Уильям Шекспир. Гамлет. Акт IV

АКТ ЧЕТВЁРТЫЙ

СЦЕНА первая

Комната в замке. Входят КОРОЛЬ, КОРОЛЕВА, РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН.

КОРОЛЬ.   Откройте нам причину ваших вздохов.
Скажите только прямо: мы поймём.
Так, где ваш сын?

КОРОЛЕВА.   Оставьте ненадолго нас вдвоём.

РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН уходят.

КОРОЛЬ.   Ну что, Гертруда? Как наш Гамлет?

КОРОЛЕВА.   Бушует словно ураган на море,
Когда тот рьяно борется с волнами.
В припадке, слыша за ковром шуршанье,
Он шпагу выхватил и с криком «Крыса!»,
Собою не владея, старика
Проткнул через ковёр.

КОРОЛЬ.                О, боже! Ужас!
Такая ж участь нас бы там постигла.
Его свобода есть для всех угроза,
Для каждого, особенно для нас.
Кто будет отвечать за злодеянье?
Придётся нам, ведь мы не отдалили
Безумца от двора: так велика
Была тогда у нас к нему любовь;
Не понимали мы, что надо делать.
Подобно заболевшему, — в испуге
Скрывали неприятную болезнь,
И вот расплата. Где же он теперь?

КОРОЛЕВА.   Несчастного убитого унёс.
Но всё же в нём видны среди безумья
Частички чистоты, как в минерале
Блестит металл; он очень сожалеет.

КОРОЛЬ.   Пойдём, Гертруда!
Не позже, чем вершин коснётся солнце,
Отчалит он отсюда. Мы должны,
Используя сановное влиянье,
Смягчить злодейство это. Гильденстерн!

Возвращаются РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН.

Друзья, возьмите в помощь слуг.
Убил Полония безумец Гамлет
И утащил из спальни королевы.
Найдите Гамлета, составьте разговор.
В часовне спрячьте тело. Торопитесь.

РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН уходят.

Идём, Гертруда. Надо известить
Своих друзей, обдумать вместе с ними
Всё происшедшее…
Быть может, сплетни выстрелом из пушки
Промчатся мимо нас, неся заряд
Отравы, а потом взорвутся где-то,
Нас не задев. Пойдём, уходим прочь!
Душа разлад не в силах превозмочь.

Уходят.


СЦЕНА вторая

Другая комната в замке. Входит ГАМЛЕТ.

ГАМЛЕТ.   Убрал куда положено.

РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН. (За сценой.) Гамлет!
Лорд Гамлет!

ГАМЛЕТ.   Что там за шум? Кто Гамлета зовёт?
Да вот они идут.

Входят РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН.

РОЗЕНКРАНЦ.   Куда вы дели мертвеца, милорд?

ГАМЛЕТ.   С таким же прахом я его смешал.

РОЗЕНКРАНЦ.   Скажите, где он, чтобы мы могли
Снести его в часовню.

ГАМЛЕТ.   Надежд не возлагайте.

РОЗЕНКРАНЦ.   Каких надежд?

ГАМЛЕТ.   Что я секреты ваши сохраню, в ущерб своим. К тому же мне беседовать зазорно с губкой. Мне — сыну короля.

РОЗЕНКРАНЦ.   По-вашему, я — губка, принц?

ГАМЛЕТ.   Да, губка, которая вбирает от короля воздаяния, награды, и мнимое величие. Вот такие служаки больше всего нужны королю, про запас. Он, как та обезьяна, держит их под языком, но не глотает. Когда ему понадобится, он выжмет из вас всё —  и губка снова сухая.

РОЗЕНКРАНЦ.   Я вас не понимаю, принц.

ГАМЛЕТ.   Ну и прекрасно: застряла шутка в глупом ухе.

РОЗЕНКРАНЦ.   Милорд, скажите нам, где тело, а затем мы вместе пойдём к королю.

ГАМЛЕТ.   Тело с королём, но король не с телом. Король — это такая вещь…

ГИЛЬДЕНСТЕРН.   «Вещь», милорд?

ГАМЛЕТ.   Неовеществлённая. Ведите меня к нему. Прячься, прячься, лисий хвост, мы тебя найдём.

Уходят.


СЦЕНА третья

Другая комната в замке. Входит КОРОЛЬ со свитой.

КОРОЛЬ.   Послал за ним, и тело чтоб нашли.
Свободен он — вот в этом вся опасность!
Но строго по закону наказать
Его не можем. Он любим толпой,
Которая рассудку вопреки,
Глазам своим лишь верит. Тяжесть кары
Для них важней, чем тяжесть преступленья.
И, чтоб никто ни в чём не заподозрил,
Мы скажем, что отъезд его поспешный
Решён давно. Опасную болезнь
Лекарством сильным лечат иль никак.

Входит РОЗЕНКРАНЦ.

Ну что у вас? Что скажете?

РОЗЕНКРАНЦ.   Увы, милорд, добиться мы не можем,
Куда он спрятал тело.

КОРОЛЬ.                Где же он?

РОЗЕНКРАНЦ.   Милорд, мы привели его, он здесь,
Ждёт вашей воли.

КОРОЛЬ.   Сюда его ведите!

РОЗЕНКРАНЦ.   Эй, Гильденстерн! Веди сюда милорда.

Входят ГАМЛЕТ и ГИЛЬДЕНСТЕРН.

КОРОЛЬ.   Так где Полоний, Гамлет?

ГАМЛЕТ.   На ужине.

КОРОЛЬ.   На ужине! Каком?

ГАМЛЕТ.   Не там, где он ест, а где едят его: там некий созыв особо важных червяков. Червь — самый главный по еде. Мы откармливаем разную живность себе на пропитание и откармливаем себя для червей. Толстый король и тощий бедняк — две перемены блюд на одном и том же столе.

КОРОЛЬ.   Увы, но это так!

ГАМЛЕТ.   Можно ловить рыбу на червя, который ел короля, и есть рыбу, которая ела этого червя.

КОРОЛЬ.   О чём это ты?

ГАМЛЕТ.   Нет, просто я хочу сказать, что король может проскочить через кишки нищего.

КОРОЛЬ.   Где Полоний?

ГАМЛЕТ.   На небесах. Пошлите туда, чтобы в этом убедиться. Если его там не найдут, поищите сами, но уже в другом месте. Но если не будете его искать в течение месяца, то ваш нос найдёт его на лестнице, ведущей на галерею.

КОРОЛЬ.   (Слугам.) Ступайте и найдите там его.

ГАМЛЕТ.   Он вас дождётся непременно. (Слуги уходят.)

КОРОЛЬ.   Мы за твою судьбу боимся, Гамлет.
Нам дорога она, весьма прискорбны
Для нас твои поступки. Должен ты
Немедленно отплыть на корабле.
Готово всё, надуты паруса,
Попутчики тебя сопроводят
До Англии.

ГАМЛЕТ.   До Англии?

КОРОЛЬ.   Да, Гамлет.

ГАМЛЕТ.   Хорошо.

КОРОЛЬ.   Ты наши замыслы прекрасно понял.

ГАМЛЕТ.   Я знаю ангела, который видит их. Ну что ж, пора мне в Англию! Прощай, дорогая мать.

КОРОЛЬ.   И любящий отец, Гамлет.

ГАМЛЕТ.   Мать — это отец и мать, как муж и жена, ведь муж и жена — одна плоть, значит — прощай мать. Пора в Англию! (Уходит.)

КОРОЛЬ.   Скорей за ним, и вместе на корабль.
И выйти в море вы должны сегодня.
Ступайте! Вся поклажа на местах,
Распоряженья выданы, спешите.

РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН уходят.

И, если чтишь меня, король английский,
А я могу заставить это сделать,
Ведь шрам от датского меча ещё
Не затянулся, и покорно ты
Склоняешь голову как суверен,
Ты должен, письма прочитав мои,
Казнить немедля Гамлета. Возьми
И сделай это, Англичанин, сделай!
В моей крови он будто лихорадка,
И твой поступок будет мне леченьем,
Иначе жизнь покажется мученьем.

Уходит.


СЦЕНА четвёртая

Равнина в Дании. Входят ФОРТИНБРАС, КАПИТАН и солдаты на марше.

ФОРТИНБРАС.    К Датчанину ступайте, капитан.
Скажите: «Обещанье Фортинбрасу
Давали вы на пропуск войск его.
Он воли вашей ждёт». Куда идти
Вы знаете. И, если соизволит
Его величество нас лицезреть, —
Мы явимся.

КАПИТАН.           Исполню всё, милорд.

ФОРТИНБРАС.   Вперёд, отряд!

ФОРТИНБРАС и солдаты уходят. Входят ГАМЛЕТ, РОЗЕНКРАНЦ, ГИЛЬДЕНСТЕРН и другие.

ГАМЛЕТ.   Чьё это войско, сэр?

КАПИТАН.   Норвежцы, сэр.

ГАМЛЕТ.   Куда они идут?

КАПИТАН.   На Польшу.

ГАМЛЕТ.   А кто командует?

КАПИТАН.   Племянник старика Норвежца Фортинбрас.

ГАМЛЕТ.   Вам Польша, сэр, нужна, быть может, вся
Иль только часть?

КАПИТАН.   По правде говоря, без лишних слов, —
Забрать хотим мы небольшой клочок
Не нужный никому: одно названье.
За пять дукатов я б не взял внаём.
Ни Польша, ни Норвегия продать
Дороже, чем за пять его не смогут.

ГАМЛЕТ.   Поляки всё равно обороняют?

КАПИТАН.   Там защищает целый гарнизон.

ГАМЛЕТ.   Двух тысяч душ и двести тысяч крон
Не жаль угробить за кусок дерьма.
Мир и богатство — почва, где гнойник
Сначала зреет, а потом прорвётся,
Распространяя смерть. Спасибо, сэр.

КАПИТАН.   Храни вас бог. (Уходит.)

РОЗЕНКРАНЦ.                Продолжим путь, милорд?

ГАМЛЕТ.   Ступайте. Я попозже.

Уходят все, кроме Гамлета.

Всё, что вокруг я вижу, мне велит
Скорее мстить. Но человек ли тот,
Кто только есть и спать имеет целью?
Животное, не более того.
Наверно, тот кто в нас вложил способность
О прошлом помнить и смотреть вперёд,
Не зря нам дал богам присущий разум,
Который оставлять нельзя без дела.
Животная беспечность иль напротив
Излишние исканья и сомненья —
Вредны для наших замыслов и планов.
В раздумьях тех содержится лишь четверть
Полезных мыслей, остальное — трусость.
Зачем твердить: «Я это должен сделать»,
Хотя на то есть воля и возможность?
Вот мощную, огромную армаду
Ведёт юнец, честолюбивый принц.
Беспечно насмехаясь над судьбой,
В заложники взяв смертные творенья,
Он сгубит войско ради пустяка.
Велик лишь тот, кто без большой причины
Не шелохнётся даже, но когда
Задета честь, — пусть повод просто мелочь, —
Он будет биться. Ну а как же я?
Бездействую, когда отец убит,
Мать опозорена, а разум мой
И кровь бурлят от гнева: просто сплю.
К тому же горько видеть двадцать тысяч
Приговорённых к смерти, что идут
В могилу, как в постель, чтоб умерев,
Добыть пустую славу гордецу,
Потешить прихоть... А на том клочке
Для битвы места нет и для могил…
Жестоким буду в помыслах своих,
Иначе, вижу, пользы нет от них!

Уходит.


СЦЕНА пятая

Эльсинор. Комната в замке. Входят КОРОЛЕВА, ГОРАЦИО и ДВОРЯНИН.

КОРОЛЕВА.   Нет, говорить я с ней не буду.

ДВОРЯНИН.   Она докучлива и явно бредит,
И вызывает жалость.

КОРОЛЕВА.   Что с ней случилось?

ДВОРЯНИН.   Всё время вспоминает об отце,
Ругает мир, хватается за сердце,
И сердится по пустякам, слова
Её невнятны и бессвязна речь.
Однако при желании возможно
Найти в них скрытый смысл и сделать вывод,
А также мысль свою присовокупить.
Все жесты и гримасы и киванья,
Как будто говорят о чём-то важном,
Трагичном, и уму непостижимом.

ГОРАЦИО.   Поговорить с ней нужно, а не то
Опасные для нас возникнут сплетни.

КОРОЛЕВА.   Пускай войдёт сюда. (ДВОРЯНИН уходит.)
(В сторону.) Душе моей греховной и больной
Любая весть покажется дурной.
Вот так вину высвечивает страх,
Других пытаясь уличить в грехах.

Возвращается ДВОРЯНИН с Офелией.

ОФЕЛИЯ.   Где прелесть Дании, где королева?

КОРОЛЕВА.   Офелия, что с вами?

ОФЕЛИЯ.   (Поёт.) Как ты узнаешь милого
Вблизи иль вдалеке?
Он в шляпе и сандалиях
И с посохом в руке.

КОРОЛЕВА.   О чём поёшь ты, милочка?

ОФЕЛИЯ.   Что-что? О, нет!  Послушайте, прошу! (Поёт.)
Он умер, леди, нет его.
Он превратился в прах.
Над ним зелёная трава,
Плита лежит в ногах.

КОРОЛЕВА.   Офелия, очнитесь…

ОФЕЛИЯ.   Прошу, послушайте. (Поёт.)
Саван белоснежный…

Входит КОРОЛЬ.

КОРОЛЕВА.   Вот, гляньте на неё, милорд!

ОФЕЛИЯ.   В головах — цветок.
Не унять безбрежный
Горьких слёз поток.

КОРОЛЬ.   Как поживаете, дорогая?

ОФЕЛИЯ.   Прекрасно, слава Господу! Говорят, сова была дочкой пекаря. Боже праведный, мы знаем, кто мы есть, но не знаем, чем можем стать. Благослови Бог ваше застолье!

КОРОЛЬ.   Всё грезит об отце.

ОФЕЛИЯ.   Прошу вас, никому об этом не говорите. А если спросят, что всё это значит, скажите так: (Поёт.)
Я утром в Валентинов день
Пришла к тебе под дверь,
Твоею Валентиной стать
Хотела я, поверь.
Проснулся он, услышав стук,
И девушку впустил.
А вечером не девушку
До дому проводил.

КОРОЛЬ.   Офелия, дорогуша!

ОФЕЛИЯ.   Сейчас, сейчас, закончу: (Поёт.)
Клянусь распятием святым —
Нет у мужчин стыда!
Они, когда возможность есть,
Так делают всегда.
Жениться обещал пред тем,
Как мять и целовать.
А после говорит:
«Женился, если б ты ко мне
Не прыгнула в кровать».

КОРОЛЬ.   И давно это с ней?

ОФЕЛИЯ.   Надеюсь, всё будет хорошо. Но надо набраться терпения. Я сразу начинаю плакать, только подумаю, что его положили в холодную землю. Мой брат узнает об этом. Благодарю вас за добрый совет. Подайте мне карету! Доброй ночи, сударыни, доброй ночи, дорогие сударыни, доброй ночи. (Уходит.)

КОРОЛЬ.   Прошу, за ней следите неотступно.

ГОРАЦИО уходит.

Есть страшный яд, ему названье — скорбь.
Отцова смерть её гнетёт, Гертруда.
Беда всегда приходит не одна, —
Нагрянут разом все. Сперва отец
Офелии убит, затем ваш сын 
Был выслан из страны: сам виноват.
К тому ж — брожение умов в народе
Про смерть Полония. Его мы зря
Тайком похоронили. А теперь —
Офелия чудит, утратив разум.
А без него — мы миражи иль звери.
И напоследок — главная беда:
Лаэрт к нам скрытно прибыл из Парижа.
Задумчив, мрачен и собрал все сплетни
От шептунов, плодящихся везде,
И отравляющих Лаэрту слух
Рассказами гнуснейшими о смерти
Его отца. Не зная правды всей
Винят в том нас и лгут везде, Гертруда.
Ложь бьёт по мне из каждого угла
Картечью смертоносной.

Шум за сценой.

КОРОЛЕВА.                Что за шум?

КОРОЛЬ.   Швейцарцы где мои? На пост, к дверям!

Входит другой ПРИДВОРНЫЙ.

Что там стряслось?

ПРИДВОРНЫЙ.               Спасайтесь, государь:
И океан, что вырвался на берег,
Не так стремительно съедает сушу,
Как мчится к нам мятежников толпа,
Снимая стражу. Их вожак — Лаэрт,
И чернь его считает королём.
Как будто мы живём в начале мира,
Забыта древность, слово — не закон.
Кричат: «Лаэрт — король! Он нами избран!»
Шум, крики, шапки вверх, рукоплесканья:
«Лаэрт — король! Он будет королём!»

КОРОЛЕВА.   Взяв ложный след, загавкали задорно
Псы подлые. Датчане, все назад!

Шум за сценой.

КОРОЛЬ.   Сломали двери.   

Входят вооружённый ЛАЭРТ и ДАТЧАНЕ.

ЛАЭРТ.   Где здесь король? Уйдите, господа.

ДАТЧАНЕ.   Нет, мы войдём.

ЛАЭРТ.                Прошу, останьтесь там.

ДАТЧАНЕ.   Что ж, так и быть.

ЛАЭРТ.   Благодарю. Ну что, король-мерзавец,
Отдашь отца?

КОРОЛЕВА.             Лаэрт, не горячитесь.

ЛАЭРТ.   Найдись во мне холодной крови капля,
Тогда отец мой станет рогоносцем,
Бастардом —  я, а мать мою святую
Объявят шлюхой.

КОРОЛЬ.                Лаэрт, о чём ты?
Что за мятеж титанов ты возглавил?
Оставь Гертруда, гнев его не страшен.
Меня всегда хранит десница божья.
Измена погрозит, но короля
Удар минует. Ты скажи, Лаэрт:
Чем так взволнован?  Погоди, Гертруда.
Давай же, говори!

ЛАЭРТ.   Где мой отец?

КОРОЛЬ.                Он умер.

КОРОЛЕВА.   Но король не виноват.

КОРОЛЬ.   Пусть спрашивает всё.

ЛАЭРТ.   Но как он умер? Только без вранья!
К чертям все клятвы, преданность туда же!
И благочестие и совесть — в бездну.
Мне наплевать на ужас вечных мук.
Всем говорю: ни наш мир, ни загробный
Мне не указ. А дальше — будь, что будет.
Я отомщу!

КОРОЛЬ.            Что может помешать?

ЛАЭРТ.   Лишь собственная воля, но не мир.
Найду возможность — сделаю как надо,
И средства есть.

КОРОЛЬ.                Но дорогой Лаэрт,
Желая мстить, вдруг ты сметёшь всё в кучу,
Друзей смешав с врагами, как игрок
Cметает ставки, счастливо взяв банк
На горе проигравшим?

ЛАЭРТ.   Нет, я найду врагов.

КОРОЛЬ.                Узнать их хочешь?

ЛАЭРТ.   Конечно же. Ну а друзьям отца
Объятья я раскрою, и отдам,
Как пеликан, всю кровь.

КОРОЛЬ.                Вот говорит
Достойный, благородный сын того,
В чьей смерти, видит бог, я не виновен.
Мне твой отец был дорог, я скорблю.
Пусть в разум твой проникнет эта мысль,
Как свет дневной — в глаза.

ДАТЧАНЕ.   (За сценой.) Пускай войдёт.

ЛАЭРТ.   Что там за шум?

Возвращается ОФЕЛИЯ.

О, гнева пыл — весь высуши мой мозг,
Соль слёз — в семь раз сильнее жги глаза.
Клянусь, что полной мерой я воздам
За твой больной, о, роза мая, разум.
Тогда весы в мою покажут пользу.
Офелия, дитя моё, сестра!
Способен ли угаснуть юный ум
Как угасает жизнь у старика?
Любовь сильна настолько, что готова
Отдать себя с избытком.

ОФЕЛИЯ.   (Поёт.) Его в последний путь везут,
Лежит с лицом открытым.
Тра-ля,ля, ля, тра-ля, ля,ля,
Немало слёз пролито.
Прощай, мой голубь!

ЛАЭРТ.   Будь в здравом ты уме, призыв твой к мести
Звучал бы с меньшей силой.

ОФЕЛИЯ.   (Поёт.) Вы пойте все: ему не встать,
Ему не встать, не встать.
Ну надо же, опять всё по кругу! Это коварный управитель умыкнул дочь хозяина.

ЛАЭРТ.   Нелепица, а говорит о многом.

ОФЕЛИЯ.   Вот розмарин, он улучшает память; возьми, мой друг, на память. А это фиалка, она будит мысли.

ЛАЭРТ.   Вот они — свидетельства безумия, где мысли — там воспоминанья.

ОФЕЛИЯ.    Это фенхель для тебя, и лютик. А это рута тебе, и мне тоже. Её зовут травой воскресной милости Господней.
Ты, наверное, примеришь её на себя по-другому. Вот маргаритка. Я хотела дать тебе фиалки, но они все увяли, когда умер мой отец. Говорят, он умер достойно.
(Поёт.) Моя ты радость, Робин дорогой…

ЛАЭРТ.  Печаль и скорбь, весь ад внутри себя
Она смогла так мило приукрасить.

ОФЕЛИЯ.   (Поёт.) Домой он разве не придёт?
Домой он разве не придёт?
Он там, где вечный сон,
Лежит в могиле он,
Домой он больше не придёт.
Бела словно снег его борода,
И волос как лён у него.
Не сможет он встать,
Не надо страдать,
Помилуй Бог душу его!
И все христианские души помилуй, Господь. Да пребудет с вами Бог. (Уходит.)

ЛАЭРТ.   Ты слышишь это, Господи?

КОРОЛЬ.   Скорбь общая у нас с тобой, Лаэрт,
Не отрицай. Иди, поговори
С друзьями поумней, и пусть они
Рассудят это дело беспристрастно.
И если обнаружат, что мы прямо
Иль косвенно причастны к злодеянью,
То всё, что есть у нас — корону, жизнь,
От нас ты примешь в качестве расплаты.
Но, если нет, — вооружись терпеньем,
Тогда мы посодействуем вернуть
Твоей душе покой.

ЛАЭРТ.                Да будет так!
Сплошные тайны: смерть и погребенье,
Отсутствие герба, меча, наград,
Обрядов, предназначенных для знати.
И камни вопиют, и небо, и земля.
Здесь нужен суд.

 КОРОЛЬ.              Всё верно, нужен суд.
Виновному пусть голову снесут.
Идёмте же за мной.

Уходят.


СЦЕНА шестая

Другая комната в замке. Входят ГОРАЦИО и слуга.

ГОРАЦИО.   Кто хочет говорить со мной?

СЛУГА.   Матросы, сэр. По их словам, у них для вас есть письма.

ГОРАЦИО.   Ну что ж, пускай войдут. (Слуга уходит.)
Представить не могу, откуда мне
Посланье, от Гамлета, должно быть.

Входят матросы.

ПЕРВЫЙ МАТРОС.   Храни вас Бог, сэр.

ГОРАЦИО.   Тебя пусть тоже Бог хранит.

ПЕРВЫЙ МАТРОС.   Будем надеяться, что он нас не забудет. Вот письмо для вас, сэр. От одного человека с корабля, идущего в Англию. Если вас зовут Горацио, значит вам.

ГОРАЦИО.   (Читает.) «Горацио, когда прочтёшь моё письмо, посодействуй этим матросам встретиться с королём, у них есть для него письма. И двух дней не прошло после отплытия, как мы были замечены хорошо вооружёнными пиратами, которые погнались за нами. Нас подвёл тихий ход нашего парусника, поэтому пришлось драться. В пылу битвы я попал на борт неприятельского судна, оно тут же отчалило, и я оказался единственным пленником пиратов. Хоть они и разбойники, но им хватило благоразумия обойтись со мной вполне великодушно. Они знают, кто я, поэтому я вынужден выполнить их требования. Пусть король получит мои письма, а ты мчись ко мне, как будто убегаешь от смертельной опасности. В моих словах будет такое, от чего у тебя отнимется язык, хотя слова эти довольно мягкие для такого непростого дела. Эти славные парни сопроводят тебя ко мне. Розенкранц и Гильденстерн держат курс на Англию, о них я тебе потом многое расскажу. Прощай! Твой, как ты знаешь, Гамлет».
Идём со мной, вы отнесёте письма,
И поспешим немедленно к тому,
Кто вас послал ко мне.

Уходят.


СЦЕНА седьмая

Другая комната в замке. Входят КОРОЛЬ и ЛАЭРТ.

КОРОЛЬ.   Теперь, надеюсь, я в твоих глазах
Оправдан так, что в сердце числюсь другом.
Ведь слышал ты, наверное, от многих,
Что погубивший твоего отца,
Хотел убить меня.

ЛАЭРТ.                Похоже, так.
Но вы скажите, почему тогда
Избегнул тот преступник наказанья,
Хотя обезопасить вам себя
Велел ваш здравый ум?

КОРОЛЬ.                Причины две:
Тебе они покажутся пустыми,
Но для меня они важны безмерно.
Он королевой нежно обожаем,
Она ведь мать ему. А я не знаю,
Мне благо иль несчастье — королева?
В ней жизнь моя, я связан с ней душой,
Вращаться обречён в её орбите.
Ещё причина, что судить его
Открыто не могу — простой народ,
Питающий к нему большие чувства,
Сродни любви, которая грехи
Все прячет вглубь. Она как тот ручей,
Что превращает древесину в камень,
Обожествляя пень. Она как ураган,
Все стрелы развернёт к стрелку.

ЛАЭРТ.   Я потерял отца, моя сестра
В отчаянье глубоком. Ведь она,
Уж если знать, какой она была,
То это — совершенство, потому
Я не могу не мстить, и мстить я буду!

КОРОЛЬ.   Ты не волнуйся, и спокойно спи.
Не думай, что я глуп и слабоволен,
И весь трясусь от страха. Скоро ты
Услышишь кое-что.  А твоего
Отца я очень уважал, и потому,
Надеюсь, нет сомнений…

Входит гонец с письмами.

Что такое?

ГОНЕЦ.              Милорд, от принца письма.
Вот вашей милости, вот королеве.

КОРОЛЬ.   От Гамлета? Но кто же их принёс?

ГОНЕЦ.   Матросы будто бы, я их не видел.
Отдали письма Клавдио, тот — мне.

КОРОЛЬ.   Лаэрт, послушай. А ты ступай. (Гонец уходит.)
(Читает.) «Великий и могущественный! Должен уведомить вас, что я, обобранный, высажен на берег вашего королевства. Завтра я буду просить соизволения предстать перед вашими королевскими очами и тогда, испросив вашего согласия, поведаю о тех обстоятельствах, которые вынудили меня к столь неожиданному и ещё более странному возвращению. Гамлет».
Что это значит? Остальные где?
Всё это измышленья или правда?

ЛАЭРТ.   Вы узнаёте руку?

КОРОЛЬ.  Да, почерк Гамлета. «Обобранный!»
А вот приписка: «Я совсем один».
Что скажешь мне на это?

ЛАЭРТ.   Я в недоуменье. Но пусть приходит.
Мне всё же согревает душу мысль:
Придёт мой час — скажу ему в глаза:
«Ты сделал то же самое!»

КОРОЛЬ.                Лаэрт!
Другого от тебя не ожидал.
Позволь помочь тебе.

ЛАЭРТ.                О, да, милорд!
Любая помощь, кроме примиренья.
         
КОРОЛЬ.   Ты примирись с собой. Раз он вернулся,
Не помышляя больше о поездке,
Его я завлеку рисковым делом,
Которое я только что замыслил,
Оно его наверняка погубит.
И никого ни в чём не обвинят,
И королева-мать не усомнится,
Увидев в том случайность.

ЛАЭРТ.                Я, милорд,
Ваш замысел охотно воплощу,
Располагайте мной.

КОРОЛЬ.                Ну что ж, прекрасно.
Когда ты уезжал, то Гамлет был
Наслышан много о твоих уменьях,
И в том числе одно, в котором ты
Блистаешь, возбудило зависть в нём,
Хотя оно не главное…

ЛАЭРТ.                Какое?

КОРОЛЬ.   Оно подобно ленточке на шляпе,
Которая послужит украшеньем
Лишь для беспечного юнца, а зрелость
Уже предпочитает соболя, —
Чтоб кровь согреть и выглядеть солидно.
Прошло два месяца с тех пор, как здесь
Гостил один нормандец.  Я французов
Перевидал немало на войне, —
Наездники отличные, но этот, —
Кудесник, сей бравый шевалье в седло
Как врос, такое вытворял. … Они
Вдвоём с животным благородным были
Единым целым. Никогда подобных
Не наблюдал я трюков.

ЛАЭРТ.                Кто? Нормандец?

КОРОЛЬ.   Нормандец.

ЛАЭРТ.   Я жизнь отдам в залог — Ламонд!

КОРОЛЬ.   Он самый!

ЛАЭРТ.   Прекрасно с ним знаком! Он просто клад.
Сияет как жемчужина в короне.

КОРОЛЬ.   Тебя Ламонд хвалил, и восхищался
Успехами твоими в фехтованье,
Искусством нападенья и защиты,
Особо в упражнениях с рапирой.
Однажды он воскликнул: «Вот бы глянуть
На состязанье, где бойцы — Лаэрт
И кто-нибудь достойный!» А ещё:
«Французские бретёры не сравнятся
Ни в глазомере с ним, ни в быстроте,
И ни в защите». Гамлет стал завистлив,
Ждал твоего приезда, чтоб сразиться.
И вот теперь…

ЛАЭРТ.                И что теперь, милорд?

КОРОЛЬ.  Тебе, Лаэрт, отец был вправду дорог?
Печаль твоя картинна, а ты сам
Бездушный лик?

ЛАЭРТ.                Что за вопрос, милорд?

КОРОЛЬ.   В твоей любви к отцу не сомневаюсь.
Однако мне известно — у любви
Имеется свой срок. Я знаю много
Примеров этому: умерит время
Любовный жар, потом загасит искры…
Вдобавок, есть у пламени фитиль
Который выгорает сам собой.
Ничто не вечно: благости избыток
Всё ж приведёт к концу от пресыщенья.
Раз ты задумал что-то — сразу действуй,
Пока желанье есть, потом желанье
Отложится на время иль исчезнет.
Язык и руки, дел случайных куча, —
Бездействию способствуют прекрасно.
И вот «хочу» меняется на «должен»,
И мы вздыхаем тяжко. Впрочем, к делу:
Вернулся Гамлет. Сможешь доказать
Что сын ты своего отца, иль месть —
Одни слова?

ЛАЭРТ.                Прирежу даже в церкви!

КОРОЛЬ.   Святое место не спасёт убийцу.
Повсюду месть настигнет. Но, Лаэрт,
Ты подожди, не выходи из дома.
Когда вернётся Гамлет, то ему,
Доложат, что ты здесь, превознесут
Твои уменья, вдвойне прибавив славы,
Что создал тот француз. И вот тогда
Мы вас сведём и заключим пари.
Беспечно он не глянет на рапиры,
А, ты, сменив тайком тупую острой,
Как будто в безобидном состязанье,
Отточенным ударом острой шпаги
Отплатишь за отца.

ЛАЭРТ.                Я так и сделаю!
Для верности, конец клинка покрою
У знахаря добытым зельем. Стоит
Смочить им накануне нож, потом
Царапнуть до крови, то ни одна
Припарка из целебных трав, что собраны
С молитвой лунной ночью, не поможет —
Наступит смерть. Лишь остриё макну, 
И уколю противника слегка,
И он умрёт.

КОРОЛЬ.              Обдумать надо всё.
Когда и как, и где с тобою сможем
Осуществить задуманное нами.
А если нас постигнет неудача,
И мы, себя подставив, сгубим дело, —
Поверь, не стоит начинать. Другой
Иметь нам надо замысел в запасе.
Постой! Поставлю я большой заклад…
А, вот!
Как станет жарко и возникнет жажда,
Ты яростнее атакуй, и он
Попросит пить. На этот случай я
Пред ним поставлю кубок, он глотнёт,
И, если не отравленный клинок, —
Вино достигнет цели. Что за шум?

Входит КОРОЛЕВА.

Что там случилось, дорогая?

КОРОЛЕВА.   Одна беда другую нагоняет:
Офелия, сказали — утонула.

ЛАЭРТ. Как утонула! Где?!

КОРОЛЕВА.   Туда, где над ручьём склонилась ива,
Листвой седою в водах отражаясь,
Она пришла, чтоб там сплести венок
Из маргариток и гвоздик, и тех
Соцветий фиолетовых и длинных
C названием народным, непристойным;
Их знают девушки, как «пальцы мертвеца».
Свой траурный венок она хотела
Повесить на верхушку ивы, ветка
Коварно надломилась, и бедняжка
Не выронив из рук своё плетенье,
В ручей упала. Поначалу платье
Раздулось, и несло её как нимфу.
Отрывки из старинных песен пела,
Не понимая, что она в беде,
Как будто бы она в родной стихии.
Намокло платье, и она под песню
Пошла на глубину.

ЛАЭРТ.                И утонула?

КОРОЛЕВА.   Да, утонула.

ЛАЭРТ.   Офелия, ты полностью в воде,
Поэтому сдержать придётся слёзы.
Природу не обманешь, несмотря
На стыд; когда я плачу, я гоню
Всё женское нещадно из себя.
Милорд, прощайте. Пламенную речь
Остановила дурь. (Уходит.)

КОРОЛЬ.                Идём, Гертруда.
Я кое-как его утихомирил.
И вот, боюсь, он снова разъярён.
Скорей, идём за ним.

Уходят.