джина. – Утром, когда я ее увидела, даже немного испугалась, что вода вот-вот зальет комнату. Это Мастер рисовал?
 - Да. И картины в салоне тоже.
 - Он очень хороший художник. А есть что-нибудь, что он не умеет или не знает?
 - Ты уже спрашивала, он ответил. А я за все время совместного проживания так и не уличил его в незнании или неумении.
  Прогулявшись вдоль холмов, они углубились в лес. Джина все повторяла, как здесь тихо и спокойно, всю жизнь бы так. Вдруг она остановилась и попросила:
 -  Ноги с непривычки заболели. Понеси меня немного
 - С удовольствием.
  Джина была высокой девушкой и отнюдь не худой. Но Артем легко поднял ее и прижал к себе. Она обняла его шею одной рукой, а другую ладошку положила на левую грудь.
 - Буду слушать твое сердце. Когда устанешь, я почувствую и освобожу тебя от ноши.
 - Я никогда не устану, - заверил Артем. – И ты не ноша, а самая большая драгоценность…
Знаешь, я,. кажется, придумал тебе имя. Я буду звать тебя Джин. Джин, Джиночка…
 - Ладно, зови так. Но только ты, больше никто.
 - Согласен.
  Так со своей драгоценностью на руках Артем вышел к озеру с противоположной от дома стороны. Аккуратно поставив Джину на ноги, - а та, между прочим, весьма неохотно покинула уютное местечко на его груди, - Артем предложил:
 - Поплаваем?
 - А я только собралась спросить, можно ли искупаться в озере.
 Они скинули с себя одежду. Артем первым побежал в воду, миновал несколько метров, где было мелко, и нырнул. Вынырнул минуты через три, далеко от берега. Джина погрозила ему пальчиком, показывая, что забеспокоилась уже. И тем же манером нырнула в глубину. Но всплыла быстрее и приличным кролем настигла Артема.
  - А вода-то прохладная, - откинув волосы со лба, сообщила она.
 - Да. Мастер сказал, здесь со дна бьют холодные ключи, и вода не успевает прогреваться за день.
  Артем с удовлетворением отметил, что Джина чувствует себя уверенно в воде, отлично плавает, ныряет по-мальчишески. Если на суше она выглядит серьезным доктором, то здесь превратилась в озорного сорванца. Набаловавшись и подустав, они выбрались на берег. Подождали, пока стечет вода с них, откровенно, без всякого ложного стеснения разглядывая друг друга. Крошечное бикини Джины и обтягивающие плавки Артема ничего не скрывали. Оба казались довольными увиденным. В самом деле, атлетическое сложение парня и безупречная фигурка девушки отвечали самым строгим вкусам. И цвет кожи был изысканно красивый и почти одинаковый у обоих. Он загорелый до черноты, она очень смуглая от рождения.
  Слегка обсохнув, они улеглись на траву, подступающую к самой кромке озера. Полежав на спине, Джина повернулась на бок, лицом к Артему, и принялась обводить пальчиком мышцы на его груди и животе.
 - У меня ощущение, что мы с тобой много-много лет знакомы. А ведь встретились только вчера вечером. – Потом, видимо, заметив, как он отреагировал на ее прикосновения, добавила: - Но я еще не готова к…более близким отношениям. Понимаешь, о чем я?
 - Конечно, понимаю. Тебе покажется странным, но и я не готов.
 - Мужчины же иначе смотрят на эти вещи.
 - Не все мужчины. Моя влюбленность началась с момента, когда я на больничной койке увидел красавицу. И я не забывал тебя ни на минуту до самой нашей встречи вчера. Общаясь с тобой, я увидел не только твое прекрасное лицо. Я увидел жемчужину редкостной внутренней красоты. Ведь я не лукавил, когда сказал, что ты произведение искусства. А не готов я к близким отношениям потому, что жду, когда влюбленность перерастет в Любовь с большой буквы, когда она заполнит меня от пяток до кончиков волос. Поверь мне, ждать придется недолго.
 - Никто никогда не говорил мне таких красивых слов, - прошептала Джина, глядя ему прямо в глаза.
 - И слава Богу! – воскликнул Артем.
 Но Джина отрицательно покачала головой.
 - Это не имело бы никакого значения. Даже если бы мы были не свободными, там – она подняла пальчик вверх, к небу – записана и предрешена наша встреча.
 Домой они возвращались тихие и задумчивые. Артем крепко прижимал к себе девушку, придерживая за плечи, а она обнимала его талию. И обед прошел почти в полном молчании. Мастер явно понимал, что происходит, и тактично делал вид, будто его нет за столом. Но после обеда Джину понесло. Она засыпала Мастера вопросами, а тот, обычно немногословный, вдруг стал словоохотливым и откровенным. 
  Вечером Артем снова сидел на краешке дивана и держал ее руку в своих ладонях. Но на этот раз Джина, прежде чем уснуть, поцеловала его. Он уходил на веранду, к собачкам и своему спальнику, ощущая на щеке тепло ее губ.

                12

 Утром Джина вышла еще более задумчивая, чем накануне. Почти весь день она бродила, как лунатик, по двору. Вдруг останавливалась, невидящим взглядом окидывала цветочную поляну, холмы за забором, и вновь начинала шагать взад и вперед. И все это время ее сопровождал эскорт. Артем и собаки следовали за ней по пятам.  Изредка она обращалась с каким-нибудь вопросом к Артему, играла с собаками, потом опять уходила в себя. Мастер, понаблюдавший некоторое время за передвижениями Джины, молча кивнул Артему. Тот понял, что Мастер одобряет его поведение – не мешает девушке размышлять о чем-то, но всегда рядом с ней.
  Так прошел последний день их первого свидания.
  А ночью, когда Артем усаживался на  ставшее привычным место, Джина сказала:
  - Не уходи сегодня. Ложись со мной.
 Артем скинул штаны, майку и лег на спину рядом с девушкой. Сердце его билось с удвоенной скоростью. Джина развернула его на бок и прижалась всем телом. Но что-то ей мешало, она никак не могла устроиться. Тогда она приподнялась, сдернула через голову пижамную курточку, и, прижавшись теперь уже голой грудью к Артему, удовлетворенно вздохнула. Парень лежал истуканом, боясь неосторожным движением спугнуть Джину.
  - Обними меня, - прошептала она.
 Артем робко вытянул руку, нежно провел кончиками пальцев по позвоночнику. Она выгнулась, еще теснее вжавшись в его грудь.
 - Я не могу просто так уехать. Но я совсем неопытная, ты мне поможешь?
 Каждое слово она чередовала быстрыми поцелуями куда придется. Досталось глазам, носу, шее. Но грудь ей понравилась больше. Тут она стала целовать медленно, надолго прижимаясь губами и вдыхая его запах. Пару раз лизнула, словно пробуя на вкус. Несмотря на то, что девушка проявила инициативу, Артем чувствовал в ней напряжение, его руки ощущали ее скованные мышцы, она была как натянутая струна. Он бережно уложил ее на спину, приподнялся на локте и стал покрывать медленными поцелуями, начиная от нежной шейки. Бархатистая кожа казалась Артему слаще меда. Какое-то время все оставалось по-прежнему, потом ее тело в тех местах, куда приходились его поцелуи, начало расслабляться. Он не торопился. Очень медленно он добрался до роскошных округлых грудей. Целуя их по очереди, он старался не касаться сосков, ждал, когда они начнут расти. Дождавшись, он прихватил губами один сосок, потом другой. И услышал первый легкий стон. Тогда он втянул сосок поглубже и языком стал кружить вокруг него. Она помогала ему, подставляя то одну грудь, то другую. Поиграв с грудями, он переместил губы на животик. Добравшись до пижамки, он одним пальцем начал сдвигать резинку пониже, освобождая тело для поцелуев. Джина приподняла спину, предлагая избавить ее от мешающих штанишек. А ее руки проникли под резинку его плавок, но пока не решались их сдернуть. Артем освободил обоих от лишних предметов, не переставая целовать, подключив к приятному делу язык. И именно язык первым нашел заветный бугорок, а палец другое местечко.  У Джины участилось дыхание, она явно пыталась заглушить рвущиеся из нее стоны.  Обхватив его голову ладонями, она потянула ее вверх. Поцелуи пошли в обратном порядке – животик, груди и… вот они, ее губки, ее язычок.
  Что было дальше, Артем помнит смутно. Все как во сне. Видимо, с Джиной происходило то же самое, она медленно приходила в себя, освободившись от дикого напряжения.  И говорила ему прямо в рот, потому что их губы так и не захотели расставаться.
 - Ты только что сделал меня самой счастливой женщиной в мире. А я так боялась! Наверное, я тебя люблю, иначе мне не было бы так хорошо.
 - А я уверен, что влюбился до безумия, - ответил Артем.
 - Только не уходи, ладно? – Для надежности она крепко обхватила его руками.
  Они так и уснули вместе.  Но  она дважды его будила, шепча в ухо: “Я хочу еще!”    
    Проснулись они поздно. По очереди сходили в душ, уселись за стол, на котором заботливый Мастер приготовил им все для завтрака. Его самого не видно было. И собаки куда-то подевались.
  Джина вела себя, как обычно, ни словом не обмолвившись о ночных событиях. Но природу не обманешь. Глаза девушки сверкали, она все норовила коснуться Артема то плечом, то рукой, то коленом, а то и грудью. Может, она и не сознавала своих порывов, все на уровне инстинктов.
 Мастер появился, когда они уже убрали со стола и вымыли посуду. Он шел от ворот в сопровождении мокрых собак и с полотенцем на шее. Значит, они всей компанией решили поплавать  в озере с утра пораньше.
  -  Ну что, молодые люди, будем собираться в столицу или отложим отъезд на завтра? – спросил Мастер.
  Джина отрицательно покачала головой.
 - Нет, меня уже ждут в больнице.
 - А у меня уже сердце разрывается от разлуки, - сказал Артем.
 - Не смей! – прикрикнула Джина и другим тоном добавила: - Твое сердце должно быть здоровым, я собираюсь там поселиться.
 - Уже поселились. Посмотрите на него и убедитесь в этом, - Мастер указал на Артема. – Он же глаз с вас не сводит.
 Джина внимательно посмотрела на Артема и встретила его обожающий взгляд.
 - Наверное, вы  правы, Мастер. Но и он уже обустраивается здесь, - она приложила ладошку к своей груди.
 - Значит, сотрудники правы, - Мастер махнул рукой в сторону хижин. – Они велели передать, что собираются устроить свадебный пир в нашем семейном кругу.
 - Мы еще не… - начала Джина
 - Ничего здесь не скроешь, как ни старайся. – пробурчал Артем.
 - Да вы сами всем рассказываете. Достаточно посмотреть на вас, ведь все читается на ваших лицах.
 - Ладно, Арти, - решила Джина. – Мы же и не собирались что-то скрывать. Давай лучше сходим к этим милым людям, я хочу попрощаться с ними.
  Через час с небольшим Артем стоял в воротах, провожая грустным взгядом уезжающий автомобиль. Он проследил, как тот  въехал в лес и скрылся за деревьями, закрыл ворота и пошел к дому. Леди и Мистер понуро плелись следом. Они, видимо, тоже не любили провожать. На веранде собаки улеглись на свои коврики и печальными, как показалось Артему, глазами смотрели на него. А он еще пару минут лелеял пустоту в груди, будто Джина увезла с собой его душу. Потом он стал заполнять пустое место позитивными  мыслями и картинами.
   Его полюбила самая чудесная девушка на свете. Такое сочетание красоты, ума и светлых духовных качеств встречается не просто редко, их вообще, может быть, единицы в целом мире. И такая девушка выбрала его. Одно это обстоятельство должно наполнить жизнь Артема высоким смыслом и стремлением быть достойным ее любви.
  Порассуждав мысленно на эту тему еще немного времени, нарисовав в своем воображении эскизы счастливых моментов в будущем, Артем решительно поднялся и приступил к выполнению инструкций, которые продиктовал  ему Мастер перед отъездом.
  Артем обязан ускорить свое становление, и тогда он больше никогда, ни на миг не расстанется с Джиной…Джиночкой.

                Конец первой части