Цивилизация ХРЮ

Николай теперь всегда серьёзно готовился к ужину, долго выбирая заведение, где могла собраться достойная тусовочка. Коля жил пока в комнате у тётки, куда четыре месяца назад перебрался из родного райцентра Кудяки, о котором он вспоминал с нарастающим презрением и даже неприязнью, хотя и тепло относился к матери и сестре, остававшимся пока там.
Москва удивляла Николая прежде всего возмутительной свободой и раскованностью, переходящими в чудаковатость, свойственную врождённым уродцам или шутам. Нельзя было ни на что обижаться, и необходимо было терпеливо искать мудрость во всех странностях жизни в Москве, чтобы научиться жить так же. В этом было много фальши, но фальши яркой и красивой, как фривольные обложки глянцевых журналов.
При знакомстве с приятелями Николая, которые частенько заходили к нему в гости, тётка, слегка кокетничая, представлялась именем Рагнеда, демонстративно пренебрегая отчеством, хотя по паспорту числилась Раисой, уверенно перешагнувшей сорокалетний рубеж. Николай всегда краснел, ощущая смешанное чувство стыда и восхищения, так как, с одной стороны, понимал абсурдность кокетства тётки, а с другой, высоко ценил её смелость, иногда граничащую с цинизмом, что всегда нравилось людям, а особо гостям Николая. Тётя Рая, конечно, болезненно переживала тихо пробирающуюся к ней старость, стараясь запутать её своим экстравагантным образом жизни, напоминающим замысловатые пируэты танцоров в фигурном катании или современной хореографии. Всю свою творческую биографию Рагнеда провела на подмостках провинциального театра в качестве актрисы второго плана в жанре травести. Её личная судьба при скромном успехе на подмостках явно не сложилась. Впрочем, это обстоятельство не мешало ей считать себя частью богемы и пестовать в себе аристократические замашки и независимость суждений в любых вопросах.
В Москве тётка оказалась благодаря скоротечному, но яркому роману с провинциальным олигархом, доходы которого по местным масштабам были внушительны. Этот олигарх стремился создать вокруг своего имени репутацию мецената и оригинала, что подразумевало определённый образ жизни. Добивался он этого, устраивая неистовые кутежи, совершая экстравагантные поступки и заводя яркие романы с некоторыми актрисами местного театра, среди которых оказалась и тётушка Коли. В итоге страсть олигарха перевоплотилась для тётушки, обладающей при всех своих богемных замашках весьма практичным умом, в конкретную «двушку» на окраине Москвы и неплохой пансион.
Первое время Коля с трудом принимал новые правила жизни. Поначалу его потрясло то, что в Москве он никому не был интересен со своим кудяковским рэпом, сложными душевными переживаниями и фантастическими изгибами мятущейся души созревающего таланта, дивной пятнадцатисантиметровой чёлкой, усталой брезгливостью во взгляде и благородной бледностью лица. Коля быстро проходил все этапы сложной эволюции современного юноши из глухой провинции, который не мог уже удовлетвориться пивом, палёной водкой и доступными девчонками с раскрашенными дешёвой косметикой лицами. Он благополучно миновал стадию панковской рефлексии с жёстким ирокезом, уравнивающим его в правах с самыми жуткими звероящерами, и рваными штанами, увешанными дешёвой китайской бижутерией. Вершиной этой бесконечной лестницы самосовершенствования для него стало увлечение рэпом.
Оказавшись в Москве, он освоил инстаграм на второй день после приезда. И это позволило ему за неделю набрать первую сотню подписчиков, а к концу второго месяца число фолловеров перекатило за две тысячи. Миновав и ступень рэпа в своём творческом поиске, Николай решил стать популярным блогером, для чего приобрёл несколько мощных веб-камер и установил их в туалете, своей спальне и ванной комнате. Сделал он это незаметно, замаскировав камеры под различные безделушки. Рецепт Николая был прост, но эффективен. Он снимал всю свою непростую жизнь на камеру своего гаджета, бесстрашно обнажая самое интимное и сокровенное своего незамысловатого бытия. Да, быть может, это «интимное и сокровенное» не блистало утончённостью и изысканностью, но, приукрашенное природным юмором, оно возбуждало повышенный интерес сверстников, да, впрочем, и не только сверстников. Николай решительно поставил перед собой благородную цель за полгода сделать «соточку», то есть сто тысяч подписчиков должны с нетерпением ожидать его затейливых откровений и суетливо оставлять свои комментарии на его страничке в инстаграме.
— Колян, заткни канал! Достал уже! — частенько подшучивала над ним его любимая тётка.
Но Колян не мог уже заткнуть канал. Такова природа человека. Он мог только повышать ставки, наблюдая с отрешённым выражением лица за безумно крутящимися цифрами в мониторах игрового аппарата под именем судьба.
Собственно, началось всё с того момента, когда к его любимой и всё понимающей тёте приехал в гости один старый приятель, знакомство с которым запомнилось Коле навсегда. Николай, воспитанный на классической литературе кудяковской библиотеки, церемонно поклонился и представился Николаем Петровичем, терпеливо ожидая, когда, согласно неписаным правилам этикета, незнакомец скажет своё имя. Но в ответ гость, снисходительно улыбнувшись, коротко бросил в сторону Коли обидное и хлёсткое: «Кукиш», после чего плюхнулся на диван. Николай был не робкого десятка и собрался было хамить долго и неустанно, вплоть до драки. Но гость вдруг улыбнулся так, что Коле даже стало как-то неловко. Так улыбались отцы сыновьям, по представлениям Коли, после длительной разлуки.
— Милейший Николай Петрович, я вовсе не собирался вас оскорблять. Я всего лишь представился. Моя фамилия Кукиш, а зовут Ефим Александрович. Возможно, мы подружимся, хотя, впрочем, это необязательно. Достаточно обычного взаимоуважения и терпимости. Со временем они обязательно трансформируются или в симпатию, или в холодное равнодушие. Для ненависти у нас не хватает информации друг о друге. Хотя есть ещё не менее тернистый путь к симпатии, и проложен он через взаимный интерес. Скажите, любезный Николай Петрович, вам попадались неординарные личности в жизни? — Кукиш говорил тихо, но очень чётко проговаривая каждый звук, будто общался с умственно отсталым ребёнком. Это обстоятельство вновь задело Колю.
— Да, знаете ли, у нас работал прикольный истопник, размером с трёхстворчатый шкаф. Его звали Олег Фигов. На спор мог выпить стакан керосина и как ни в чем не бывало обыграть в шашки зашедшего в гости чувака.
Ефим добродушно рассмеялся. В этот момент вошла тётя и пригласила всех к столу. Было видно, что тётя трепетно относилась к Ефиму и очень хотела ему нравиться. Это было очевидно, так как она надела своё лучшее платье и туфли.
— Раечка, ты прекрасно выглядишь, — почти без эмоций отметил Ефим, вставая с дивана.
Ужин был столь же торжественен, как и наряд тёти. Морские деликатесы предваряли тётино фирменное блюдо — щуку, запечённую с ананасом и каперсами. Оказавшись за столом, Ефим стал совершенно серьёзным и полностью отключил своё обаяние и чувство юмора.
— Фимочка, когда ты встречаешься глазами с моей щукой, ты напоминаешь молодого тореро перед первым выходом на арену с быками. Я читаю в твоём взгляде мистическую решимость, замешенную на благородном суеверном страхе. И помни, моя щука не сможет дать достойный отпор твоим грубым посягательствам, — сказав всё это, тётушка разразилась приятным смехом, свойственным только молодым весёлым девчонкам.
Ефим холодно взглянул на Раю и даже не попытался поддержать удачную шутку тёти. Он лишь молча встал и отправился в прихожую, откуда вернулся с потёртым кожаным портфелем с блестящими металлическими замками.
Вытащив из портфеля крупный футляр, он молча надел чёрные латексные перчатки и раскрыл его. Коля с нарастающим удивлением наблюдал за происходящим. В этот момент тётя подошла к племяннику со спины и негромко попросила выйти вместе с ней в коридор. Там она положила свои ладони к нему на грудь и попросила не пугаться её друга, так как человек он артистичный, со странностями, но очень талантливый музыкант и композитор.
— И вообще, — уже с улыбкой добавила тётя, — воспринимай это всё как весёлое шоу очень близкого мне человека.
— Конечно, мне самому очень интересно, что он там выкинет дальше! — торопливо пробубнил Николай и вернулся с тётей в комнату.
Ефим пристроил себе на грудь белоснежную, сильно накрахмаленную салфетку размером чуть ли не со скатерть, закрыв себя будто панцирем вплоть до пояса по законам этикета XIX века. Коля заметил, что в раскрытом футляре лежало множество никелированных инструментов, напоминающих хирургические.
— Рая, Гершвина, пожалуйста, — негромко скомандовал Ефим. Тётя резво вскочила и беспрекословно включила музыку. Кукиш преобразился и стал разделывать огромную щуку, лежащую на большом овальном блюде. Надо было видеть, как он это делает! Коля был просто загипнотизирован моторикой Ефима. Его молниеносные отточенные движения подчинялись волшебному ритму музыки Гершвина, отдалённо напоминая хореографические этюды авангардного танца. Коля видел такие видеоролики на YouTube, и они ему нравились. Правда, Гершвина Коля слышал впервые, но зрелище от Ефима его впечатлило сильнее, чем музыка. Поразительно, как, несмотря на сложный ритм музыки Гершвина, Ефим умудрялся гармонично совершать свои действия, создавая нечто единое с музыкой.
Минут за десять щука была разделана на равные кусочки и отделена от множества мелких костей, которые аккуратно, будто педантичным искушённым хирургом, были сложены на заранее подготовленной тарелке. При этом на лбу Ефима стала заметна испарина. Коля в восторге зааплодировал, чем вызвал явное неодобрение со стороны тёти, которая скорчила ему страшную гримасу.
Было заметно, что Ефим перевозбуждён, но старался не выказывать этого, неторопливо собирая свои никелированные инструменты, так похожие на хирургические. Всё собрав, почему-то с полузакрытыми глазами, он, не притронувшись к еде, молча встал и прошёл в комнату Раи.
Тётя подошла к Коле и почему-то шёпотом предложила поужинать в одиночестве, не выключая музыку, после чего ушла вслед за Ефимом к себе в комнату.
Именно этот тётин знакомый, с которым, как подозревал Коля, его тётя Рая поддерживала весьма близкие отношения, и навёл Николая на мысль реализовывать свои творческие потенции в публичном пространстве, имея в виду разнообразные социальные сети.
Недолго думая, Коля кинул клич своим подписчикам о сборе в одной из сетевых кофеен не позднее, чем в ближайшую субботу. Николай решил тщательно приготовиться и составил список необходимых покупок, в который вошли приличных размеров охлаждённый гусь с ощипанными боками, набор хирургических инструментов, чёрные латексные перчатки, белоснежные салфетки и тёмные очки в блестящей золотистой оправе.
Прикинув, что зрителей из его сетевых подписчиков наберётся не менее сорока человек, Николай продумывал общую мизансцену хепенинга. Связавшись с администрацией кафе, Коля обсудил детали предстоящего шоу.
Наконец в согласованный день Николай прибыл на место минут за двадцать до назначенного часа. Расставив видеокамеры для своего нового стриминг-канала, Николай с нетерпением ждал начала шоу.
Вдруг среди суеты бизнес-ланча Коля заметил того самого Ефима, друга своей тётки. Г-н Кукиш неторопливо расположился напротив за соседним столиком, делая вид, что не знаком с Колей и оказался здесь случайно. Коля был несколько смущён появлением Ефима Кукиша, так как занимался откровенным плагиатом, украв у него идею, и пытался реализовать её без согласования с ним. Самое неприятное, по мнению Коли, было то, что он не просто украл идею, но собирался коммерциализировать её без согласования с автором. Примерно так он размышлял, но прервать действо Коля уже не мог и, включив свой цинизм и обаяние, которых ему, по мнению его окружения, было не занимать, продолжил начавшееся представление.
Гусь, щедро обложенный яблоками, любовно приготовленный шеф-поваром, источал фантастические ароматы. Собравшиеся зрители с нетерпением ожидали начала шоу.
Коля довольно долго репетировал под музыку «Кармина Бурана» Карла Орфа. И у него уже стало получаться, но довольно быстрый темп того отрывка, который избрал Коля, было сложно выдержать, но он понимал, что гениальность этого шедевра заретуширует любой его промах. И если звук и свет будет качественным, а увеличенное изображение его стола на большом экране будет чётким и видно всем, то успех обеспечен. Коля осознавал риск, так как не был уверен в том, что его подписчики столь же восторженно отнесутся к Карлу Орфу, но он знал, что за время, пока он успешно работал ди-джеем в модном клубе, а его рэп шёл на ура и на крупных площадках, его фолловеры слепо доверяли его вкусу и, пока он моден, что бы он ни делал, всё будет принято восторженно.
Стол Коли находился на небольшом подиуме под светом софитов. Сам Коля, естественно, имел сценический псевдоним, который они придумали вместе с Рагнедой. Коля был известен своим последователям как Red Duster, что в переводе с английского, как известно, означало красную тряпку. Для усиления своего яркого образа Коля всегда надевал яркий алый шарф из настоящего шёлка. Кто-то посоветовал поставить недалеко небольшой вентилятор, чтобы шарф всё время развевался. Эта идея была тут же реализована.
Наконец вышел один из друзей Николая и, приплясывая, стал острить, возомнив о себе, что является гением стендапа . Собственно, платой ему за своеобразный конферанс была лишь возможность выступить перед гостями Николая, которую тот любезно предоставил начинающему стендаперу. Извергнув из себя заранее приготовленные остроты, приятель объявил Николая, после чего фоновая музыка и свет были одновременно выключены. Удивительно, но в шумном зале популярного кафе постепенно воцарилась тишина. Лишь из одного угла раздавалось малопонятное бурчание, напоминающее языческое камлание.
Появившийся луч прожектора осветил своим овалом круглый стол на подиуме, на котором стояло большое серебряное блюдо с зажаренной тушкой гуся, на коже которого чем-то красным (видимо, кетчупом) был нарисован странный знак. Через несколько секунд в освещённом овале подиума появился Николай в тёмном костюме, белоснежной рубашке и алом шарфе. Он церемонно поклонился публике и неспешно сел за стол. В руках его был кожаный портфель, из которого Николай, надев чёрные латексные печатки, достал блестящие хромированные инструменты, напоминающие хирургические. Разложив их перед собой, Николай приподнял руку с предметом, напоминающим скальпель. И тут же заиграла музыка Орфа, «Кармина Бурана» наполнила зал мощной энергией. Длительные упражнения не прошли даром. Николай стал довольно быстро разделывать аппетитную тушку, стараясь соответствовать мелодии великого Орфа. Поскольку правил в этой новой дисциплине, предложенной Николаем, ещё не существовало, то он мог импровизировать как угодно, позволяя себе самые смелые эксперименты. И наконец, когда прозвучали финальные аккорды мелодии, Коля опустил руки и замер. Такого результата Николай долго добивался, имитируя разделку тушки под эту мелодию, но решил подстраховаться и настроил будильник на часах одновременно с концом «Кармины Бураны» Орфа. Беззвучно завибрировав на руке Коли, будильник помог синхронизировать действия с мелодией. Вышло всё замечательно! Зал после некоторой паузы взорвался аплодисментами и свистом восторженных зрителей. Николай привстал и лёгким кивком ответил на приветствия публики. Вдруг Ефим Александрович, сидевший за столиком недалеко от подиума, подошёл к Николаю и жестом попросил микрофон у ведущего, который собрался было выдать текст стендапа. Коля оценил весь ужас происходящего и, опасаясь намечающегося скандала, решил сыграть на опережение. Подскочив к ведущему, он вырвал у него микрофон, опередив Ефима Александровича на несколько мгновений, и торжественно произнёс:
— Хочу предоставить слово своему учителю и наставнику Ефиму Александровичу, которому я многим обязан, особенно при подготовке этого номера.
Было заметно, что Ефим немало удивлён таким оборотом и, одарив Николая многозначительной улыбкой, принял микрофон.
— Я признателен Реду Дастеру за тёплые слова, хотя мы договорились, что он представит меня несколько иначе. Вот так, например: «А сейчас я хочу показать всей честной публике отменный Кукиш!» Пауза. И тут выхожу я!
Ефим в полной тишине рассмеялся трескучим смехом стареющего пирата.
— Дело в том, что меня зовут Ефим Кукиш. Впрочем, это не важно, а важно то, что я хочу отметить талант и находчивость замечательного блогера и актёра, подарившего нам восхитительное зрелище! — Ефим благородно кивнул, передал микрофон ведущему и негромко пригласил Колю к себе за столик под смех и радостные вопли аудитории.
Коля послушно сел за стол Ефима. На столе стоял чайник травяного чая и две чашки.
— Угощайся, — предложил Ефим с улыбкой на лице, пододвигая Николаю чашку, уже наполненную наполовину травяным настоем.
Николай вначале хотел изобразить максимальное раскаяние и робость набедокурившего подростка, но в конце концов передумал. Приподняв двумя пальцами чашку, Коля поднёс её к глазам и, прищурившись, ехидно спросил, вглядываясь в Ефима:
— За что пьём, Ефим Александрович?
— За красный цвет, цвет страсти, любви, насилия и борьбы. Это цвет молодости и энергии. Этот цвет меняет мир, заставляя одних страдать, а других ликовать. Меня угнетает лишь возможность того, что энергичный красный цвет может стать цветом половой тряпки. Нет печальней зрелища рыдающего от бессилия мощного атлета или тратящего свою энергию спортсмена на мелкое хулиганство или дешёвый эпатаж, — говоря это, Ефим улыбался почти столь же лукаво, как и Коля, когда поднимал свой тост.
— Ну и ну! Вы же, Ефим Александрович, сами говорили, что всё надо делать шутя, если хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьёз, — заметил Коля, мгновенно посерьёзнев и перейдя на деловой лад. Было видно, что тема ему интересна. — Это только пушке стыдно стрелять по воробьям, а я всего лишь рогатка. Правда, пока лишь, как надеюсь. А «рогаткам» можно хулиганить… — Коля опять широко улыбнулся, произнося это.
— Хватит метафор, Коля. Я рад, что ты понял мои слова. Я далёк от мысли тебя упрекать за несерьёзность или шалости. Во-первых, по причине того, что сам люблю и первое, и второе. А во-вторых, главный мой посыл заключается в том, что весёлость и игривость особо сладостны, когда становятся прелюдией к замысловатой драме или даже высокой трагедии. Это тебе могут легко объяснить на любых литературных курсах. Я о том, что должна быть высокая цель для масштабной личности.
— А вы принимаете меня за масштабную личность? Мне лестно, конечно… но с чего вы взяли? Я лично совсем не претендую на этот почётный статус. Я лишь хочу славы и денег. Это всё.
Коля поднял на Ефима свои глаза. Ефим внимательно рассматривал лицо Коли и не торопился с ответом. Подняв чашку с чаем, Ефим сделал несколько глотков.
— А ты обратил внимание, что в детстве у тебя были глаза зелёного цвета, а с возрастом один глаз стал карим? Так редко бывает. И родинка у тебя появилась в виде глаза ниже пупка. Занятно, не правда ли?
— Откуда вы всё это взяли? — ошарашенно спросил Коля.
— Точнее, откуда я это всё знаю? Ведь именно так надо сформулировать вопрос, не правда ли? И дело тут не столько в обычной вежливости, хотя и это качество я очень ценю в молодых блогерах, а в том, что это правда, которую я никак не мог знать, рассуждая логически. Как ты понимаешь, обсуждать с тётушкой интимные детали твоей внешности я бы не стал, опасаясь прослыть человеком с нетрадиционной ориентацией. У меня есть к тебе деловое предложение, которое может изменить твою судьбу. Но это большой и серьёзный разговор. Жду тебя в гости ко мне в салон, где мы спокойно побеседуем, — вставая из-за стола, подытожил Ефим.
— А что за салон? Это что-то вроде салона мадам Шерер, наверное? — ехидно спросил Николай.
Ефим благодушно усмехнулся и заметил, что ему принадлежит сеть тату-салонов.
— Я ненадолго покину тебя. Встретимся на улице, — сообщил он, уже встав из-за стола и направляясь в соседний зал.
Коля остался один за столиком и погрузился в раздумья, пытаясь осмыслить сегодняшний вечер.
Мысли в его голове превратились в неуправляемую массу, хаотично носившуюся в его голове. Коля попытался их выстроить в стройные когорты, чтобы повести на штурм нерешённых проблем, но эта толпа с топотом и гиканьем предавалась неистовствам.
Коля решительно встал и, вместо того чтобы радостно отметить триумф успешной реализации его затеи, уныло побрёл к выходу, машинально прихватив перечницу со стола, где он только что сидел с Ефимом. Перечница неуютно и бессмысленно теснилась в кармане джинсов Коли, создавая неудобства при ходьбе, но Коля не замечал этого. Ему представилось, что он уверенно шествует в своё будущее, которое напоминало ему зал роскошного казино Лас-Вегаса. Шум, страсти и роскошь казались близки и легкодостижимы, и Коля прикрыл глаза у выхода из кафе, представляя себе свои будущие победы.
Вдруг кто-то крепко схватил Колю за руку чуть выше локтя. Он удивлённо оглянулся и увидел перед собой приличных габаритов охранника.
— Чё в кармане несём? — почти равнодушно спросил верзила в дешёвом костюме с галстуком.
— Не понял. В каком ещё кармане? — искренне удивился Николай.
— Дурика не гоняй! По-хорошему говорю — вынь и отдай! — всё так же спокойно продолжал представитель секьюрити.
— Во-первых, не надо мне тыкать, во-вторых, я правда не понимаю, что нужно вынуть, а в-третьих, отпустите руку, мне больно, — стал кипятиться Коля.
— Ты ещё не знаешь, что такое «больно». Короче, это что у ВАС такое? — произнося это, охранник сделал логическое ударение на местоимение «вас», после чего провёл своей огромной пятернёй по карману брюк, в котором лежала случайно унесённая Колей перечница.
Коля с удивлением достал перечницу, повертел её в руках и резко произнёс:
— Это провокация и элементарный вброс! Я вызываю полицию, — спокойно резюмировал Николай голосом с нотками металла.
Вдруг из-за спины раздался смех, и из приоткрытой двери, ведущей в основной зал, показался Ефим Александрович:
— Я восхищён тобою, Николай! У тебя закалка Штирлица.
Затем, слегка повернувшись к охраннику, Ефим небрежно процедил сквозь зубы:
— Всё хорошо, Серёжа. Это ошибка.
После чего, приобняв Колю, тихо забурчал ему в ухо:
— Я Серёжу ещё не видел таким растерянным. Просто высший класс! Признаться, даже не предполагал в тебе таких способностей.
Коля был ошеломлён и послушно брёл в объятьях Ефима к входной двери заведения. Выйдя наружу, Коля окончательно взял себя в руки и, резко повернувшись лицом к Ефиму, уставился ему прямо в глаза.
— У меня к вам всего два вопроса, — начал Коля столь же тихо, как и Ефим, — первый: с какого момента мы перешли на ты? Второй: что вам нужно от меня?
— Да не волнуйся ты так! Всё в порядке, — с улыбкой замурлыкал Ефим, — понимаешь, ты мне очень интересен. Короче, мне нужны помощники в одном серьёзном деле. Ты готов? Я вложился в один стартап из области нейропсихологии. Полагаю, что и тебе это будет крайне интересно и полезно для твоего бизнеса и увлечения. Счастлив тот, кто не делит жизнь на досуг и работу, получая удовольствие от последней по максимуму. Мне много рассказывала о тебе твоя милая тётушка. Я, узнав, что ты интересуешься современным искусством и психологией, был приятно удивлён, после чего стал внимательно наблюдать за тобой.
— Знаете, Ефим Александрович, всё как-то быстро происходит. Мы только несколько дней как познакомились, виделись всего дважды, а выясняется, что вы меня изучили настолько, что готовы предложить участие в каком-то стартапе! Вообще, это идеальный алгоритм для начинающего мошенника. Я, конечно, далёк от мысли, что вы пытаетесь меня развести на бабки, но согласитесь, всё слишком быстро происходит. И здесь маловато логики как-то.
— Запомни, мой дорогой Николай, — продолжил Ефим Александрович, — что логика сегодня — прекрасный инструмент в руках слесаря или начинающего айтишника, но в представлениях жреца, чародея — это всего лишь палка-копалка или каменный топор. Я не умаляю значение логики, я просто обращаю твоё драгоценное внимание, мой мудрый друг, что, используя только логику, подобраться к истине будет сложновато.
Ефим и Николай стояли перед огромной вертикальной вывеской, на которой было написано: «ХАМСА. Ритуалы, практики, тату». Чуть ниже был изображён древний восточный магический символ-оберег.
— Зайдём? Я знаю, что здесь можно отведать волшебный эликсир, который помогает заглянуть внутрь себя, — Ефим сделал приглашающий жест правой рукой.
— Жуть какая! — проговорил Николай, рассматривая вывеску.
— Ну не такая уж жуть. По крайней мере, не б;льшая, чем в обычных сетевых кафешках вроде той, в который ты блеснул своими художественными талантами только что, — примирительно сказал Ефим, заговорщически подмигнув Николаю.
— Кстати, Ефим Александрович, а почему столь безропотно послушался вас вышибала этого заведения, откуда мы только что вышли? — вдруг посерьёзнев, спросил Коля.
— Не бери в голову. Просто я приятельствую с хозяином этого заведения и, соответственно, иногда захожу к нему на «огонёк». К тому же он является моим клиентом. — Коля демонстративно оценивающе оглядел с ног до головы Ефима и с улыбкой зашёл в распахнутую дверь. Сразу за дверью оказался коридор со сводчатым потолком, стены которого украшала старая каменная кладка. Через каждые полтора метра к стене был прикреплён бронзовый светильник, из которого пылал синеватый огонь, производя едва слышимый шум газовой горелки.
— О, да здесь просто сказочное место! — воскликнул Николай, разглядывая столь необычный интерьер тату-салона. — Только страшно пока заглядывать внутрь себя!
— Нужно быть последовательным, имея столь претенциозную вывеску. Правда, форма не всегда определяет содержание, но всегда влияет на него. А для успешного личностного роста просто необходимо заглядывать внутрь себя, — вкрадчиво улыбаясь, молвил Ефим.
— Вы мне напоминаете продавца фальшивых персидских ковров на восточном базаре в одном из роликов на YouTube, — заметил Коля, — ласковы и убедительны…
Коридор был извилистым, но не столь длинным, как показалось Николаю вначале. Они подошли к дверям, у которых стоял настоящий страж в блестящих доспехах восточного воина начала XIV века. Он был одет в яркие шёлковые шаровары, а его корпус покрывала железная чешуя. Выглядело всё это весьма устрашающе, но при внимательном рассматривании деталей становилось очевидно, что всё это муляжи и симулякры. Вся эта обстановка порождала у Николая чувство тревоги.
Пройдя в довольно просторный зал, Николай увидел одинокий овальный стол, стоящий в самом центре.
За столом сидела невзрачная женщина в цветастом платье. Её внешность была столь обыденна и неприметна, что её можно было принять за очередной предмет интерьера. Выражение лица неподвижно сидящей дамы было безучастно. Уставившись на замысловатый керамический сосуд, стоявший в центре стола, дама едва шевелила губами, будто читала заговор или молитву.
Ефим не спеша подошёл к столу и, не обращая внимания на женщину, сел, жестом приглашая Колю последовать его примеру.
Николай неуверенно присел на край третьего стула, стоявшего за столом. Он почему-то интуитивно ожидал какого-то розыгрыша или представления, где он будет одним из важных действующих лиц. Это обстоятельство его несколько тревожило.
Ефим делал вид, что кроме них с Николаем никого больше за столом не было.
— Слушай, а давай моего фирменного травяного настоя отведаем? Такого, как здесь, ты больше нигде не попробуешь. Заодно обсудим важный вопрос, — Ефим, как показалось Николаю, демонстрировал мнимое дружелюбие, будто хотел замаскировать многоходовую интригу.
— Понимаешь, я тут решил вложиться в одну археологическую экспедицию. Она планируется в малоисследованной части острова Крит. Ты слышал что-нибудь про минойцев ?
— Поверхностно. Прыжки с быками, игры с вечностью? — деланно равнодушно ответил Коля.
— Коля, тебе цинизм идёт, как милой Раечке имя Рагнеда. Но она так шутит над миром, а ты сам становишься шутом для мира, — Ефим изобразил недовольство, грозящее перерасти в суровость.
— В этом балагане роль шута, Ефим Александрович — это самое приличное занятие, — говоря это, Николай демонстративно огляделся вокруг, давая понять собеседнику, что именно он имеет в виду под «балаганом». — Давайте к делу, уважаемый Ефим Александрович, а то я очень устал после сегодняшнего дня.
Ефим ухмыльнулся. Его лукавая улыбка демонстрировала, что он ценит остроумие и время собеседника.
— Ну что же… — Ефим наконец повернулся в сторону медитирующей дамы и вежливо сказал: — Татьяна Евгеньевна, будьте любезны, оставьте нас, пожалуйста, одних на время, но далеко не уходите, так как, возможно, вы нам ещё понадобитесь.
Дама вздрогнула, встрепенулась, будто выйдя из забытья, и с чувством произнесла одно лишь слово: «Уверенность». И прежде чем удалиться, старательно и неспешно высморкалась в красивый шёлковый носовой платок.
— Знаешь, Николай, вот у меня есть один пунктик в жизни, мне часто хотелось зацепить момент последнего раза. Именно самого последнего, чтоб последней не бывало! Вот в детстве я это осознал, когда мама выбросила моего пластмассового поросёнка, который уже потерял свой поросячий облик и стал походить на заготовку для производства бытовых инструментов, после того как на него села бабушка, целясь в середину дивана. После, когда иссякли мои рыдания и сопли, я задал ей вопрос: «Бабушка, а ведь на диване мог сидеть я! И ты тоже плюхнулась бы на меня так же беззаботно? А мама после этого, наверное, так же, покачав головой, с грустью выбросила бы меня, ставшего плоским, овальным и не нужным, прямо на помойку, а потом пошла бы в магазин за новым сыночком? Конечно, тебе, бабуля, досталось бы посильней, я надеюсь, чем сейчас! Хорошо бы, наказали и оставили без сладкого на месяц! Я всё-таки поважнее буду, чем поросёночек. Пока я с вами болтаю, мой друг лежит под дождём, наверное!» Сказав всё это, я тогда снова зарыдал. Надо признаться, мама тогда была просто одержима чистотой, борьбой с вещизмом и мещанством и втайне надеялась воспитать меня таким же отпетым перфекционистом. Её намерения, к сожалению или к счастью, не были претворены в жизнь. Или вот в школе уже, обучаясь в классе пятом примерно, я, надевая жёлтую байковую ночную рубашку, сшитую мамой, поймал себя на мысли, что скоро надену её в последний раз (!), после чего любимая тёплая и мягкая рубашка будет выброшена. Не смейся, Николай! Взрослея, конечно, я иначе переживал это состояние безвременной утраты чего-либо, но чувство это посещало меня постоянно. И со временем я научился понимать, когда это будет в последний раз.
— А к чему вы мне это всё рассказываете? — спросил Николай.
— Терпение, мой друг, терпение… — устало заметил Ефим. — Истинных философов отличает от героев только одно — терпение!
— А почему вы решили, что я философ или хочу стать «истинным»?
— Потому что ты на героя не тянешь. И философ имеет ряд серьёзных преимуществ перед героем. Герой редко когда пользуется плодами своих усилий, стараясь для других! А если и пользуется, то подчас во вред лично себе, не осознавая, конечно, этого. Истинный философ лишь оценивает всё это, обнаруживая во всех явлениях подлунного мира связи и взаимозависимости, которые Всевышний усиленно от нас скрывает.
Ефим неожиданно замолчал, а Николай, не зная, что возразить, с любопытством наблюдал за Ефимом.
— Ладно, я несколько увлёкся, и, полагаю, пора перейти к делу, — будто опомнившись, продолжил Ефим, — судя по всему, «дни мои сочтены и взвешен я уже и найден лёгким, как пух» . Мне нужен помощник, а скорее, соратник в одном очень важном для меня деле. Твоя кандидатура идеально подходит мне. Прежде чем я расскажу о сути, мне нужно будет задать тебе несколько вопросов. Скажи, Коля, что ты знаешь о микромире? О мире микробов, если конкретно?
— Ну, общеизвестные факты. Вроде как они играют огромную роль в развитии всего живого на планете и могут быть очень опасны, как, впрочем, и полезны.
— Да-да, — согласился Ефим, о чём-то задумавшись, — а ты не думал, что это описательная характеристика человечества?
— Только остаётся уточнить, для кого человечество может быть опасным или полезным, являясь венцом всего сущего во Вселенной, — улыбаясь, ответил Николай. — Тут необходимо важное уточнение, заключающееся в том, что человечество может быть опасным как раз для всего сущего, а вот польза его весьма спорна, если вообще имеет место, — резонно заметил Николай.
— А почему ты не допускаешь эффекта простой функции «на вырост»? Вот представь, что ты празднуешь первый день рождения сына. Пришли гости, и какой-то чудак дарит красивую и богато иллюстрированную детскую книгу на иностранном языке. Сын не то что читать, говорить ещё не может, а тут целая книга. Глупец опечалится, мудрец наберётся терпения и поблагодарит дарителя. Возможно, что не пробил ещё час для человека, когда польза, его роль для мироздания станет очевидной. Это «ружьё», возможно, ждёт третьего акта. Или вообще, с точки зрения рациональной, не имеет какого-либо смысла, обретая значение лишь в мире метафизики.
— Но действие может завершиться до конца пьесы. Представьте, что пожар или теракт. Что тогда? — ехидничал Николай.
— А тогда, — вдруг улыбнувшись, ответил Ефим, — есть в запасе Великого режиссёра другие пьесы, другие залы, или это станет эффектной концовкой. Только зритель всегда один — сам постановщик. Но мы отвлеклись, — заметил Ефим, — мы говорили о микробах. Человечество давно уже серьёзно озабочено поисками так называемых братьев по разуму. Истосковавшись по общению, в одиночестве, и влача эту тяжкую телегу разумности, мы давно одержимо ищем собеседника, инициируя поиски очагов сознания и разума на просторах Вселенной. И всё пока безуспешно. Правда, существуют в нашей цивилизации субкультуры, давно решившие эти вопросы положительно. Ты слышал, должно быть, про сторонников теории палеоконтактов ? Я, кстати, уверен, что отвергать их изыскания и находки не ст;ит. Но возможно, что в тёмной комнате мы ищем кошку, которая дремлет у наших ног. Знаешь, есть древнеегипетская сказка об одном крестьянине, получившем знамение, что найдёт клад. Отправившись на поиски клада за тридевять земель и посвятив этому всю жизнь, он находит этот клад на закате дней у себя на приусадебном участке, уже потеряв здоровье, молодость, близких… Но, путешествуя, он обрёл мудрость, что дало ему возможность его найти на своём участке, а после разумно использовать обретённый клад.
Ефим, прервав свою речь, стал зачем-то раскручивать стоявшую перед ним солонку. Открутив крышку, внимательно рассмотрел содержимое, затем понюхал крышку и закрутил её обратно.
— Короче говоря, я нашёл способ контакта с иным разумом.
Создалось впечатление, что, произнеся это, Ефим спохватился и, как бы протестуя, замахал руками, будто заранее отвергая сарказм и протесты собеседника.
— Знаю, что могу показаться сумасшедшим или, в лучшем случае, чудаком, — продолжил возбуждённо он, — но разум этот обитает не в других звёздных системах или галактиках, а прямо рядом с нами, да чего уж там, просто внутри нас. Ведь, как учили древние философы, человек — лишь проекция космоса, автономная Вселенная. Но не об этом я! Каждый человеческий, да и не только человеческий, организм есть обиталище сонма бактерий, часть которых полезна для организма, а часть вредна.
Ефим от возбуждения вскочил и стал нервно прохаживаться по залу. Он продолжил и, казалось, даже позабыл, что начал говорить это для Николая. Казалось, что он беседует сам с собою:
— Безусловно, этими моральными функциями мы их наградили сами, не спросив их, а на самом деле большинство из них и не подозревают об этом. Это как, представь, средневековому монарху объяснять, что земля — живой организм и мы доставляем неудобство, вырубая леса под пастбища и посев!
Произнеся это, Ефим встал как вкопанный, повернул голову в сторону Николая, словно припомнив, что он не один здесь, и, улыбнувшись, спросил:
— А вот, любезный Николай, знаешь ли ты… — Ефим, прежде чем задать вопрос, задумался, — кто же среди всех существующих биологических видов является самым успешным на Земле за последние сто тысяч лет?
— Ну человек, наверное… Хотя смотря что понимать под успехом. Вот сосед мой Саня считает, что я очень успешен, вы же наверняка усмехнётесь, услышав это.
— Да-да, конечно, ты молодец! Важны критерии. С точки зрения биологии — численность особей, среда обитания и усилия, прикладываемые к выживанию. Если же речь идёт о мыслящих существах, то смотри пирамиду Маслоу . Слышал о такой наверняка? — говоря это, Ефим прищурился. — Я продолжу, с твоего разрешения. Так вот, самым успешным биологическим видом надо признать зерновые культуры. Они занимают больше половины окультуренных земель. И при этом, заметь, не прилагают особых усилий для существования и воспроизводства. Зерновые подчинили себе человека, низведя его до положения раба, работающего в поте лица своего! Представляю, как рассмеялась «интеллектуальная элита» зерновых культур, имея такую возможность, узнав, что именно человек считает венцом мироздания, находящимся на вершине пищевой цепочки! — Ефим расхохотался, театрально разведя руками.
Коле стало немного не по себе. Допустив на мгновение мысль, что Ефим просто сумасшедший, Коля сразу захотел домой. Хотя инстинктивно он и понимал, что ничего страшного в данной ситуации нет, а в словах Ефима есть даже что-то значимое и важное.
Будто уловив его мысли, Ефим продолжил:
— Ты от природы любопытен и склонен к экспериментам. Я это уже понял. И знаю, что в тебе сейчас борются два чувства — либо под любым предлогом сбежать домой, либо дождаться развязки. Знай, я не буду препятствовать твоему уходу, но при этом признаюсь себе, что окажусь при таком раскладе бездарнейшим психологом. И радость моя будет беспредельна, если пойму, что не ошибся, поверив в тебя! — вскинув голову, улыбаясь, говорил Ефим.
Он стал демонстративно благодушно, но с явным любопытством наблюдать за Колей, ожидая, что тот ответит.
Николай был, очевидно, растерян, пытался придать своему лицу выражение цинизма и даже лёгкой надменности. Получалось это плохо, и ему хватало ума, чтобы это сознавать.
— Ефим Александрович, я, честно говоря, при всём своём уважении к вам…
— Перестань! — резко прервал Ефим. — Не болтай чепуху, говори по делу! И главное, заруби на носу, что ты не одолжение делаешь, а изменяешь вектор своей жизни.
Возникла пауза. Коля опустил голову и задумался. Ефим стал нервно теребить лежавшую рядом с ним салфетку.
— Да не волнуйтесь вы так, — вздохнув, прервал молчание Николай, — всё образуется как-нибудь… Я, честно говоря, прежде чем ввязываться в какие-либо истории, предпочитаю выяснить суть происходящего. Пока же, кроме таинственных полунамёков, я так ничего и не понял. Будьте любезны, расскажите поподробнее, что вы от меня хотите и на каких условиях? — Коле казалось, что его вопрос был уместен.
Вдруг жирное пятно на салфетке, находившейся в ладонях Ефима, стало наливаться пунцовым цветом, меняя очертания, то расширяясь, то сокращаясь в размерах. Оно явно пульсировало, заставляя слегка шевелиться края салфетки, будто испытывая на себе сильный сквозняк. Ефим испуганно отбросил от себя салфетку, понюхав кончики пальцев. В комнате воцарилась зловещая тишина. В глазах Ефима читался страх.
— Что это значит? — спокойно задал вопрос Николай.
— Хм-м-м, это значит, что ты стал свидетелем сеанса связи с иным миром, — хмыкнув, тихо проговорил Ефим, не отрывая глаз от салфетки с шевелящимся пунцовым пятном.
— Хорошо, что хотя бы не с миром иным, — попытался пошутить Николай.
— А есть ли между этими понятиями существенная разница? — тихо спросил Ефим, по-прежнему поочерёдно нюхая кончики пальцев левой ладони. — Ты слышал, что количество бактерий, обитающих в человеческом организме, приближается к ста триллионам! А организм человека состоит примерно из нескольких триллионов клеток! То есть число бактерий в сто раз больше, чем число клеток человека. И только в желудке обитает два килограмма бактерий! Я, когда это узнал, сутки не мог заснуть! Правда, тут появилось ещё одно немаловажное обстоятельство... — Ефим опять насторожённо замолчал, исподлобья разглядывая Николая. — Короче, я теперь могу общаться с этой Вселенной.
Сказав это, Ефим выпрямился с облегчением, будто скинул с себя тяжёлую ношу.
— Думаешь, я не понимаю, что кажусь идиотом, рассказывая тебе об этом. Но прежде чем уйти или вызвать санитаров, дай возможность поделиться с тобой простыми фактами, которые изменили всю мою жизнь. Вот взгляни на салфетку! — Ефим аккуратно пододвинул указательным пальцем ближе к Коле белую салфетку с уже фиолетовыми краями. — Вроде бы, на первый взгляд, ничего странного. Правда, если приглядеться, то можно заметить, что края салфетки слегка шевелятся и окраска их может плавно меняться. Казалось бы, ну что тут такого? Всё дело в тех эмоциях, которые я испытываю при этом. Органный концерт Баха покажется попсовым шлягером по сравнению с теми переживаниями, которые я испытываю. Вначале я получаю сигнал, чтобы настроиться определённым образом, а после уже вхожу в некое состояние полузабытья, когда получаю информацию от них.
Ефим встал, прошёлся по залу, обогнув не спеша стол, подошёл к входной двери, а после вернулся назад. Схватив вначале руками спинку стула, на котором он только что сидел, Ефим облокотился на неё и продолжил:
— Самый мой первый опыт контакта состоял в том, что я увидел странный сон, где я в облике Гулливера путешествовал по огромному миру, который населяли не лилипуты, а жутковатого вида карликовые монстры. Но несмотря на внешнюю несхожесть с людьми, их мир кипел вполне людскими страстями, поступками и событиями. Я поразился этой схожести, но отметил про себя, что есть и отличия. Впрочем, об отличиях поговорим позже.
Резко остановившись прямо напротив Николая, Ефим уставился на него с таким выражением лица, будто впервые увидел его здесь.
— Ты ещё не готов. Несмотря на то что ты, Коля, достаточно коммуникабелен и открыт всему новому, но, как и для большинства людей, тебе тоже присущи зажатость и закомплексованность. Не переживай, это есть в каждом в большей или меньшей степени, поэтому и называется нормой. Согласись, если бы все были слишком раскованны вопреки выработанным за тысячелетия моделям поведения, то мир стал бы невыносим. Все делали бы то, что хочется, и вели себя бы так, как желает их низменная часть сознания. Это, мой милый друг, ад. Тот самый, сартровский , который «Другие». Желания большинства базируются в рептильном мозге, выработанном животной составляющей человеческого сознания, ограничив влияние которого человечество создало такие понятия, как цивилизация, социум, где большинство живёт или вынуждено жить по принципу, описанному Виктором Гюго: «Свобода одного гражданина кончается там, где начинается свобода другого»; в одной этой фразе заключены все условия совместного существования людей. Это ещё не всё. Вот ты знал о том, что некий реально существовавший англичанин по фамилии Хулиган, имя которого стало нарицательным, на суде, где обсуждалось дело, связанное с его очередной дракой, заявил, что он свободный человек и будет делать то, что пожелает, то есть даже драться и оскорблять других. Судья же в ответ заявил ему: «Ваша свобода размахивать кулаками заканчивается там, где начинается кончик носа стоящего рядом человека». Согласись, исчезни это правило, наш мир скатится в хаос. Но существуют люди очень высокой духовности, которые в состоянии справляться со своей рептильной составляющей и способные разблокировать свои эмоции и мысли высшего уровня, онтологического порядка. Именно они формируют модели развития человечества, создают матрицы для большинства, по которым строятся социумы на протяжении веков. Ибо только такие матрицы способствуют развитию и прогрессу. Но оставим этот позитивизм  в чистом виде, поклонником которого я не являюсь, кстати.
И вообще, если ты не против, с тобой поработает мой психолог, чтобы ты стал ещё более свободен и раскован, но ровно в той степени, которая позволит тебе двигаться дальше на тернистом пути духовного совершенства и прозрения. Этого результата проще добиться во время сеанса гипноза. Его проведёт дама, которую мы застали здесь, когда только пришли. Ей было важно взглянуть на тебя в самом начале нашей беседы. Так ты не против? — чуть повысив голос, спросил Николая Ефим.
— Вообще-то я бы задумался о том, стоит ли мне ввязываться в эту вашу затею. Конечно, меня разбирает любопытство и мне приятно, что вы выбрали именно меня для столь увлекательного и важного мероприятия, но, Ефим Александрович, а как же моё увлечение искусством, как же мои прочие интересы? Как я понял, всё это рискует остаться на обочине моей жизни? Вы хотите, чтобы я пожертвовал своими наработками и достижениями, а они есть, ёлки-палки, ради сомнительных экспериментов? — почти с вызовом проговорил Коля. — У меня как-никак тысячи подписчиков, сотни обожателей и тому подобное. Что конкретно даёт мне участие в вашей затее?
Ефим усмехнулся:
— Конечно-конечно, твои опасения оправданы, но мы часто в жизни вынуждены делать выбор, который способен будет определить нашу дальнейшую судьбу. Да, ты должен будешь пожертвовать многим, но… — Ефим задумался, подбирая слова. — Как бы тебе объяснить? Всё незначительное, суетное отпадёт само собой. Новая идея, я тебе обещаю, вытеснит иные твои интересы и прошлые достижения, сделав их столь малозначимыми и ничтожными, что ты с улыбкой лёгкой досады будешь вспоминать о них.
— Так это и пугает меня больше всего. Получается, всё, что я делал до сегодняшнего дня, всё впустую, всё зря? Ну уж не-е-ет! — сопротивлялся Николай.
— Да пойми ты, глупец, что нет ничего бессмысленного в судьбе каждого человека. Любая мелочь, любое внешне никчёмное событие формирует личность и подводит к важному выбору. Не пройди ты свой путь, со своими инсталляциями, хепенингами, возможно, не стал бы тем, кем стал, и, соответственно, не представлял бы для меня никакого интереса. Всё важно в жизни. Лишь правильный выбор придаёт значимость самым ничтожным явлениям жизни. Если ошибёшься, то все эти пустяки останутся пустяками. Лишь совершив правильный выбор, ведущий тебя к духовному и интеллектуальному росту, обретёшь гармонию с окружающим миром. Я не хочу давить на тебя. Ты должен сделать свой выбор сам и нести ответственность за него.
Николай молча сидел, понурив голову, смотря прямо перед собой. Было очевидно, что он взволнован.
— Хорошо, тащите вашего психолога, пусть он блеснёт своими талантами. Но тёте я сегодня пожалуюсь на вас, какой вы провокатор.
— Да, непременно расскажи, но она не поверит тебе! — со смехом ответил Ефим.
Ефим вышел. Минут через пять дверь отворилась, и вошла тётя Коли.
— Тётя Рая?! — воскликнул изумлённый Николай. — А ты как здесь оказалась?!
Подойдя к Коле, Рагнеда с улыбкой погладила его по голове.
— Дурачок, ничегошеньки ты не понимаешь! Меня и Ефима Александровича многое объединяет. В том числе то великое дело, которое я помогаю ему делать.
Коля с удивлением разглядывал свою собственную тётку.
— Может, ты меня как в инкубаторе для опытов своего Ефима выращивала, как мышку? Может, вся твоя любовь и поддержка — это только трезвый расчёт? — Коля покраснел, вскочил из-за стола.
— Не дури, засранец, а то выпорю! — Рая ласково дала Коле подзатыльник.
Коля будто опомнился и, подойдя, обнял тётю.
— Прости дурака, сам не понимаю, что говорю.
В это мгновение дверь повторно открылась, и появилась дама, которую Николай заметил, когда только они вошли сюда. Подойдя к Николаю, дама театрально развела руками и игриво добавила:
— Вуаля, скорую помощь вызывали?
— Танечка, прошу, настройтесь на серьёзный лад. Вам предстоит довольно сложная работа.
Женщина, не переставая улыбаться, но уже более серьёзным тоном продолжила:
— Меня зовут Татьяна Евгеньевна. Хотя можно просто Татьяна. Если не ошибаюсь, вы тот самый Николай, о котором мне уже рассказывал Ефим.
Николай молча наблюдал за Татьяной.
— Танюша, Коля очень устал. У него сегодня был тяжёлый день — выступление в клубе, изнурительная беседа со мной. Будь любезна, помоги нашему гостю снять зажимы и усталость. — Ефим помолчал и с едва заметной улыбкой продолжил: — Если, конечно, Коля принял решение участвовать в моём проекте и серьёзно подкорректировать свои цели и образ жизни.
— А если я не принял такого решения, то услуги вашего штатного психолога станут сразу платными или отменятся вовсе? — разозлился Николай.
— Не злитесь, Николай. Понятно, что когда в конце напряжённого дня вас вынуждают принимать ответственные решения, то бесит всё. Но поверьте, здесь у вас нет врагов и все очень доброжелательно настроены к вам. Разве что только я… — Татьяна лукаво взглянула на Колю и улыбнулась обворожительной улыбкой.
— Да, с вами надо держать ухо востро! — смягчившись, отметил Николай, показывая всем своим видом, что принимает предложение Ефима. — Знаете, только не думайте, что со мной будет легко.
— Ну это само собой! Будет страшно тяжело. Это очевидно. А теперь, — Ефим положил свою ладонь на плечо Николая, — прошу тебя, расслабься и прими слова Татьяны о том, что ты среди друзей, всем сердцем, всей душой.
Ефим пристально взглянул в глаза Николая. Тот несколько обмяк и медленно откинулся на спинку стула. Сзади подошла Татьяна и обхватила ладонями голову Николая.
— Какие у вас холодные руки, — тихо проговорил Коля.
— Какая у вас горячая голова! — столь же тихо ответила Татьяна. — Как бы ожог не получить.
Вдруг в зале, где они находились, погас свет, и из-за портьер, за которыми, как полагал Коля, были окна, появился огромный экран панорамного вида. Он был сильно вогнут, и, чтобы следить за происходящим на нём, зрителю требовалось слегка поворачивать голову то в одну, то в другую сторону. Сразу откуда-то из-под потолка полилась чарующая музыка, блюзовая композиция, которая обволакивала сознание Николая. На экране показались идиллические пейзажи. Вдруг пейзажи сменились звёздным небом, где звёзды не были статичны, они вибрировали, меняли рисунок и постепенно стали соединяться светящимися линиями, образуя нечто единое и целое, подобно пульсирующему кристаллу. У Николая создавалось впечатление, что всё это сон и, стоит лишь захотеть, он легко сможет проснуться. Но в том-то и дело, что просыпаться не хотелось, лишь упрямство порождало чувство протеста, устремляя его за границы этого чудесного представления.
Вдруг всё застыло и послышался человеческий голос, который еле слышно, так что почти ничего нельзя было разобрать, что-то напевал. Постепенно голос усиливался, и стало очевидно, что это пение походило на древнюю молитву или камлание. Николай подумал, что так должен был создаваться мир. Всё было гармонично, как гладкая и блестящая сфера. Но вдруг некие трещинки паутинкой стали опутывать изнутри эту сферу. Стало очевидно, что эти трещины способны разрушить гармонию, но, главное, это неизбежно. И вселенская грусть охватила Николая. Сами собой посыпались слёзы. Но эти слёзы давали облегчение, порождая робкую радость и надежду!
— Николай! Николай! — кто-то шептал прямо в ухо Коле. — Проснись!
Волшебное состояние покоя и умиротворения совсем не хотелось нарушать. Но какая-то внутренняя сила заставила подняться и оглянуться.
За соседним столиком сидел отец Николая, который уже давно умер. Коля приблизился и с удивлением стал разглядывать его. Отец был похож на странствующего коммивояжёра из американских фильмов 30-х годов, подписывающего незначительный договор со своим покупателем. Скромная, заношенная одежда вызывала у Николая чувство жалости, граничащее с отчаянием. «И на том свете нет у него покоя и мира», — с горечью подумалось Николаю. Отец безучастно ожидал, пока весьма солидная дама тщательно изучала подготовленные им бумаги. В глазах отца читалось равнодушие, близкое к обречённости. Так банкрот приносит на подпись незначительный контракт, который может отсрочить банкротство. Договор этот безысходное положение дел не изменит, лишь отсрочит его. Такие мысли и впечатления мгновенно пронеслись в голове Николая. Ему стало очень жалко отца. И их неспособность найти общий язык друг с другом, пока отец был ещё жив, только углубляла чувство горечи Коли.
— Папа, что ты здесь делаешь? — решил наконец заговорить Николай.
Отец не смотрел на сына и, наоборот, даже отворачивался от него, изучая оконный проём.
— Папа, ты что, не слышишь меня? — Коля приблизил к отцу своё лицо. Но тот лишь безучастно разглядывал интерьер кафе, по-прежнему источая грусть и обречённость. Николай чуть не заплакал, но, быстро взяв себя в руки, отошёл от стола. Дама, читающая документ, приготовленный, судя по всему, его отцом, строго подняла свой взгляд на Николая и, едва заметив его, сразу вернулась опять к изучению бумаг.
«Значит, я не бестелесная субстанция, которую не видит отец, — подумал Коля, охватив голову руками, — раз эта дама обратила на меня внимание».
— Николай, Коля, — опять послышался чей-то настойчивый шёпот, — всё нормально, не расстраивайся, всё хорошо. Пойми, это всего лишь эксперимент. Нам важно было понять, по силам ли тебе будет эта миссия, которую мы готовим для тебя.
— Не надо мне никаких миссий! Оставьте вы меня в покое! Всё, я ухожу! — вскрикнул пришедший в себя Николай. Резко встав, Коля устремился к выходу.
— Коля, не горячись, прошу тебя, успокойся! Конечно, если ты решишь уйти, повторюсь — никто препятствовать тебе не станет! Но, право же, обидно будет тебе прежде всего, когда ты осознаешь, каких возможностей ты лишишься. Хотя, — помолчав, добавил Ефим, — тебе видней, это твоя судьба.
Николай остановился и вдруг увидел, как из-за золотистой портьеры вышла девочка лет тринадцати, в длинной серой тунике с каймой ярко-бирюзового цвета. Она неспешно подошла к Николаю и, взяв его за руку, решительно повела прочь из комнаты, в противоположную сторону от выхода.
— Ты если надумал уходить, то уходи. Потом будет поздно, но интересно! — широко улыбаясь, сказал Ефим. — Я знаю, что у тебя ещё тысячи вопросов, но ответы ты найдёшь, если бросишь вызов судьбе. Оказавшись там, куда мы тебя отправляем, ты сполна удовлетворишь своё любопытство и решишь кармические задачи!
Коля остановился, вынув свою руку из руки девочки, и стал задумчиво разглядывать Ефима и Татьяну Евгеньевну.
Видимо приняв для себя решение, Николай смело пошёл за девочкой, которая вела его в сторону коридора. Перед выходом из комнаты Коля обернулся к Ефиму.
— Думаете, я не понимаю, что всё, что сейчас вижу и переживаю, это всего лишь следствие моей мозговой активности, на которую вы смогли успешно воздействовать. Я не знаю, как вам удалось это, но чувствую, что воля моя бесконечно сильна!
Было видно, что Николай крайне взволнован.
— Да, я доверяю вам и надеюсь, вы не употребите моё доверие во вред мне. Николай произнёс это не с просительной интонацией, а с вызовом и почти зло, отчего показался совсем жалким и беззащитным.
Ефим быстро подошёл к нему, крепко обнял и, не проронив ни слова, развернулся и ушёл из зала. Татьяна Евгеньевна помахала Коле рукой, добродушно улыбаясь, и тоже ушла.
Николай в очередной раз, взяв своего проводника за руку, покорно пошёл вместе с ним по коридору.
Путь Коли с девочкой-проводником, петляя, вёл вниз, в мрачные подземелья. Коридор был извилист и тёмен. Изредка сверху капала вода, а через двадцать минут пути стали иногда попадаться даже сталактиты. Да и вообще это уже был не коридор, а пещера, испещрённая замысловатыми узорами на стенах, усыпанная многочисленными минералами. Иногда на стенах, покрытых трещинами, попадались и настоящие рисунки типа древних петроглифов. Эта пещера казалась Николаю таинственной и устрашающей. С какого-то момента он поймал себя на мысли, что перестал бояться чего-либо. Когда Коля прошёл километра полтора, его страх сменился небывалым приливом сил и щекочущим чувством весёлого азарта молодого кондотьера, ищущего новых приключений. Поймав себя на мысли, что сам он уже точно не найдёт дорогу назад, он неожиданно для себя успокоился, после чего решил внимательно изучить девочку, ведущую его за руку непонятно куда и зачем. Простое льняное то ли платье, то ли туника свободно болталось на её худом тельце. Угловатость подростка ещё не совсем исчезла, но некоторые жесты выдавали в ней уже молодую женщину. Огромные тёмные глаза и немного выдающийся нос, напоминающий клюв, позволяли сравнить её с маленькой птицей. Хотя известно, что при ходьбе птицы не слишком ловки и уверены, этого нельзя было сказать о спутнице Николая. Она была стремительна и ловка, как дикий камышовый кот. Густые кучерявые чёрные, как гудрон, волосы чёлки спадали на нос и периодически закрывали её глаза, отчего Николаю так и хотелось поправить её прическу. Но девочка, не отвлекаясь, безошибочно определяла единственно правильный путь, ни разу не сбившись.
Наконец, выйдя из пещеры, они оказались рядом с довольно широкой дорогой, уводящей путников в лесную чащу. Николай заметил, что жара и буйная растительность, окружающая его, говорит о том, что они оказались где-то на юге Европы. Воздух источал сладковатые ароматы незнакомых цветов, а пение птиц создавало праздничный фон для их путешествия.
Вдруг из-за поворота им навстречу вышла группа загорелых, весело поющих мужчин. Большинство из них несли корзины с урожаем винограда, гранатов и незнакомых плодов. Пели они с явным энтузиазмом, источая волны радости и счастья. Увидев приближающуюся процессию, девочка взмахнула руками и побежала им навстречу. Обняв одного из певцов, она тут же вернулась к Николаю.
К этому моменту Коля успел отойти от пережитого шока, в котором он оказался. А граница, прочерченная в его сознании, разделяющая реальный мир и воображаемый, если и не стёрлась, то стала прерывистой и едва уловимой. Собственно, это и позволило сохранить рассудок Николая в привычном мире условной нормы, на что так рассчитывал Ефим.
Успев адаптироваться к ситуации, Николай из состояния подавленности и полуобморочного испуга перешёл к норме, когда в его голове стало появляться множество вопросов.
— Послушай, мой юный проводник, объясни мне, где мы находимся. Кто ты и куда ты меня ведёшь? — Николай выдавливал из себя каждое слово по чуть-чуть, пробуя на вкус каждый звук, каждую интонацию. Могло показаться, что переключили скорость воспроизведения речи с нормальной на пониженную, будто на старых проигрывателях пластинок. Николай, произнося эти слова, с удивлением слушал себя и не мог понять, что он говорит, так как он изъяснялся механическим басом, на котором в старых фантастических фильмах объяснялись роботы, и при этом на совершенно непонятном для него языке, правил и слов которого он не понимал вовсе. Но, что удивительно, выходило всё как бы само собой.
Девочка-проводник внимательно его выслушала и немного снисходительно сказала:
— Я должна тебя представить нашей Матери. Позже, когда ты немного отдохнёшь и освоишься в незнакомом для тебя месте, дорогой гость, ты будешь допущен к таинствам и, возможно, пройдя испытания, даже к участию в нашем главном празднике.
— Неужели это всё так сложно? — задумчиво заметил Николай. Его голос наконец набрал нужную скорость и естественный тембр, но стали проявляться испуг и растерянность. — Скажи, я могу в любое время вернуться обратно? — уже с нескрываемым страхом полушёпотом спросил Николай.
Девочка улыбнулась и игриво ответила:
— Конечно! Ты же не пленник здесь, а почётный и важный гость! Ты свободен в выборе своих мыслей, слов и поступков. Но прошу лишь об одном, проявляй уважение к обычаям и порядкам, царящим в принимающем тебя доме.
— Ну да, это обязательно, — вздохнув с облегчением, заметил Коля, — а как я могу вернуться?
Девочка с лёгким недоумением посмотрела в его сторону. Помолчав, она ответила:
— Ты очень странный! Впрочем, моя мать говорила, что все иностранцы непонятны и полны тайн для нас. Лишь для неё нет никаких тайн, кроме одной.
— И какая же для неё главная тайна ещё не раскрыта? — заинтересованно уточнил Николай...
С продолжением вы сможете ознакомиться, купив мою книгу "Маленькая капля на кончике носа" на моем сайте https://mikestanetskiy.wixsite.com/my-site-1