немного о Юрии Визборе 15

Начало здесь:  http://proza.ru/2020/09/28/716

«Он дышать не мог, и жить не мог, если не писал, но не относился к этому, как к профессиональной деятельности», –  впоследствии скажет о Визборе Самарий Маркович Зеликин, кинодокументалист.

***

«… но было ужасно приятно входить в квартиру после школы, когда там от лифта неслась музыка постоянная. Он всё время, как сейчас все говорят «скачивал», я уже по-другому и слова не знаю, перезаписывал на боббины с радиостанций с «ВВС» там… с каких-то западных станций /с помехами и завываниями/ …там и Стиви Уандер, и Элтон Джон, и Beatles, и кого только не было. И он под это работал всегда. У него всегда была музыка и всегда был – он курил табак – очень вкусный: Данхилл, Капитанский, Нептун. Где ему доставали – не знаю, ну, что-что, значит… Это он курил трубку и работал. И стук. Печатной машинки. Это всегда было… Значит, папа дома. Хотя это было на самом деле не так часто. Потому что все командировки…» – вспоминает Татьяна, старшая дочь Юрия.

А были не только командировки, были поездки в горы и зимой, и летом, были походы на байдарках, и конечно, встречи с друзьями.

***

«Я познакомился с Визбором в 1959 году в горах под Алма-Атой. Мне было 20, ему — 25. Я был тогда руководителем группы альпинистов. Между восхождениями зашел в палатку. Вижу: сидит на кровати рыженький полный парень и тихо поет. Я ему говорю: — Слушай, петь не умеешь — не берись. Дай я тебе покажу, как нужно. И спел я ему пару жиганских песен: "Ромка" и "Немузыкальное". Мы вместе ходили в походы. Но было такое негласное правило: где бы Юра ни был, он всегда приходил в наш дом. Я быстро стал начальником, получил квартиру. И у нас постоянно собиралась вся наша компания — человек двадцать-двадцать пять. Как мы там рассаживались, сейчас сам удивляюсь. Если мест не хватало, сидели на полу. Там было много ныне известных людей, я их называть не буду. Но Юру тянуло к нам всегда. Заканчивая свои киносъемки, журналистскую работу, он приходил».

Эти строки написал Аркадий Мартыновский. Они были очень дружны с Юрием Визбором.

***

«Шла какая-то волна студенческой песни. Сейчас-то совершенно понятно, откуда эта волна взялась. Дело в том, что эта волна возникла на фоне официозной лирики 50-х годов… Сороковых – пятидесятых, когда всё было невероятно серьёзно, исторически значимо, массово, продуманно. Вот на этом фоне – вот такой простой вздох, простая фраза, простая песня – она была нужна, она выражала ту грань свободы, которая назревала не вдруг. Вот Визбор из этой волны. Он был не один, конечно. Это всё возникало как состояние целого слоя молодежи тогдашнего. Студенчества. Но Визбор был первый, кому посчастливилось поймать интонацию и найти, ну, инструментарий, что ли… То есть – гитара. Он взял гитару, и он был первый, кто отважился шагнуть к микрофону. Одно дело, когда поешь эти песни у костра, тебя подхватывают. Я сам из этой стихии вышел. Но другое дело, когда человек понимает, что он в этом жанре уже творец. Ответственно. Индивидуально. И он идёт к микрофону и начинает петь. Микрофон и магнитофон – это уже совершенно новая стадия. Вот так он начинал».
Л. Аннинский, критик, литературовед

Рядом с Ю. Визбором было много ярких фигур, целая плеяда – Б.Окуджава, В. Высоцкий, Ада Якушева и другие. Когда всех соединяешь, возникает, по мнению Аннинского, во-первых, портрет поколения, и во-вторых, портрет романтизма, из-под которого ушла почва.

А содержанием феномена Визбора, по Аннинскому, был воздух свободы. Юрий показывал, что человеком можно быть в любых условиях. Не дано выбирать эпоху, но внутри эпохи каждому можно выбирать манеру поведения. Юрий выбрал манеру, «которая не каждому по силам». Любой эпохе, нужен свободный человек, «который показывает, что можно, а чего нельзя на самом-то деле. Если всего нельзя, что можно. А если всё можно, то чего нельзя. Это и есть – воздух свободы».

***

В 1969 году, с Визбором произошла одна неожиданная история, о которой он потом рассказывал с юмором, но сама история от этого не становилась менее значительной в творческой судьбе Юрия.

Как-то в квартире на улице Чехова раздался звонок. На пороге стояла бедно одетая незнакомая девушка с лицом восточного типа. «Не иначе как деньги собирает за уборку подъезда», –  подумал хозяин квартиры. И как же он ошибся!

Девушка попросила разрешения войти и завела разговор о съёмках своей дипломной короткометражной картины «Рудольфио» по одноимённому рассказу Валентина Распутина. Этой девушкой была выпускница ВГИКа Динара Асанова. Она предложила Визбору сняться в своей ленте. Визбор был в недоумении, почему бы ей не снимать в фильме своих однокурсников – заодно и им зачтётся. А он-то здесь при чём?

Динара выслушала и ушла ни с чем. А несколько часов спустя в квартире Визбора раздался другой звонок — телефонный. Звонил мэтр советского кино Михаил Ильич Ромм.

Несколько лет назад он выпустил документальный фильм «Обыкновенный фашизм», где впервые думающий советский зритель мог уловить смелые параллели между двумя тоталитарными режимами — гитлеровским и сталинским.

Ромм и Визбор были немного знакомы: режиссёр своим авторитетным словом помог «провести» через советско-бюрократические препоны фильм «Июльский дождь» и приезжал потом на его премьеру в Дом кино.

Так вот, Ромм сказал в телефонную трубку: «Юра, ну почему вы выгнали мою лучшую ученицу?»

И стал уговаривать обескураженного Визбора всё-таки принять её предложение. Визбор согласился.

С лёгкой руки Динары Асановой Юрий Визбор раскрылся как актёр тонкого психологического плана. В этом короткометражном фильме /фильм длится всего 24 минуты/ у Визбора была главная роль. А с другой стороны, как бы с лёгкой руки согласившегося на уговоры Визбора, в кино пришёл интересный режиссёр, будущий создатель таких известных картин, как «Ключ без права передачи» и «Милый, дорогой, любимый, единственный».

Так случится, что Динара Асанова ненадолго переживёт своего первого актёра: она умрёт в апреле 1985 года на сорок третьем году жизни во время съёмок фильма «Незнакомка» в любимом Визбором Мурманске.

За основу сценария Динара взяла рассказ Распутина — рассказ о необычной любви шестнадцатилетней девушки-латышки по имени Ио к живущему в соседнем доме женатому взрослому человеку по имени Рудольф. Сложив два имени, героиня образует имя общее, как бы объединяющее их — Рудольфио. Отсюда и название фильма «Рудольфио».

Динара снимала свой фильм именно «по мотивам рассказа», и потому обходилась с рассказом Валентина Распутина относительно свободно. Например, один из диалогов режиссёр Динара, как сценарист, а не только режиссёр, перенесла… на крышу многоэтажного дома, где Рудольф-Визбор чинит антенну, напевая себе под нос всё ту же мелодию «Последнего вальса» Лесли Рида, на которую он год назад, как мы помним, сочинил в Арктике песню о ЗФИ.

Школьница Ио, которую играет студентка театрального училища им. Щукина Елена Наумкина, талантливо передающая почти детскую непосредственность героини, готовую перейти в женскую настойчивость, забралась на крышу «погулять».

В фильме, поставленном и снятом Асановой, зритель воспринимает происходящее в основном глазами Рудольфа – самостоятельного, доброго, взрослого человека, который понимает «что можно, а чего нельзя».

Динара, и так считаю не только я, переделала сценарий таким образом, чтобы Юрий Визбор в нем не играл роль, а действовал так, как он бы сам вел себя в жизни, случись ему попасть в подобную ситуацию. Она хотела показать нам именно Юрия, человека, который олицетворял и для ровесников самой Динары то очень светлое и желанное людям эпохи «оттепели».

И поэтому съёмки поставленной на «Ленфильме» картины происходили в Вильнюсе – в городе, небезразличном Юрию, в максимально привычной ему городской обстановке.

Режиссёр хотела, чтобы на экране был именно Юрий, и чтобы он был крупным планом.

Рудольф печатает – «стучит» на пишущей машинке под музыку, курит. Правда, курит он не трубку, как видно из воспоминаний Татьяны, а сигарету, но, если уж в каждой шутке есть доля шутки, то в каждом фильме должна же быть и доля фильма.

В эпизодической роли жены Рудольфа выступает… настоящая жена Юрия - Евгения Уралова. Большой портрет Ураловой висит в необставленной мебелью квартире главного героя фильма. А ещё в квартире Рудольфа есть много книг и лыжи.

Динара, великолепный психолог, раскрыла Визбора-человека в его такой себе «поэтической безбытности», которая могла соответствовать духу и самого Визбора.

В этом фильме нет однозначных оценок, но способность показать зрителю многое «между строк», дать ему «считать» то, что остаётся «за кадром» и уловила Асанова в Визборе, исходя из содержания его личности, из его песен. Вот одна из них, написанная в 1960 году на Кавказе:


ШХЕЛЬДА

Кончилось лето жаркое,
Шхельда белым бела.
Осень, дождями шаркая,
В гости ко мне пришла.
Снова туманы, вижу я,
Свесились с гор крутых...
Осень - девчонка рыжая,
Ясная, словно ты.

Что ты так смотришь пристально, -
Толком я не пойму.
Мне, словно зимней пристани,
Маяться одному,
Тихие зори праздновать,
Молча грустить во тьме...
Наши дороги разные,
И перекрестков нет.

Ты ж ведь большая умница, -
Вытри с лица слезу.
Горы снегами пудрятся,
Вот и сидим внизу.
Снова дожди тоскливые,
А наверху метет...
Песни, как версты, длинные
Парень один поет.

Почувствовала Динара, что Юрий Визбор, написавший
«Наши дороги разные,
И перекрестков нет.
Ты ж ведь большая умница, -
Вытри с лица слезу»…
как раз и был тем человеком, которому понятно внутреннее смятение Рудольфа.

Я бы советовала посмотреть этот фильм не только тем, кому небезразличен Юрий Визбор.

Продолжение следует.