Ч. 86 Вместо награды - под следствие

Предыдущая страница  http://proza.ru/2020/11/08/1343

24-го июня простились с Англией и направились домой. Утром 15-го июля стали на якорь на малом Кронштадтском рейде. Унковский передал чувство радости каждого моряка на корабле:

«После 2 лет и 10 месяцев отсутствия из своего отечества, не имея никаких вестей ни от родных, ни от друзей, это ощущение едва ли можно описать».

И ещё один очень важный момент упомянул Семён Яковлевич. Далеко не все выдерживали постоянное нахождение в тесноте на маленьком корабле без возможности уединиться, побыть одному.

Очень часто в таких условиях вспыхивают ссоры, порой из-за ничтожного пустяка. На «Суворове» было иначе. Вот что записал в дневнике лейтенант: «Ничто не помрачило нашей дружбы. Пошли приятелями, а воротились друзьями. Не всегда и не всем случается возвращаться после плавания  кругом всей земли».

На корабль вскоре прибыли старые знакомые, друзья, расспросам не было конца. Обедали на корабле. Причём достали бочку солонины, которая пролежала с 1813 года, и бочку с водой, налитую водой тогда же.

Солонина была съедобной, вода была без запаха, но потемнела, поскольку бочку перед заполнением водой обожгли внутри. Дело в том, что на моряках по заданию Морского министерства  проверили, сколько времени может храниться солонина в условиях плавания в различных широтах и вода в обожжённых изнутри бочках.

Все остались живы, может быть потому, что щедро запивали крепкими напитками, «потчевали своих сослуживцев настойкой рома из ананасов в пунше, такого нектара они никогда не пивали».

Весь груз в полном порядке передали приехавшим в Кронштадт директорам Российско-Американской компании, а подарки Александру I передали через чиновников императорского двора.

Лам, альпаку, вигонь и черепах, выдержавших столь длительное плавание, Унковский, который передумал всё это везти в имение, продал за две тысячи рублей Российско-Американской компании.

Животных доставили в Петергофский сад к празднованию тезоименитства (именин) императрицы Марии Фёдоровны в качестве редкости. Лазарев и его офицеры сдали корабль компании, а сами перебрались на берег.

Морякам выплатили их жалование, но обещанного вознаграждения перед отправлением из Кронштадта  в размере 25 тысяч рублей, если они приведут корабль в целости и сохранности назад, от правления Российско-Американской компании им не дали, обманули.
 
По этому поводу Унковский заметил: «Интерес мы всегда считали  на последней степени после исполнения своей обязанности честно».

22-го июля Лазарева и Унковского пригласили в Петергоф. Там им граф Николай Александрович Толстой, гоф-маршал двора, отвёл палатку «с прислугой и полным содержанием от двора». Поэтому моряки пригласили к себе своих сослуживцев «и недостатка ни в чём не было».

Александр I,  императрица Елизавета  и вдовствующая императрица  Мария Фёдоровна  со свитой приехали полюбоваться на лам и черепах, но на моряков никто не обратил никакого внимания, о них и не вспомнили.

Унковский с горечью записал в дневнике: «Невнимание и малое сочувствие  к честным трудам – вот что поражает благородную душу  и раздражает  сердце». После царского пира в Петергофе моряки вернулись на шлюпке под парусом в Кронштадт.
 
Стояла дождливая штормовая погода, в которую они единственные рискнули на такой переход. Они чувствовали себя оскорблёнными, и Унковский так и написал: «Лучше быть дома у своего скромного и тёплого очага, нежели в гостях у холодных и неприветливых хозяев».

Никакой награды за открытие острова Лазарев не получил. Мало того, на него завели следственное дело, что он якобы заходил во французские порты, где производил торги. Оказалось, что на него написали доносы  суперкарго Молво и Баранов. Следствие велось Адмиралтейств-коллегией.

Следствие пришло к выводу, что «показанная жалоба основана единственно на донесениях Баранова и изветах суперкарга Молво, ибо возведенные поступки на Лазарева и бывших с ним офицеров ничем не доказаны».

Но нервы Лазареву потрепали изрядно. И это был ещё не конец. Правление компании обвинило Лазарева в том, что он посетил Лиму и купил там хину и ратанию (растение, обладающее ценными целебными качествами),

в расходовании средств не по назначению, жестоком обращении с приказчиком Красильниковым, помощником Молво, что он зашёл в Кале, хотя в этом не было необходимости, и что там из его каюты свезли на берег 12 ящиков с неизвестным содержимым.
 
От имени правления компании морскому министру направили письмо с этими обвинениями, причём оно было написано так, что можно было командира «Суворова» сразу сажать в тюрьму. Вместо получения награды, как Крузенштерну и Головнину, Михаилу Петровичу пришлось по каждому пункту оправдываться.

Обвинения были изложены очень подло, действительные поступки Лазарева, вполне разумные и объяснимые, мешались с клеветническими измышлениями. В конечном счете, все обвинения сняли, но шлейф, то ли он шубу украл, то ли у него украли, остался.

В Кронштадте моряки узнали, что 18 июля 1815 года им навстречу  в кругосветное плавание отправился бриг «Рюрик» под командованием Отто Евстафьевича Коцебу. В пятнадцатилетнем возрасте он принял участие в качестве юнги в плавании Ивана Фёдоровича Крузенштерна.

Его отец Август Фридрих Фердинанд фон Коцебу был известным немецким драматургом и романистом. Менее известно, что он состоял на российской службе, издавал на российские деньги газеты, придерживавшиеся пророссийских взглядов.

Он имел звание надворного советника (соответствовало званию подполковника или капитана II ранга), получил от Павла I имение и 400 душ крестьян. После смерти Павла I Коцебу уехал в Пруссию.

Позже он восстановил связи с высшими чиновниками в России, стал доверенным агентом Александра I, занимался шпионажем  и пропагандой в пользу России.

В 1819 году его убил ударом кинжала студент Карл Людвиг Занд, которого схватили и по приговору суда в городе Мангейме казнили, отрубив голову.

Император разрешил сыновьям Коцебу поступить в лучшие военно-учебные заведения России. Коцебу был женат вторым браком на сестре Ивана Фёдоровича Крузенштерна.

По его просьбе тот взял с собой в плавание в качестве юнг сыновей Коцебу от первого брака Отто и Маврикия, кадетов сухопутного кадетского корпуса.

Маврикия море не привлекало, а Отто, обладая незаурядными способностями, за три года плавания приобрёл такие познания в морском деле, конечно, не без помощи Крузенштерна, что сдал экзамены и 8 сентября 1806 года получил звание мичмана, после чего служил на флоте.

Продолжение http://proza.ru/2020/11/11/1085