Изр. гл. 6 Голгофа - в храме

                Как прошла Крестный путь, не помню.  Несколько минут передвижения от претории до Храма     стерты из памяти. Шестьсот метров тумана. Идём –идём – идём. В довольно быстром темпе. Ни на что не отвлекаясь. Лишь  затёртые камни под ногами.  Вероятно, важность переживания момента сыграла свою роль.
                Оказавшись на площади перед храмом, группа, с которой я преодолела путь, прибилась  в сторонке на небольшом не сильно стесненным людьми  пространстве, у стены, рядом с приступочком.   
                Теперь во весь рост  стал вопрос о  возможности попасть в сам храм, храм Гроба Господня.  Все подступы к входным воротам были плотно заполнены людьми. Волна могла захлестнуть  и понести как в нужном направлении, так и в обратном. Мы стояли, оценивая потоки людей  и прикидывая, стоит ли  двигаться дальше. Священник, находившийся в нашей группе,  благословил так:

                - В храм сегодня идти не надо. Всё равно не попадём. Слишком много людей.
                Никто из группы  не  выразил никакого сомнения или возражения. Все молча повиновались. Хотя каждый право имел.  Однако его референтное благословляющее слово не  перекрыло  моего  собственные рассуждения по теме.
                - Если сейчас не попробовать, то когда же ещё? Вот он тут, в нескольких метрах, ну потолкаюсь  немного, всё ж не так уж и много людей, я видывала  скопления и более плотные.  – Откланялась временным моим попутчикам и нырнула в море человеческих тел, рук и ног.
                Чувствуете, что я сделала?  Не последовала благословению. Да ещё  и учитывая место, время – вообще законопреступница!
                Перекладывание  на священника дозволения, да и вообще на кого-либо,  снятие с себя ответственности - характерная черта и народа, и отдельного человека.   
                Священник, по сути, - такой же простой человек, как все мы.  Разница лишь в том, что ему дана власть совершать таинства. 
                Одно лишь упование на волю свыше или на бесконечные благословения священника  есть  снятие с себя ответственности, ответственности за своё собственное развитие, за свои поступки. Подчинение иерархам,  старшим, их мудрое водительство - это хорошо. Но не голословно и безапеляционно, как у нас часто имеет место происходить.
                А сам-то ты где?  Душа твоя, которая  искра божия, не должна ли сама налаживать и укреплять связь с первоисточником?   
                Причем замечено не только мной, что, порой, чрезмерное и неуместное усердие принимает  прямо-таки комический характер.
                Как-то во время одной из  паломнических поездок по России в составе группы  услыхала от одной из женщин  в адрес некоторых чрезмерно усердствующих в выполнении послушаний  старушек  реплику, что скоро «они будут брать благословение на посещение туалета».
                Защитники  послушания любят цитировать   Серафима Саровского, который говорил, что послушание превыше молитвы и поста.   Но это не значит, что можно выключать голову на все случаи жизни. Поводыри внешние, коими являются духовники, наставники – они помоЩники для поиска  пути внутри себя самого. С помощью батюшек мы ищем связь с Богом,  но только внутри себя.  Если же всецело  предаёмся руководствам,  не приучаясь  нести  ответственность за свои намерения и действия,  уподобляемся рабам.

                А если на необитаемом острове окажешься? К кому пойдешь за благословением на каждый шаг левой или правой ноги? Вот тут и всплывет на злобу дня вопрос именно к тебе  -  а сам-то ты где?

      

                Встав на приступочек, обозрев всё доступное пространство,   взглянув в нужном направлении, тихо помолчав сама с собой  и уверенно нырнула в толпу .
                Первой вошедшего во храм человека встречает величайшая храмовая святыня, признающаяся всеми христианскими догмами, местом паломничества, посетить которое  мечта каждого христианина.


                КАМЕНЬ МИРРОПОМАЗАНИЯ

 находится сразу при входе в храм. Он считается одной их главных святынь христиан. Согласно преданию, именно на этот камень положили тело распятого Христа после снятия его с креста.   На этом же камне тело умастили благовониями - отсюда и название. Каждый паломник, посещающий храм, прикасается к камню и кладет на него предметы (нательные крестики, образки, свечи), которые хотел бы благословить.   
                Считается, что камень сей  живой и мирроточит.  Некоторые говорят, камень источает  запах рая. 
                Удивительный камень. Подошла поближе.  Камень лежит фактически на земле. Длиной в человеческий рост, форма прямоугольника.  Приятный приглушенно-розового цвета, как плоть, с прожилками, словно венами. Очень похож на родонит.  Над камнем - восемь  больших   лампад из белого матового стекла нависают  вдоль камня с обеих сторон: четыре из них  православные, две армянские, и по одной латинская и коптская. Такие красивые, обтекаемой формы, колоритные  и  важные, как декоративные пасхальные   яйца Карла  Фаберже.
                Камень облеплен со всех сторон паломниками.  Кто  на коленях, кто вприсест, люди прикладываются, собирают на ткань драгоценные капли святыни.  Этот момент был смыслом  и целью всей их жизни.
                Подняв глаза, чуть поодаль, на стене сверкает золотом великолепнейшая мозаика. Она как бы встречает всех входящих, потому что берет на себя внимание. 
               Снятие с Господа Креста, умащение тела благовониями и положение во гроб изображены на ней, стилизовано под византийский образец, на стене, непосредственно за Камнем помазания. Мозаика изумительно красивая, выразительные, сочные краски, была выполнена сравнительно недавно, в 1990 году.
                Достаточно сложное  сочетание - рассматривать  святыни ещё и как произведения искусства.  Но, как правило,  такие единства   здесь частЫ. 


                Вот как описывает  Игумен Даниил то место, где был распят Христос:
 «А от Пупа земного до Распятия Господня и до Края двенадцать саженей. Распятие Господне находится с восточной стороны на камне, оно было высоко, выше копья. Камень же тот был круглый, вроде маленькой горки. А посреди того камня, на самом верху, высечена скважина локтя два глубиной, в ширину меньше пяди, круглая, тут был водружен крест Господен. В земле же под этим камнем лежит голова первозданного Адама. А во время распятия Господня, когда Господь наш Иисус Христос предал свой дух на кресте, тогда разорвалась церковная завеса, и камень тогда же распался; и разошелся тот камень над головой Адама; и через ту расселину кровь и вода из ребер Владыки сошли на голову Адама и омыли все грехи рода человеческого. И есть расселина эта на камне том и до сегодняшнего дня. С правой стороны Распятия Господня можно видеть знамение то честное.»

                Поворачиваю вправо. К вершине горы, вокруг которой обустроены помещения во втором ярусе, ведут восемнадцать ступеней крутой лестницы, когда-то это была просто крутая тропа.  Примятые тяжестью человеческих судеб ступеньки, темный проход с горячими от бесконечного трения человеческих рук перилами - еще несколько шагов и - Голгофа. Но очень много людей. Подождём…
                Несмотря на знаменательные дни, людей в храме много, но передвигаться можно довольно свободно. Здесь же, на приступах к ГОЛГОФЕ – столько море голов, колыхаемое по направлению к месту общей цели. Трудно было рассматривать что-либо по сторонам. Волнение человеческого моря регулировали несколько церковнослужителей. Лишь когда приблизились,  увиделось, что собственно к месту распятия все подползают на коленях.

                «И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа;   там распяли Его и с Ним двух других, по ту и по другую сторону, а посреди Иисуса.» (Иоанн 19:17-18)

                Под стеклом - вершина горы, на которой  распяли Христа. На ней трещина, которая образовалась, когда казненный сделал последний вздох. Можно дотронуться рукой до кусочка Голгофы через отверстие под алтарем.  Иконостас над алтарем стилем соответствует трагедийности и величественности места – чеканка по металлу серебристого цвета.   

                Несколько шагов обратно, вниз, но по другим ступеням и оказываюсь под Голгофой, в греческой часовне Адама.

               ЧАСОВНЯ АДАМА расположена на нижнем уровне Храма Гроба Господня, непосредственно под алтарем Распятия. В ней за стеклом видна расщелина,  идущая сверху от места Распятия.   Это часть горы Голгофа.  Освещена изнутри. Видны красные пятна крови.
                По преданию, здесь был погребен прародитель человеческого рода Адам. Когда кровь Иисуса Христа пролилась на скалу после удара копьем Лонгина-сотника, скала треснула.
                Во время Распятия Христа, когда Он преставился, тогда разодралась церковная занавесь, и камень потрескался, дал трещину, над головою Адама. И этой трещиной кровь и вода из ребер Христа омочила голову Адама и омыла все грехи рода человеческого.  Расщелина на этом камне до сегодняшнего дня, на левой стороне от Распятья, как знамение честнОе.   
                Раньше я думала, что это символизирует ад, попранный ногами, распятием. Однако череп, под распятием,  которое находится  в любом православном храме, символизирует ещё и падшего Адама.
                Здесь можно заказать требы и купить свечи. Некоторые требы принимаются бесплатно. Греческий священнослужитель хорошо говорил по-русски.
                В маленьком помещении рядом находятся  для поклонения множество святынь – частицы святых мощей, расположены они по периметру комнатки.

                Выйдя из часовенки, здесь же обращают на себя внимание "наскальные знаки" - следы крестоносцев.  Повсюду.  Маленькие, не более четырёх сантиметров в диаметре крестики, выдолбленные на каменных стенах, как печати. Крестами  отметились «герои» после освобождения  Иерусалима.

               - Вот оно как, - улыбнулась я, - тамплиеры, оказывается, были первыми авторами граффити, только  с многовековым сохранением, в отличие от современных красок и пульверизаторов. 
                Но только какие удивительные тамплиеры! Какой техникой, какими инструментами они обладали, чтоб вот так крестик выдолбить –  напоминает печать в камне, глубиной полсантиметра, одинаковой по всему кресту, аккуратными острыми углами  и чистейшим гладким дном?!

               От часовни Адама  ведет коридор. Впереди  обозначилась  лестница вниз.

  По ней спустилась в   ЦЕРКОВЬ СВЯТОЙ ЕЛЕНЫ, которая ныне принадлежит армянам.
                Один и престолов посвящен царице святой Елене, матери Константина Великого. Она  положила начало почитания святых мест,  когда в 326, почти в 80-летнем возрасте совершила паломничество в Святую землю. После сновидения «в котором ей повелевалось отправиться в Иерусалим и вывести на свет божественный места, закрытые нечестивыми», она посетила Иерусалим, построив первые паломнические храмы на могиле Христа, на Масличной горе (на месте Вознесения) в Вифлееме и в Хевроне.
                Немногое, что осталась от храма, освященного в 335 году.  Как  минимум два раза  он был разрушен человеком. Сейчас  можно видеть лишь треть от того, что строила Елена. Поменяли вход. А те вещи, которые оставались, решили не трогать.
                Множество колонн с орденами разрушены, мраморные плиты  сдирались,  грабежа не удалось миновать. Ничего от прежних  фресок не осталось, ничего от мозаики. Место  стало похоже на катакомбы.
                Но, как  гласит легенда, именно здесь стояла Елена, когда еще не было ничего и пытались найти крест.  В огромной яме, забитой щебенкой, арабы  неохотно выгребали мусор.  Тогда  дается приказ кидать по монетке в эти камни. Работа ускорилась. И находят три креста. Который из них  является той самой реликвией - не понятно. Елена была человеком очень мудрых  жестких решений. Она приказала принести тело только что умершего православного человека.  Тело подносили к крестам. На одном из них тело изгибается дугой, становится на ноги, делает шаг с креста и падает замертво.  Так был обретен Животворящий Крест, четыре гвоздя и титло INRI (аббревиатура фразы «Иисус Назарянин, Царь Иудейский»).
                Этот крест объединял вокруг себя христиан всех конфессий. За  владением этим Крестом велась борьба.  В итоге крест попал в руки завоевателей мусульман.   
                Сейчас много версий о нахождении креста. Первая - что был уничтожен.   Может быть, именно поэтому христиане издавна не существует единства,  они раздираемы расколами и противоречиями.  Ведь животворящий Крест Господень обладает Мистической силой. Возможно,  Рим выкупил его и хранит его в самых дальних запасниках,   чтобы не делиться с другими.
             Поднявшись по ступеням обратно, наверх, продолжаю обход храмового архитектурного комплекса. Вдоль галереи   три небольших придела, возведённых в честь тех мучений, который переживал Иисус по дороге на Голгофу.
      
                ПРИДЕЛ СОТНИКА ЛОНГИНА создан в честь св. Лонгина, сотника, который уверовал в Сына Божия при виде дивных знамений: «Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и все бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину Он был Сын Божий« (Мф 27:54).
                Здесь между четвертым и шестым веками паломники могли видеть копье, пронзившее ребро Господа, и губку, поднесенную к Его устам на Кресте.
                Предание говорит, что Придел этот устроен на месте обретения слепой женщиной, которая в последствие исцелилась от слепоты, головы святого Лонгина, обезглавленного за  исповедание  Христа.
                На этом каменном престоле также совершается Божественная литургия.

                Рядом  расположен ПРИДЕЛ ПОРУГАНИЯ, ЧАСОВНЯ БИЧЕВАНИЯ, где открытый престол покоится на обломке колонны, на которой сидел Спаситель во дворе Претории, когда воины издевались над Ним, как над царем. Когда Иисуса выводят  из претории и сажают  на обломок скалы, в этот момент римские воины   надевают на него терновый венец и бьют по голове дубинкой, крича: «Приветствуем тебя царь, Иудеи».    Этот придел носит еще название Часовни Тернового венца.
                Проходя мимо этого совсем небольшого придела, более напоминающего комнатку, по незнанию пытаясь угадать или прочитать по надписям на камнях назначение сего места,  случайно услыхала обрывки реплик проходивших мимо паломников. И сразу поняв, почему подходящие к престолу  люди прикладывают к нему уши, приготовилась сделать тоже самое.
                Здесь находится белая мраморная плита размером примерно 0.7 на метр.  Если приложить плотно ухо к ней, слышны удары бича, которым побивали ведомых на казнь. Именно в Страстную пятницу звуки особенно пронзительны. И я оказалась  здесь  в нужное время.
                Вокруг   часовни и в ней кружат люди, такие же, как я, которые, разумеется, отвлекают.
                И когда, дождавшись относительного безлюдья,  плотно приложила ухо к плите,   услышала  удары бича. Они раздавались как бы снизу и в то же время отовсюду.  Ритмично и монотонно плита издавала из себя беспощадный хлёст.
                Мимо этой плиты я проходила несколько раз. Намеренно приближалась к ней, ожидая момента наименьшего количества любопытствующих вокруг, и прикладывала ухо к ней вновь и вновь.
                Этот звук ударов до сих пор   мне помнится, хотя прошло много времени с тех пор. Как напоминание. Мне. И каждому. И всем нам...

                Около одного из этих крохотных пределов мне посчастливилось услышать удивительную историю, которую  обнажат только здесь. Рассказ экскурсовода об иконе. В каком именно приделе из трех упомянутых находится икона, не помню. Но дело было так.
                В начале нулевых годов, на Пасху,  как всегда,  в переулках и всех подступах к храму собралось великое множество народа.
                Храм тоже был полон. И кто-то из  особенно наблюдательных  паломников  заметил, что на иконе появились явные  признаки мирроточения.
                Новость, как обычно такое водится,  вырвалась из Храма и в кратчайший срок облетела всю  ближайшую округу.   Люди из близлежащей узенькой улочки устремились сюда.  И  как только народ отхлынул,  от  на том месте прозвучал террористический взрыв. То есть икона, проявив мирроточение, оттянула на себя внимание и  спасла человеческие жизни.
    

                Рассмотрев всё вокруг, доступное обозрению, переключилась на рассматривание людей.  На территории  самого Храма находится   ФРАНЦИСКАНСКИЙ МОНАСТЫРЬ, и место моего временного пристанища   оказалась рядом с огромными  воротами обители, из которых то и дело происходили движения: мужчины в черных одеждах выходили-заходили. Они  напоминали более  движение сотрудников в офисе, чем представителей  некогда нищенствующего монашеского ордена.
                На воротах монастыря изображен  крест ордена. Изображения христианского креста  во всех конфессиях  разные.  До  четвертого века н. э. символом христианства были рыбы.  Большая часть учеников и апостолов были рыбаками. С четвертого века появляется понятие креста. Так вот самый древний из них изображен на дверях этого самого монастыря францисканцев. Позже он распался на католический, коптский, православный. Католический крест  чист от изображений, строг в своей  четырехугольной  форме с двумя перекладинами  и представляет собой две пересечённые линии под прямым углом с размноженными концами.

               Справа, ближе к Кувуклии,  множество людей. Все ожидают возможности войти во внутрь. Для того надо выстоять очередь. И видимо, не один час.

                Прошел час  или два  -  про время забыла. Народа  стало  меньше, и имело смысл найти последнего в очереди на вход в Кувуклию.  Так и сделала.


                КУВУКЛИЯ
               Слово "кувуклия" (греческое "кувуклион") означает "ложница, царская опочивальня".
            Кувуклия имитирует пещеру,  в которой положили тело Христа на каменную скамью. Здесь и произошло воскресение.
             Находится кувуклия  в  тусклой ротонде в центре храма, под огромным куполом.   Вдоль  одной из внешних  стен можно возжигать свечи. 
              Сама кувуклия представляет собой две маленькие отдельные комнаты: вестибюль и погребальную камеру. Гробница была облицована мрамором. Изначально же вытесана в скале.
              Перед входом лампад - неимоверное число. Необыкновенно красивые.  Самодостаточное произведение искусства.
                Всё произошло в мгновенье ока. Зашла,  поставила свечу, еще несколько шагов, приложилась, вышла. Всё.

                Как раз напротив кувуклии расположен 
                Католический ХРАМ ВОЗНЕСЕНИЯ, или Кафоликон, удобно обозревать, он весь как на ладони - по форме он прямоугольный.
                В том храме прежде всего меня поразил пол – во всю длину как будто вышитая яркая мраморная  ковровая дорожка. И удивление закономерно. Ведь значительная площадь того, где уже ступали мои ноги – темные камни, за давностью лет которые проедены углублениями от человеческих ног.
                Кафоликон является кафедральным собором Иерусалимского Патриархата. Купол кафоликона, меньший из двух куполов храма, расположен над западной его частью. Точно под куполом на специальной вазе-подставке помещена мраморная полусфера, обозначающая место, именуемое «мезомфалос» - «ПУП Земли». 
                Под эти местом находится камень мироздания, который бросил всевышний на землю, и от которого образовалось всё.
                Представление об Иерусалиме как о центре земли известно издревле (Псалмы  73, 12), но это сооружение появилось в храме не ранее 1810 года.
              Не так просто представить себе пуп земли и не так просто чем-то его обозначить, но израильтяне решили эту проблему.
                Я увидела  на мраморном полу  презабавную вещицу:  высотой с полметра,   каменная  чаша в виде цветка, в красивых бежево-коричневых тонах с намёками на розовый.
              По внешнему виду этот предмет никак нельзя отнести к   храмовому реквизиту.
                Однако в её элементах  усматривался некий символизм. Внутри нет привычных тычинок и пестики. На внутренней выпуклой  полусфере в центре черная точка,   видимо, самый ПУП и есть, связывающий  выходящие из него четыре стороны света.
Так мне расшифровалось.  Довольно удачный вариант символизма для пупа земного.

                Чашу можно чуть передвигать туда-сюда. Что, собственно, и делает уборщица.   На всякий случай чашу  приковали цепью.
                На полу  точное ее место,  легко определимое по крупным мраморным орнаментам, центровка, так сказать. А чаша, вот, гуляет... как собачка на цепи у будки, имея некоторую степень свободы, но, все ж... на цепи. 
                К ней прикасаются руками туристы, смотрят на нее сверху вниз. Хотя  традиционно взгляды туристов - по сторонам и вверх.
                Мне очень понравился этот символ и то, как он здесь представлен.
                Еще  существует  версия, эта версия не иудейская, а ведическая,  или легенда, или предание, гласящее, что в древнейшие времена именно на эти земли, палестинские земли, в незапамятные времена (а ведизм насчитывает миллионы лет) спустились  в самый первый раз с неба самые первые боги на землю.
 
 

          Обходя храм внутри, впечатления от увиденного   обрушиваются отовсюду.  И в таком  немыслимом количестве, с такой концентрацией на каждом обозреваемом метре и под каждым  сделанным шагом!
          А  выйдешь за пределы  этого Храма - и там повсюду то же самое.

          Когда  снова заходишь во внутрь - теряешься. Тебя нет. Замираешь и стоишь. Будто в другой мир попал.
          Стоишь и боишься вдохнуть,  повернуться лишний раз.  Потому что пропитано другим пространством. Другим измерением.

            Когда пришло время прощаться с храмом, он увиделся мне по-иному. Познакомившись со святынями, обойдя все, что хотела, увидав все, что можно и, очевидно, после такого напряжения и концентрации, я внутренне отпустила натянутые вожжи, и пространство открылось по-иному.  Взглянулось на всё как бы сторонним отрешенным взглядом – накатило ощущение большого базара: гул стоит во всем пространстве, в каждой точке.  Акустика  высоченных потолков делала своё дело.
               Как странно… Находясь  здесь несколько часов,  не замечала ничего этого. Эти, так сказать, помехи, не раздражали и не проявлялись.
           Храм потихоньку пустел. Людей меньше, еще меньше. Вероятно, оставались самые стойкие. Зеваки и  туристы по долгу тут не находятся. Оставались самые основательные и глубокие люди: 

                их внимательные взгляды  раздевали храм до кирпичиков ...

              Обремененный чрезмерным  и повсеместным вниманием, храм  освобождался от гостей всех мастей.  Храм ждал освобождения от дотошных, пристрастных  и  просто  любопытных глаз.