Когда расцветают жакаранды 7

 
К родственникам, проживающим в Беляево, Новиков попал на следующий день. Несмотря на то, что рядом выросли целые новостройки с «небоскребами» по шестнадцать этажей, родной брат отца Сергея – Егор Савельевич Новиков не спешил переселяться в «скворечник», по-прежнему проживал в небольшом доме с цветастым палисадником, семи сотками возделанной земли и небольшим фруктовым садом. К счастью, все осталось как прежде: перед деревянной избой с синими ставнями и резными наличниками красовался пышный сиреневый куст и высаженные многолетние пионы, астры и традесканция. Приметная скамья у входа во двор да покосившаяся со временем антенна, прикрепленная к высоченному столбу, казалось, рады возвращению блудного гостя из долгого странствия.
 
Едва переступив порог, Сергей оказался в объятиях дяди и тетки Елизаветы. Радость встречи, сменилась привычной беседой, и пока тетка готовила к столу, Егор Савельевич расспрашивал племянника о делах. Наконец, он полюбопытствовал:
 - Ну, что сынок, подивился нашей демократии?
 (Дядя по обыкновению называл племянника сыном).
 - Если честно, такого конфуза не ожидал. Впервые видел казаков да еще при полном облачении.
 - Что там казаки, тут кадеты с белогвардейцами объявились, а к ним в придачу черносотенцы с разными нездоровыми меньшинствами вроде сексуальных и каких-то непонятных религиозных сект. Мерзость!.. Сейчас все валят на коммунистов, а сами, под шумок, продолжают страну грабить. Заводов и фабрик им уже мало, начали недра делить. Во как! А вчера с Лизаветой в «Вечерке» прочитали, как сотни девушек оказались в грязных лапах дельцов и сутенеров и теперь, на чужбине, скорее всего, попадут в притоны.   
 - Это ужасно.
 - Я далеко не идеалист, Сережа, и знаю слабые стороны социалистической системы, но разве можно было выставлять себя перед всем миром на посмешище, ломать вековой устой, где во главе всего стояла дружба народов? Мы всегда жили дружно с мусульманами, да и с другими народами, а теперь, посмотри что твориться! Или мы должны во всем обезьянничать, подражая этому западу?

 - Ни в коем случае.
 - Я тебе что хочу сказать, Сережа, мы – старики в те трудные годы жили в ожидании чуда и прорыва, и многого добились, потому что никто не щадил себя: все своим горбом, все во имя великой цели, чтобы легче жилось потомкам. И потом верили мы ЕМУ — отцу народов, безгранично верили в идеи социализма, может быть по наитию, только хуже от этого не стали. Посмотри на нас, на стариков – мы многого добились в этой жизни: и войну, и голод сдюжили, и страну, как могли, обустроили, и в космос первые вышли, а нас взяли, как обыкновенный хлам да выбросили на обочину. Разве мы этого заслужили? Что думаешь, Сережа, поделись мыслями. Очень хотелось услышать, сынок, твое мнение, – не унимался Прокоп.
 - Думаю, что это заговор и преступление против собственного народа, ну а что касается нашей истории... Думаю, мы должны пройти свой путь от начала и до конца, разумеется, не игнорируя зарубежный опыт.
 - Ну а если понадобиться время, очень много времени? – не отставал Егор Савельевич.
 - Да хоть сотню лет, главное – себя защитить и обеспечить достойную жизнь землякам.
 - Верно, мыслишь, племянник. А ну мать, принеси графинчик с бруньками. У нас тут интересный междусобойчик образовался.
 
Некоторое время мужчины вели беседу, обсуждая положение в стране и за рубежом, когда тетка, войдя в залу, произнесла:
 - Ну, довольно, оттого что вы сейчас сетуете, жизнь лучше не станет.
 - И то верно, - согласился дядя. – Что думаешь делать дальше, Сережа? Насколько я понял, ты к нам надолго.
 - Не знаю, дядя, - И, вспомнив разговор с Клыковым, неожиданно для себя произнес: - Вот, осмотрюсь, землицы прикуплю, начну скот разводить или какую-нибудь сельскохозяйственную культуру.
 - Ой, ли, не успеешь ты свой урожай собрать, как к тебе бандиты нагрянут, обдерут, как липку, а то еще и в расход пойдешь. Такая, брат, у нас нынче демократия.
 - Надо же с чего-то начинать или все оставить, как есть? – И посмотрев на дядю, Новиков продолжил: - Ну, это я так, к примеру, сказал, а вообще, чувствую себя сейчас не лучше иностранца, словно будто в чужую страну попал.

 - Понимаю, сочувствую. Попал, что называется с корабля на бал... Я, Сереж, что-то разуверился в справедливом устройстве общества, будь то социалистического или капиталистического. Вон, президент клич бросил: - берите демократии столько сколько хотите! И это государственный человек говорит!? Я не обеляю большевиков с коммунистами, много невинной кровушки пролили, но надо отдать им  должное – хоть и дорогой ценой, а страну сберегли;  а еще идея у большевиков в отличие от нынешних царьков была. А этим новоявленным демократам - сорвать бы больше да слинять подальше, на Родину им глубоко наплевать. Небось, наслышан, как нынче советскую историю оплевывают? Да, Сережа, нынче по стране лихие ветры гуляют, многим судьбы покалечили, изменилось все кругом до неузнаваемости, и живем мы, словно бы в безвременье. Сам скоро увидишь. Нынче во главе государства стоят коррумпированные структуры, замаравшие свои лапы в преступлениях; эти дельцы никогда по-хорошему не договорятся между собой, пока окончательно не уничтожат все, что им мешает. Я одного боюсь, как бы войны гражданской не было, хотя она уже идет.
 - Вы договоритесь сегодня! - вмешалась тетка. – Ну-ка, меняйте пластинку!
 - И то верно! Пойдем во двор. Посмотришь наши райские кущи.
 - Пошли отец.
 
Выйдя во двор, они прошли к беседке мимо двух старых яблонь и кустов с крыжовником и малиной. Кругом пестрели цветы и набиравшая рост трава и сорняки.
 - Надо бы привести двор в порядок – зарастает, да и забор скоро повалится.
 - Я помогу.
 - Ты лучше на могилу к родителям сходи, да деда навести, ох и любил он тебя. А что касается начатого разговора, так, не доверяю я нашему государству, не доверяю тем – кто сидит во главе. Страшно стало жить, сынок, не за себя боюсь, за молодых, за тех, кому дальше жить. Оно и раньше не спокойно было, только сейчас ребенка и на пять минут не оставишь — выкрадут. Мне, старику, порой  во двор выходить страшно. И что за время такое бандитское?!..

Усевшись на скамейке, подле буйно цветущего сиреневого куста, мужчины продолжили беседу. Ласковое солнышко приятно согревало, щебет певчих ласкал слух, а устояшаяся майская погода навевала доброе настроение.
Взяв прутик в руку, Сергей провел им по земле, загораживая путь снующим муравьям.
 - Я раньше осень любил, - признался Егор Савельевич. - А сейчас все больше весну. Каждая травинка трепещет, к солнцу тянется, каждая пичуга поет, радуется, рвется в небеса, а человек, словно не замечает всего этого, все хочет по-своему переделать.
И Новиков увидел, как по щекам дяди потекли слезы: «Ишь, ты, расчувствовался старик». – Раньше подобного за ним не замечалось.
 - Я не спрашиваю тебя о твоих делах, Сережа, я лишь хочу понять – как допустили такое?
 - В это время я был далеко, и даже не мог представить всех масштабов катастрофы.
 - Я знаю Сережа, твоей вины тут нет, - и, помолчав, поинтересовался: - Скажи мне дорогой, а как обстоят у тебя дела на любовном фронте, ведь это не дело – скоро 35, а ты все бобылем ходишь. У тебя есть девушка?
 - Девушка?..

Пожалуй, впервые за последнее время с такой пронзительной силой Пэй напомнила о себе. Сергей не мог не думать о ней, сравнивая девушку то с набежавшим на небе легким облаком, то с этой гроздью, пышно цветущей сирени. Воспоминания будили, наполняя сердце грустью и неутоленной нежностью.
 - Люблю ее, - тихо произнес Сергей и тут же осекся.
Дядя с удивлением посмотрел на племянника и произнес:
 - А ну колись?
 - Да так, к слову пришлось.
 - Нет уж, договаривай.
 - Есть девушка, отец, - начал Сергей.
 - И кто же, я ее знаю?
 - Нет, ты ее не знаешь. Она... из Южной Африки.
 - Вот те на, озадачил! – И усмехнувшись, добавил: - Она черная, мулатка?
 - Метиска.
 - И, как ты представляешь себе жизнь с этой красавицей здесь, в разваленной и разворованной стране? Да приехав сюда, она, скорее всего, помчится назад.
 - Не знаю отец. Я сейчас представил, как она там – без меня и все в душе перевернулось.
 - Понимаю, крепко тебя зацепило, хотя ничего не возможного не бывает, только здесь в России не скоро жизнь наладиться. Ну, а как же наши девчата?
 - Наши девчата хороши, но сердцу не прикажешь. Пэй помогла мне из страны бежать.
 - Даже так! О подробностях я не спрашиваю, но хотя бы в общих чертах.
  И Сергей рассказал ему бегство из ЮАР, не касаясь деталей дела.

На следующий день Сергей связался по телефону с Пэй. Девушка давно ждала этого звонка и теперь, на другом конце провода было слышно, как она переживает разлуку. На его приветственный возглас,  послышались всхлипы.
 - Никогда не думал, что ты такая сентиментальная, Пэй.
 - Это плохо, Антуан?
 - Ну что ты, милая... Я не могу жить без тебя и, как только представиться случай, прилечу на крыльях любви!
 - Ты мне обещаешь? Поклянись!
 - Клянусь всем, что имею.
 - Может, мне приехать к тебе?
 - Здесь... все не так просто, дорогая. Наберись терпения, а я позвоню тебе на будущей неделе, и мы обо всем договоримся. Хорошо?
 - Я буду ждать.
 - Я тебя очень люблю, Пэй...
   

            НЕ ПЛАЧЬ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ЗАКОНЧИЛОСЬ,
                УЛЫБНИСЬ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО БЫЛО.

                Луций Аней Сенека.   


Родители Новикова – Аполинарий Борисович и Мария Федоровна были похоронены в Москве на Пятницком кладбище. Добравшись автобусом до места, Сергей прямо у ворот кладбища купил цветы в киоске – ярко-красные гвоздики и чайные розы, затем минуя старую, поросшую плющом часовню, направился по аллее мимо многочисленных могил с крестами, стелами и принесенными либо аккуратно высаженными цветами. Пройдя немного, он свернул налево, тут – под сенью величественных вязов и стоящими у самой могилы двумя березками, были похоронены его родные.
 - Вот мы и встретились...

Он тут же припал к надгробной плите, положив цветы у подножья мраморной стелы, где под маленькими фотографиями родных в овальных рамках стояла дата рождения и смерти. Немного постояв, Новиков начал собирать сухие ветки и пожухлые листья с надгробных плит. Затем подошел к могиле деда. После гибели родителей заботу о его воспитании взял Прокоп Савельевич Корсаков – дед Новикова по материнской линии. Дата смерти совпала с его переездом в ЮАР, и он физически не мог успеть к дню похорон... Внимание Сергея привлекли отдельные могилы, где были похоронены военнослужащие, на некоторых – со звездочками на обелисках он прочитал имена, возраст погибших составлял всего восемнадцать – двадцать лет.
  Уже покидая кладбище, он вспомнил одну старинную эпитафию: «Смерть похоронила здесь богатое сокровище, но еще более богатые надежды».
 
Прошел месяц. Состояние здоровья Новикова оставляло желать лучшего и, хотя комитет Госбезопасности предоставил ему возможность пройти углубленное обследование в одном из кардиологических центров столицы, он отказался, мотивируя тем, что организм молодой, сам справиться с недугом. Однако улучшения не было. Уже скоро Новиков прошел углубленное обследование. Внимательно просмотрев кардиограмму, врач заметил:
 - Необходимо шунтирование сердца и чем раньше, тем лучше. Эти операции успешнее всего делают немецкие специалисты, но и у нас с этим справляются неплохо. И кардиолог написал адрес, по которому нужно было обратиться.
 
Скоро Новиков был прооперирован. Восстановительный период продолжался около полугода, и когда Сергей немного окреп, вновь предстал перед комиссией, состоящей из нескольких докторов, светил отечественной кардиохирургии.
Ознакомившись с заключением врачебной комиссии, полковник Сидорин серьезно произнес:
 - Сергей Аполинарьевич, направить на задание и тем более туда, откуда вы с таким трудом вырвались, мы не можем, а вот консультантом  возьмем. Вы еще нам очень пригодитесь!
 - Уверяю вас, Эрнест Иванович, я прекрасно себя чувствую. Вот, смотрите!
И Сергей сделал несколько отжиманий от пола.
 - Дорогой мой, все это радует, только операция на сердце это серьезно. Сосуд может не выдержать нагрузки, тем самым вы подвергнете  опасности, не только свою, но и жизни других товарищей. Я советую Вам перестраиваться на мирный лад. Вы же владеете языками, а это не каждому по плечу. Уверяю Вас, жизнь для вас только начинается!

На следующей неделе Сергей Новиков был переведен в другой отдел, где и продолжил свою деятельность, но уже в качестве переводчика и консультанта. Жизнь бывшего резидента в ЮАР, тридцатипятилетнего Новикова, мало-помалу нормализовалась. Получив двухкомнатную квартиру с удобствами на юго-западе Москвы, он сразу же предложил дяде с теткой перебраться к нему: «Все легче, чем на земле и главное вместе».
 - Извини дорогой, но доживать свой век мы будем на земле, а тебе надо подумать о себе, пора половинкой обзаводится, - И, внимательно посмотрев на Сергея, добавил: - Неужели до сих пор не нашел подходящей бабы?
 - Женщина есть, только тех чувств и привязанности, которые испытал, общаясь с Пэй, нет и в помине. 
 
 ...Последний разговор Новикова с Пэй прошел на повышенных тонах: чувствовалась, что девушка на распутье, что сильно колеблется в принятии решения, а в конце разговора обвинила своего избранника в не честности: дескать, скрыл, что имеет семью и не хочет в этом сознаваться. Новиков так и не объяснил ей всего, не сказав даже про операцию, и теперь чувствовал себя немного виноватым.
 - Пройдет немного времени, Сережа, и все уляжется само собой, уверяю тебя, - убеждал племяника Егор Савельевич. - Это по молодости, по неопытности у тебя разлад в душе. Вот заведете маленького и все, как по маслу пойдет.

Но все получилось иначе. Знакомый Новикова — Алесе Маркиной уже скоро подвернулся бизнесмен из новых русских, и женщина не колеблясь, предпочла здорового и богатого избранника. Пребывая в состоянии легкого транса, вызванного нервным перевозбуждением, Новиков позвонил Клыкову.
 - Как дела, дружище?
 - Приезжай, поговорим.

На следующий день они встретились. Клыков, как и обещал, приобрел ферму в поселке «Березняки», а в придачу обзавелся стареньким трактором, прицепом и грузовиком, еще накануне он прикупил молодняк из трех десятков четырехмесячных бычков, и теперь с напарником – бывшим строителем – Игнатом Стручковым, обустраивался на новом месте. В дальнейшем компаньоны собирались приобрести племенных животных, чтобы поставить дело на промышленную основу.
 - Поехали ко мне, Серега, все увидишь своими глазами. Может, тебе понравиться, и ты ощутишь потребность в физическом труде. Уверяю, дело стоящее, прибыльное. Войдешь в долю и будешь компаньоном а, Серега? Подумай хорошенько.
 - Я при деле, Степан, вот переводами занимаюсь, и платят неплохо, но посмотреть охота, как ты там устроился.

Дорога до фермы, расположенной подле села «Залесье», что в шестидесяти километрах от столицы, заняла около часа. И хотя Новиков не имел опыта работы с сельскохозяйственными животными, дал полную оценку всему, что увидел. Особенно ему понравилось, что на ферме было все по-хозяйски прибрано: стойла, кормушки, рабочий инвентарь на своем месте; животные ухожены, это сразу видно по их упитанности и гладкой блестящей шерстке.   
 - Иногда выпускаю пастись скот на близлежащий луг, - уточнил хозяин.
 - Не боишься, что разбегутся?
 - Нет, луг огорожен проволочной сеткой.
 - А там, чья земля? – поинтересовался Новиков. – Вон те хоромы, за каменными стенами, кому принадлежат?
 - А это все криминал - местные чинуши да братки.
 - И ты так спокойно говоришь? – удивился Новиков.
 - А что ты сделаешь, все давно схвачено и поделено. Кому надо – взятку дали, кто не брал... сам знаешь, как теперь дела делаются. За руку не поймал – значит не вправе судить, нужны неопровержимые доказательства, а то, что возрождаемый в России капитализм с бандитским душком, пожалуй, никого кроме нас, Серега, не интересует. Говорят, мэр Москвы собственность за границей прикупил.

 - Да ты что?
 - Да, Сергей. И это состояние оценивается в десятки миллионов долларов: теперь это называется мыслить по-деловому, по-государственному. Сейчас все бросились покупать и продавать, три четверти заводов в стране остановилось по причине их не рентабельности, проще стало ввозить товар из-за границы — и дешевле и прибыльнее. Ну а коль всем заправляет президент с антикоммунистическими взглядами, да еще в окружении кучки олигархов и советников из-за океана, стало быть, надеяться нам не на что.
 - Но, это же крах! – возмутился Новиков. – Бесконтрольное хозяйствование ведет к вырождению!
 - Попробуй объяснить это им и тебя сочтут вредным элементом.
 - Но это не может продолжаться бесконечно!   
 - Да, Сережа, согласен с тобой, это крындец отечественному производителю и не только ему.
   
Новиков, едва сдерживая в себе гнев, подошел к топору, лежащему на земле, и силой ударил по березовой чурке. Затем обратил свой взор туда, где подобно грибам-мутантам выстроились терема новых русских. Спешно построенные коттеджи не отличались особой изобретательностью, зато помпезности, хоть отбавляй – над черепичными крышами бестолково громоздились всевозможные башенки, шпили с петухами и прочие нелепости, все, как один с объемными и широкими мансардами, террасами и балконами; во дворах угадывались кортовые площадки, мини бассейны и, конечно, гаражи.
 - У меня, Степан, такое впечатление, что я в чужой стране.
 - А оно так и есть, Серега, и как поется в одной песне: кто успел – тот присел...
 - Ну и ну, - озабоченно произнес Сергей и тут же процитировал: 
 - От еврея и до китайца, проходимцы и джентльмены. Все в единой графе считаются одинаково – бизнесмены.
 - Лихо сказано! – похвалил Клыков.
 - Это Сергей Есенин еще в двадцатые годы написал после того, как в Америке побывал.
 -  Во-во, и мы туда же: что крестьяне – то и обезьяне. Как видишь, в мире с тех пор ничего не изменилось... Что нового в комитете, Сергей?
 - Грядут перемены, но в лучшую ли сторону, сказать трудно.

Дела у Клыкова шли неплохо, и очередной раз навестив своего друга, Новиков, не мог нарадоваться успеху: вид упитанных животных, образцовый порядок, слаженность действий и тот  настрой, который сопутствовал в работе, вселял надежду на то, что трудолюбивые хозяева получат сполна за все свои труды.
Они собирались уже перекусить, когда на ферму неожиданно нагрянули бандиты. Компаньон и напарник Клыкова – Игнат Стручков в это время находился в соседнем районе, где закупал корма для скотины.
В двух черных внедорожниках, оснащенных по последнему слову техники, находилось шестеро крепко сбитых парней. Выйдя из авто, они тут же помочились на дороге, затем в развалку направились в сторону фермы. Новиков уже собирался бежать за двустволкой, что висела в подсобке, но Клыков остановил его:

 - Не смей, выкрутимся! 
 - Кто хозяин? – поинтересовался один из бандитов, видимо главарь, судя по его обличью. Бесцветные глаза бандита, казалось, ничего не выражали и были направлены куда-то в сторону, словно заданный вопрос относился к кому-то другому.
 - Ну, я, - спокойно ответил Клыков, опираясь на трость, с которой почти никогда не расставался, продолжая разглядывать незваных гостей.
 - По закону, все, что выращивается на этой земле, принадлежит нам. Впредь будете отдавать по десять тысяч баксов, ежемесячно. Ясно?
   Клыков не спешил отвечать, словно испытывая на прочность незваных гостей.
 - А не много ли!
 - Крот, поджигай! – коротко бросил бандит, стоявшему рядом малому с кривой физиономией и расплющенным носом. Тут же двое бандитов; прихватив с собой охапку сена, направились к ферме.
 - Стойте, я офицер ГРУ, вот мои документы!
   
Бандиты с недоверием покосились на Клыкова.
 – Еще неизвестно откуда у тебя эти документы, может ты их на базаре купил.
 - А ты посмотри.
Здоровяк, немного поколебавшись, направился к Клыкову, тогда как остальные бандиты пристально наблюдали за всем со стороны.
 - А ну, покажи!
В тот момент, когда бандит протянул руку за документом, Клыков резко схватил его за локоть, крутанув вокруг оси и прижав к груди, сильно сдавил горло тростью. В эти короткие две-три секунды он успел обезоружить главаря, вытащив из-за пояса пистолет. Заставшие врасплох бандиты, запоздало схватились за оружие, явно не ожидая такой прыти от хромого мужчины.

 - Опустили пушки! Одно движение и он труп! – И когда бандиты нехотя подчинились, продолжил: - А теперь смотри, сукин ты сын, - и Клыков поднес красную книжку к глазам обезоруженного бандита.
 - Так бы и сказал, а то сразу драться. Оружие верни.
 - Ну да, а ты мне пулю в лоб, а потом вас ищи-свищи. – Удерживая главаря, он тут же потребовал: - Все к машинам! Повторять не буду или разнесу его поганую башку нахрен! Мне терять нечего!
И когда один из бандитов попытался воспользоваться оружием, Клыков выстрелил, да так удачно, что прострелил одному из них мочку уха. Здоровенный детина схватился за ухо, завопив от боли. И когда обезоруженный главарь скомандовал, бандиты нехотя подчинились.
 - Серега, гони за двустволкой!
   
Убедившись, что бандиты отошли на положенное расстояние, Клыков приказал:
 - Заводи машину!
 - Сначала отпусти Козырного!
 - Я сказал заводи машину! – И Степан тут же произвел второй выстрел вверх.
 
Бандиты нехотя подчинились, он подтолкнул в спину главаря. – Вали отсюда, пока цел!
 - Верни пистолет.
 - Обойдешься.
Когда бандиты отъехали, Сергей поинтересовался:
 - Вернутся?
 - Обязательно!
 - Зря мы их отпустили...
 - А по-другому не получилось, началась бы стрельба и тогда мама не горюй – всех положили.
 
И действительно, не прошло и десяти минут, как  к ферме подкатили «старые» знакомые. Друзья едва успели занять оборону, вооружившись при этом двумя пистолетами и двустволкой.
 - Самое хреновое, что мы полностью отрезаны от города – нет телефонной связи, - заметил Клыков, а наш старенький «Москвич» не пригоден к быстрой езде.
 - А трактор?
 - Сможешь к нему подобраться?
 - Попробую.
 - Если что, я прикрою.
В это время раздались пистолетные выстрелы, и несколько пуль просвистело над самой головой. Клыков с Новиковым бросились к укрытию: - это были четыре широких ската, поставленных друг на друга.
 - Сволочи! Как ты думаешь, под кем ходят эти подонки? – поинтересовался Новиков.
 - Может сами по себе, а может кто-то из паленых депутатов, в думе их сейчас предостаточно. – И  удерживая взгляд на мушке двустволки, добавил: - Бандиты готовиться к штурму, и наверняка попытаются избавиться от нас, а по-другому нельзя, ведь они видели мое удостоверение, - и Клыков выбрав жертву, тщательно прицелился...
 
Ему удалось убить бандита наповал, несколькими секундами позже Новиков произвел дуплет из охотничьего ружья, сразив еще одного бандита.
 - Ну что, вам этого мало!? – крикнул Клыков. – Сейчас сюда приедет спецназ – мало не покажется. Советую сдаться на милость победителям!
 - Не бери на понт, начальник, у вас нет телефона.
И в тот же момент в их сторону посыпалась беспорядочная стрельба, к счастью ни одна из пуль не достигла цели.
 - Притихли. Будут атаковать? – предположил Новиков.
 - Едва ли, кишка тонка.
 - Попробую захватить трактор?
 - Они только этого и ждут. Поздно Серега, вон, смотри, один уже подобрался к нему.
Наконец двигатель завелся, и ликующий бандит попытался ковшом сдвинуть заслон, за которым прятались Клыков с Новиковым, остальные бандиты вновь открыли хаотичный огонь. Несколько пуль поразило стоящих в стороне бычков и леденящий рев умирающих животных, пронзил окрестность.
   
Несмотря, на все усилия, Клыкову и Новикову не удавалось нейтрализовать водителя трактора; создалась критическая обстановка, трактор приблизился вплотную и трое бандитов успели перебежать под его защиту.
Клыкова ранило в руку.
 – Черт, зацепило, отходим!
 - Ты первый, я прикрою.

В тот момент, когда Клыков собирался проскочить в помещение фермы, Новиков сумел произвести точный выстрел в бандита, управлявшего трактором. Машину повело в сторону, и в это время Новиков сумел ранить еще одного, прятавшегося неподалеку.
 - Есть! Минус четыре, суки!
 - Молодчина, Серега! – подбодрил Клыков и тут же крикнул: – Ну что, засранцы, получили? 
Среди бандитов возникло замешательство, уже никто не хотел понапрасну рисковать жизнью. Стрельба на какое-то время утихла, а затем друзья увидели, как трое бандитов, включая главаря, дали задний ход, с потерями покинув места боя.

 - Наша взяла! - обрадовался Клыков, морщась от боли. – Можно подвести итоги: - Трое бандитов уничтожены, еще один ранен. Неплохой итог, как ты считаешь, Серега?
 - Нормально! Надо перевязать тебе рану, пока не потерял много крови.
 - Там, в коридоре, сразу за дверью на стене, висит аптечка. – И Клыков одним движением здоровой руки разорвал рукав, освободив место для перевязки.

К счастью, ранение Клыкова оказалось не опасным, пуля только прошла сквозь мышечную ткань, не задев кости, и хотя он потерял много крови, можно было не опасаться за его судьбу.
Добрались на «Москвиче» до первой поликлиники, где Клыкову обработали и перевязали рану, и затем Новиков доставил раненого товарища домой. Еще через несколько минут они связались по телефону с милицией.

На следующий день отряд бойцов ОМОН, милиция и следователь из прокуратуры прибыли на место. Следы стычки, разыгравшейся накануне, без слов выдали всю картину. Кроме трупов бандитов, в загоне обнаружили несколько убитых бычков.
Несколькими днями позже следователи вышли на след бандитов, и всех их удалось взять. На счету банды оказалось несколько рейдерских захватов частной собственности, помимо десятки грабежей и убийств. 
Увы, работа по выращиванию бычков оказалась не удачной, уже вскоре поголовье охватила эпидемия ящура и значительная часть животных погибла. Кроме того, помещение подсобки поджег какой-то залетный бомж. В результате пострадала большая часть здания, а вместе с ним и надежда на скорую прибыль.
 
  *  *  *

«Ну и времена, совсем не смотрят на дорогу! – рассуждал Новиков, ступая на пешеходную зебру, когда проезжавшая мимо иномарка едва не сбила его.   - Надо быть осторожней, и действительно, может, принять предложение шефа и в составе государственной комиссии по приему объектов связанных с добычей углеводородов поехать в Алжир? Там опять что-то затевается западными службами, но подумав, решил отказаться.
Воспользовавшись метро, Новиков вышел на «Тверскую», ему захотелось пройти, как прежде, по оживленной и праздничной улице. Его поразило обилие дорогих магазинов, всевозможных «Шопов», игорных домов и «Макдональдсов», а также реклам и запрудивших улицу иномарок. В книжных киосках пестрели обложки с глянцевыми журналами, на которых были изображены полуголые девицы, а также газеты с «разоблачительными» заголовками, вроде: «Правда о генеральных секретарях ЦК КПСС» или «Просчеты русских полководцев в борьбе с иноземцами», а то еще круче – «Русские военачальники, перешедшие на сторону врага».
   
Ему стало не по себе от всего этого: «Как быстро некоторые из нас, прикрываясь демократическими идеями, превращаются в обыкновенных скотов.  Новикова шокировал весь этот каламбур, поданный в угоду новой власти. – «Пожалуй, не сыщешь в мире народа, который так безжалостно глумился бы над своей историей. Вон, уже Макарова с Сухомлинским в сталинисты записали, а Великий Жуков оказывается и не полководец вовсе, а мясник, загубивший миллионы жизней?? Мы, конечно, большие варвары, но только по отношению к самим себе, всегда и во все времена подвергали себя осмеянию, да еще заискивали перед всякой иностранщиной. Мерзость. А может мы уже и не русский народ? - И Новикову невольно припомнилось высказывание Наполеона о своем народе: копнешь русского, обязательно найдешь в нем татарина. - С этим я не согласен категорически, но все-таки, как ни крути, а этой самой русской загадочной души в нас явно поубавилось».
   
Отвлекшись на мгновение, Новиков столкнулся с каким-то мужчиной, одетым в поношенный костюм. Гражданин был под шафе и не спешил уступать дорогу. Это разозлило Новикова, и он уже хотел обрушить свой гнев на незнакомца, когда тот произнес:
 - Простите, уважаемый, вы не купите у меня журнал? Я уступлю, хотите, в полцены отдам?
В руках у мужчины оказался журнал «Наш современник», Новиков уже хотел отказаться, когда обложка раскрылась и в глаза бросилась строка какого-то малоизвестного поэта: «Привет, нерусская столица...».
Не торгуясь, Новиков заплатил незнакомому гражданину первоначальную цену.
Новиков с горькой ухмылкой повторил запоминающие строчки: «Привет, нерусская столица. Однако быстро мы расстались с прошлым, с  национальной идеей, и этот Вавилон еще аукнется нам сполна, только будет поздно. Вот ведь до чего дошло, и Москва не Москва и мы, вроде как чужие». Неожиданно рядом с одним из отелей Новиков обратил внимание на пестрый лоток, с каким-то беспокойным продавцом. Подойдя ближе, Сергей поразился количеству боевых орденов, медалей и воинских знаков отличия, выложенных на прилавке.
 
При появлении незнакомца, внимательно рассматривающего боевые награды, торговец как-то сразу засуетился, забегал глазами, впрочем, уже через минуту-другую начал предлагать свой «товар».
 - Откуда это у тебя? – поинтересовался Новиков.
 - Какая тебе разница? Хочешь, бери, нет – проходи, не задерживайся.
 - Ах ты, сука, награбленное продаешь! – И Новиков схватил торговца за ворот.
Оглянувшись по сторонам в надежде встретить дежурного милиционера, Сергей постарался привлечь к себе внимание, но мимо сновали десятки прохожих, не обращая абсолютно никакого внимания на торговца с его товаром.
В это время из соседнего кафе вышли двое крепких мужчин, тотчас же направившись к «Беспокойному пятачку»... Выручил случайно оказавшийся неподалеку милиционер. Предъявив молоденькому лейтенанту свое удостоверение, Новиков попросил проверить документы у торговца боевыми наградами.
 
Козырнув, милиционер потребовал документы на торговлю товаром. Сверив печати и адреса, указанные в накладной, лейтенант рапортовал:
 - Все в порядке, товарищ капитан, нарушения отсутствуют.
 - Ой, ли, ты хотя бы, лейтенант, поинтересовался, откуда у них это.
 - Это не входит в мои обязанности, а накладная соответствует действительности.
 - И чему вас только учат.
   Словно желая загладить инцидент, милиционер наставительно произнес:
 - Так, чтобы через минуту вас не было здесь, торгуйте в специально отведенных местах.
 - Надо бы узнать, откуда все это, а ты – лейтенант, просто взял и отпустил их. Может, они твоего соседа ограбили. Немедленно свяжись с начальством.
И глянув еще раз на осклабившихся торгашей, не спеша укладывающих свой товар, Новиков покинул это место. 
   
Ему было неприятна вся эта история с тоговцем, и теперь, торопясь покинуть злосчастное место негодовал: «Словно в душу плюнули, никогда не думал, что доживем до такого маразма: все с молотка, торгуй Родиной, ничего не жалко. Сволочи, не зря поэты их ненавидели». Сергею припомнилось известное есенинское двустишье, и он с жаром произнес его вслух:
      
                Но презирали мы продажных торгашей,
                Планета милая, гуляй, крутись и пей!..
   
Неприятные ощущения на сердце в очередной раз напомнили о себе, и Новиков некоторое время стоял, прислонившись к стенке киоска. Мимо сновали суетливые прохожие, а одна старуха, немного задержавшись подле, с негодованием бросила:
 - Напьются ни свет, ни заря и шастают.
Когда сердце отпустило, Новиков с облегчением вздохнул: «Старушка решила, что я пьянь несусветная. Вот дела!» - И Сергей рассмеялся, передразнивая бдительную гражданку. Вдохнув на этот раз полной грудью, он решительно направился в сторону метро. В голове все еще стояла сцена стычки с торговцами и слова произнесенные блюстителем порядка: «Надо было бы связаться с его начальством и поставить на вид, если дело и дальше так пойдет то крындец всему».
 
Не дойдя до станции с полсотни метров, его внимание очередной раз привлекла группа людей. Это были выходцы из кавказских республик, их гортанная речь, резкие и грубые до неприличия манеры сразу бросались в глаза. Рядом с театральной афишей стояло несколько проституток, они бесцеремонно высматривали очередную жертву и когда Новиков проходил мимо, одна из них, размалеванная, словно кукла, с обветренными губами и крашеными под блондинку волосами, подморгнула ему.
 - Эй, гражданин, может, тебе нужна комната или девочки? Продам недорого!
 Повернувшись, Новиков увидел ухмыляющуюся физиономию кавказца с небритым лицом.
 - Ну что, русский, деньжата имеются?
 - Пошел вон, скотина!
Тут же к Новикову подскочило трое мужчин, но он успел приготовиться. Резкий удар в подбородок опрокинул нападающего, следующий удар, сломил второго, получившего удар в пах. Третий не стал ввязываться, держась на безопасном расстоянии и наблюдая за всем со стороны.
 - Я тебя запомнил русский, можешь заказывать деревянный костюм, - процедил кавказец.
 - Пошли вон отсюда, козлы!
   
Выплеснув всю ярость, скопившуюся в нем, он остановил проезжающего мимо таксиста, и уже скоро Новиков был у родственников в Беляево.

Пролетел еще один месяц, он ознаменовался новыми международными событиями негативного характера, но и в стране за это время обстановка не стала лучше, напротив – положение ухудшилось. Говорили о возможном мировом кризисе и военных конфликтах, о росте преступности и наркотрафике, о правовом нигилизме и всеобщей коррупции. Вся эта информация подавалась огромными порциями в средствах связи, включая зародившийся интернет, который к этому времени быстро распространялся на просторах распавшегося Союза.
Как-то, заглянув в дорожное кафе, Новиков невольно стал свидетелем одного спора. Общалось трое пожилых людей, по-видимому, хороши знавшие друг друга. Заказав в буфете бутылку водки, пивка и немудреной закуски, повели разговор; поначалу общение проходило пристойно, но быстро захмелев, собеседники незаметно подняли градус общения, едва не перейдя на крик.

 - Да, Никита, хоть ты и сторонник демократических преобразований, а не фига не смыслишь в государственных делах, - произнес худощавый гражданин, с широким, как у боксера, носом и следами оспы на щеке.
 - Это почему? – возмутился полноватый мужчина, одетый в джинсовый костюм и фирменную кепку.
 - Ну, вот тебе свобода и демократия во всей своей красе. Вчера опять женщину на остановке обокрали прямо на глазах у всех, и никто не заступился за беднягу.   
 - Так-то обыкновенные бандюгаи были и, причем здесь демократия?
 - То-то и оно, что все, как крысы по углам разбежались, а те, кто стоял рядом, сделали вид, что ничего особенного не происходит.
 - А ты куда смотрел?
 - Так я минутами позже подошел и уже со слов потерпевшей узнал о случившемся.
   Тут в разговор вмешался третий - невысокий и плотный в слегка заношенном сером пиджаке, однотонном с рубашкой бежевым галстуком.
 - Надо признать, что Социализм не лучшее изобретение человечества, однако, раньше порядок был, и люди терпимее были, дружнее и душевнее, хотя бы это, Никита, отрицать не станешь?
 - Ты, Семка, наверное, по сталинским лагерям соскучился?
 - А ты знаешь, Никита, я туда по наговору попал, как раз один шустрый попался, вроде тебя, все выслужиться хотел.
 - Да ты что? – замахнулся Никита.
 - Вы что, господа хорошие, совсем рехнулись! – вмешался худощавый. 
 - А что он? Сейчас, слава Богу, не тридцатьседьмой.
 - Вот именно, прежде страну из руин поднимали, все как один, солидарность была, - доказывал плотный. - А нынче, посмотри, что на просторах Великой и Неделимой делается! Я согласен, что многие в лагеря по наговору попали, но были отморозки и всякая сволочь.
 - Ага, с киркой и лопатой в шахтах и каменоломнях да еще под охраной с собаками, как зеки, коммунизм этот долбанный возводили.

 - А хоть бы и так, в отличие от этой сволочи, которая заполонила всю страну. Кстати, тогда из лагерей многие домой вернулись... Не перебивай! Я тебе, Никита, так скажу: все то, что было построено прежде, стоит крепко и будет стоять, потому, что на совесть делали. А сейчас погляди, что кругом творится – дома рушатся, корабли тонут, производство на боку, наркомания, педофилия, коррупция и всякая сопутствующая мерзость. Это что, по-твоему – демократия? Да эта перестройка больше горя принесла, чем война! Людей разобщила, страну разворовали, да еще перед всем светом на посмешище себя выставили.
 - Ну, ты и контра, Семка! Знаешь кто ты? Ты сталинист, вот!
 - Сам ты, Никита халуй горбачевский. Ты мне лучше скажи, кому нужна такая правда, от которой башку сносит? Не знаешь?! А я тебе скажу: для того чтоб прибрать дармовое к своим поганым рукам да еще в лучшем свете себя выставить, дескать, вот они – а вот мы...
 - Да ты! Знаешь кто ты...
 И мужики, исчерпав все аргументы, снова схватились за грудки. Стоявшие по соседству мужики с интересом наблюдали, как два подвыпивших мужика, не жалея сил, бутузили друг друга кулаками. Это продолжалось бы долго, если не вмешательство  рослого спортивного парня случайно заглянувшего в кафе.

 - Цыц! Устроили тут балаган, сейчас в милицию обоих сдам – пусть разбираются!
   Когда мужики немного успокоились, мужчина с галстуком, потирая ушибленное плечо, произнес:
 - А не хрен было президенту натравливать демократов на коммунистов, так мы все перессоримся на потеху врагам.
 - А я уже никому больше не верю, - подавленно произнес Никита.
 - А это еще почему?
 - А до фига амбиций! Не построив обещанный  коммунизм, рвемся возводить капитализм.
 - Ладно, мужики, довольно об этом, ну его на хрен, итак, на нас все пялятся. Давай лучше на посошок и разойдемся с миром, а то стоим тут, как три Ленина на Плющихе! – И заметив, какую реакцию вызывали у сограждан его слова, тут же поправился: Ну, хорош, ржать, я хотел сказать - три тополя... будь оно не ладно!
 - А пущай глазеют, раз им интересно. А насчет мировой, на посошок, тут я согласен! – заключил полный.
 - Вот это другое дело, а то сразу кулаками махать... 
 
   Невольно оказавшись свидетелем разговора старых друзей, Новикову открылась одна простая истина:

   НИКОГДА ЕЩЕ и НИКОМУ НЕ УДАВАЛОСЬ ПОСТРОИТЬ СПРАВЕДЛИВОЕ ОБЩЕСТВО, ПРЕУМНОЖАЯ ЗАСЛУГИ ОДНИХ и ОПЛЕВЫВАЯ ДРУГИХ.

               
                ЯЗЫК ПРАВДЫ ПРОСТ.
               
                Луций Аней Сенека.

 
В июле 1996 Новиков стал невольным свидетелем того, как сторонники демократов, коммунистов и радикальной оппозиции устроили митинг по поводу очередных выборов президента Российской федерации.
 - Мы уже не страна, а – РАША (Россия по-английски) и скоро станем колонией запада, - кричали представители от КПРФ.
В ответ им оппозиционеры выкрикивали свое:
 - Долой КПСС, свободу угнетенным народам России!
Третьи, самые беспринципные, зачастую представляющие интересы запада, требовали международного суда над коммунистами и раздела государства на протектораты, подобно тому, как это было сделано в 45 году в Германии. Страсти разгорались нешуточные и когда милиция и ОМОН попытались разогнать демонстрантов, в ход пошли «Коктейль Молотова», камни, булыжники и другие подручные средства. Власти в ответ на беспорядки ударили по толпе брандспойтами и слезоточивым газом, и уже скоро на проспекте возникло побоище не хуже того, что творилось в Москве в начале 90-ых. Несколько десятков людей оставалось лежать на асфальте, лужи крови производили жуткое почти фантастическое впечатление, в это время раздалась автоматная очередь и над головами засвистели пули. Многие митингующие схватились за головы, некоторые просто легли на проезжую часть, в это время раздался нечеловеческий вопль. Тотчас же вооруженный ОМОН, орудуя налево и направо резиновыми дубинками, стал прорываться к эпицентру, где происходило самые кровавые столкновения. Женщины и богомольные старухи, оттесненные толпой на край тротуаров, с ужасом наблюдали за этой картиной...
 
Причиной всему стали очередные выборы президента и хотя победу одержал кандидат от коммунистической партии – Геннадий Бруталов, победу отдали представителю демократов – Вячеславу Казельцеву. Устав от предвыборных обещаний, безработицы, пустых магазинов и бандитской вакханалии, люди вновь проголосовали за представителя КПСС, высказав свое мнение: «Уж лучше так, по-старому, раз не могут, как все цивилизованные – по-человечески».
Как выяснилось позже, выборы были сфальсифицированы, впервые применив грязные технологии, действующая, демократическая власть устояла, что и вызвало законное недовольство большинства граждан. Как показало время, это были единственные выборы в России, которые поддержали США.

«Зачем демократам нужна победа такой ценой? – рассуждал Новиков. – Все тайное рано или поздно становится явным, и подтасовка результатов голосования рано или поздно откроется. Очевидно одно - нет прежнего единства в стране, и наступило смутное время, за которым последует безраздельное господство мафиозных структур и тогда мало не покажется никому. И все-таки, почему мы так держимся за прошлое? Может, боязнь столкнуться с реальностью, ну хотя бы неспособность противостоять абсолютной силе – силе денег, власти, удовольствий и прочего? Ведь мы, как известно сильно отстали от Запада и технологии наши устарели, и все-таки держимся, а вот на чем держимся – большой вопрос? Может на вере и любви или... на ненависти? Нет - первое созидает, а второе разрушает. И если говорят, что социалистическая система исчерпала себя, показав свою не жизнеспособность, тогда почему старики жизнеспособнее и терпеливее нас молодых? Я думаю, страдания делают человека человеком, иначе бы все давно превратились в зверей. Конечно, коммунисты явно завысили планку, когда пообещали построить коммунистическое общество к 80 году, а система, как известно, не выдержав испытаний на прочность, приказала долго жить, отсюда нигилизм и злоба, граничащие с безумием. И все-таки, интересная картина получается – социализм, как говорят, система бесчеловечная, а люди крепче были, это факт, и многое создать успели, с этим даже демократы согласны; и хотя часть партийной элиты успела переродиться в так называемых бизнесменов, лучше от этого ни кому не стало»...
 
Словно в унисон обуревающим мыслям, навстречу Новикову с недопитой бутылкой водки показался мужчина, одетый в поношенное платье и серый картуз. Из уст незнакомца донеслось:
         
                Не нужен нам берег турецкий
                И Африка нам не нужна!..
 
Проходивший рядом пожилой гражданин в старомодном костюме и шляпе одетой набекрень с некоторой язвительностью заметил:
 - Сейчас в пору петь другое: Загубили суки, загубили...
На что подвыпивший гражданин возразил:
 - А мне нравиться ЭТО! – и тут же продолжил пение.
Проводив взглядом не стойко державшегося на ногах гражданина, Новиков задумался над словами комсомольской песни, ставшей в свое время гимном трудовой страны: «А разве Африка, с ее бесчисленными богатствами и залежами нам не нужна? А геополитическое положение Черного континента и наши национальные интересы? Уйдем с материка навсегда – придут другие и обратят накопленный капитал и новых союзников уже против нас. В свое время, когда бомбили Боснию с Герцеговиной, многие даже думать не хотели по поводу возможной эскалации НАТО против России, казалось все далеко и нас не коснется, однако коснулось. Вот тебе менталитет обывателя: «И Африка нам не нужна», а ведь так думает большинство людей, детская наивность - не коснется, еще как коснется! Не заметили, как полстраны отдали (Выход из состава СССР союзных республик) и если начнется передел остального, а оно уже идет, мало не покажется»...

И спустя полгода в жизни Новикова ничего особенного не изменилось: он продолжал работать в комитете, выполняя отдельные поручения, связанные с переводами документов и разоблачением отдельных элементов преступивших закон, а на развалинах прежнего Союза, как и прежде, доминировали разрушительные тенденции.  Незаконная приватизация к этому времени охватила все беспокойное пространство, каким-то чудом все еще существовавшей страны. Банды, сколоченные в рейдерские «бригады», продолжали делить ее недра на части.

Мысль  о  своей  возлюбленной все  реже и реже приходила в голову Новикова: «Слишком далеко мы  друг от друга, вот уже третий месяц не общаемся, ни звоним друг другу, может, девушка нашла себе подходящего партнера и вышла замуж. Зачем ей иностранец с такой путаной биографией, одни хлопоты».
Уже скоро Клыков познакомил Новикова с одной женщиной по имени Карина, и хотя женщина была моложе Сергея и очень красива, прежнего чувства духовной близости, он не испытывал. Все было иначе и не вызывало отклика в душе...       

В 1998 в России произошел очередной экономический обвал – страна стояла перед выбором – нужны были решительные меры по спасению экономики и всей страны в целом. По России прокатилась волна терактов, звучали сепаратистские лозунги, призывавшие к всеобщему покаянию и  немедленному разделу страны. Русофобия к этому времени достигла неслыханных пределов. Участились случаи нападения на военных, количество нераскрытых преступлений возросло многократно, пропадало много людей и среди них совсем молоденькие женщины и даже дети. Количество граждан выезжающих за границу, превысило все допустимые нормы; многие заводы и фабрики прекратили свое существование, зарплаты платили мизерные, либо вообще не платили и рассчитывались бартером. Страна неумолимо скатывалась в пропасть – безработица и преступность, а с ним и вывоз капитала невиданных масштабов за границу буквально захлестнул всю страну.

Сергей не находил себе места, ему казалось, что все происходящее с ним, со страной, лишь дурной сон, наваждение: «Иначе, как апофеозом бездарности и шизофрении все происходящее не назовешь», - негодовал Новиков, видя, как на его глазах рушатся устои государственности.
Алчно взирающий на агонию некогда Великой страны Запад, потирал руки – Россия была наводнена шпионами и провокаторами; казалось еще немного и огромная страна, занимавшая шестую часть суши и производившая двадцать процентов мирового валового продукта, подарившая миру великих ученых и мыслителей, навсегда  исчезнет с лица земли...

Уже скоро в государственном аппарате последовали перестановки и место одряхлевшего, впадающего в маразм президента Казельцева на какое-то время сменил премьер Римаков. За короткий период времени ему удалось приостановить те разрушительные тенденции, которые господствовали со времен горбачевской перестройки; вновь, хоть и не в полную мощь, заработали заводы и предприятия и люди начали получать небольшую зарплату, но урон, нанесенный прежде, уже невозможно было ничем компенсировать – Россия балансировала на краю пропасти.

После очередного микроинфаркта, Новиков более трех недель пробыл в больнице, затем, по настоянию комитета, был направлен в санаторий «Лучистое» для поправки здоровья. На Лубянку за это время пришли новые люди, и впервые за многие годы комитет Госбезопасности возглавил инициативный молодой, подполковник Акишин. Он попытался усилить  контрразведку, прекрасно сознавая, что если это не сделать сейчас, завтра будет поздно. Были востребованы старые кадры и понемногу, шаг за шагом, ему удалось восстановить порядок в заметно поредевших рядах. Тем временем, размножающиеся, подобно плесени, миллиардеры, продолжали свое наступление на государственные структуры. Первый бой у олигархов был выигран в тот момент, когда удалось отвоевать газово-нефтяную и алмазодобывающую промышленность. И хотя под контроль государства отошло сорок процентов народного достояния, это была первая крупная победа, одержанная над криминалом и коррупцией.

Сергея Новикова очередной раз вызвали на Лубянку. Это было несколько неожиданно, поскольку беседа проходила в оперативном отделе с заместителем начальника по внешней разведке – полковником Труновым Олегом Константиновичем.

 - Мы вычислили штаб прочеченских главарей и им сочувствующих за рубежом, есть возможность присутствовать на одном из съездов в качестве журналиста. – Никто не справиться с этим заданием лучше вас, Сергей Аполинарьевич, ваш бесценный опыт и знание языков помогут нам в борьбе с сепаратизмом и терроризмом. Единственное, что меня беспокоит, это... ваше здоровье.
 - Чувствую себя нормально.
 - Сергей Аполинарьевич, мы полагаемся на ваш опыт и интуицию, лучше вас это никто не сделает.
 - Я готов выполнить задание.
 - Задача предельно простая и сложная одновременно. Если вам удастся выудить что-нибудь интересное на месте, мы сможем убить сразу двух  зайцев, облегчив при этом переговоры с американцами. – Что скажите, капитан?
 - Когда выезжать?
 - Сегодня вечером. Инструктаж и необходимые документы получите у Воронова.
   
Поздно вечером Новиков с паспортом на Пьера де Буа, представляющего «Независимую газету»  одной из стран третьего мира, прибыл в Монако...

На съезд «Борцов за права человека в России» явилось несколько одиозных фигур - известных чеченских и арабских террористов скрывающихся и щедро оплаченных за границей своими покровителями. Съезд был широко освещен прессой, которая представляла большинство крупных издательств; последний проходил на вилле одного из мультимиллионеров, нажившего свой капитал перепродажей акций и скупкой разорившихся горнодобывающих предприятий. Не обошлось без конфуза, когда один из английских журналистов назвал берлинский адрес, где происходила вербовка и подготовка террористов с Кавказа и Ближнего востока, так на квартире одного из них была обнаружена крупная партия наркотиков и огнестрельного оружия. Докладчик, до этого во всех грехах обвинявший Россию, как-то сразу сник и быстро уступил место другому оратору, который назвал виновником заокеанские службы не желающие советоваться с немецкими партнерами. Назревал скандал, который все-таки замяли, но осадок остался. Так уже на второй день ряд издательств опубликовал материал, в котором говорилось о нарушении элементарных прав и свобод граждан, а также скрытой террористической деятельности на территории уже самой Европы.

Новикову, под видом журналиста малоизвестного карликового государства в Океании – Пьеру де Буа, в тот же день удалось взять инклюзивное интервью у самого Басадова который, не скрывая амбиций, рассказал о далеко идущих планах на территории России. И хотя сроки и масштабы будущих операций не были оглашены, речь шла о диверсии на крупных российских объектах, в первую очередь атомных станций и военных заводах.
    

                ХОЧЕШЬ БЫТЬ ЛЮБИМЫМ – ЛЮБИ.

                Луций Аней Сенека.

Возвращаясь в гостиницу на набережной, с красивым видом на залив, перистыми пальмами и гуляющими в обнимку парочками, Новиков подумал о Пэй: «Жалко, что так случилось, потерял девчонку, которую искренне любил, и чувства наши были взаимны... Посмотрев на сверкающую гладь Средиземного моря, и понаблюдав за переливчатой игрой волн, он неожиданно повеселел:
 - А почему бы мне не позвонить ей сейчас и не... встретиться!»
Задумано – сделано. Уже через полчаса он связался по телефону с Пэй, а еще через сутки состоялась долгожданная встреча.

Когда Новиков увидел Пэй, входящую в зал ожидания в сиреневом платьице такую желанную и красивую, словно мечта, сразу понял, что уже никогда не сможет порвать с ней: «Какой же я кретин!..»
Секундами позже взгляды их пересеклись, и девушка, стуча каблучками, устремилась навстречу своему возлюбленному.

 - Господи, как я скучала, как я ждала этой встречи!
Новиков смотрел на нее, целовал глаза, гладил длинные шелковистые волосы и не верил своему счастью: Пэй была все так хороша и свежа, как прежде, только появившиеся к этому времени морщинки, делали лицо взрослее и вдумчивей.
 - Я тоже, родная, - И Новиков, снова осыпал ее градом поцелуев. Крепко обнявшись за плечи, они направились в отель. Едва девушка успела привести себя в порядок после долгого перелета, как он подхватил ее на руки, затем унес на тахту. Лаская друг друга, влюбленные отдались в едином порыве...
 - Господи, как мы могли выдержать все это время друг без друга?! – вопрошала девушка и снова прижималась к своему избраннику.
 - Не знаю. Я пытался не думать о тебе, но у меня ничего не получалось.
 - Как ты мог, Антуан?
 - Любимая!..
 - Почему ты не расскажешь мне о себе? Это связано с твоей работой?
 - Да!
 - И ты ни словом, ни намеком, не говорил мне об этом?
 - Я не мог.
 - Скажи, только честно, у тебя было много женщин до меня?
 - Если честно... - И Новиков прищурил глаза. – То я ужасный любовник, а молодые девушки вроде тебя, моя слабость!
   
Девушка остолбенела, но уже через несколько секунд ее прорвало:
 - Негодник, так я тебе и поверила! Ты обманываешь меня, я не верю!
И Пэй с показной яростью набросилась на своего кавалера, но тут же, оказалась в объятиях Сергея.
 - Уложив ее на спину, он начал целовать ее маленькую тугую грудь с коричневыми сосками, затем прильнул к животу.
 - Не нужно, я прошу тебя, что ты делаешь?..
 - Ты родишь мне сына и назовешь...
 - Я назову его Антуаном, дорогой!
 - Нет, Сергеем!..
 

Потом они долго гуляли по ночной набережной, засидевшись до утра в одном уютном кафе рядом с морем; вновь вернулись в гостиницу, где на шикарном двуспальном ложе, отдавались страстно и порывисто, казалось, забыв обо всем на свете...
На вопрос Пэй, который так мучил обоих: почему он не предпринимал ничего для их встречи. Новиков сжато, в двух словах дал понять, что до сих пор неволен принимать самостоятельные решения, что долго болел, что надеется быть вместе, как прежде, но уже навсегда. С облегчением вздохнув, девушка произнесла:
 - Больше всего на свете я боялась получить отказ и услышать неправду, а теперь я спокойна, ведь мы одно целое, правда?
 - Правда, милая!.. Ты только обещай, что не разлюбишь меня?
 - Обещаю, любимый!.. Мы должны быть вместе!
 - Я обещаю тебе сделать все для этого!..
   Спустя три незабываемых дня, Новиков проводил девушку в аэропорт на вечерний рейс – Монако - Йоханесбург, а часом позже сам вылетел в Москву.
 
По приезде, Новиков отчитался, предоставив руководству, неопровержимые факты и документы, о готовящихся терактах на территории страны. После публикации отдельных материалов в центральных и авторитетных мировых изданиях, таких, как «Дэйли Телеграф», «Таймс» и «Тагес Анцайгер», где были указаны некоторые имена и спонсоры террористической деятельности, по всему миру прокатилась буря протестов. Известные писатели, ученые и общественные деятели, включая многих лауреатов Нобелевской премии, резко осудили деятельность террористов и их покровителей. Впрочем, при этом имена хозяев так и не были названы. Итак, очередной раз Запад был уличен в подлоге и двойных стандартах.   

Уже в дороге, по возвращению домой, Новиков узнал, что после болезни старый президент вновь возглавил государство. Окружение Казельцева, состоящее из людей, прибравших к своим рукам государственную собственность и диктовавших свою волю президенту, вновь начало задавать тон. криминальные структуры в это время, как и в середине 90-ых заявили о себе с новой силой. Почувствовав безнаказанность, весь криминал, подобно гидре начал наступление на государственные структуры. Криминальные разборки и убийства «неугодных» депутатов и руководителей ряда предприятий стали едва ли не нормой. Противостояние между государственными структурами и криминалом, а также разборки между бандитскими группировками в это время достигло своего апогеи.

               
                Продолжение следует:  http://proza.ru/2020/12/03/1302