Рубеж-11. У озера

10. Пограничье  http://proza.ru/2020/11/18/1250

11.  У озера

Подкрепившиеся едой и отдохнувшие дружинники на свежих лошадях вновь двинулись в путь.  Часа через три отряд остановился на короткий отдых на берегу быстрого ручья, который, разливаясь по равнине, образовывал в полумиле от места стоянки небольшое озерцо с болотистыми берегами. Издалека было видно, как на его поверхность садятся гуси.

- Вонглары молодцы, - сказал Улеб. – Накормили нас от души. Боюсь, что Славята такой встречи нам не устроит. Будем завтра жевать солонину, а неплохо бы с утра попробовать гусятины.

 — Это можно устроить, - сказал Гоннар. Он достал из седельной сумки лук, натянул тетиву, закинул за спину колчан со стрелами и по высокой траве отправился к озеру.  Поначалу юноша шел быстро и размашисто, но чем ближе была кромка воды, тем осторожнее делались его шаги. Берег озерка оброс высокой травой, кустами и камышом, и Гоннар надеялся незаметно подобраться к гусям, которые, как он знал, любят около полудня поспать в прибрежной траве и от того бывают не так осторожны.
Все внимание охотника было сосредоточено на небольшом водном пятачке, однако краем глаза он отметил, что невдалеке, примерно в полумиле от озера, пасется большой табун диких лошадей.  Впрочем, Гоннар не обратил на него внимания. Пригнувшись как можно ниже, и осторожно раздвигая ветви кустарника, он бесшумно пробрался к самой воде и сразу заметил на противоположном берегу два или три десятка серых птиц. Некоторые из них спали, завернув голову под крыло, другие паслись среди кустов, выискивая пучки мелкой молодой травы.  Гоннар протянул руку назад, достал не глядя стрелу и положил ее на лук. Движение это не осталось незамеченным. Один из старых опытных гусей вытянул длинную шею, распахнул свой желтовато-зеленый клюв и громко прогоготал. Послышалось хлопанье множества крыльев. Большая часть гусей стремительно скрылась в камышах, но два или три пожелали взлететь.  Одного из них Гоннар сбил меткой стрелой. Через несколько мгновений гладь озера и берег очистились, словно здесь и в помине не было ни одной птицы. Гоннар присел на корточки и затаился в кустах. Прошло с четверть часа. Не видя и не слыша охотника, гуси стали осторожно вытягивать шеи. Потом парочка самых отважных выплыла на открытое место. Гоннар был наготове, и его стрела сразила еще одну птицу.  Остальные спрятались, однако это было уже не важно, поскольку время, отпущенное Годамиром на отдых, истекло. Оставалось только забрать свою добычу.  Гоннар не стал скидывать сапоги, опасаясь змей, которых очень много было весной в степи. По пояс в воде (озеро было мелкое и должно было совершенно пересохнуть еще до лета) он добрался до мертвых птиц и привязал их к поясу.

Выйдя из прибрежных кустов, юноша заметил оживление среди своих товарищей. Кто-то уже сидел в седле, кто-то подтягивал подпругу. Очевидно, что отряд должен был вот-вот тронуться в путь. Гоннар прибавил шаг. Он заметил также, что табун находился теперь гораздо ближе к берегу озера, чем полчаса назад. Хорошо было видно, что жеребцы сильно возбуждены и между ними происходят яростные стычки. То один, то другой конь поднимался с громким ржанием на дыбы и обрушивал копыта на своего соперника. Гоннару приходилось слышать о приступах бешенства, которые накатываются весной на диких жеребцов.  Подверженные слепой ярости, они становились тогда очень опасными и свирепыми как львы. Даже с одним конем бывает не просто сладить, что же говорить о табуне в двести или триста голов, который несется во весь опор не разбирая дороги? 

Гоннар ускорил шаг, но продолжал чутко прислушиваться к тому, что происходило за его спиной. Он все время находился настороже, и плохие предчувствия его не обманули. Внезапно до слуха донеслось пронзительное, переходящее в визг лошадиное ржание, и сразу вслед затем земля сотряслась от топота сотен копыт. Гоннар быстро оглянулся и увидел, что сбываются худшие из его опасений. Весь табун, сорвавшись вдруг с места, развернулся лавой по степи и несся прямо на него. Земля гудела под копытами. Жеребцы приближались с ужасной стремительностью. Развевались по ветру длинные гривы, мелькали в стремительном беге ноги и оскаленные лошадиные пасти. Очевидно, и минуты не пройдет, как вся эта масса обрушится на него!

 Гоннар отшвырнул гусей и бросился бежать в сторону стоянки. Он больше не оглядывался. И без того, судя по громовому топоту, дикому хрипению и лязганью зубов, было ясно, что вал взбесившихся жеребцов вот-вот перекатится через него и умчится дальше в степь, оставив в густой траве его безжизненное, измочаленное копытами тело. Никакой надежды на спасение у Гоннара уже не было, но он все равно изо всех сил мчался вперед. Не потому, что верил в чудо. Просто не хотел уступать судьбе без борьбы.

 Однако чудо произошло!

Гоннар увидел Чернаву, которая верхом на одном из трумских скакунов мчалась ему наперерез. Второго она вела за  собой. Обе лошади были без седел.
- Быстрее! – крикнула девушка. Остановиться она не могла и лишь немного придержала свою лошадь.
Медлить и правда не стоило. Ухватившись обеими руками за длинную гриву, Гоннар с силой оттолкнулся ногами от земли и взлетел на спину коню.
- Держи! – крикнула Чернава, бросая ему повод. – А теперь вперед. Так быстро, как только можешь.

Она ударила свою лошадь пятками по бокам. Гоннар последовал ее примеру. Впрочем, трумские кони не нуждались ни в каком понукании. Встреча со взбесившимися жеребцами была для них также смертельно опасна, как для людей. Едва всадники отпустили поводья, трумские скакуны устремились вперед, словно две выпущенные из лука стрелы. Низкорослые степные лошади не могли угнаться за этими длинноногими красавцами, хотя бежали налегке. Гоннару оставалось молиться только об одном – чтобы его конь не споткнулся.

Скачка вышла неистовая, но, к счастью, короткая. Чернава перелетела через ручей, повернула налево и помчалась вверх по его течению. Гоннар не отставал от нее. Жеребцы преследовали их по пятам. Юноша отчетливо слышал их сердитое ржание и, казалось, чувствовал спиной горячее дыхание. Один из жеребцов, вывернувшись сбоку, куснул его трумского коня за правое бедро. Тот яростно всхрапнул, припал на передние ноги и лягнул преследователя задними копытами. Гоннар едва не свалился при этом на землю. Развернувшись, он со всей силой ударил жеребца кулаком между глаз. Тот мотнул мордой и отстал.

- Внимание! – крикнула Чернава. – Придется прыгать!
Кони вынесли их на пригорок, разрезанный пополам глубокой балкой. По ее дну быстро бежал ручей. До противоположного склона было не менее двух саженей. Чернава громко гикнула. Скакун рванулся изо всех сил и, оттолкнувшись всеми четырьмя ногами, от края оврага, легко перенес ее на противоположную сторону. Гоннару ничего не оставалось, как последовать примеру девушки. Прыжок его коня так же оказался удачным. Какое-то время они еще мчались вперед, но, не слыша преследователей, оглянулись. Весь табун остался на той стороне оврага. Никто из жеребцов не решился повторить их головокружительный кульбит. С галопа беглецы перешли на рысь, а потом на шаг, давая отдых разгоряченным коням.
Чернава неожиданно рассмеялась.
- Ты чего? – спросил он, несколько сбитый с толку.
- Забавно все получилось!
Гоннар мысленно вернулся к недавним событиям и не нашел в них ничего смешного. Но Чернава, казалось, этого не понимала. Ее большие, раскосые глаза искрились беззаботным весельем.

- Я тебе обязан жизнью, - сказал он. – Если бы ты не подоспела…
Юноша не договорил. Девушка взглянула на его серьезное, сосредоточенное лицо и опять рассмеялась
- Смотри на это проще, воранг, - посоветовала она. – Ты ведь в Порубежье, а здесь такие вещи случаются сплошь и рядом. И если ты помог кому-нибудь сегодня, то, может быть, завтра тебя тоже кто-нибудь спасет.

- Тебе бы не поздоровилось, если бы эти твари нас догнали.
- Не догнали бы! – уверенно изрекла Чернава. – Эти трумские кони – им цены нет. Только хану на них и сидеть. Велемир знает, чем подкупить сердце степняка. Ради удовольствия прокатиться на таком красавце можно было немного рискнуть.
Она ласково похлопала своего коня по шее. Некоторое время они ехали молча.
- Другого ты бы тоже поскакала спасать? – спросил юноша.
- А что в тебе такого особенного, воранг? –  ответила она. – Я ведь даже имени твоего не знаю.
- Меня зовут Гоннар, сын Фруди.


- Что ж, постараюсь запомнить. Кто знает, вдруг пригодится? – продолжала она посмеиваться. – А теперь, сын Фруди, надо поторопиться. Я вижу, конунг готовится выступить. Все уже на конях. Ждут только нас.

Это была правда. Издали было видно, что дружинники в походном строю, а кибитки запряжены. Заметив Гоннара и Чернаву, Годамир дал приказ выступать. Сам он никак не выразил своего отношения к происшедшему. Зато Ивор не скрывал своей радости.
— Вот так и не знаешь, где голову сложишь, - сказал он, обнимая племянника. – В степи оно, сынок, всегда так и бывает. Тут зевать нельзя. Хорошо, девчонка не растерялась. Эх, как она! Сразу видно, чья дочь.

Гоннар пересел на своего коня, а потом, ведя на поводу трумского скакуна, подъехал к передней кибитке, на которой путешествовала Чернава.
Девушка сидела на козлах рядом с возницей, а справа от нее ехал на своем коне Межамир. О чем они говорили, юноша не расслышал, но он заметил на лице конунга выражение досады. При виде Гоннара оба замолчали.

- Хотел вернуть, - сказал он.
- Ступай назад, сейчас привяжу, - приказала девушка.
 Гоннар пропустил кибитку и столкнулся лицом к лицу с хересиром Сарычаном. Его сопровождали двое дружинников Осломысла и Торокашка. Хересир смерил воронга сердитым взглядом и распорядился:
- Давай сюда.
Гоннар вспомнил, что один из трех скакунов принадлежал Осломыслу. Он молча передал повод дружиннику.
- Проверьте все, а то не ровен час… - продолжал между тем Сарычан.

Торокашка спрыгнул с коня и принялся тщательно осматривать трумского скакуна.
- Ноги на месте и голова как будто тоже не потерялась, - заметил Гоннар.
- А это что? – воскликнул Торокашка, нащупав кровоточащую ранку на правом бедре.
- Жеребцы покусали.
- Жеребцы покусали! – вспылил хересир. – Кошма тебя забери! Ты знаешь, что конунг уплатил за этого коня двадцать пять гривен? А если шрам останется? Как мы тогда подарим его хану?
- Зато вы знаете теперь, что скакун стоит этих денег, - спокойно произнес Гоннар.
- Мы это знали и без твоей глупой выходки, воранг! – с досадой произнес Сарычан. – Если конунг понесет убытки, я взыщу их с тебя.
- Тогда по закону конь будет принадлежать мне, - ответил Гоннар.
Хересир устремил на него яростный взгляд. Гоннар выдержал его. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Потом Сарычан отрывисто произнес:
- Ступай!

Гоннар развернул своего коня и догнал кибитку. Задняя дверца ее была открыта. Стоя в ней, Чернава наблюдала за происходящим.
- Я никогда не забуду, что ты сделала, - сказал юноша. – Можешь рассчитывать на меня в трудную минуту. А пока возьми на память.

Он отстегнул от пояса свой скрамасакс и вручил его Чернаве. Та с поклоном приняла подарок. Потом пошарила у себя за спиной и вынула откуда-то кожаный колчан, украшенный медными бляшками и резными накладками из кости.

- Возьми и ты на память, Гоннар, сын Фруди, - с улыбкой произнесла она.
Гоннар подхватил подарок и отбросил жесткую крышку. Открылись, образующие ровный кружок, древки стрел. Их было двадцать штук. На каждой – по три соколиных пера, с тщательно подрезанными и закрученными лопастями (чтобы вращающаяся в полете стрела летела дальше и точно попадала в цель). Кончики перьев были помечены красной краской.

- Как вынешь  стрелу, так и вспомнишь обо мне, - продолжала девушка. – Два десятка раз вспомнишь – уже не мало! Считай, что мы квиты.
Тут возле задней дверцы кибитки появился Межамир, раздраженный тем, что Чернава долго не возвращается. Он бросил быстрый взгляд на скрамасакс в ее руках, на колчан, который Гоннар подвешивал к своему седлу и лоб его перерезала гневная морщина.

- Почему не в строю? – спросил он, глядя куда-то вдаль, в пространство за спиной молодого воронга.
- Скакуна надо было вернуть, господин, - медленно произнес Гоннар. – Он мне, вроде, больше ни к чему.
- Вернул?
- В целости и сохранности.
- Тогда езжай, не задерживайся. Детской у тебя кто?
- Ивор, господин.
- Я прикажу ему, чтобы он тебя больше от себя не отпускал. Здесь граница. У нас нет времени нянькаться с тобой, если опять попадешь в какую-нибудь нелепую историю.
- Я и сам могу последить за собой, господин, - сказал Гоннар, - опекать меня нет нужды.

Он пришпорил своего коня и вскоре догнал товарищей. Дружинники вокруг продолжали обсуждать приключение с жеребцами. Кто-то выражал восхищение стремительностью, с которой Чернава пришла на помощь. Другие корили Гоннара за неосторожность.
- Да ладно, други! – воскликнул Емил. – Он это сделал не без задней мысли. Я бы и сам не отказался ради прогулки с такой красоткой.
Гоннар ехал молча. Только Улебу сказал с сожалением:
- Гусей пришлось бросить. Не поедим завтра гусятины.
- Забудь, - отвечал тот. – Голова уцелела – и то хорошо. А гусей на наш век хватит.

Местность вокруг становилась все более пологой. Остались за спиной высокие холмы. Реже стали попадаться овраги. Спустя шесть или семь часов солнце медленно закатилось за горизонт, и вскоре степь погрузилась в темноту.  Луна еще не показывалась, и Гоннар с трудом различал во мраке голову своей лошади. Тем не менее, они каким-то непостижимым образом не сбились с пути.
Несмотря на молодость и силу, юноша испытывал сильную усталость. Вчерашний день за веслами и сегодняшний, проведенный в седле, да в придачу ко всему еще и история с жеребцами утомили его. Мерное покачивание в седле убаюкивало. Несколько раз юноша задремывал. Потом внезапный шум или движение лошади пробуждали его. Подняв голову, Гоннар с усилием вглядывался в темноту, но видел только неясные тени.

- Приехали, - сказал Улеб, - берег Пучай-реки. Значит Тумаш совсем рядом.
Действительно, вскоре впереди показались огни. В свете факелов, которые держали в руках несколько стражников, можно было рассмотреть неясные очертания высокой башни и валов. Потом Гоннар увидел отрезок широкого рва (дно его терялось в черноте) и легкий деревянный мост. Долетали приглушенные голоса. Годамир о чем-то расспрашивал часовых. Заскрипели ворота. Копыта коней гулко застучали по деревянному настилу моста. Они въехали внутрь надвратной башни. В свете факелов Гоннар увидел тяжелые створки крепких дубовых ворот, укрепленных снаружи толстыми железными полосами, кирпичную стену, железную решетку, поднятую над головой   и еще одни дубовые ворота. Отряд конунга въехал внутрь города. Здесь было не так темно, как в степи. Тут и там горели костры, встречались люди с факелами. Неясный свет вырывал из мрака то отряды солдат, то юрты, то повозки, то пасущихся лошадей. Они стали подниматься по высокому склону.

Незаметно подъехал Ивор.
- Почти добрались, - сообщил он, - сейчас въедем в детинец.
Подъем был достаточно крут. Вновь открылись высокие стены. Перед воротами все спешились и передали своих лошадей прислуге. Заскрипели ворота, и они вошли внутрь крепости.

- Устраиваемся и спать, - сказал Улеб.
Дружинники прошли в просторный, разделенный на небольшие клетушки дом. «Казарма, приготовленная для гарнизона на случай осады», - подумал Гоннар. Здесь ничего не было, кроме лавок и полатей. Лавки покрывали волчьи шкуры. Усталые воины снимали вооружение и не раздеваясь ложились на них. Едва голова Гоннара коснулась постели, он мгновенно заснул…


12. Тумаш и Пучая http://proza.ru/2020/11/19/1367

«Заповедные рубежи»  http://www.proza.ru/2013/07/08/294