Город, которого нет

Как же мы слепы.
   
   «Даже самые одаренные среди нас не замечают того, что твориться у них прямо под носом. Мало того, так они и вовсе не хотят этого замечать. А если вдруг им и выпадает случай наткнуться своим эгоцентричным взглядом на что либо, не касающееся их самих, то они, окончательно втаптывая в грязь последний оплот чего-то правильного и хорошего в себе, проходят мимо и изо всех сил стараются делать вид, что упустили это под слоганом «я не специально». Что же тогда говорить об остальных? Не думайте, что я упущу кого-то из внимания. Все, включая меня самого, почему-то бояться поступать правильно. И тут возникает вопрос: в какой момент наше общество превратилось в стадо циников? В какой момент «людям» стали чужды проблемы других? В какой момент выражение «quid pro quo» стало общепризнанным эталоном поведения? Как же мы все отвратительны! Как же отвратителен я сам…»
   
   Эти мысли, прокручивающиеся в моей голове уже не первый день и медленно сводящие ее с ума, заставили меня вынести свое бренное тело на улицы города. Погода ничем не отличалась от вчерашней и уж точно никак не изменится к завтрашнему дню. В этом городе не существует понятий «новое» и «старое». В нем ничего не меняется. Так и идет все своим чередом: в городе, которого нет. Повторение рутинного «снова-заново» тут, к сожалению, абсолютно обычное дело. Может быть убежать куда ни будь, так сказать, сменить обстановку? А разве где-то в другом месте жизнь пойдет по-другому? Не думаю. Никто из жителей нашего города никогда не покидал его, потому что смысла в этом ни один из них, как и я, не видит.
   
   Итак, ввиду отсутствия какого-либо рода занятий ноги понесли меня по неоднократно изведанным мною путям. Все те же здания, вывески, все тот же асфальт в трещинку и потертые полосы на нем, какие-то прохожие с грустными минами, которых не волнует кто ты и которые не волнуют тебя. Начинался дождь. И вместо того, чтобы встать под козырек находившегося рядом кафе, мои ноги несли меня дальше. Почему, спросите вы? Просто так вышло, что с детства у меня появилась странная любовь к этому погодному явлению. Видимо потому, что после дождя все становится чище, и, в какой-то степени, переродившимся. Даже люди.
   
   Я любил проводить время сидя на лавочке у старой церкви, которая находилась недалеко от моего «дома». Это место можно было назвать самым красивым в нашем городе, если бы мои представления о красоте совпадали с представлением красоты у остальных. Проще сказать, это было самое тихое и удаленное от городской суматохи место, чем оно меня и привлекало. Подле церкви находилось небольшое кладбище. Подойдя ближе к своей накренившейся лавочке, я заметил небольшое отличие от той картины, которая была здесь несколькими днями ранее. Я увидел небольшой силуэт женщины, которая, наклонившись над чей-то могилой, безмолвно стояла и глядела в землю. Я знал в лицо практически всех горожан, ибо город у нас был небольшой, но ее, как ни странно, я видел впервые. Испытав неприсущее мне любопытство, я решился подойти к ней и завести разговор.
   
   Как оказалось, эта женщина лет 45 в прошлом году потеряла своего мужа. Он погиб на войне. Сама она была не местная и переехала сюда только после свадьбы с мужем, который прожил здесь всю свою жизнь. После его смерти она вернулась обратно в свой родной город, так как здесь ее ничего больше не удерживало. Мы слышим и видим по телевизору различные ужасы, что происходят вокруг нас, но не придаем этому никакого значения, ведь они никоим образом нас не касаются. Но когда напрямую контактируешь с людьми, у которых произошло горе – лишь только тогда мы, хоть и немного, но способны прочувствовать ту скорбь и боль, которую чувствуют они. В прочем, не все способны на это. Многие, невзирая на какие-либо малейшие нормы морали, с невозмутимым лицом идут по головам нуждающихся в помощи или же в простой поддержке со стороны, которая им необходима. Так же живет большинство людей и у нас – в городе, которого нет.
   
   Посидев со мной около получаса в полной тишине на скамейке у церкви, она сказала, что ей пора собираться к отъезду. Оставшись в одиночестве я еще долгое время сидел и думал над тем, почему с такими хорошими людьми, как эта женщина, случается подобное? Почему хорошему человеку не повезло потерять мужа в «войне за ничто»? А сколько еще таких же хороших людей потеряло своих близких на этой войне? И чего же мы добились этим? Множества изломанных судеб, не более того.
   
   По традиции, отдохнув от городского шума и всей его суеты, я двинулся на главную площадь города. Для меня было настоящим удовольствием, когда я выходил из своего изолированного от внешнего мира укрытия, сначала успокоить свою, накипевшую от всяческих мыслей, голову, а потом резко влиться в толпу, слушая и наблюдая за проходящими мимо людьми. Вы когда-нибудь принимали контрастный душ? Здесь происходит примерно тоже самое. Поверьте, это незабываемое ощущение. Особенно приятно то, что никто из всей толпы на площади не обращает на тебя никакого внимания: каждый из них занят чем-то своим, и никому нет дела на блуждающего чужака, невдомек им подслушивающий их разговоры и наблюдающий за ними со стороны. Как я уже говорил, город у нас не большой, но, когда приходишь на площадь начинает казаться, что во всех домах и квартирах сейчас пусто, и все горожане, на радость мне, решили незамедлительно собраться в одном месте и побесить друг друга своим присутствием. Никто из этих людей ничем не выделялся: подражающие нынешней моде, они будто одевались в одном магазине, и больше в своей общности были похожи на муравейник за работой чем на стадо баранов, коими они и являлись на самом деле. Недолго продолжая свой бессмысленный шпионаж за прохожими, я обратил внимание на вещь, которая слишком уж сильно выделялась из толпы, хоть никто и не обращал на это внимания.
   
   Возле жилого дома около городской библиотеки на тротуаре был выгорожен небольшой круг из полисменов, который, конечно же, появился там не случайно. Что было для меня самым непонятным, так это то, что кроме полисменов в диапазоне трёх, а то и четырех метров не находилось ни одного гражданского. Обычно, когда что-то происходит, они сразу же сбегаются поближе, как на представление, чтобы как можно четче разглядеть задержание очередного бродяги, своровавшего кусок хлеба из пекарни. Как по мне они такими действиями лишь пытаются в очередной раз потешить свое эго, любуясь и наслаждаясь проблемами тех, кому повезло меньше. Но только не в этот раз.
   
   Ответы на все мои вопросы не заставили себя долго ждать. Сквозь образовавшуюся щель между закольцованными полисменами можно было разглядеть лужу крови вперемешку с осколками стекла. Включив смекалку, я сразу же поднял голову: окно на шестом этаже здания было полностью выбито. Вердикт был очевиден – самоубийство. Скорее даже, убийство: навряд ли человек, желающий попрощаться с жизнью, намеренно бы вынес собою окно. Даже думать не хотелось. Я не переносил подобных зрелищ, поэтому как можно быстрее ушел подальше от места происшествия. Но далеко отойти не вышло. Присев подле одного старого здания, я стал наблюдать за происходящим со стороны и прокручивать всю ситуацию в голове.
   
   Мимо проходящих людей это и вовсе не интересовало. Все, даже не поворачивая голову, проходили мимо. Будто вода, обтекающая стоячий у нее на пути камень, толпа огибала это место, и, словно ничего не произошло, неслась дальше «по своим делам». И тут даже не знаешь, что ужаснее: то, что произошло ранее или то, что происходит сейчас? Безразличие каждого, кто был в диапазоне моего зрения, повергло меня в настоящий шок. Не знаю, что за монстр способен был сделать такое с человеком, если это все-таки было убийство, но люди – все эти люди – сейчас были ничем не лучше убийцы. Не могу утверждать, но, кажется, и полисменам было все равно. На мой взгляд, они, как и все остальные, не думали о том, кем был этот человек, чем он занимался, как он провел свои прошлые выходные и какого теперь будет его близким. Они просто выполняют свою работу, на зарплату от которой пойдут покупать новые игрушки своим детям. В их жизни ничего не изменится. И будь они на месте любого из тех, кто сейчас проходит мимо, так же делали бы вид, что ничего не происходит.
   
   А чем лучше я? Чем все то, что я сейчас кручу в своей голове, поможет справится с горем близким людям этого бедолаги? Я, как и все остальные, ничего не предпринимаю и за что-то осуждаю их. Лицемерие? Да, похоже на то. Так и проходит день за днем в нашем городе. Так и идет жизнь в городе, которого нет.
   
   Становилось холодно, день начинал близиться к ночи. Желания найти себе даже малейшего пропитания не осталось совсем: моя голова была занята абсолютно другими вещами. Надо было возвращаться к остальным. По давно известному мне маршруту я за недолгое время вернулся в свое привычное место обитания. И вот я уже вижу знакомые, небритые лица моих «товарищей по несчастью». Все как всегда смеялись и улыбались, рассказывая друг другу глупые и бессмысленные истории. Но не было в этих людях ни счастья, ни радости. Нам всем нужно было просто коротать время перед тем, как снова выйти на улицу и попрошайничать денег у прохожих людей. У многих из находившихся здесь не было ни семьи, ни друзей, ни места, куда податься более. Кто-то попал сюда по стечению обстоятельств, кто-то же просто потому, что ничего не делать вошло у них в привычку. Никто из нас не был привязан друг другу. Но в нас осталось хоть немного той доброты и сочувствия к другим, которого так не хватало людям во внешнем мире. Мы всего лишь «товарищи по несчастью», и мы должны были помогать друг другу, чтобы помочь самим себе, или чтобы, всего-навсего, выжить.
   
   Прежде чем лечь спать и отпустить все то, что сегодня происходило, я заметил прибавление в наши ряды одного новенького. Он не был похож на всех остальных: выглядел он вполне опрятно, хоть одежда его была немного потертой и грязной. Но главное, что выделяло этого человека из остальных, это его физиономия. Я уже не первый раз вижу такое: в его глазах ярко просвечивалось отчаяние и страх, которое присутствует у каждого, кто приходит сюда не по своей воле. Что бы хоть как-то помочь ему адаптироваться в новом кругу, я решил первым из всех нас завести с ним диалог.
   
   Этот парень не хотел быть здесь. Он оказался обычным трудягой, которому изменила удача. Лишившись работы, ему стало нечем платить за квартиру, и как бы он не старался вернуть свой прежний статус, жизнь все больше и больше втаптывала его в грязь. Так он и попал сюда, к нам. Податься ему больше было некуда, так что, познакомив его с остальными и отметив вступления в наши ряды новенького целой буханкой хлеба, я показал где можно прилечь и сам отправился на боковую. Еще одна изломанная жизнь. Еще один «товарищ по несчастью».
   
   Я еще долго размышлял обо всем, с чем мне сегодня пришлось столкнуться. И все что я смог вынести для себя – это неизменную истину, которая не меняется изо дня в день, из года в год: мы все слепы. Всех заботит лишь только собственная жизнь, и за стеной своего самодовольства нету и малейшей щели, чтобы увидеть хоть что-то, не касающееся нас самих. В этом нет ничего удивительного, но то что это норма не значит, что это правильно. Никому нет дела ни до женщины, потерявшей своего мужа, ни до человека, вылетевшего из окна, ни до парня, лишившегося всего, чем он жил и не знающего, что ему делать дальше. Они, как и все остальные, лишь пешки на шахматной доске судьбы, на которой нет ни ферзей, ни королей, и никого из всех нас уже не спасти. А, может, все-таки можно что-нибудь изменить?
   
   Так и заканчивается самый обычный день, ничем не отличающийся от любых других дней. Так и заканчивается самый обычный день в городе, которого нет.