Вирус

   Я щёлкал пультом, стараясь найти хоть что-то в программах помимо короновирусной тематики, но на каждом канале, выскакивали свои говорящие головы и долбили одно и тоже. В конце концов, мне показалось, что все они вещают только для одного меня и где-то в глубине телека, делают ставки – заражусь, или нет. А ещё, на экране возникали лица представителей доморощенного шоу бизнеса, трепетно артикулируя, они рассказывали о своём здоровье и тяготах лёгших на их натруженные плечи.
   С бессильной мстительностью маньяка, я повязал по диагонали, на верхний левый угол телевизора, чёрную траурную ленту и смотрел уже по-новому, с удовольствием на все эти появляющиеся головы, как уже отделённые от жизни, и на душе становилось немного радостней.
   Выключив «ящик», тут же услышал металлический грохот в ворота. С одной стороны надоела самоизоляция на дачном участке, с другой…это, как глянуть, вдруг хворь, какая вломится? Но любопытство и жажда общения пересилили, и я подкрался к воротинам. Между ними и землёй виднелись чьи-то притоптывающие в нетерпении подмётки,  уже  частично отслоившиеся от основной части обуви.
   Между мной и пришедшим, было менее шага, но разделявшая нас железная калитка, создавала ощущение непреодолимого барьера. Набрав побольше воздуха и задрав голову, я заорал в небо, поверх воротин: «Кто там?! Чё, надо?!»
   Подмётки отпрянули, и почти тут же раздался ответный вопль: «Эт я, Ленин! Отворяй Иваныч!»
   Я послушался. В проёме, действительно стоял Ленин. Хваткий деревенский мужичок, промышлявший подённой работой на дачах и благодаря своей ушлости, пролезший одно время в председатели нашего садового товарищества. Но в должности пробыл не долго, и был смещён более молодой и напористой представительницей нарождающегося среднего класса. Он, как две капли походил на своего знаменитого тёзку, даже отчеством. Сознавая это, всячески усугублял внешнее сходство, манеры, и старался держаться в курсе всех политических новостей.
   Чувствуя, ленинское желание прошмыгнуть внутрь, я грудью перегородил вход, но неожиданно услышал: «Указ слышал?»
   - Какой указ?
   - А такой, что держаться друг от друга, таперича надо не меньше двух аршин! Ну-кося, отодвинься.
   Я отчего-то вновь послушался, и Ленин юркнул в образовавшуюся брешь. Деловито пройдя на крыльцо-веранду, плюхнулся в кресло.
   - В дом не пойду, там поди разуваться надо, а я носков не имею. Ты чего столбом встал? Садись, чай у себя дома, не в гостях. Хороший у тебя дом Иваныч, большой. Два таких во всём товариществе, твой, да председательши. Возвысились вы над народом.
   Я почувствовал, как ген деда-кулака мирно дремавший где-то под копчиком шевельнулся и по животу пробежала волна неприятного холодка.
   - Что-то против имеешь?
   - Да нет, я ничего не имею, кроме цепей, потому, как пролетариат. А вот народ и спросить может: «На какие такие шиши выстроил? Почему на участке трава, хоть и стриженная, а где картошка? Где другие овощи, для людского пропитания? Цветочки, что ли жрать будешь в случае чего? Слыхал, не сегодня-завтра бунты начнутся? Оголодал народ в изоляции, а страшней русского бунта, «бессмысленного и беспощадного» ничего страшнее нет. Куды там французской революции!
   Ленин внезапно подмигнул и перегнувшись ко мне через стол заговорщически шепнул: «Сам-то поди на месяц вперёд затарился? У меня к тебе деловое предложение…
   - Да ну…
   - Точно. Сейчас самое подходящее время.
   - Для чего?
   - Власть поменять!
   - Эк, тебя занесло… Часом не охерел Ильич?
   Тот колюче зыркнул и пояснил.
   - Да не в стране, в товариществе нашем. Председательшу свергнуть думаю. Время нынче самое подходящее, все вируса бздят, по хатам потарились и пьют в одиночку. А больше всех те, у кого деньги! Чем больше денег, тем больше бздят. Вон и председательша, собраний не назначает, деятельности общественной не ведёт, а чего ей, деньжищ наворовала, теперь отсиживается, кайфует. А я народ окучиваю, фракцию создаю. Люди меня от скуки, как Христа встречают!  Я же им, всю правду-матку, что, мол достал, уже этот олигархат в правлении, надобно народную власть избрать. Сегодня к вечеру тайный сход устраиваю, и желающие имеются.
   - Ну, Ильич, ты и завернул… Может и вправду в тебе вирус товарища Крупского бродит? Они же вирусы, как распространяются, воздушно капельным и орально-фекальным, вот одним из этих тебе и надуло. Я же то же, дедовский, ой, как ощущаю!
   Ленин оживился, видно этот вопрос давно наболел.
   - Зря ухмыляешься, я вона, на вождя похож? Похож! А хреновина, из которой мы все сделаны, не только внешность лепит, но и внутренность тоже. Даже в писании сказано : «по образу и ПОДОБИЮ!» Стало быть, есть во мне от него кусочек, может даже и сродственники мы… дальние. Эх, мало мы о своих предках знаем. Вот у тебя Иваныч, кто дед был?
   Я вздохнул, и глядя прямо в пролетарские глаза Ленина признался.
   - Кулак.
   Ленин на какое-то время замер глядя на меня с ужасом и отвращением, потом ткнул в направлении моего лица кривым грязным пальцем.
   - Вот! Вот оно – гены! Через поколения перешагнули!
   Я, было, начал оправдываться, что мол, дед сознательный был, узнав о продразвёрстках сам всё отдал, даже землю и в Красную Армию записался, и в трёх войнах участвовал, но осёкся от мысли, что не в сознательности дело было, а в инстинкте самосохранения и в правильности принятых решений. Помню его  рассказ, о том, как узнал он в гражданскую, от земляка служившего на побегушках при штабе, о предстоящем на завтра наступлении и что пойдут в него те, у кого обувка хорошая, чтоб наступление это не захлебнулось в распутице и ночью в окопе к соседу-оборванцу. Растолкал его и говорит: «Привиделась мне Матерь Божья во сне, и повелела с тобой сапогами поменяться и протянул тому свои козырные. Боец-красноармеец подивился, но свои ошмётки обменял с удовольствием. А наутро построение, осмотр и моего деда  обратно в окоп, а того бойца по зову партии на прорыв в атаку… Больше они не встречались. О сапогах дед вспоминал всегда с особой жалостью…
   Тему я решил перевести.
   - Ильич, чем тебе председательша-то не угодила?
   - Тем, что крадёт! И ладно бы по-человечески крала, как до неё другие. Помнишь рыжего, что от водки крякнул, так тот когда на машину наворовал, пояснил народу, мол в лотерею выиграл. Другой хитрован, что апосля него заступил, как на иномарку набрал, что сказал? – сын подарил! Понятно, что врали, но с уважением к народу и тому от этого уважения приятно было. А эта, домину отгрохала и молчок, типа срать мне на вас всех! А этого, душа народная стерпеть никак не может!
   - Так подойди к ней, да и спроси напрямую.
   Ленин снова прищурился и затараторил с лёгким прононсом, будто горошинки с языка посыпались.
   - Консенсуса нам не достичь из-за классового антагонизма! А у тебя батенька мой, детская болезнь левизны! Не наш это метод. Мы пойдём другим путём! Власть лежит под ногами, надо только её поднять. Ни днём раньше, ни днём позже.  Обращусь к народу с тезисами и в первую голову возьмём печать, счета, бухгалтерию, сформирую временное правление из пассионариев, потом их поменяю на умеренных, таких, как ты. Готов Иваныч?
   - Слышь, Ильич, ты из образа-то выходи, а то, не по себе как-то становится. От меня чего надо?
   - Пустяшное, бутылку водки и пару рулонов бумаги туалетной, говорю же, собрание тайное сегодня организую.
   - Странноватый набор для политической фракции, не находишь? Хотя… с учётом передачи орально-фекальным путём… Может в этом, что-то есть.
   - Много ты в политике понимаешь?! Талейрана с Макиавеллей почитай. Водка – инструмент для восстановления перманентных социальных связей, а бумага – символ! Вот нет её в нынешних условиях, дефицит, а у нашей фракции есть! И каждый присоединившийся, может в любой момент попользоваться. Деньги, тоже бумага и чего? Клочки маленькие, жёсткие, никакого проку, ни печурку запалить, ни подтереться прости Господи.
   Он хотел продолжить, но тут, снова звякнула калитка, и послышался задорный женский голос: «А чего дом нараспашку? Ты бы хозяин, ещё табличку повесил «Здравствуй вирус».
   Ленин подпрыгнул и засуетился.
   - Председательша! Прознала сука! Стукнули!
   Та, бодро шагнула к нам на крыльцо и увидев Ленина, изумилась.
   - А этот, чего тут делает?!
   - Как это чего? Чего вождю и положено – оппозицию против тебя сколачивает.
   Ленин поперхнулся.
   - Сдал, кулацкая морда! Перевёртыш! Политическая проститутка!      
   - Да погоди ты карбонарий ярлыки развешивать.
   Я сходил в дом и вынес бутылку водки и два рулона туалетной бумаги. Водку поставил на стол, бумагу протянул присутствующим.
   - Вот вам по символу…-
   - Какому ещё символу?! - Удивилась председательша.
   - Жизнеутверждающиму! Ленин просил, но не могу же я одному ему вручить.
   Разлил на троих и протостировался.
   - За единство противоположностей! За триумвират! А ты председатель, впиши Ленина в правление, в актив. Поверь, ему деньги не особо важны, у него другой в башке вирус – признание народное! Получит его и угомонится, может ещё горы посворачивает. Ну, поехали?
   И опрокинул по-гусарски.  Ильич последовал сразу же, председатель после раздумий.   
- Эх, чокнуться забыли! Давай повторим!
   Я снова разлил. Мы молча чокнулись и усугубили. Зазвонил телефон. Я взял трубку и ушёл на второй этаж, там, где приём был надёжней. Вернулся минут через двадцать. Бутылка, уже стояла под столом, порожняя, а над столом, вовсю лилась задушевная беседа. Увидев меня оба примолкли, и почти сразу засобирались.
   - Пора и честь знать. Пойдём Ильич, я тебе маску подарю, сама пошила.
   - Вот это дело. – Ленин суетливо задёргал руками пытаясь помочь председательше подняться. – Я тебя сопровожу, по дороге и договорим.
   Я напоследок, уже закрывая калитку спросил: « Чего приходила-то?»
Та, наморщила лоб пытаясь вспомнить, но махнула рукой и вместе с Лениным зашагала в светлое будущее садового товарищества.
   Достав ещё одного стеклянного бойца, я свернул ему голову, откинулся в кресле и с облегчением почувствовал, как дедовский ген, там, под копчиком расслабился и свернувшись калачиком, снова захрапел.