Разговор с психиатром, которого не было-38

  ***

- Вы почти в каждом разговоре сетуете на непонимание между нами. Но ведь это - особенность почти любого диалога между людьми. А уж для диалога психиатра и его пациента - непонимание практически гарантировано.
- Если есть непонимание себя - то само собой, неизбежно следует и непонимание другого. Но я даже не об этом. Наши разговоры (и не только наши) мне напоминают осколки стекла, которые разбросаны по комнате. И я все думаю, что эти осколки можно собрать в единое стекло. Но тут оказывается, что это осколки от разных стекол. А часть осколков - даже не от обычного стекла, а от зеркала. Я беру их в руки, но они выскальзывают из них, и разбиваются на еще большее количество осколков. Предложения рассыпаются на слова, слова на буквы, буквы на звуки. А звуки - как трава.. Я нахожусь в положении человека, который нашел разноцветные стеклышки, и думает, что из них можно собрать какую-то картину, но никакой картины на самом деле собрать нельзя, она не собирается..
- А может Вам бросить это занятие, раз оно так бесперспективно?
- Но как тогда выйти к истинному диалогу?
- Это и есть выход.
- Не заметить проблему?
- Проблема существует только в Вашем самосознании. Ваше мнение о распаде любого диалога - это до известной степени самовнушение.
- Нет, проблема есть, я ее чувствую, и не говорите мне, что это ложное ощущение. Я не думаю, что сознание - это внушение себе реальности, хотя и так бывает. Сознание может быть гипнозом, в состоянии которого мы видим то, чего нет. Но не все же время гипноз! Диагноз распадается, при попытке собрать его осколки, я только раню себя.
- Тогда - не раньте себя!
- Сознание и есть самая глубокая рана в этом мире. Кажется, мир что-то все-таки подозревает о ней. Я смотрю, а там, в природе, идет дождь, а потом очень мокрый и очень мелкий снег, а потом - снег обычный. Это и есть распад диалога, это и есть распад сознания. Снег и дождь - это раздробленность, да еще они сменяют друг друга. И как склеить то, что расклеивается самим бытием, да еще сопротивляется попыткам соединить разрозненное, или соединяется в какую-то ложную картину? Как бы Вы посмотрели на человека, который пытается собрать капли дождя в единый океан? Или ловит снежинки, чтобы слепить из них Антарктиду? Тут обреченность.
- Я уже говорил Вам, что сами Ваши метафоры - это нарисованный мир. Вот Вы не в первый раз сравниваете сознание со снегом, а теперь и с дождем, - но с чего Вы так решили? Понимаю, это поэтические символы, которые Вам так нравятся. Но это слишком субъективный символ. На самом деле сознание - это сложный феномен, который неплохо изучен массой научных дисциплин. А Вы пытаетесь все заменить метафорами, которые только мешают объективному познанию Вашего состояния.
- Это даже я способен понять. И могу лишь повторить: нынешние дождь, полуснег-полудождь, а потом просто снег - не метафоры. Они как раз объективны. И они - эволюция от дождя к снегу. Они сообщают мне объективную информацию о состоянии моего сознания. Оно летит к земле, разбрызгиваясь на капли, потом поднимается ветер, и капли приобретают белые очертания, пока, наконец, они не замедляют ход, и не выпадают снегом. Т.е. сознание пытается замедлить свое падение, и даже собрать себя - но в итоге добивается только того, что вместо воды снег, и он падает медленнее. Сама разорванность от этого не исчезает. А разорванность - тоска. И как, Господи, пережить ее?