Наши церкви могли бы спасти больше

Наши церкви могли бы спасти больше. Намного больше жизней и судеб. Если бы думали больше не о себе, а о других, о ближних и дальних. Если бы ревновали больше не о земном, а о Божьем, о вечном, о горнем.  Наши церкви могли бы спасти больше. Намного больше жизней и судеб. Если бы не плодились на “свои” служения и движения. Если бы не делились на “тех” и “других”, на “своих” и “чужих”. Наши церкви могли бы спасти больше. Намного больше жизней и судеб. Если бы не отвлекались на суетное и второстепенное. Если бы не умножали ряды бесконечных партий и фракций.
Наши церкви могли бы спасти больше. Намного больше жизней и судеб. О, если бы все христиане стали сторонниками и поклонниками лишь одного Иисуса! О, если бы все христиане стали приверженцами и последователями лишь одного Христова учения! Не замыкаясь в своих субкультурах... не засиживаясь на своих собраний - наши церкви могли бы спасти больше. Намного больше жизней и судеб. Ах, если бы мы наконец обьединились, и до смерти сражались за сестру, да за брата! Закрывали б своими телами стариков да детей, спасая их от... лютых... диких зверей! Наши церкви могли бы спасти больше. Намного больше жизней и судеб. Мы смогли бы накормить, напоить, одеть, приютить, посетить, освободить – намного больше жизней и судеб! Зачем нам столько служений, собраний, говорений, сидений, учений, движений? Зачем нам такие помпезные храмы, золотые купола, высокие слова да программы?  О... если бы, ах... если бы! Наши церкви могли бы спасти больше. Намного больше жизней и судеб. Особенно во времена смутные.

Иван Лещук, “Записки смутного времени”