Единый политический день

ЛИЧНЫЕ МЕМУАРЫ О КРАСНОЙ ЭРЕ (126)
С фотоиллюстрациями смотреть здесь:
https://blukach.by/post/1763


 По понедельникам по всему необъятному Советскому Союзу одновременно проводились политзанятия. Армию опустим – для неё коммунистическая пропаганда была основой безопасности государства. Даже самый нерадивый солдат был до того политически подкован, что, в наказание чистя зубной щёткой запачканную клозетную чашу общественного туалета, понимал: работа эта необходима во благо родины.

 После увольнения в запас вчерашние воины начинали соображать, что в агрессивных наездах на побеждённых буржуев, живущих гораздо прекраснее советских людей-победителей, кроется очевидный блеф. Лично меня в том убедил кинопрокат, начавший массовую закупку французских фильмов разных жанров. Их почти ежедневно крутили на всех стационарных киноустановках сельских клубов и городских кинотеатров. И в каждой ленте придурковатые герои полюбившихся актёров Бельмондо, Ришара, Фюнеса, Делона, Депардье процветали в капиталистическом мраке в отличие от настоящих героев советского кинематографа.

 И дембелей начала 70-х уже было не одурачить политической пропагандой руководителей строительства коммунизма. Своего кормильца – Минский моторный завод – мы, вчерашние солдаты, величали концлагерем, каждый свой цех – крематорием, и трудовым девизом в пьяных тусовках общаги на улице Ангарской провозгласили всем понравившийся клич: «Бей коммунистов!» Моим идеалом в ненависти к стране Советов стал слесарь-сборщик моторов Мишка Мисник из Веребок, впоследствии женившийся на борисовчанке и уехавший на постоянное место жительства в Борисов. (Привет, Мишка, если ты ещё здравствуешь! Искренне благодарю тебя за санацию моего неокрепшего мышления юноши-алкаша).

 Разумеется, ни о каком посещении проводившихся на заводе еженедельных политзанятий не могло быть и речи. Мы вслух смело отвергали их.

 Семейное устройство дальнейшей жизни возвратило меня сначала в Веребки, потом в Лепель. Не очень-то хотелось прозябать жизнь в должности слесаря, потом шлифовщика «Сельхозтехники». Сам напросился возглавить комсомольскую организацию районного объединения. За это меня назначили инженером-контролёром ремонтной мастерской. Довольными остались я, «Сельхозтехника» и Лепельский райком комсомола.

 А коль взялся за гуж, то принялся и честно тащить его. Одной из моих многочисленных обязанностей был сбор комсомольцев на политзанятия, которые проводил управляющий «Сельхозтехникой» Владимир Галушко после окончания каждого рабочего понедельника. Ох, и нелёгкая это была задача. Всякий правильный с антисоветской точки зрения комсомолец старался улизнуть от большевистской мозгоё…и, как её все называли.

 Однажды на политзанятиях Галушко отчитывал меня за ненадлежащий сбор слушателей. Я оправдывался:

 - Владимир Корнеевич, дурные комсомольцы, никак их не загнать к вам в кабинет. Засада на проходной не помогает – убегают через тыловые кусты: вон, сколько дыр в заборах. Надо бы все залатать и сверху натянуть колючую проволоку.

 А честный комсомолец Валерик Александрович, инженер по безопасности дорожного движения, добавил:

 - И ток по проволоке пустить.

 Аудиторию взорвал дружный ржач.

 Второй запомнившийся эпизод с политзанятий. Галушко что-то много говорил про светлое будущее. И я вдруг на губах у него заметил волос. На ум тут же пришла народная поговорка: «Сними с губ волос: пиз-ть мешает». Так стало мне смешно от картинки, что стал прыскать урывками хохота сквозь сжатые зубы. Все обратили на меня внимание. Мне стало неудобно, поэтому вскочил и выбежал из кабинета. За дверьми смешинка быстро улетучилась. Возвратился в нормальном состоянии.

 На Лепельском опытно-экспериментальном заводе шестерён работал старшим диспетчером производственно-диспетчерского бюро с исполнением обязанностей начальника смены, как утверждало штатное расписание. Работа не пыльная и безответственная. Ругали за всё, но не отвечал ни за что. Был вроде тюремного надзирателя. Только гонял не зэков, а советских рабов.

 Как образцового начальника меня обязали проводить политзанятия с младшим руководящим персоналом. Уже не помню, добровольно согласился, или заставили. Как и должно было быть, в конце каждого рабочего понедельника я превращался в лектора. Пропагандировал преимущества советского образа жизни перед капиталистическим.

 Занятия проходили бы нормально, если бы в слушатели не записали моего друга и собутыльника Володю Жерносека, начальника центральной заводской лаборатории. Ну и мудаком же он оказался. Как пить, так в магазин и ближайший куст бегали вместе, судачили о вреде коммунистической идеологии, а как на политзанятиях, так сознательно топил меня каверзными вопросиками, за правильный ответ на которые меня могли и в психушку поместить. Кое-как изворачивался с ответами, просил друга не подставлять меня перед остальными, но он не слушался. Нравилось ему показывать сослуживцам свой праведный ум. В общем, много нервов мне порвал так называемый друг.

 В редакции районной газеты «Ленінскі сцяг», потом «Лепельскі край» моя служебная лестница выглядела так: фотокорреспондент, корреспондент отдела сельского хозяйства, ответственный секретарь, редактор отдела сельского хозяйства, заведующий отделом сельского хозяйства. Там меня включили рядовым лектором в районную информационную группу. Таких было несколько. По понедельникам разъезжали обязанные лекторы по предприятиям, учреждениям, организациям и вбивали в головы слушателей преимущества социалистического строя. Я в основном хвалил свою газету и агитировал подписываться на неё.

 Между прочим, в целом мероприятие было полезным. На нём слушатели задавали наболевшие вопросы, на которые получали обоснованные ответы. Я в следующий номер газеты помещал репортаж с заседания информационной группы, перечисляя как вопросы, так и ответы. Если разрешение проблемы требовало времени, соответствующие инстанции отвечали читателем письменно о принятых мерах. Запомнилось три случая с информационного мероприятия.

 На МКК слушателей информационной группы набился полный клуб. Начальник милиции Эдуард Овчинников рассказал про состояние преступности в районе. Встал мужик и наехал на лектора:

 - Почему трезвых людей забирает «луноход»? Выпил человек бутылку пива, а его – в вытрезвитель. Там голый переночует в холоде, а утром получит большой штраф. На работе – неприятности. Дома – скандал и бедственное материальное положение. Ни за что.

 Начальник милиции не растерялся и ответил моментально:

 - Назовите мне конкретно такой случай. Немедленно разберусь, и завтра тот милиционер уже не будет работать в милиции.

 Задавший вопрос человек пыкнул-мыкнул что-то вроде: так все говорят, и смолк.

 Тогда Овчинников строгим голосом заключил:

 - Вот видите, такого случая не могло быть, поскольку не можете привести конкретный пример. Значит, вы навели поклёп на отдел внутренних дел. За оскорбление милиции я обязан вас оштрафовать.

 Растерянный жалобщик молча рухнул на свой стул. Не знаю, была ли применена угроза впоследствии, но ответ начальника милиции мне понравился: нет доказательств – не суйся с обвинением. Даже в газете описал тот диалог.

 Второй эпизод. Информационная группа прибыла к концу рабочего дня в клуб дорожно-эксплуатационного участка, база которого находится возле железнодорожного переезда. Возглавлял группу заместитель председателя райисполкома Пётр Шикшнян. А на встречу пришло лишь полдесятка дорожников. Пётр Генрихович честно прочитал лекцию, ответил на вопросы. Я потом на страницах газеты раскритиковал безразличность советских рабов. Ведь на самом деле обсуждалась важная на то время тема.

 Третий случай. С информационной группой выехал в совхоз «Григоровичи». После хвалебного песнопения в адрес улучшающейся жизни встал совхозный мужик и набросился на систему торговли и производства хлеба. Суть возмущения такова. В буханки напихивают всяческие добавки, чтобы повысить цену главного продукта питания. Его заключение до сего времени помню дословно:

 - Зачем мне ваши вкусовые добавки, придуманные для того, чтобы повысить стоимость продукта. Мне будет лучше, если в тесто замесите древесные опилки, лишь бы хлеб был дешевле. Зарплату полгода не дают. Я не могу покупать дорогие буханки.

 Выступление поместил в газету. Не скажу, что это стало причиной того, что после по всей Беларуси ввели так называемый социальный хлеб. Он был беден на компоненты, но дешев. Скорее всего, государство поняло, что хлеб должен делиться на простой продукт для бедняков и улучшенного качество для богатых. В корень смотрел дед.

 Я – противник всяческих заманух властей для народа. Однако до сих пор одобряю отработанную систему встреч информационных групп с населением. Ведь в их состав входили представители всевозможных служб, чтобы почти на каждый вопрос могли ответить конкретно. Если не могли, то так и отвечали, что разберутся и ответят через газету. Так и происходило. Вот сейчас назову представителей служб моей группы: от райисполкома, от редакции, от милиции, от санстанции, от отдела образования, от профлицея, от медицины, от торговли… Может и забыл кого. Но, согласитесь, охват возможных проблем предусматривался по максимуму. Может быть, доселе такая практика продолжается, но я не знаю. Правда, впоследствии меня убрали из членов информационной группы, заменив корреспондентом Колей Горбачёвым. Но я такой "дисквалификации" был искренне рад – меньше проблем оставалось в моей предпенсионной жизни.


24 ноября 2020 года.