Семь-я. Часть 9. Глава 5

-  Триединство - это союз трёх сущностей, каждая из которых по-прежнему обладает внутренней свободой и правом выбора, находясь в одном сосуде. Это ответ на твой вопрос, - её шёпот мурашками прошёл по его телу.
-  Значит дух моего отца всё ещё существует?
-  Да. Но он не один, как ты понимаешь... - она встала с постели, собрала одежду, разбросанную по полу.
-  Ты всё-таки уходишь? Останься, останься со мной, прошу, хотя бы до утра!
-  Нет, мой мальчик. Все эти излишние нежности - путы зависимости для нас обоих. Выпустили жар, и хорошо, - Пом неспешно натягивала чулки. Фонари за окнами уже погасили, в доме стояла полная тишина.

-  Всё равно мы уже привязаны друг к другу, - если бы мог, он бы заплакал сейчас, как ребёнок. - Каждый раз, когда ты исчезаешь, я испытываю боль и отчаяние.
-  Мне тоже не просто уходить от тебя. Но стоит остаться, и мы оба сойдём с Пути. Предназначения у всех разные, Даня, мы пересекаемся, но не можем идти в одном направлении. У каждой планеты своя траектория полёта, я уже не говорю о галактиках.
   Он сдерживал себя, молчал, наблюдая за её движениями в свете лампы для чтения, фокусировавшей лучи на столе с бумагами. Казалось, что каждая линия её тела - создана именно для него, как вершина искусства. И этот пронзительный взгляд под тенью длинных ресниц, тёмные волосы, отливающие багряным закатом, брови, словно крылья летящей чайки, сладость манящих губ, тонкая длинная шея, впадинки над ключицей, упругая мягкость груди...
   "Как жаль, что я не художник!"
-  А ты попробуй! Ведь не узнаешь, пока не сделаешь.
-  Попозируй мне, без тебя не получится, - уцепился он за последнюю волосинку надежды.
-  Я останусь в твоей памяти надолго.
-  Это не то.
   И вновь молчание, глубокое, наполненное безысходной тоской предстоящей разлуки.
-  У меня ещё столько вопросов, - Даня мучительно подыскивал слова, чтобы она осталась.
   Пом с нежностью провела ладонью по его лицу, словно запечатлевая каждую черточку, как слепая, чтобы знать и помнить.
-  Ищи ответы, милый, чтобы я ни сказала, истина у каждого своя. Ты должен развиваться в других направлениях.
   Он хотел подняться.
-  Не вставай, меня не нужно провожать.
-  На улице тьма и холод...
-  Привычные для вечных странников обстоятельства. Я хорошо вижу в темноте и никогда не мёрзну, так что не переживай, мой хороший.
   У него сжало горло. Хотелось схватить её и не отпускать до самой смерти.
-  Ещё один глоток! - мольба, перед которой не устоять.
   Их губы соединились, впиваясь друг в друга, как умирающий от жажды припадает к спасительному роднику.
-  Всегда будет мало. И чем дальше, тем больше...

   Дан не сдерживал себя, когда она ушла. Он беззвучно рыдал в подушки, ещё пахнущие её духами и ароматом тела, пока не выплеснулся и не заснул.
   На утро он не мог найти подтверждение, была ли Памела вообще? Или всё привиделось? Только сладость по телу, да память кожи, говорили о том, что встреча всё-таки состоялась.
 
   Жизнь не останавливается, чтоб с нами не происходило. Даниил купил разные краски, кисти, приспособления для живописи и начал пробовать рисовать. Но нельзя описать то, что чувствуешь, особенно, неумелой рукой дебютанта. Эскизы сгорали в камине, один за другим, их никто так и не увидел, кроме огня.
   А огонь и Памела - одна стихия. Попытки юноши забавляли и трогали её за душу, словно письма из далека, послание за посланием, не совершенные, но полные искренней любви и нежности. Она считывала их и восхищалась. Ещё никто и никогда её так не любил и наверное, уже не полюбит.
-  Что же мне делать с тобой, птенчик?! - её слова долетели до него, словно сказаны где-то рядом.
   "Никогда не привыкну, что огонь, как портал, передаёт связь... Может мне самому стать огнём? Спалить себя дотла, чтобы быть с тобою рядом?"
-  Не смей! Ты мне нужен живой.
-  Если б я тебе был нужен, ты бы осталась со мной.

-  Опять говоришь сам с собой?! - Наташа пошевелила поленья, увидев догорающий краешек рисунка. - Сын, ты стал художником и не показываешь нам свои работы?
-  Мам, они не получаются.
-  Ну, судя по тому, что я успела увидеть, совсем даже не плохо.
-  Ты не понимаешь! Они далеки от... - он осёкся, не желая при матери упоминать драгоценное имя, зная её отношение.
-  Совершенства? Картины и не должны быть совершенными, иногда привлекает в них совсем иное, своё видение, стиль, передача красок и света, эмоции, запечатлённые в мазках..
-  Прости, это личное.
-  Ты всё ещё думаешь об этой женщине?
-  Как бы тебя это не пугало, так будет всегда.
-  Она - ведьма, как Агнешка! Та же сила, своенравность, убийственная красота! Сынок, такие женщины приносят только смерть... Вспомни отца.
-  Да, теперь я его понимаю, как никто другой! Тебе придётся с этим смириться, мам, иначе ты меня потеряешь гораздо раньше, чем я умру! - он ушёл и хлопнул дверью за собой.
   Глаза матери стали влажными от слёз.
   "За что, Господи, мне наказание это?! Сначала Эрик, теперь и сын. Не защитить, не укрыть, не вразумить, не спрятать... Проклятая любовь!" - сердце ныло в груди уже давно. То прихватывало, то отпускало. Наташа не обращала на это внимания, никому не жаловалась, к врачам не обращалась.
   Дариен появился в проёме двери. Сразу же стало легче.
-  Иди ко мне, мой родной, дай я тебя обниму! Если бы ты только знал, как сильно я тебя люблю!
-  Я знаю, - он обхватил её руками, на уровне талии, прижал голову к груди. Глаза у ребёнка стали тёмно-синими, как океан. - Всегда тебя любил...
   Наташа вздрогнула, словно её пронзило судорогой. Этот взгляд! Его взгляд! Она узнает его из тысячи, из миллиона.
-  Прости меня, ради Бога!.. - вырвалось из сердца, вместе с угасающей болью.
-  И ты меня прости.

Продолжение: http://proza.ru/2020/12/05/1117