На полимаране из Питера в Сосновый Бор

С некоторых пор я увлеклась живописью. Затащила меня в студию внучка. У неё был абонемент на рисование, а учебный год заканчивался. Надо было оплаченные часы израсходовать. И мы разделили его пополам. Ходили обе и рисовали вместе. Я подозревала, что мне это понравится, но не думала, что меня это так увлечёт. Я стала посещать в И-нете бесплатные мастер-классы и оплачивала разборы своих работ. На одном из сайтов мариниста Дмитрия Розы, который кроме рисования картин, много рассказывал о старинных судах, о парусном вооружении и морских терминах, я решила вступить с ним в полемику (ну не зря же я имею диплом яхтенного капитана!) речь шла о старинном судне, которое имело кроме парусов, два ряда вёсел. При этом прозвучала фраза, что это уже атавизм, и таких судов уже нет века три. Тут я не выдержала и написала:
"Но даже как атавизм они просуществовали в парусном флоте до XX века.". Нет, и сейчас делают подобные прогулочные суда. Например, плот "Спрут". Это 7-ми корпусной плот. Основные - два корпуса для жилья, остальные для парусов, концов, дельных вещей и просто вещей экипажа. Т.к. он, как и всякий катамаран, в бейдевинд ходит плохо (у него большой лавировочный угол),не смотря на то, что у него бермудские (косые) паруса, он имеет вспомогательный подвесной мотор. Но т.к. этот подвесник небольшого размера, то и мощность у него соответственно, не большая. А в волну против ветра бензина (а он бензиновый), тратится много, и он имеет тенденцию быстро заканчиваться. На этот случай этот полимаран имеет две пары вёсел. Как-то мне удалось пропутешествовать на такой посудине от Питера до Соснового Бора. Я получила, как говорится, все 33 удовольствия. Выйдя из гавани в бейдевинд по узкому фарватеру против ветра, устали крутить повороты, ибо наш лавировочный угол был чуть меньше 180 градусов. Врубив движок, мы быстро проскочили нашу "Маркизову лужу" (от Питера до Кронштадта), а далее, войдя в узкий фарватер судового хода (оживлённый участок с множеством разных судов), у нас кончился бензин. Почесав репу, мы убрали бесполезные паруса и сели на вёсла. Болтаясь перед носом у серьёзных пароходов, мы шли под музыкальное сопровождение их возмущённых гудков. Благо, низкая осадка этой нашей каракатицы, позволила нам сойти с фарватера и держаться за его пределами. Но за Кронштадтом резко изменился ветер и мы получили возможность поставить спинакер (передний пузатый разноцветный парус). Вот тут наш полимаран показал себя во всей красе. Он легко понёсся по глади моря, обгоняя многие парусные суда. И начался второй этап моего мытарства... но это уже другой рассказ. Простите, и так оторвала ваше внимание на своё длинное повествование. :-))"
После того, как я это написала, посыпался ряд вопросов от одногруппников, которые просили продолжить мой рассказ, на что я с удовольствием согласилась.

"И так, в то время я имела права рулевого первого класса и командовала женским экипажем, яхтой типа «Дракон». К нам в клуб пришли ребята на этом полимаране из Архангельска. Они сами его сделали и проводили испытания. У них были дипломы инженеров, но не было прав хождения под парусами. Внутренними путями они могли добраться до Питера, тогда проверяющий ГИМС ещё не существовал. Но в море они без прав уже выйти не могли. Напросившись ко мне на лодку покататься, удостоверились в моём умении управлять парусным судном, пригласили с ними пройтись до Таллинна. Подсчитав, что у меня осталось до конца отпуска 3 дня, а у моего старпома 4 (старпома тоже зовут Галина), а до Таллинна обычным ходом яхты 1,5 дня, мы согласились на предложение, решив, что обратно уедем поездом. На следующий день, приехав в клуб, увидели, что на борту уже пограничники проверили содержимое лодки и ждут только нас. «А вот и капитан» - сказал Олег (старший из ребят) погранцам, указывая на меня. Я тихо внутренне выпала в осадок, но виду не подала. Быстро подписав судовые роли, пограничники покинули судно. Мне ничего не оставалось, как встать у руля.
Скомандовав «Пошёл грот», я удивилась, что Олег стал выбирать фал руками, а не через лебёдку. Показав на лебёдку, я предложила ему воспользоваться ею. Он отмахнулся: «мне так удобней!». И тут я увидела, что лебёдка не работает, потому, что покрашена и намертво сидит в барабане. Олег говорит: « А что, она должна крутиться? А я думаю: «для чего эта дурацкая штуковина тут на борту?» И тут я стала сомневаться в наличие инженерного образования у этих горе-мореманов.
Это был первый сюрприз. Далее, парус поставлен и яхту надо поворачивать на выход из гавани. Заложив руль на 90 градусов, яхта стала выходить «из стойла», но пройдя 45 градусов, она вдруг стала пятится назад. А фокус в том, что руль полубалансирный представляет собой лопату с черенком посередине. Отработав первая половина лопаты, теряет давление и перестаёт работать. Тут вступает в работу вторая половина, и яхта начинает пятится назад. Об этом сюрпризе я узнала только что, поэтому, надо было уже следить за тем, чтобы мы своими 7-ю корпусами не раздолбали соседей.
С грехом пополам вышли из гавани и потопали в море, сначала галсами: от правого берега до левого с продвижением вперёд за 3 часа на 2 км. Ну, далее я описала выше: сменив паруса на движок, и движок на вёсла, выбрались за Толбухинский маяк и поставили спинакер. После целого дня мотания по Маркизовой луже, получив хороший ход, в хозяевах полимарана проснулся рабочий стимул. Им захотелось поснимать своё детище на кинокамеру. Ничего мне не говоря, они спускают за борт надутую камеру от машины на двух длинных линях, сажают на неё матроса с кинокамерой в старом пробковом жилете и начинают цирк: крутят колесо подтягивая то один то другой конец, выбирая правильный ракурс. Я предупреждаю, что это довольно опасное предприятие, на что опять ответ Олега: да мы так делаем не первый раз. Отдав руль Галине, я спускаюсь в салон за штурманский стол, для дальнейшей прокладки. С удивлением обнаруживаю, что на судне нет судового журнала и прокладочного инструмента. Хорошо, у меня была с собой толстая общая тетрадь, в которой я собиралась описывать наше путешествие. В закромах своей сумки нашла линейку и транспортир, которые я часто использую на своей яхте. Начинаю линеить тетрадь под судовой журнал. Через пару минут слышу всплеск. А ещё через пару слышу спокойное бормотание: «Ну вот! Человек за бортом, что-ли».
Я стрелой вылетаю наверх, командую: «Пошёл спасательный круг! Паруса долой» И вижу: спасательный круг прикручен намертво и линь от него внутри лодки. Я пытаюсь развернуть лодку, а эта зараза пятится. Парень, что за бортом орёт благим матом, что тонет, потому, что камера тяжёлая, пробковый спасжилет намок и тянет на дно. И на последних штанах лопнула резинка и спутала ему ноги. Олег, бросается в воду и плывёт за нашим утопленником. У меня в мозгу: «Я, как капитан, отвечаю за их жизни. Мало того, что тонет один, второй тоже кандидат в утопленники. Боже, что делать?" В это время Олег хватает матроса за волосы, поворачивает его лицом вниз, и тащит его к яхте, которая, наконец, задом преодолела половину пройденного расстояния. Матрос, лицом в воде задыхается и брыкается. Я протягиваю им на встречу весло. Оттолкнув весло, Олег делает последнее усилие и подтягивает матроса к сетке полимарана. Мы помогаем им взобраться на борт. Оба спасены. Но у матроса начинается нервный озноб и истерика. Найдя в Н.З. бутылку водки, мы с Галкой растираем тело утопленника, постепенно приводя его в норму. Начинаются рассказы каждого, кто что ощущал в момент спасения. Матрос боялся утери дорогой камеры и последних штанов. К тому же, отметил про себя, что вода, которую заставил его хлебать Олег, таща вниз головой, уже не пресная, как в Маркизовой луже. Олег жаловался, что он из последних сил тащил утопленника с кучей тяжёлого барахла, а тот вырывался, царапался и хватая его за руки, пытался утащить своего спасателя на дно, ну а я била его по голове веслом и отпихивала от борта. Короче, все после чая успокоились, и даже от души посмеялись. Но встал вопрос о невозможности пребывании нас с Галиной и дальше на яхте, т.к. такими темпами мы не успевали на работу. Решили зайти в Сосновый Бор и покинуть их там.
Но нас ждало ещё одно приключение: по книге «Огни и знаки Балтийского моря», которую я презентовала на плот, мы нашли нужный маяк, и стали его искать в море. Но огни маяка, как оказалось, не горели, а визуально ферму его опознать было не возможно, т.к. уже спустились сумерки. Мы шли наобум. Но ракеты, пущенные береговой службой, подсказали нам, что надо взять правее. И вот, идя с хорошим ходом, мы вдруг резко остановились. В чём дело? Спинакер работает прекрасно. Проверяем глубины – везде глубоко. Что нас может держать? И тут к нам идёт катер. Оказывается, мы сели на сеть, которая ограждает систему забора воды для атомной станции. Даже, когда мы убрали паруса и кинули конец на катер, тот с трудом снял нас с сети и увёл от сильного течения.
Через пол часа мы были ошвартованы у причала Соснового Бора, и трогательно простившись с ребятами поспешили на последнюю электричку.
У меня сначала были опасения: как же эти ребята пройдут Кургальским рифом и далее пройдут по Таллинскому заливу, сплошь утыканному камнями? Но вспомнив, что они прошли Онегу, Ладогу и Свирь, и выжили, значит, у них какие-то свои способы выживания.
Через неделю ребятки отзвонились, что они в Таллинне, что хоть и с новыми приключениями, но дошли. А я перекрестилась, что удачно завершила этот поход."
На этом я закончила свой рассказ, но воспоминания, которые, в общем-то уже записанные, решила повторить уже в виде рассказа здесь, на своей странице "Проза.ру".