Уильям Шекспир. Гамлет. Акт V

АКТ ПЯТЫЙ


СЦЕНА первая

Кладбище. Входят два мужлана с лопатами.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Разве можно хоронить её по-христиански, ведь она самолично искала спасение души?

ВТОРОЙ МУЖЛАН.   Сказано «можно» — значит можно. Ты давай, копай. Следователь осмотрел и разрешил.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Как такое может быть? Она же по своей воле утопла, ни от кого не отбивалась.

ВТОРОЙ МУЖЛАН.   Разрешил, и дело с концом.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Получается «нападение на себя», по-другому никак. Это доказать надо. Вот, к примеру, задумал я утопиться. Значит — деяние. А деяние бывает трёх видов: действие, делание, и исполнение. Делаем вывод: она утопилась умышленно.

ВТОРОЙ МУЖЛАН.   Слушай, ты, копатель…

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Да, погоди ты… Возьмём, допустим, воду. А вот, допустим, человек. Идёт человек к воде и топится. Хочет, не хочет, а идёт. Заметь, сам идёт. Но, если вода движется к человеку, и он в ней тонет, значит он не топится. Делаем вывод: кто не виноват в своей смерти, — сам не укорачивает свою жизнь.

ВТОРОЙ МУЖЛАН.   Что это за закон такой?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   По нему всегда следствие ведётся.

ВТОРОЙ МУЖЛАН.   Хочешь знать правду? Не будь она из благородных, никто бы её не хоронил по-христиански.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Верно говоришь. Жалко, что у нас аристократам разрешено топиться и вешаться, а простому христианину нельзя. Дай-ка лопату. Самые древние знатные люди — это садовники, землекопы и могильщики, их род — от самого Адама.

ВТОРОЙ МУЖЛАН. А он тоже из благородных?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   У него первого было оружие.

ВТОРОЙ МУЖЛАН.   Не было у него никакого оружия.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Ты, случаем, не язычник? Священное писание не читал? Там написано: «Адам копал землю». А чем он копал? Голыми руками, что ли? А ну-ка, ответь мне на один вопрос. Если ответишь неправильно, то признавайся: ты, наверное…

ВТОРОЙ МУЖЛАН.   Давай, спрашивай.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Кто строит прочнее, чем каменщик, корабельщик, и плотник?

ВТОРОЙ МУЖЛАН.   Тот, кто сколачивает виселицу. Его работа переживёт тысячу её пользователей.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Ты — молодец, хорошо сказал: виселицу… Но почему именно ее? А потому, что она уготована тем, кто плохо поступает. А ты плохо поступаешь, когда говоришь, что виселица сделана крепче церкви. Делаем вывод: виселица — это то, что ты заслуживаешь. Ну, а теперь меня спроси.

ВТОРОЙ МУЖЛАН.   Кто строит прочнее, чем каменщик, корабельщик, и плотник?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Ответь сам, и отстань от меня.

ВТОРОЙ МУЖЛАН.   Возьму и отвечу!

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Ну?

ВТОРОЙ МУЖЛАН.   Тьфу-ты, не могу и всё!

Входят ГАМЛЕТ и ГОРАЦИО и останавливаются поодаль.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Не ломай ты голову! Глупый осёл быстрее не пойдёт, сколько его не колоти. В другой раз ты на этот вопрос отвечай так: это могильщик. Дома, которые он строит, достоят до Страшного суда. Лучше сгоняй к Иогену и принеси чего-нибудь выпить.

ВТОРОЙ МУЖЛАН уходит.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   (Копает и поёт.)
Когда я молод был — любил,
И счастлив был тогда,
Других я дел не находил,
И счастлив был всегда.

ГАМЛЕТ.   Этот тип не сознаёт, чем занимается? Поёт, копая могилу…

ГОРАЦИО.   Дело привычки. Ему так проще.

ГАМЛЕТ.   Ну да. У белоручки и работяги разные ощущенья.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   (Поёт.)   
Подкралась старость и взяла
Меня за горло вмиг,
И за собою увела,
И я теперь старик.

Выбрасывает череп.

ГАМЛЕТ.   Обладатель этого черепа мог петь, внутри был язык. А этот мошенник, швырнул его на землю как ту челюсть, которой Каин совершил первое в мире убийство. Может, череп, с которым эта скотина так бесцеремонно обращается, был вместилищем ума какого-нибудь государственного мужа, который хотел перехитрить самого Господа Бога. Может быть такое?

ГОРАЦИО.  Вполне возможно, милорд.

ГАМЛЕТ.   Или придворного, который говорил: «Доброе утро, любезнейший милорд! Как поживаете, любезнейший милорд?» Или это череп какого-нибудь лорда, который нахваливал лошадь другого лорда, надеясь заполучить её в подарок. Может такое быть?

ГОРАЦИО.   Конечно же, милорд.

ГАМЛЕТ.   Вот именно. А теперь он обретается у мадам Тленье, валяется без нижней челюсти, и могильщик стучит ему лопатой по темечку. Как славно дело обернулось! Вот бы поглядеть на сей фокус! Зачем, в таком случае, мы взращиваем наши кости? Чтобы потом их метали, как палки в игре? Мои кости начинают ныть лишь при мысли об этом.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   (Поёт.) 
Лопата, заступ, и кирка,
И саван белый сшит.
Доволен гость наверняка —
Удобно в яме спит.

Выбрасывает другой череп.

ГАМЛЕТ.   А вот ещё один. А, вдруг, это череп законника? Где теперь его каверзы и казусы, выверты и толкования, где все эти ухищренья? Почему он терпит, когда этот варвар, стучит ему по макушке грязным заступом? Почему он не возмутится, что ему наносят побои? Да уж! А этот деятель мог быть крупным скупщиком земель, имел дело с уставами, закладными, неустойками, двойными поручительствами, возвратными исками. И результат этих двойных исков и поручительств — башка, набитая кладбищенской грязью, и кусок земли размером с пару листов с договорами. Одни только бумаги о передаче прав с трудом бы влезли в его коробушку, а сам обладатель земель имеет то, что имеет.

ГОРАЦИО.  Ничуть не больше, милорд.

ГАМЛЕТ.   Пергамент, вроде бы, выделывают из овечьих шкур?

ГОРАЦИО.   Да, милорд, из телячьих тоже.

ГАМЛЕТ.  Значит, только овцы и телята уверены в незыблемости этого крючкотворства. Поговорю-ка я с этим малым. Эй, послушай, чья это могила?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Моя, сэр. (Поёт.)
Доволен гость наверняка —
Удобно в яме спит.

ГАМЛЕТ.   Надо полагать — твоя, хотя ты в ней не лежишь, а только лжёшь, стоя в ней.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Вы лжёте, не будучи в ней, сэр, значит она не ваша. А что до меня, — я ведь не лгу, находясь в ней, значит она моя.

ГАМЛЕТ.   Ты лжёшь, говоря из неё, что она твоя. Могила для мёртвых, а не для живых, значит ты лжёшь.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Я живой, и ложь живая. Возьмёт, да на вас переложится.

ГАМЛЕТ.   Кто тот покойник, которому ты копаешь могилу?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Это не покойник.

ГАМЛЕТ.   Покойница, что ли?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Ни то ни другое. Никто.

ГАМЛЕТ.   Кого же здесь похоронят?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Это творение божие было женщиной, сэр; она умерла, упокой, Господи, душу её.

ГАМЛЕТ.   Ну и ушлый этот прохиндей! Приходится следить за каждым своим словом: эта словесная эквилибристика к добру не приведёт. Клянусь Богом, Горацио, за последние три года, я заметил, обстановка сильно накалилась: простолюдины проходу дворянам не дают — того и гляди пятки отдавят. Давно ли ты могильщиком?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Начал копать как раз в тот день, когда покойный король Гамлет одолел Фортинбраса.

ГАМЛЕТ.   А когда это было?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Вы разве не знаете? Любой дурак вам скажет: как раз в тот день родился молодой Гамлет — тот, который сошёл с ума, его ещё в Англию отправили.

ГАМЛЕТ.   Неужели? А зачем его туда послали?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Он же сошёл с ума, а там, глядишь, и вернёт себе здравый рассудок, а если нет, то в тех краях это не велика беда.

ГАМЛЕТ.   Почему?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Никто и разбираться c ним не будет, там все такие.

ГАМЛЕТ.   Как же его угораздило?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.  Говорят, странно очень всё было.

ГАМЛЕТ.   «Странно» — это как?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Да так, потерял разум, и всё тут.

ГАМЛЕТ.   На какой почве.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   На нашей, на датской; на какой же ещё? Я на ней уже давно, в могильщики ещё отроком поступил, и вот уж тридцать лет всё копаю и копаю…

ГАМЛЕТ.   Сколько человеку надо пролежать в земле, чтобы сгнить?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.    Если заживо не сгнил, — теперь таких с дурными болезнями полно, гниют, не ждут, когда похоронят, — то годов восемь-девять. Кожевенник, тот девять лет пролежит непременно, а то и больше.

ГАМЛЕТ.   Он, что, особенный?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   А как же? Работа у него такая. Шкура его так продубилась, что вода ей нипочём, а от воды этот сукин сын мертвец пропадает сразу. Вон череп, — двадцать три года в земле пролежал.

ГАМЛЕТ.   Чей он?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Одного дурачка — подлеца большого, по правде сказать. Вот вы как думаете: чей?

ГАМЛЕТ.   Представить не могу.

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Плута одного, язви его в душу. Как-то раз вылил мне на голову бутыль рейнского. Йорика это череп, сэр, шута королевского.

ГАМЛЕТ.   Этот?

ПЕРВЫЙ МУЖЛАН.   Он самый.

ГАМЛЕТ.   Дай-ка гляну. (Берёт череп в руки.) Да-а… Бедный Йорик! Я помню его, Горацио: это был неистощимый шутник, потрясающий выдумщик. Тысячу раз таскал он меня на плечах. А теперь — какое это отвратительное зрелище, до тошноты! Здесь были губы, которые я целовал. Где твои насмешки, твои прыжки и песенки? Где взрывы смеха у сидящих за столом? Не найдётся для себя шутки — посмеяться про то, как ты ощерился после потери нижней челюсти? А ну-ка, заявись в опочивальню к какой-нибудь даме, да пошути над ней, что не спасёт её дюймовый слой румян, — будет такой же как ты. Горацио, будь добр, скажи мне одну вещь.

ГОРАЦИО.   Что сказать, милорд?

ГАМЛЕТ.   Как ты думаешь, Александр Македонский также выглядел после погребения.

ГОРАЦИО.    Конечно же, милорд.

ГАМЛЕТ.   И также вонял? Фу! (Кладёт череп.)

ГОРАЦИО.   Также, милорд.

ГАМЛЕТ.   Вот до чего можно опуститься в мыслях, Горацио! Тогда, почему бы нам мысленно не представить, как благородный прах Александра превратился в затычку для бочки.

ГОРАЦИО.   Полагать так — значит вдаваться в ненужные подробности.

ГАМЛЕТ.   Клянусь, совсем нет. Давай проследим за ним без преувеличений, наиболее правдоподобно: Александр умер, затем погребён, стал прахом. Прах — это земля, из земли добывают глину. Так почему бы этой глиной не заделать дыру в пивной бочке?
Великий Цезарь, превратившись в прах,
Замазкой служит в дырах и щелях.
На мир страх наводящая рука,
Теперь спасает дом от сквозняка.
Но тише! Отойдём подальше. Здесь король.

Входит процессия, несут тело Офелии, во главе СВЯЩЕННИК. Идут ЛАЭРТ с провожающими, КОРОЛЬ, КОРОЛЕВА и свита.

Он вместе с королевой и со свитой.
Обряд не полный, значит тот покойник —
Себя лишивший жизни дворянин.
Быть может, разочаровался в жизни…
Укроемся вот здесь, посмотрим.

ЛАЭРТ.   Продолжим церемонию?

ГАМЛЕТ.    Лаэрт? Достойный юноша…Взгляни.

ЛАЭРТ.   Мы дальше продолжаем?

ПЕРВЫЙ СВЯЩЕННИК.   Обряд расширен в нарушенье правил.
Смерть непонятна. Если бы король
Нас не заставил, то её тогда
Похоронили в яме за оградой,
Камнями забросали без молитв.
Лежала б там до Страшного суда.
Но всё-таки, как девушку, её
Позволено похоронить с цветами,
И звоном колокольным.

ЛАЭРТ.   Это всё?

ПЕРВЫЙ СВЯЩЕННИК.  Да, мы закончили.
Не будем осквернять чин погребенья,
Пропев здесь реквием, как над душой,
Почившей с миром.

ЛАЭРТ.                Опускайте в землю!
Из тела непорочного её
Фиалки вырастут! Ты, чёрствый поп,
От мук в аду завоешь, а сестра
Пребудет ангелом в раю.

ГАМЛЕТ.                Офелия?

КОРОЛЕВА.   (Разбрасывает цветы.) 
Прекрасное — прекрасной. Спи спокойно!
Ты Гамлету могла бы стать женой,
И ложе брачное покрыла б я
Цветами — не могилу.

ЛАЭРТ.                Тот злодей,
Сгубивший твой незамутнённый разум, —
Наказан будет трижды тридцать раз!
Землёй не засыпайте, погодите, —
Я напоследок обниму сестру. (Прыгает в могилу.)
Пусть прах кладбищенский накроет нас
Двоих: живого с мёртвой, и могила
Горою будет выше Пелиона,
И выше, чем Олимп.

ГАМЛЕТ.   (Выступает вперёд.) Кто это так
Старательно горюет? Вопли чьи
Своею скорбью заклинают звёзды, —
Так, что они застыли в изумленье.
Здесь — Гамлет Датский! (Прыгает в могилу.)

ЛАЭРТ.                Чёрт тебя возьми!

ГАМЛЕТ.   Молиться не умеешь. Убери
Свои ты пальцы с горла! Хоть и я
Теряю редко самообладанье, —
Меня остерегайся, будь умней.
Да убери ты руки! Руки прочь!

КОРОЛЬ.   Разнять их!

КОРОЛЕВА.                Гамлет! Гамлет!

ВСЕ.   Господа!

ГОРАЦИО.   Милорд, прошу вас, успокойтесь!

Присутствующие разнимают дерущихся и помогают им выбраться из могилы.

ГАМЛЕТ.   Я буду биться с ним, за что — я знаю.
Пока глаза глядят на этот свет...

КОРОЛЕВА.   Но какова причина, сын мой?

ГАМЛЕТ.   Офелия. Её одну любил
Сильнее я, чем сорок тысяч братьев.
Что сделаешь в помин её души?

КОРОЛЬ.   Лаэрт, он сумасшедший.

КОРОЛЕВА.   Имейте снисхожденье, ради Бога!

ГАМЛЕТ.   Ты, чёрт возьми, сам что собрался делать?
Рыдать, сражаться, истязать себя?
А, может, уксус пить, есть крокодилов?
Так и я могу. Что это за нытьё?
Меня чтоб уязвить, в могилу ляжешь?
С сестрой себя схоронишь? Я бы смог.
Болтаешь здесь про горы… Пусть тогда
Огромную на нас насыплют кучу,
Чтоб солнце опалило верх, и Осса
Смотрелась рядом кочкой. Произносить
Могу и я тирады…

КОРОЛЕВА.                Этот вздор
Несёт несчастный в приступе безумья.
Но всё пройдёт, он снова будет кроток,
Как голубь в гнёздышке.

ГАМЛЕТ.                Но, все же, сэр,
За что такая ненависть ко мне?
Была ведь раньше дружба... Впрочем, ясно:
И как бы ни старался Геркулес,
Коту и псу не дела до чудес. (Уходит.)

КОРОЛЬ.   Горацио, не оставляй его.

ГОРАЦИО уходит.

(Лаэрту.) Не горячись, и разговор наш вспомни.
Задуманное мы осуществим.
Гертруда, сыну обеспечь надзор.
Живущий ныне может стать надгробьем.
Наступит час и кончатся мученья,
Пока же надо запастись терпеньем.

Уходят.


СЦЕНА вторая

Зала в замке. Входят ГАМЛЕТ и ГОРАЦИО.

ГАМЛЕТ.   Довольно, сэр. Об этом — всё. Мы лучше
Обсудим вот что: помнишь мой отъезд?

ГОРАЦИО.   Конечно, помню, сударь.

ГАМЛЕТ.   Мне было тяжело, щемило сердце,
Заснуть не мог. Казалось, будто я —
Мятежник в кандалах. Вдруг я вскочил …
Как хорошо, что в нашей жизни есть
Отвага глупая, она, бывает,
Нам помогает там, где не сумел
Помочь расчёт. Есть всё же Провиденье!
Оно нас выручает.

ГОРАЦИО.                Несомненно.

ГАМЛЕТ.   Я вышел из каюты.
Накинул плащ и в полной темноте,
Наощупь к ним пробравшись, сделал то,
Что ранее задумал: взял пакет
С письмом, затем к себе вернувшись, вскрыл
Высокое посланье, позабыв
Приличия от страха. Там нашёл, —
О, царственная подлость, — приказанье,
Где множество указано причин
Для Дании и Англии смертельных,
Чудовищем рисующих меня,
И, по прочтенье этого письма, —
Мне голову отсечь, не дожидаясь
Заточки топора.

ГОРАЦИО.                Возможно ли такое?

ГАМЛЕТ.   Вот, возьми посланье. Потом прочтёшь.
Но хочешь ли узнать, что я предпринял.

ГОРАЦИО.   Прошу вас, расскажите.

ГАМЛЕТ.   Я, оказавшись враз в сетях злодейства,
Без всякого вступления включился
В игру, и принялся писать другой
Приказ и тоже почерком красивым.
Я раньше думал, что писать красиво —
Бессмысленное дело, и старался
Уменье это позабыть, но, сэр,
Теперь оно мне очень пригодилось.
Сказать, что написал я?

ГОРАЦИО.                Да, милорд.

ГАМЛЕТ.   Как будто это пишет наш король:
Поскольку Англия нам платит дань,
А наши отношения подобны
Цветущей пальме, и венком колосьев
Является меж нами мир и дружба,
И прочие напыщенные фразы…
А вывод из всего проистекал
Такой: немедля по прочтении
Письма, подателей сего — казнить
Без покаянья.

ГОРАЦИО.              А печать, милорд?

ГАМЛЕТ.   И в этом помощь мне пришла с небес.
Печать отца тогда была при мне,
Такая же как датская сейчас.
Письмо свернул, скрепил своей печатью,
И водворил на место, как младенца,
Подкинутого тайно. А затем
Случилась схватка в море, ну а дальше
Ты знаешь всё.

ГОРАЦИО.   Так, значит, Розенкранц и Гильденстерн…

ГАМЛЕТ.   Да, так и есть. Но это был их выбор.
Я совестью не мучаюсь. Их гибель
Всего лишь следствие, ну а причина —
Услужливость излишняя. Опасно
Болтаться мелкой сошке меж клинков
Всесильных недругов.

ГОРАЦИО.                Каков король!

ГАМЛЕТ.   Как, думаешь: не должен разве я
Рассчитываться с тем, кто отравил
Отца и обесчестил мать, лишив
Меня всех прав избраться на престол?
Силков наставил, жизнь мою сгубить…
Я должен отомстить рукой вот этой,
Иль буду проклят, если не избавлю
От этой гнили мир!

ГОРАЦИО.   Уж скоро известят его из Англии,
Что дело сделано.

ГАМЛЕТ.   Да, всё узнает вскоре. Ну а мне
Даётся время действовать, ведь жизнь
Быстрей прерваться может, чем сказать
Успеешь «Раз». Горацио, мне жаль,
Что вне себя, я ссорился с Лаэртом.
Одно нас с ним объединяет горе.
Я взбеленился, глядя на его
Трагические чувства напускные.

ГОРАЦИО.   Потише! Кто-то здесь!

Входит ОЗРИК.

ОЗРИК.   Я поздравляю вас, мой принц! Вы снова в Дании!

ГАМЛЕТ.   Благодарю покорно, сэр. Ты знаешь эту букашку?

ГОРАЦИО.   Нет, милорд.

ГАМЛЕТ.   Тебе повезло, ведь быть знакомым с ним — уже неприлично. У него много земли, причём плодородной. Как только скот становится повелителем скотов, то свою кормушку сразу же подтягивает к королевскому застолью. Это обычная ворона, владеющая, как я сказал, огромными залежами навоза.

ОЗРИК.   Милейший принц, если ваша милость соблаговолит, то я почту за честь кое-что сообщить вашему высочеству.

ГАМЛЕТ.   Я приложу все старания, сэр, чтобы с воодушевлением выслушать вас. Не теребите вы так свою шапчонку, ей место на голове.

ОЗРИК.   Благодарю вас, ваше высочество, здесь довольно жарко.

ГАМЛЕТ.   Нет же, поверьте мне: здесь жуткий холод, ветер северный.

ОЗРИК.   Действительно, холодновато, милорд.

ГАМЛЕТ.   Тем не менее, здесь душно и жарко, это вредит цвету моего лица.

ОЗРИК.   Невероятно, милорд. Так душно, как будто… Даже затрудняюсь сказать. Но, милорд, его величество приказал доложить вам, что он сделал большую ставку на вашу победу. Сэр, дело в том, что…

ГАМЛЕТ.   Умоляю вас, не забывайте…

Принуждает его надеть шляпу.

ОЗРИК.   Нет, милорд. Клянусь, мне так сподручней. Сэр, некоторое время тому назад ко двору прибыл известный вам Лаэрт. Прошу поверить мне: он являет собой истинного дворянина исключительных дарований, весьма приятен в обхождении и обладает выдающейся внешностью. Если говорить о нём с должным восхищением, то он  есть символ и полный перечень всех благородных признаков, отличающих настоящего дворянина.

ГАМЛЕТ.   Сэр, ваши лестные отзывы о нём нисколько не уронили его в наших глазах. Одно только перечисление его достоинств повергло бы в смятение искусство счёта, и мы бы просто не успевали представить мысленно каждое из них. Искренне восхваляя его, я отмечу возвышенную душу и драгоценные и редкостные качества. Правдиво говоря о нём, тот кто пытается быть похожим на него, представляется всего лишь отражением, либо бледной тенью, и ничем более.

ОЗРИК.   Ваше высочество говорит о нём в превосходной степени…

ГАМЛЕТ.   Но какие важные обстоятельства, сэр, вынудили нас касаться его нашими грубыми руками?

ОЗРИК.   Сэр?

ГОРАЦИО.   (Гамлету.) Чтоб понял он, — другой язык здесь нужен.
Прошу вас, сэр, — попроще.

ГАМЛЕТ.   Что за необходимость упоминать здесь этого джентльмена?

ОЗРИК.   Кого? Лаэрта?

ГОРАЦИО.   Всё, запас красноречия исчерпан, золотых слов больше нет….

ГАМЛЕТ.   Да, именно его.

ОЗРИК.   Полагаю, вы не находитесь в неведении…

ГАМЛЕТ.   Я полагаю, что вы обо всём знаете, сэр; но, клянусь, если это так, то это мне совсем не нравится. Что дальше сэр?

ОЗРИК.   Вам, должно быть, известно, как Лаэрт в совершенстве…

ГАМЛЕТ.   Не смею это утверждать, чтобы избежать сравнения с его совершенством. Прежде чем узнать другого, надо познать самого себя.

ОЗРИК.   Я хотел сказать, сэр: в совершенстве владеет оружием. Это признают все, даже его недоброжелатели.

ГАМЛЕТ.   Каким же оружием он владеет?

ОЗРИК.   Рапирой и кинжалом.

ГАМЛЕТ.   Это оружие удвоенной силы. Ну, хорошо.

ОЗРИК.   Король, сэр, поставил в заклад шесть арабских скакунов. Лаэрт со своей стороны выложил, насколько я знаю, шесть французских рапир и кинжалов со всей амуницией, а именно: пояса, перевязи, а также три тяжа — очень впечатляющих, они прекрасно подходят к эфесам; изящные тяжи затейливой работы.

ГАМЛЕТ.   Что вы называете тяжами?

ГОРАЦИО.   Я предполагал, что вам придётся уточнять смысл его слов.

ОЗРИК.   Тяж, сэр, это то же самое, что перевязь.

ГАМЛЕТ.   Это слово подошло бы для случая, когда бы мы носили на боку пушку. Давайте всё-таки говорить «перевязь». Шесть арабских коней против шести французских шпаг с амуницией и тремя затейливо украшенными тяжами: это французский заклад против датского. На каких условиях всё это «выложено», как вы выразились?

ОЗРИК.   Сэр, король поспорил, что из дюжины схваток, выигрышных подходов у Лаэрта будет, по крайней мере, на три больше, чем у вас. Его ставка составляет двенадцать к девяти. В этом можно немедленно убедиться, если бы вы соизволили ответить.

ГАМЛЕТ.   А вдруг я отвечу — «нет»?

ОЗРИК.   Мне кажется, милорд, вы навлечёте неприятности на вашу особу.

ГАМЛЕТ.   Сэр, я буду прогуливаться здесь, в этом зале. С позволения его величества, я так каждый день отдыхаю. Пусть принесут шпаги, и, если этому джентльмену угодно, а король не передумал, то я выиграю его заклад, если смогу. А если, нет, то не получу ничего, кроме позора и лишних ударов.

ОЗРИК.   Так и передать ваши слова?

ГАМЛЕТ.   Непременно, сэр. Можете приукрасить их, так как вы это умеете.

ОЗРИК.   Заверяю ваше высочество в своей преданности.

ГАМЛЕТ.   Взаимно, взаимно. (ОЗРИК уходит.)  Хорошо, что он сам себя заверяет: никому и в голову не придёт поручиться за него.

ГОРАЦИО.   Поскакал птенчик со скорлупкой на головке…

ГАМЛЕТ.   Он, наверное, также деликатничал, прежде чем взять материнскую грудь. Он из того выводка, от которого, я знаю, без ума наш мутный век. Такие, как он, всегда подхватывают веяния времени и усваивают показные манеры — всяческую пену, не дающую им упасть во мнении окружающих. Но стоит просто подуть на него
и все пузыри сразу слетят.

Входит лорд.

ЛОРД.   Милорд, его величество выразил вам своё почтение через молодого Озрика, который известил его величество, что вы ожидаете его в зале. Он послал меня узнать, будете ли вы состязаться с Лаэртом или предпочтёте отсрочить схватку.

ГАМЛЕТ.   Я твёрд в своих намерениях. Они совпадают с желаниями короля. Если он готов, то я тоже. Теперь, либо когда угодно, лишь бы у меня были силы на это, как сейчас.

ЛОРД.   Король, королева и вся свита уже спускаются вниз.

ГАМЛЕТ.   В добрый час.

ЛОРД.   Королева пожелала, чтобы вы как можно учтивее приняли Лаэрта перед поединком.

ГАМЛЕТ.   Она, как всегда, даёт добрые наставления…

Лорд уходит.

ГОРАЦИО.   Вы проиграете заклад, милорд.

ГАМЛЕТ.   Я так не думаю. Как только Лаэрт уехал во Францию, я много занимался фехтованием. Я выиграю, если он даст мне фору. Но, ты не представляешь, какой камень лежит у меня на сердце. Впрочем, не в этом суть.

ГОРАЦИО.   Нет, дорогой мой, принц…

ГАМЛЕТ.   Это просто блажь. Но, может быть, она — плод моей фантазии: так иногда женщины предчувствуют беду.

ГОРАЦИО.   Если ваша душа противится, послушайтесь её. Я пойду и предупрежу их, что вы сейчас не в духе.

ГАМЛЕТ.   Не нужно этого делать, мы не верим дурным знакам. Даже в гибели воробья есть воля провиденья. Если что-то не случается сейчас, то когда-нибудь всё равно произойдёт. Надо быть готовым ко всему. Если, покидая этот мир, ничего забрать с собой невозможно, то почему бы не уйти заранее? Будь, что будет.

Входят КОРОЛЬ, КОРОЛЕВА, ЛАЭРТ, лорды, ОЗРИК, слуги с рапирами и перчатками, вносят стол с кувшинами вина и кубками.


КОРОЛЬ.   Возьми, пожми же эту руку, Гамлет.

Король вкладывает руку Лаэрта в руку Гамлета.

ГАМЛЕТ.   Простите, сэр, меня, как дворянин,
За то, что был я к вам несправедлив.
Известно всем собравшимся и вы
Наслышаны, конечно, про мое
Безумие, как наказанье божье.
Да, сделанное мною, нанесло
Вред вашей чести.  Я могу понять
Всё ваше отвращение ко мне,
И при свидетелях провозглашаю:
Виновно в том безумие — не Гамлет!
И Гамлет отвергает, что он сделал.
Так кто ж тогда?  Безумие. Оно.
А бедный Гамлет, значит, — жертва сам,
И враг его — душевная болезнь.
Сэр, здесь, при всех,
Беру назад то зло, что причинил
Умышленно я вам, а вы поверьте:
Неосторожно я пустил стрелу,
И ранил брата.

ЛАЭРТ.                Я внутри себя
Все оправданья ваши принимаю,
Хотя для мщенья есть немалый повод.
О примиренье речи не идёт.
Пускай рассудят опытные люди,
Задета ль честь моя иль нет; пример
Из прошлого пусть приведут подобный.
Мне ваше дружелюбие по нраву,
И ваша искренность.

ГАМЛЕТ.                Я очень рад.
Надеюсь, ставки сделаны по-братски.
Рапиру дайте. Живо!

ЛАЭРТ.                И мне тоже!

ГАМЛЕТ.   Я плохо подражаю вам, Лаэрт.
Искусство ваше, как звезда в ночи, —
Блистает ярко.

ЛАЭРТ.                Вы смеётесь, сэр.

ГАМЛЕТ.   Клянусь, что нет.

КОРОЛЬ.   Рапиры, Озрик! Мой племянник Гамлет,
Заклад тебе известен?

ГАМЛЕТ.                Да, милорд.
Тот, кто слабей имеет предпочтенье.

КОРОЛЬ.   Сомнений нет. Я знаю вас обоих.
Фехтует лучше он. Тебе — уступка.

ЛАЭРТ.   Тяжёлая рапира. Мне другую.

ГАМЛЕТ.   Вот эта подойдёт. Равны в длину?

ОЗРИК.   Равны, милорд.

КОРОЛЬ.   Вино разлейте в кубки — и на стол.
И, если, Гамлет нанесёт удар
Свой первый, а затем ещё один,
Иль третий отобьёт — пускай тогда
На стенах замка сразу грянут пушки!
Я буду пить в честь Гамлета вино
С жемчужиной, — она дороже той,
Что из короны датских королей, —
Всех предыдущих четырёх. А после
Литавры скажут трубам, трубы — пушкам,
А пушки — небу, небеса — земле:
«За Гамлета король свой выпил кубок!»
Начнём же! Судьи, будьте начеку.

ГАМЛЕТ.   Сэр, начинаем.

ЛАЭРТ.                Я готов, милорд.

Сражаются.

ГАМЛЕТ.   Вот так!

ЛАЭРТ.                Нет, мимо.

ГАМЛЕТ.                Судьи?

ОЗРИК.   Укол был явный.

ЛАЭРТ.                Ладно. Продолжаем.

КОРОЛЬ.   Постойте. Мне вина! За Гамлета!
Жемчужина — твоя.

Звучат трубы и пушечные выстрелы за сценой.

Подайте кубок принцу!

ГАМЛЕТ.    Не надо, позже выпью. Здесь поставьте.
Ещё подход!

Сражаются.

И снова уколол. Что скажете?

ЛАЭРТ.   Задел, задел. Согласен.

КОРОЛЬ.    Он победит, наш сын.

КОРОЛЕВА.                Он утомлён,
Размяк и дышит часто. Вот платок.
Я за твою удачу выпью, Гамлет!

ГАМЛЕТ.    Мадам, вы так добры.

КОРОЛЬ.                Постой, Гертруда!

КОРОЛЕВА.   Нет, я хочу, милорд. Прошу, простите.

КОРОЛЬ.   (В сторону.) В том кубке яд. Теперь уж слишком поздно.

ГАМЛЕТ.   Я опасаюсь пить сейчас, мадам.

КОРОЛЕВА.   Иди ко мне, тебе лицо я вытру.

ЛАЭРТ.   Теперь и я ударю.

КОРОЛЬ.                Нет, не стоит.

ЛАЭРТ.   (В сторону.) Хоть это мне и не добавит чести…

ГАМЛЕТ.   Лаэрт, прошу вас, будьте посерьёзней,
И в третий раз пожёстче атакуйте.
Причины нет считать меня слюнтяем.

ЛАЭРТ.   Ах, вот как? Получите!

Сражаются.

ОЗРИК.                Оба мимо.

ЛАЭРТ.   Вот вам снова!

ЛАЭРТ ранит Гамлета. Затем в поединке они меняются рапирами, и ГАМЛЕТ ранит Лаэрта.

КОРОЛЬ.   Они взбесились! Разнимите их!

ГАМЛЕТ.   Продолжим! Прочь!

КОРОЛЕВА падает.

ОЗРИК.                На королеву гляньте!

ГОРАЦИО.   Кровь на обоих. Милорд, ну как вы?

ОЗРИК.   Лаэрт, вы как?

ЛАЭРТ.   Попалась птичка в собственный силок.
Я сам себя сгубил своим коварством.

ГАМЛЕТ.   Что с королевой?

КОРОЛЬ.                Чувств она лишилась,
Увидев кровь.

КОРОЛЕВА.   Нет, нет, питьё, питьё! — О, Гамлет, милый! —
Вино, вино! В нём яд! (Умирает.)

ГАМЛЕТ.   Какая подлость! Эй, заприте двери!
Измена! Разыскать злодея!

ЛАЭРТ падает.

ЛАЭРТ.   Измена рядом, Гамлет. Не жилец ты.
Противоядия не существует,
И жить тебе осталось полчаса.
Предательский клинок — в твоей руке.
Он заострён и на конце отравлен.
Мне замысел мой гнусный возвернулся.
Я лёг, и мне не встать. И мать твоя
Отравлена. Нет сил... Король виновен!

ГАМЛЕТ.   На шпаге тоже яд!
Так действуй же, отрава!

Закалывает короля.

ВСЕ.   Предательство! Измена!

КОРОЛЬ.   Друзья, на помощь мне! Я только ранен!

ГАМЛЕТ.   На! Вот тебе, убийца и растлитель,
Король проклятый! Ну, и где твой жемчуг?
Сам пей свой яд. За матерью ступай!

КОРОЛЬ умирает.

ЛАЭРТ.   Он зелье сам смешал и получил
Заслуженное. Благородный Гамлет,
Простим друг друга. Я — за смерть отца
И за свою, а ты меня прости. (Умирает.)

ГАМЛЕТ.   Отпустит небо все твои грехи.
Я вслед иду. Горацио, мне плохо.
Ты, королева жалкая, прощай!
А вы? Что ж вы дрожите и бледны,
И молча смотрите, как на спектакль?
Будь время у меня…оно жестоко, —
Как конвоир, как смерть, неумолимо, —
Я рассказал бы вам…Но, будь, что будет.
Горацио, я гибну. Ты обязан
Открыть всем правду.

ГОРАЦИО.                Думаю, не надо.
Я римлянин по духу — не датчанин.
Здесь не допито…

ГАМЛЕТ.                Будь же человеком,
И дай мне кубок, — всё равно возьму.
Как будущему дать мой чистый образ
Когда его покроет неизвестность?
Раз ты мне другом был, — отринь блаженство,
Прими, как есть, несовершенство мира,
И обо мне поведай. (Звуки марша и выстрелы за сценой.)
Что за грохот?

ОЗРИК.   Идёт из Польши юный Фортинбрас
С победой. В честь послов английских он
Салют устроил.

ГАМЛЕТ.                Я сейчас умру.
Яд действует, мой затмевая разум.
И новости из Англии услышать
Мне не придётся. Предрекаю я,
Что выберут датчане Фортинбраса.
Мой голос — за него. Ему подробно
Всё расскажи. Грядёт безмолвие… (Умирает.)

ГОРАЦИО.   Отмучилась великая душа.
Спи, милый принц. Пусть ангелы поют
За упокой! (Марш за сценой.) Откуда барабаны?

Входят ФОРТИНБРАС и английские послы с барабанным боем, знамёнами и свитой.

ФОРТИНБРАС.   Где это всё творится?

ГОРАЦИО.                Вы о чём?
Вот — жуть и скорбь. И больше нет нигде.

ФОРТИНБРАС.   Гора из мертвецов — как будто мор
Прошёл. Да… Смерть большой готовит пир
В обители своей!  И сколько враз
Здесь королевской крови!

ПЕРВЫЙ ПОСОЛ.                Вид — ужасный!
И опоздали новости из Англии.
А уши, должные услышать их, —
Уже не слышат. Выполнен приказ:
Мертвы и Розенкранц, и Гильденстерн.
Кто нас вознаградит?

ГОРАЦИО.                Не он, уж точно.
Будь он жив, благодарить не стал бы.
Он не давал приказ их умертвить.
И раз уж вы застали эту кровь,
Прибыв, один из Англии, другой
Из Польши, то прикажите, чтоб тела,
Повыше положили — всем на вид.
Тогда я расскажу непосвящённым
О всех событьях, происшедших здесь.
О низменных страстях и о кровавых
Деяниях, противных естеству.
О всех закономерных и случайных
Убийствах и смертях, что вызваны
Коварством и насильем. О замыслах
Превратных и возмездии за них.
Всю правду расскажу…

ФОРТИНБРАС.                Так поспешим же,
И созовём всю знать. C глубокой скорбью
Подарок от судьбы я принимаю.
Права на королевство я имею:
Их предъявить представился здесь случай.

ГОРАЦИО.   Я должен здесь произнести слова
Того, чей голос важен был для многих.
Нам надо торопиться, а не то
Возникнет враз брожение умов
И нам не избежать переворота.

ФОРТИНБРАС.   Как воина пусть Гамлета положат
Четыре капитана на помост
Повыше — как на трон, он королём
Достойнейшим бы стал. И музыка
Военная пусть грянет, и почести
Ему окажет войско.
Какой ужасный вид! Убрать тела!
Подумать можно — битва здесь была.
Уходим! Залп из всех орудий!

Траурный марш. Все уходят, унося мёртвых, после чего раздаётся пушечный залп.


Рецензии