Про церковь, власть и уголовную ответственность

На снимке Джульетта на "дороге жизни"


Утро началось удачно: четвероногая красотка Джулия деликатно поскреблась в окно. Это означало, что все собачьи дела сделаны, что пора запускать её в нашу тёплую избушку и подавать завтрак. На дворе – лёгкий морозец. Было бы теплее – эта хитрая псина могла торчать на улице до обеда и бдительно следить за каждым моим действием, которое прямо или косвенно указывало на возможность «выйти в свет». Она обожает прогулки по деревне, где можно подразнить свирепых цепных псов, загнать трусливую кошку на дерево или пугнуть встречного деревенского алкоголика.

Её уже почти невозможно обмануть и посадить на цепь, лишив главного удовольствия в однообразной собачьей жизни. Она словно не слышит команд и отворачивается от любых угощений. Просто убегает вперёд по «дороге жизни», которая связывает мой Рай с окраиной деревни, и поджидает меня на безопасном расстоянии.

Каждый поход в магазин превращается в испытание. Джулия ведёт себя столь неприлично, что мне приходится делать вид, что мы не знакомы. Ага, это в деревне. Где в одном магазине продавщица здоровается со мной и сразу спрашивает: «Сколько?». И начинает складывать в пакет обожаемые мной тёплые беляши с мясом ещё до того, как я успею сказать: «Все». Беляшей в этой торговой точке не бывает больше десятка. Я – их основной покупатель. А в другом магазине женщины за прилавком при моём появлении начинают улыбаться в ожидании очередного бесплатного представления. Это выглядит угрожающе просто.

Во-первых, Джулия садится у стеклянной двери и берёт её под охрану, грозно облаивая каждого, кто пытается зайти внутрь, обеспечивая тем самым неукоснительное исполнение требований Роспотребнадзора о пресловутой «социальной дистанции» и соблюдении «масочного режима». Во-вторых, она методично постукивает лапой по дверному стеклу, напоминая о своём присутствии и требуя от меня покинуть опасное «ковидное» место как можно скорее. Какое уж тут удовольствие от «шопинга»?

И вот я уже иду в Сылву, до которой от Рая около двух с половиной километров. Собака, наверное, обиженно подвывает в тёплом доме, а я – свободен и могу думать о чём угодно.
Конечно, я ужасно недоволен своей писаниной. Особенно последними фрагментами с наукообразным содержанием. Кому нужны эти «домики для люмбрицид»? Кому интересны мои рассуждения о земле? Какие-то сплошные слова, а где герои?

В аптеке я приобрёл упаковку витамина D и дешёвый аналог кардиомагнила. Аптекарша, понизив голос, сообщила, что в Сылве всё очень плохо, что дети легко переносят проклятый «ковид», а старики мрут. Мы распрощались и я, посетив ещё пару магазинов, пошёл в обратный путь – через всю Сылву, через дамбу, соединяющую Сылву с моей Куликовкой и далее, до её окраины, где в маленьком Раю ждёт меня оскорблённая собака. 
Может у неё есть ответы на вопросы: где динамическое развитие событий и характеров? Где хоть какое-то подобие сюжетной линии? Причём здесь заявленный мной нон-фикшн?

Почти в самом конце длинного подъёма дамбы, у столба, прямо в снегу сидел древний старик. По виду и покрасневшим грязным рукам с нестриженными ногтями – натуральный бомж. Видимо из тех, кто «не вписался в рынок».  Я спросил его чисто механически: всё ли в порядке? Он ответил, что устал и отдыхает: ноги не идут. Ну, пусть отдыхает…. И я пошёл дальше. Метров через двадцать мелькнула мысль: я уже преступник –  «Оставление в опасности». Статья в Уголовном Кодексе. Номер не помню, но статья такая есть. Старик замёрзнет насмерть, если оставить его у этого столба. Вернулся. От страха, конечно, это любому понятно. Не хотелось стать на старости лет невыявленным уголовником.   

Минут через десять два крепких парня в чёрных масках помогли довести деда до крытой остановки около магазина хозтовары. Парни убежали по своим делам, вызвав скорую помощь, а я зашёл в любимый магазин. Давно знакомая девушка-продавец сделала «страшные глаза», когда я попросил её запустить замёрзшее существо в это тёплое помещение. И сказала: «Меня сразу уволят». Я в этом даже не сомневался, а потому и не настаивал. Местный капитализм в деле спасения бомжа явно не помощник. И «отмазка» есть: свирепствующий в стране «Ковид-19». О приезде скорой помощи к бомжу…. Во время пандемии…. Смешно даже думать. 

В пятидесяти метрах от остановки стоит церковь. Не шедевр архитектуры и не памятник старины. Но ведь там – православные верующие. Наверняка помогут в божеском деле спасения заблудшей и неопохмелённой овцы. Как я уже выяснил, его друзья-собутыльники оставили деда отдыхать и спокойно ушли за «лекарством». Я хотел купить шкалик водки. Она могла бы согреть деда, его трясло от холода. Но согреваться таким способом хорошо в тепле, а не на морозе. Сначала поможет, а потом будет ещё хуже. А если «скорая» всё-таки приедет?

Вместо водки я купил в магазине что-то вроде ватина для половых тряпок. Ничего более подходящего не нашлось. Трёхметровый кусок сложил пополам, укрыл деда этим подобием шали, для верности увязал шпагатом. Продавщица Ирина принесла кружку горячего чая и утеплённые рабочие перчатки. Кое-как засунул ледяные его руки в эти перчатки – ногти сильно мешали. Споил чай. Оставил девушку присматривать за получившимся чучелом и пошёл в церковь.

Там истово молилась какая-то тётка, судя по виду из наших, «бумерских». Она посмотрела на меня бесконечно добрыми глазами и сказала, что помочь ни чем не может, так как скоро пойдёт домой. И храм божий закроет. Да и прохладно в нём. Батареи чуть тёплые. Моя «заблудшая овца» оказалась не очень-то нужной представительнице православия. Она продолжила читать очередную молитву. А я решил попробовать вломиться в местную администрацию, соседствующую с храмом.
Рабочий день. Стеклянная дверь в «предбаннике» закрыта изнутри: святое дело – «Ковид-19». Работа «на удалёнке».

Минут через пять непрерывного стука за стеклом показалась представительница власти. Возможно, уборщица или вахтёрша. Дверь она не открыла. Беседовали через стекло. Пришлось использовать все забытые журналистские навыки, чтобы запугать местную власть будущими заголовками в центральной печати: «Страшная смерть от холода на пороге местной администрации», «Человек погиб от равнодушия чиновников», «Кто ответит за смерть Василия Ивановича?» и всё в таком духе. Кстати, древнего деда звали именно так. И был он «бумером», и моим ровесником – год в год.

Перепуганная тётка исчезла, потом появилась и радостно сообщила, что в «скорую» уже звОнят, но пока не получается – трубку не берут. Но дверь так и не открыла, и сказала что «сюдой привести замерзающего низзя, не положено – это же Администрация».
В надежде на то, что власть со страху всё-таки поможет, я вернулся на остановку.

Мой тёзка продолжал трястись от холода. Благотворное действие горячего чая успело закончиться. Пока я соображал, каким образом это чучело дополнительно утеплить, подошли матёрые дамы из администрации с холодными строгими глазами. Кроме глаз ничего разглядеть было нельзя – масочный режим, пандемия. После короткого допроса Василия Ивановича они ушли решать почти неразрешимую проблему его определения в какое-нибудь подходящее место. По правде сказать, проблема действительно была почти неразрешима. Большие люди в Перми не могут устроить своих родственников в больницы с диагностированным «ковидом». А тут – деревенский бомж.

Ирина по моей просьбе отмерила ещё десять метров этого тонкого ватина, телефон жалобно писнул, сообщая об очередном убытке, но мы с ней быстро превратили нашего подопечного в пародию на египетскую мумию. «Мумия» перестала трястись от холода и терпеливо сопела в оставленную дырочку, ожидая дальнейшего развития событий.
А они не торопились развиваться. Я за три часа ожидания «скорой помощи»  у остывающего тела сам так замёрз, что зашёл в магазин погреться.

Ирина посоветовала позвонить в полицию, но только с моего телефона, что я и сделал. Там уже были в курсе дела и сказали, что в скором времени приедет участковый, который всё решит. Я сказал, что снимаю с себя ответственность и отправился домой, даже не попрощавшись с «мумией». Хотелось тепла, еды и водки. В отличие от Василия Ивановича, всё это у меня было.

Вернулся. Собака обиженно посмотрела на меня и убежала по своим делам. Успел выпить рюмку водки и закусить. Позвонила продавщица. Она сказала, что и участковый приехал, и «скорая» пришла, и «мумию» нашу куда-то увезли. Власть всё-таки не подвела. Короче, всё в порядке. Я перечитывал статью из Уголовного Кодекса и радовался, что всего за три часа сэкономил «до 80 тысяч рублей» из своего жалкого пенсионного бюджета и «не лишился свободы на срок до одного года». Как благоприятно действует на обезьяну – меня в данном случае – обычный страх.

Всем, кто проходит мимо лежащего человекообразного существа нужно помнить:   
«Заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству, старости, болезни или вследствие своей беспомощности, в случаях, если виновный имел возможность оказать помощь этому лицу… … — наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо принудительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до трех месяцев, либо лишением свободы на срок до одного года» (Ст. 125 УК РФ).
Привожу эту цитату только потому, что должен придерживаться жанра «нон-фикшн».



Продолжение: http://proza.ru/2021/01/13/1480